Куда исчезают обычные люди?

Игорь Филатов (2024)

Молодая сотрудница полиции, занимается рутинным делом пропавшей без вести женщины, но сталкивается с такими вещами, о которых хотела бы никогда не знать. И теперь у неё нет выбора — только идти по «следу из хлебных крошек», в надежде найти выход из ловушки, которую приготовила для неё судьба. А готовы ли вы следовать за ней? Обратной дороги не будет…

День второй

Аня сидела за столом в своём маленьком уютном кабинете. Ну, ей так казалось, что уютном — потому что без соседей. Хотя любой посторонний человек, заходя сюда, скорее думал, что попал в кладовку. Несколько огромных металлических шкафов по всем свободным стенам, стол, стул для посетителей, офисное кресло самой Сорокиной и тумбочка с электрическим чайником. Но кабинет с окном — и это большой плюс.

На стуле расположилась ровесница хозяйки кабинета — полненькая брюнетка в форме лейтенанта полиции, которая не спеша, но уверенно поедала печенье из неуклонно худеющей пачки. Периодически она запивала трапезу тёмно-коричневой жидкостью с красивой «бензиновой» плёнкой на поверхности, налитой в кружку с надписью: «Дружбу не предлагать — только замуж. О себе: волшебная на всю голову». Свисающая через край кружки нитка с биркой намекала, что жидкость претендует на название «чай».

Аня методично лупила пальцами по клавиатуре, не обращая особого внимания на подругу.

— Вот кому надо было душу продать, чтобы заполучить отдельный кабинет? — прервала молчание брюнетка, выбирая очередную жертву в печеньковой популяции. — В моём муравейнике даже чаю спокойно не попить.

— Он не отдельный, — не отвлекаясь от своего занятия, коротко ответила Сорокина, — тут ещё полно народу.

— Какого, блин, народу? Ты переработала, что ли? — удивилась лейтенантша, для верности обернувшись себе за спину.

Аня неохотно подняла глаза и, описывая взглядом полукруг, спросила:

— Что ты видишь?

— Ну, железные шкафы, — ещё раз обернувшись, недоверчиво ответила брюнетка.

— А что в них?

— Насколько мне известно, бесперспективные дела.

Сорокина задумчиво посмотрела на коллегу.

— Легко тебе, наверное, живётся, Тань…

— А что не так-то? Что там у тебя?

Пухляш поставила чашку на стол, встала, открыла один из шкафов и вытащила несколько тонких папок.

— Ну вот, сплошная макулатура, — уверенно заявила она, небрежно бросая дела обратно. — А ты что тут разглядела?

— А я вижу людей — их лица, одежду, в которой они пропали. Помню их имена, истории. Помню глаза их родственников — тех, которые приходили ко мне. Вот они сидят на этом стуле и рассказывают обстоятельства исчезновения, пишут заявление, вспоминают, во что пропавшие были одеты, и особые приметы. У кого-то во взгляде страх и надежда, а у кого-то плохо скрываемая радость. Но и те и другие дают мне силы. Так хочется помочь первым — убить их страх и оправдать надежду. И так хочется стереть эти довольные ухмылки с физиономии вторых, найдя их пропавших родителей, бабушек или дедушек — рано радуетесь, наследство подождёт. А ещё бывают пустые, безразличные глаза — такие глаза меня пугают, — их становится всё больше и больше. Эти люди пришли просто потому, что так надо — соблюсти алгоритм, поставить галочку и поскорее вернуться к своим делам. Я помню их всех… Помню всех…

— Ау-у! Анюта?! Не спать! — Таня несколько раз щёлкнула пальцами перед лицом Сорокиной. — Ты где зависла-то? Что там у тебя, говорю?

— А?.. Ну да, куча папок — полупустых папок по потеряшкам, которых, по сути, никто и не ищет… А я вот хочу понять — куда они все пропали? Почему мы не можем их найти?

— Их никто не ищет, потому что они обычные люди. Пнули бы нас как следует, как тогда по сынку депутата, может, и нашли бы кого-нибудь. А так тупо некогда ими всеми заниматься — те-ку-чка. Не хватает вре-ме-ни, — с видом эксперта прокомментировала брюнетка, макая печенье в кружку. — Ты этими потеряхами всё своё число Данбара забила.

