Дорогая Ава

Ильза Мэдден-Миллз (2020)

ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ РОМАНОВ ТЕССЫ БЕЙЛИ И АНЫ ХУАН Колледж Кэмдена наполнен богатыми и популярными студентами. Ава когда-то тоже мечтала стать одной из них. Но теперь все иначе: она ненавидит каждого в этом колледже. Поэтому последнее чего она ожидала — это получить анонимное любовное письмо. Так кто же автор? Привлекательный и загадочный квотербек Нокс, его брат-близнец Дейн или, возможно, ее бывший, Ченс? «Дорогая Ава, Твои глаза — как Карибское море. Блин, это тупо… На самом деле, я хочу сказать, что, когда ты на меня смотришь… я чувствую что-то НАСТОЯЩЕЕ. И только тогда. Тебя не было десять месяцев, но я так и не смог о тебе забыть. Мне не хватает тебя. Не хватает твоей поддержки на матчах. Не хватает аромата твоих волос. Я скучаю. Все рухнуло после той ночи. Если тебе что-нибудь понадобится, я буду рядом. Напиши мне. Пожалуйста! 105-555-9201. P.S.: Я «акула», но я ни за что тебя не обижу. P.P.S.: Я пытался с этим бороться, но не могу без тебя». «Нас связала судьба. Вселенная передо мной в сраном долгу, ты слышишь?» В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3

Нокс

Я паркую черный «Мерседес-Бенц» и выключаю зажигание.

— Охуенная тачка! — говорит Ченс с заднего сиденья, закидывая рюкзак на плечо. В уголках его светло-голубых глаз еще остался загар с каникул в Мауи. — У тебя всегда лучшие игрушки, Нокс!

Он смеется, а я пожимаю плечами. В его словах нет зависти. Состояние его семьи — старые деньги, накопленные поколениями богатых юристов и губернаторов, но тут мы с Дейном его превосходим: наш отец — миллионер в сфере недвижимости.

Я выхожу из машины.

— Все лучшее — Грейсонам! — В моем тоне сарказм. Никто, кроме близнеца, его не заметит.

Дейн как раз вылезает из машины и похлопывает ее по капоту.

— Да, драгоценный папуля решил извиниться, что из-за его работы нам все лето пришлось торчать дома. Неплохой способ нас задобрить, согласись? — Он говорит бесстрастно, лицо ничего не выражает, и только в уголках губ читается напряжение.

«Он в порядке», — убеждаю себя, наблюдая, как он обходит машину.

С заднего сиденья выбирается Лиам. Метр девяносто три, полузащитник, главная звезда нашей команды. Его ждет хорошее будущее. Даже я не пользуюсь такой популярностью! Он попросил подкинуть его до школы, но сказал, что папа потом подгонит ему подарок — новенький черный «Кадиллак Эскалейд».

Ухмыляясь, он потягивается и оглядывает школу, ее башенки и плющ, которым увиты серые камни.

— У меня одного мурашки по коже? Выпускной год… — Он хрустит костяшками и потирает руки. — Ох, сколько же телочек я перетрахаю! Точно больше вашего, придурки! Как говорит папа, мальчишки на то и мальчишки, — смеется он.

— Только это тебя и волнует, — закатывает глаза Ченс.

— Значит, вы с Джолин снова расстались? — спрашивает Дейн. — Не удивлен. У вас вечная мелодрама! — Он смеется и расслабляется. Он вообще такой человек: смена настроения для него — не редкость.

Лиам пожимает широкими плечами и проводит рукой по светлым волосам, зачесанным набок в стиле Джастина Бибера.

— В мире слишком много девчонок, чтобы останавливаться на одной.

— Сойдетесь — глазом моргнуть не успеешь, — говорит Дейн.

— Ты осторожнее, Лиам! — хмыкает Ченс. — Помнится, кто-то схлопотал сыпь на члене от той студенточки в клубе. Нет, она была горячей штучкой, но аж настолько? Чую, весело было у венеролога!

Лиам краснеет.

— Да ничего там серьезного не было, ясно? Не болтайте об этом, только имидж испортите.