— Чего забила? — удивилась Аня, услышав мудрёные слова от подруги.

— Число Данбара. Я тут где-то вычитала, что у нас может быть ограниченное число социальных связей — ну то есть людей, которых мы в состоянии держать в своей голове. В среднем 150 человек. Вот как при таком скудном выборе мужа себе найти нормального?

— А где вычитала?

— Да я помню, что ли? Где-то выскочила рекомендация — я тыкнула. И ещё подумала — да быть такого не может. У меня только в ВК^[1] шестьсот друзей — я со всеми общаюсь, фотки успеваю смотреть, никого вроде не забываю. Ну либо это я такая уникальная.

Пухлые щёки девушки едва ли не заслонили её собственные глаза в довольной улыбке.

— Понятно… Ты-то да, Тань, волшебная… — добавила Сорокина с сарказмом, который, однако, остался незамеченным.

— Не то слово, — согласилась Татьяна, вставая и отряхиваясь от крошек. — Ну что, махнём на обед? Разминка закончена, пора увеличить нагрузку. Что-то жуть как роллов хочется.

— Ну пойдём, если проголодалась, — запустила Аня очередную порцию сарказма, выключая компьютер и вставая из-за стола, — как раз немного прогуляемся. Иди одевайся, встретимся у выхода.

Таня тоже встала, выбросила в корзину опустевшую пачку из-под печенья, одной рукой взяла свою кружку, а в другой автоматически появился смартфон, и она отправилась к себе, эффективно используя время в пути, расставляя лайки под свежими фотографиями бесконечных друзей в соцсетях.

— Число Данбара… Надо будет посмотреть, что это за чудо-юдо такое, — пробормотала Сорокина себе под нос, пряча свою стройность и спортивность под небесно-синим удлинённым пуховиком.

Утеплившись, она вышла из кабинета и наткнулась на Хромко — первого заместителя начальника УМВД Красногорска.

— Сорокина, а ты куда намылилась? — услышала Аня от него вместо приветствия.

— На обед, Семён Семёнович. Добрый день.

— Какой ещё обед? Снимай тулуп и беги за мной — работу надо работать.

Где-то в конце коридора показалась Татьяна, но, увидев начальника, резко развернулась, надеясь остаться незамеченной.

Аня быстро вернулась в кабинет, скинула на стул уличную одежду, поправила собранные в хвост длинные русые волосы, схватила ежедневник и поспешила вслед за удаляющимся подполковником. Словно ледокол, он прокладывал путь по коридорам, расчищая их от подчинённых, которые его побаивались и старательно избегали. Сорокину это не касалось — за два с небольшим года работы она уже успела заслужить признание своего таланта и частично неформальное отношение со стороны начальника.

В кабинете Семён Семёнович машинально махнул рукой в сторону стула, предлагая Ане сесть, а сам разместился в своём кресле.

— Передай Васильевой, что у меня нет настроения с ней в прятки играть. Вместо того чтобы от меня по коридорам бегать, пусть лучше делом займётся.

Хромко говорил в принципе беззлобно, одновременно копаясь в ворохе бумаг у себя на столе и не глядя на девушку.

— Хотя ей, конечно, пробежки только на пользу, — добавил он.

— Хорошо, Семён Семёнович — всё передам.

Сорокина не смогла сохранить серьёзное лицо и непроизвольно улыбнулась.

— Блин, где же, где же… А, вот. И хватит лыбиться — вопрос серьёзный, — поднял наконец-то начальник на Сорокину глаза и положил перед собой листок с какими-то записями. — Станешь руководителем, сама поймёшь, какая это проблема, когда твои сотрудники всякой хренью занимаются вместо работы.

— Куда уж мне руководителем-то? Я небось им никогда и не стану.

— Ты-то? — посмотрел Хромко на Аню, наклонив голову, как будто глядя поверх очков, но без очков. — Ты-то станешь… Если нас с тобой не выгонят раньше.

— А есть за что? — не удержалась девушка от риторического вопроса.

— Будет, не переживай. Например, ни за что. Или вот за это — записывай.

Аня сидела с открытым ежедневником, держа ручку наготове.

— Шефу утром звонили из Администрации губернатора, просили повнимательнее отнестись к заявлению по без вести пропавшей Борисовой — вчера было. Ты в курсе, что там?

— В сводке видела, а сам материал — нет, не я заявление принимала, — торопливо ответила Сорокина.

— Забирай дело себе и занимайся. Чем такие «просьбы» чреваты, объяснять тебе вроде не нужно?

— Не нужно. Всё сделаю, Семён Семёнович.

— Ну и всё, шуруй, обедай, если аппетит не пропал, — по-доброму усмехнулся Хромко.

— Не пропал, — улыбнулась в ответ девушка и вышла из кабинета.

Она на ходу набрала номер и услышала в трубке тяжёлое дыхание подруги.

— А ты чего такая запыхавшаяся? На беговой дорожке, что ли? — слегка подколола её Аня.

— Да ну тебя. Вот, к кафе подхожу.

— Смотрю, ничего тебя не может остановить на пути к роллам — ни дождь, ни снег, ни ураган, ни Хромко. А чего меня не подождала?

— Да кто тебя знает, когда ты от него выйдешь. Мне что же, голодной теперь оставаться?

— Ладно, начинай, я сейчас догоню.

Аня быстро заскочила к себе, снова оделась и, выйдя из Управления, в бодром темпе пошагала в сторону кафе — впереди пять минут прогулки на свежем воздухе. Привычная дорога — и ноги идут сами, и мысли тоже блуждают сами по себе, о чём-то, как будто ни о чём.

Перебежать узкую дорогу, шагнуть на тротуар, справа пожарная часть — не попасть бы под внезапно выезжающую машину. Остановка — Танька наверняка проехала до следующей на автобусе, совсем не любит ходить пешком. Направо, по диагонали через сквер — ну красота же! Даже сейчас, когда деревья голые и совсем без листьев. Стало совсем немного, но потише, а мысли забубнили чуть погромче. До конца по скверу и направо — ещё один засаженный деревьями участок города, наверняка на карте он весь закрашен зелёным. Перейти на другую сторону — и вот она, кафешка. Одноэтажная постройка, которую язык не поворачивается назвать зданием, но поесть там вполне можно. Чуть дальше прилепился более стационарный кирпичный теремок с маняще пахнущей выпечкой. Васильева обычно тащит её сюда после обеда и затаривается булками — вряд ли что-то пойдёт по-другому и сегодня. Привычная дорога, привычные действия, всё на автомате, всё как всегда. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…

— Жуёшь уже? Приятного аппетита.

Сорокина скинула пуховик и положила на свободный стул, садясь напротив подруги.

— Шпашиба, — не поднимая глаз, ответила Татьяна с набитым ртом, продолжая водить пальцем свободной левой руки по экрану смартфона. В правой руке она держала вилку и выверенным движением, опять-таки не глядя, наколола очередной ролл, готовясь отправить его на переработку вслед за предыдущими.

Аня заказала бизнес-ланч и снова попыталась поговорить с Васильевой.

— Ты хоть глянь на меня, а то как-то, как сама с собой сижу.

— Ща-ща, погоди. Тут важная штука. Оказывается, есть программа — нейросеть. Это типа искусственный интеллект. Только она, блин, на английском. Не могу разобраться, есть ли такая на русском.

— А тебе зачем? — искренне удивилась Аня.

— Ну, она сможет вместо меня переписываться с людьми, которые мне нравятся. Мне кажется, у меня не очень получается и я выгляжу как долбанутая. Тут вот пишут, что её уже вовсю используют, в «Тиндере»^[2] например. Копируешь в программу сообщение собеседника, и она предлагает нормальные варианты ответов.

Сорокина на несколько секунд зависла, непроизвольно расслабив нижнюю челюсть, выдав только:

— Охренеть…

— А я о чём! Крутая штука, а я, блин, никак не разберусь, как ей пользоваться!

— Ты же понимаешь, что с тобой такой же долбанутый через эту нейросеть может переписываться? — не обращая внимания на оптимизм подруги, продолжила Аня. — Сидят, блин, два робота, друг друга соблазняют. Вы как потом живьём-то будете общаться?

— Каким живьём? — как будто растерялась Васильева, и её взгляд забегал между гаджетом и лицом Ани.

— Без смартфона, каким. Бывает такое, прикинь. Ну, допустим, встретились, цветы друг другу раздали, а дальше-то что? А поговорить?