— Объявлю на всю школу. — Я с усмешкой делаю вид, что стучу в микрофон. — «Поздравляю всех с первым учебным днем! Это Нокс Грейсон, квотербек “Драконов”. Нас ждет очередной замечательный год в школе “Кэмден”, но прежде, чем мы начнем, я бы хотел коснуться ЗППП. Ну, не прямо коснуться, но вы поняли. В качестве наглядного пособия будем использовать Лиама Барнса. Вот загадка, чтобы скрасить ваш день: “Что может быть хуже прыщей на пианино?” — Я окидываю взглядом ребят и ухмыляюсь красному Лиаму. — Только сыпь на органе. Да, Лиам?»

Ченс с Дейном ржут.

— Неплохо, братан!

Я пожимаю плечами.

— Находит иногда.

— А над Лиамом грех не поржать. — Мы с Ченсом стукаемся кулаками.

— Да пошел ты! — бормочет Лиам. — Дождись игры — и посмотрим.

Я вскидываю бровь и делаю вид, что меня не волнует его угроза, но внутри бешусь. В последнее время я вообще легко завожусь, особенно когда дело касается болтливых футболистов.

— Я просто шучу.

Лиам поджимает губы.

— Не смешно. Мне не нравится, когда надо мной шутят!

Я протяжно смеюсь, довольный, что разозлил его. Мы давно с ним соперничаем. Может, сказывается вечное противостояние защитников и нападающих, но скорее его бесит, что я — капитан. А еще на втором году мы с Джолин переспали, и сколько бы Лиам ни заверял, что у них несерьезно, он все равно ревнует.

Для меня секс с ней был безвкусным и пресным — просто способом скоротать время. Я сомневаюсь, что искренне интересовал ее, но она хорошо притворялась, лишь бы сходить со мной за трибуны и растрепать всем, что переспала с квотербеком. Забавно: я никому не рассказываю, с кем трахаюсь, но все всегда знают.

Лиам разминает плечи и оглядывает меня.

— Странный ты какой-то в последнее время, Нокс! Уже волнуешься о победе в чемпионате штата? Не бойся, со мной победим! Ты просто выходи на поле, покрасуйся, а тяжелую работу оставь мне.

— Пошел ты! — тихо говорю я.

Затем улыбаюсь.

Он смотрит на меня, но быстро отводит глаза. На лице отражается отвращение. Больше четырех лет я с этим шрамом, а он никак не может привыкнуть.

Дейн косится на меня, но я делаю вид, что не замечаю. Они с Лиамом — лучшие друзья, но мы — близнецы; он чувствует, когда у меня чешутся кулаки.

— Ладно тебе, пойдем! — бормочет он, толкая меня плечом.

— М-м-м… Может, нам с Лиамом сначала стоит со всем разобраться? — легко говорю я.

Лиам оборачивается ко мне, и его беспокойство сменяется осторожной улыбкой.

— Да забей, чувак! Хороший будет год. Чемпионат выиграем. Мы же друзья! С первого года вместе, да, Нокс?

Мы с Дейном друзья, придурок! Не с тобой.

— Ага, — отвечаю я.

Вчетвером мы выходим на тротуар, ведущий ко входу. Лиам открывает дверь, и я захожу первым, внимательно осматривая учеников в коридоре.

Ее пока нет.

Стоп…

Впереди вижу светловолосую девушку. Ее голова опущена, лица не видно. Сбавив шаг, пропускаю парней вперед и думаю подойти к ней… а потом трогаю шрам. Потираю.

Не-а. Нет. Не ходи за ней, Нокс. Даже не думай!

Краем глаза замечаю знакомый темно-зеленый джип, сворачивающий на парковку. Я хмурюсь. Ава. Значит, блондинка не она. На сердце становится тяжело, и я с беспокойством и волнением смотрю, как она паркуется и выходит из машины. Закусываю губу, напрягаясь всем телом.

Что это? Страх? Похоть?

Ага, у меня раздвоение личности.

Часть меня не хочет ее даже видеть, но другая… Ну вот с ней мне и стоит бороться.

⁂

Лиам спешит к директору за расписанием, с которым возникли проблемы, а мы с Дейном и Ченсом остаемся у двери, разглядывая новичков и дожидаясь друзей, которых не видели летом.

Но на самом деле у меня другая причина.

Дейн прислоняется к стене и потирает лицо.

— Что с тобой? — спрашиваю я, одним глазом наблюдая за дверью.