— Ты не кипишуй^[3], — вернула себе уверенность Татьяна. — Главное заманить, потом разберёмся, — добавила она, недвусмысленно поправляя руками внушительных размеров бюст. — Никуда не денется с подводной лодки.

— Ну, ещё есть вариант оглушить твёрдым тупым предметом и затащить в нору, — съязвила Сорокина.

— Или так, — согласилась Васильева, привычно не заметив подкола.

— О, кстати, Хромко тут про тебя вспоминал.

На этот раз попытка привлечь внимание прошла более успешно.

— Зачем это? — настороженно спросила Танька, оторвавшись от экрана.

— Сказал передать тебе, чтобы перестала от него по коридорам бегать, а лучше бы делом занялась. Конец цитаты.

— Заметил всё-таки…

— Ага, он глазастый. И раз уж мы отвлеклись от твоего важного дела — это же ты вчера заяву по Борисовой принимала?

— По какой Борисовой?

— Ну, Тань, блин, у тебя вчера что, сто заяв было? Потеряшка Борисова.

— Сто не сто, но какая-то была тётка, да. Может, и Борисова, я не помню фамилию.

— А ты вспомни. Хорошо расскажешь, заберу у тебя материал.

— Серьёзно?

— Заява на контроле у губернатора. Хромко сказал — за прятки в коридоре заставить тебя шуршать по ней как электровеник. Но я в принципе могу и сама заняться, если интересная история.

— Так, сейчас, — оживилась Васильева. — Вспомнила, ща я тебе всё расскажу — жуть какая интересная.

— Давай, интригуй.

— В общем, заявляла соседка.

— Почему соседка? — по привычке сразу начала уточнять Аня.

— Потому что она, одновременно с соседством, у неё работает. То ли няня, то ли домработница — что-то такое, ухаживает за взрослым сыном Борисовой. А сын больной — шизофреник вроде, но не буйный, с её слов, тихий, поэтому не в «дурке». Живёт, между прочим, аж в трёшке, а дом в ЖК «Изумрудные холмы».

— Неплохо…

— Ну и эта соседка ему там — приготовить, постирать и тому подобное. А сама Борисова — которая потерялась — с сыном не живёт, а так, наездами бывает. Поэтому точной даты пропажи нет, в чём была одета, тоже неизвестно, ну и так далее — глушь и муть.

— И при этом звонили от «губера»…

— Ага. И при этом звонили от «губера». Ну что, забираешь себе?

— Ну давай, заберу — интрига присутствует… — Сорокина сделала вид, что подруге удалось её уговорить.

— Маньячка ты всё-таки до работы, — довольно заулыбалась Татьяна. — И раз уж ты пока и, о, начальника отделения, отпусти меня сегодня — маникюрша моя свободна.

— Ты же на днях уже ездила к ней, — с сомнением уточнила Аня.

— Я не к ней, я стричься ездила.

— Давай так — сейчас вернёмся с обеда, ты закинь^[4] все стандартные запросы по Борисовой… Не сделала ведь ещё?

— Не-а, — уверенно и совершенно не напрягаясь этим фактом, ответила Васильева.

— Ну вот, закидывай, тащи дело ко мне и потом езжай. Ок?

— Ок, — широко улыбнулась Танька.

— А то как же ты без маникюра будешь Родину от злодеев защищать, — отстранённо добавила Сорокина. — Достало меня это «и, о.». Когда уже Никонов из своего госпиталя выйдет…

— А я слышала, что он не выйдет. Говорят, он оттуда плавно на пенсию перетечёт.

— Вот, блин, подстава… Надеюсь, ему замену быстро найдут.

— А мне так больше нравится — хорошо, когда подруга начальник.

Довольная Васильева вновь сидела, поглощая содержимое смартфона и запивая всё это лимонадом.

«Кто бы сомневался, — беззлобно подумала про себя Аня, глядя на воткнувшуюся в гаджет подругу. — Тебе-то точно лучше».

Закончив с обедом, девушки оделись и вышли из кафе.

— Заскочим за булочкой? — с энтузиазмом предложила Татьяна.

— Обязательно, — вздохнула Сорокина.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…

Примечания

1

ВК — социальная сеть «ВКонтакте».

2

«Тиндер» — приложение для знакомств.

3

Кипишевать — суетиться, переживать, паниковать (жаргон).

4

Закинуть — направить, разослать (сленг).