— Ничего, — говорит он, подняв голову. — Не виси над душой. — Наши глаза одинакового серого цвета, но зрачки у него расширены.

Я сжимаю зубы и молчу. Чем больше буду давить, тем больше он будет отпираться, так что спорить бессмысленно…

Черт! Это она.

Десять месяцев в этих коридорах не было ее длинных стройных ног и аквамариновых глаз.

Становится трудно дышать.

Она.

Здесь.

На меня накатывают воспоминания. До сих пор помню, как она появилась здесь впервые, полная оптимизма и надежд, что «Кэмден» станет новым началом. Я не мог отвести глаз, и как же это бесило! Даже сейчас хочется выскользнуть из собственной кожи.

Мне запрещено испытывать к ней чувства.

Категорически.

— Смотри-ка, вернулась! — говорит Дейн, выпрямляясь с загадочным выражением лица. — Стоит отдать ей должное: яйца у нее стальные!

— Мгм, — отвечаю я, украдкой оглядывая ее.

Светлые волосы сменились угольно-черными. Мягкость — жесткостью. На губах, застывших в ухмылке, блестит алая помада, подчеркивая чувственные изгибы и бледность кожи. На носу — привычная россыпь веснушек, но зубы сжаты, и по напряжению в лице видно, как она изменилась. Ее юбка слишком короткая по школьным стандартам: подол на семь сантиметров выше колена вместо положенных пяти. Видимо, стипендиатам форму отправляют в последнюю очередь и бесплатно, как и учебники. Наверное, у нее всего пара комплектов — два пиджака, пара блузок и юбок. Я даже не помню, сколько формы валяется у меня в шкафу: все забито брюками, накрахмаленными рубашками и бесконечными галстуками.

Через ее руку перекинут красный пиджак с драконом — гербом «Кэмдена», белая блузка обтягивает грудь. На ногах — поношенные черные конверсы. Мой взгляд задерживается на белых высоких гольфах.

— Чего ты так пялишься? — шипит Ченс.

— Как?

Кем надо быть, чтобы вернуться сюда с таким стальным взглядом?

Руки сжимаются в кулаки.

Она такая милая! Такая недоступная.

— Как будто запал на нее, — тихо говорит он.

— М-м, — отвечаю я и ощущаю на себе его взгляд.

— Забудь про нее.

Я не слушаю его, просто смотрю на нее, щурясь. Она приближается к нам: то и дело встревоженно горбится, но выпрямляет спину, и меня раздражает этот вечный испуг.

Я пожимаю плечами и делаю вид, что мне все нипочем.

— Она как искра: вот-вот вспыхнет и разгорится.

— И сожжет нас к чертям, — бормочет Дейн. — Я согласен с Ченсом. Заканчивай!

— Не могу, — на выдохе отвечаю я. Облизываю губы и борюсь с собой, стараясь отвести взгляд. Не получается.

Она вернулась, вернулась! Правда вернулась!

Даже не верится.

Ченс наблюдает за ней, сжав зубы, и пытается взять себя в руки.

Она стоит посреди коридора, застыв, и смотрит на нас. Ученики проходят мимо, огибая ее и стараясь держаться подальше.

Ну же, Ава! Давай, малышка, подойди ближе! Еще шаг. Дай коснуться тебя! Руки, плеча — чего угодно. Пожалуйста!

У меня дрожат пальцы.

— Не верится, что она вернулась, — бормочет Ченс и поворачивается ко мне. Он говорит тихо, чтобы она не услышала. — Ты знал?

— Откуда? — сухо спрашиваю я.

— Ты вечно все знаешь! Твой отец в попечительском совете.

Я смеюсь. Он даже не представляет, к какой информации у меня есть доступ. Ава, непокорная Ава… Я знаю о ней столько, что в голове не укладывается, а член твердеет…

Тихо! Держись от нее подальше.

Грудь Ченса вздымается.

— После вечеринки отец отобрал машину. До сих пор не вернул, как будто это я виноват. Но мы встречались, так что в его глазах я ответственный.

Да, только ты уехал с Бруклин.

Меня охватывает раздражение.

— Ты же ее любил?

Он резко втягивает воздух, но говорит тихо:

— Нет.

Врешь.

Я усмехаюсь себе под нос.

Взгляд замирает на округлом лице. Споткнувшись, Ава останавливается в паре метров от нас и смотрит на Ченса. В ее глазах — ненависть. Плотная, почти осязаемая. Как горячие искры.

Он бледнеет и сглатывает, и гнев сменяется… страхом? В последнее время Ченс теряет самообладание при одном только упоминании Авы, а сейчас смотрит на нее так, словно видит перед собой привидение.

И опускает взгляд.

— Значит, вы расстались с концами? — Я пристально смотрю на него.

— О да.

В прошлом году он был влюблен в Аву по уши. Смотрел на нее щенячьими глазками, и ангелы пели, когда она смотрела в ответ. Бросал шлем после игры, подхватывал ее на руки и кружил. Постоянно говорил только о ней, называл ее своей единственной, «той самой». Не хвастался, что трахался с ней. Нет, он держал все подробности при себе.

Мы с Ченсом — лучшие друзья с младшей школы. Когда в средней я заявился с раскуроченным лицом, опухшим и красным, и он спросил, что случилось, я сказал, что это касается только меня. Больше он ничего не спрашивал, зато посылал всех с их вопросами. Когда на втором году старшей школы его мама умерла от рака, я неделями не отходил от него, бездумно рубился в игры и болтал ни о чем. Смерть мне знакома! Я знаю, какое горе она приносит.

Ченс скрипит зубами.

— Вот уж не думал, что снова ее увижу…

Я смотрю в телефон.

— Ну, увидел. Случайный факт: ты в курсе, что наркотики для изнасилований очень быстро выводятся из организма?

Ченс вздрагивает.

— Хватит, Нокс! Никто ее не насиловал. Она соврала.

— М-м, — отвечаю я.

Папа легко достал нам с Дейном полицейский отчет. Я знаю о синяках у нее на ногах, знаю, что она ничего не помнит. Полиция допросила игроков, но я видел их показания. Ебучий цирк, да и только! Хотя пара дней выдались напряженными, впервые за долгое время отец обратил на нас пристальное внимание. Дейн ведь был на видео с Авой, а тут еще и я… Но когда допросы закончились, он все равно как ни в чем не бывало отправил нас в Лос-Анджелес на концерт U2.

И хотя Дейн просил меня перестать пялиться, он сам смотрит на Аву с опаской.

Она притягивает взгляды, определенно.

— Думаю, это все равно никого не волнует, — говорю я Ченсу, разглядывая ногти. — Никто не поверит какой-то стипендиатке.

Он не успевает ответить: рядом возникает Бруклин. Она хлопает ресницами и берет его под руку.

— Привет, малыш! — бормочет она, кидая на Аву ядовитый взгляд. — Ты в порядке?

— Конечно, — кивает он. — Почему нет?

Бруклин улыбается и уходит к Джолин. Они шепчутся, а потом идут к Аве.

Что она будет делать?

Останется ли в «Кэмдене», когда станет совсем тяжело? Потому что станет. Ее ждет хреновая жизнь…

Ченс щелкает пальцами перед моим носом, и я понимаю, что забыл о нем посреди разговора. Он тоже смотрит в сторону девушек.

— Козел, держись от нее подальше! — произносит он наконец.

Я смеюсь. Знаю же, что он не о Бруклин.

— Заткнитесь оба! Мы все тут козлы. Мы же «акулы», — говорит Дейн, и тут же звенит звонок.

«Акулы»… Не знаю, откуда взялось это название и сам «клуб», в котором мы состоим, но ему уже много лет. Наш отец был из «Акул». Отец Ченса — тоже. Мы держимся вместе. В основном спортсмены — дети самых богатых родителей. У нас нет церемонии посвящения, плащей с капюшонами, дедовщины. Ты либо входишь в наш круг, либо нет.

Выпрямившись, мы подбираем рюкзаки и идем в кабинет, отталкивая с дороги менее удачливых.

И все же…

Я не могу оторвать глаз от спины Авы, которая возится с кодовым замком. Она смотрит вниз, и непривычные темные волосы обрамляют лицо, обнажая изящный изгиб напряженной шеи, прекрасную светлую кожу.

Она вошла сюда, будто хозяйка школы, но это не так.

Хозяин здесь я.

И все равно…

Воздух пропитан предвкушением.

Чувство — безымянное, редкое и прекрасное — пробегает по позвоночнику.

Я напрягаюсь.

Держи себя в руках!