Иосиф Прекрасный

Игорь Орлов, 2019

Поэма по библейской истории Иосифа и его братьев, продавших его в рабство в Египет. Казалось бы, сотворено великое зло, но Иосифу открылся Больший замысел и история имела совсем другой, положительный смысл. В поэме ярко и образно раскрываются тайны этой известной истории. А они ценны для любых людей во все времена, ибо затрагивают ценности семейной жизни, любви, верности и той мудрости, что все, что ни делается – к лучшему.

По мотивам Библейской Книги Бытия гл. 37-47.

ВСТУПЛЕНИЕ

Святых историй на земле мы знаем мало ль

О людях Богу преданных сполна?

В числе их те, что сохранил Израиль:

Жемчужиной такой история одна.

Проникнемся мы ей, и будет не напрасным

Нам вспомнить об Иосифе Прекрасном.

ЧАСТЬ 1

1.

Иакову Господь послал благословенье

Иметь двенадцать сыновей от разных жен.

И дочерей дал, одарил именьем

И Божьей мудростью Иаков вразумлен.

Чтобы ведя жизнь кочевую,

Пастушескую, не простую,

Оберегать семью большую

Кормить, в напастях защищать,

Путем Господним направлять.

Через семью продлится род

И преумножится народ.

Любил Иаков всех детей, ведь не напрасно

Дарован Господом был всяк ему.

Но все же с благодатным счастьем

Дарил заботы больше одному.

Среди других сильнее выделял,

Чувств не скрывая, их питал

К Иосифу, что от Рахили,

Его любимой дорогой жены.

С той, что в согласье чудном жили,

Теплом что наполняла дни.

2.

Иосиф кроток был душой, отцу послушен

Был честен, даже простодушен.

Отца любил, ему внимал.

И просьбы строго исполнял.

Добавим про него немного:

Как и Иаков свято верил Богу

И твердо следовал Ему —

Всесильному, Святому, Одному.

И говорил Иаков не шутя:

«Иосиф — старости моей дитя».

А от Рахили был еще один,

Последний сын — Вениамин.

Рахиль на радость родила,

Но после родов умерла.

3.

К Иосифу такое отношенье

Со стороны Иакова отца

В других сынах рождало возмущенье,

И не было тому конца.

Хотя и тщательно скрывали:

Их мысли зла обуревали.

Одежды пестрые Иаков подарил

Иосифу, другим не дав их.

Дух злости в братьях укрепил

И почву зависти добавив.

Иосиф же от добрых сил

Иакова отца благодарил.

Не заподозрив в этом ничего:

Была светла душа его.

Он честно говорил отцу

Коль братья нерадиво поступали.

И это нравилось тому,

А те всегда негодовали.

Для них последней каплей зла

История о снах была.

Иосиф говорил о них

Отцу и братьям, не скрывая их.

Двенадцать видел он снопов

На поле, где пшеницу собирали.

Одиннадцать поклоны отдавали

Двенадцатому. Сон таков.

Иосиф добавлял про то,

Что сноп двенадцатый — его.

Иаков сну внимал спокойно.

Молчал. И было то достойно.

А братьев ярость так душила.

Но сдерживались. Через силу.

Другой же сон, совсем напротив,

Иакова уж озаботил:

Звезде, на небосклоне дальнем

Луна и Солнце отдавали

Поклоны. И одиннадцать еще

Звезд поддержали горячо.

Та в небе дальняя звезда,

Его, Иосифа, была.

«Ужель мы с матерью вдвоем

Тебе поклоны отдаем?.

И твои братья тоже вдруг,

Тебе поклоны отдают?»

Так услыхал в ответ Иосиф

Отца Иакова вопросы.

«Не заболел Иосиф сын гордыней?

Не съел ли змей тщеславия его?» —

Иакову вопросы приходили,

И наблюдение за сыном породили,

Но он не видел подтверждения сего.

4.

В один из светлых теплых дней

Десятерых отправил сыновей

В Сихем Иаков, собирать пшеницу,

Чтоб ей зерном потом храниться.

Иосиф дома был оставлен с ним.

А, также, и Вениамин.

Иосифа потом позвал

Проведать братьев в поле наказал.

А также отнести еды в заботу,

И посмотреть, как ладится работа.

Иосиф встретил путника в пути,

Который видел его братьев.

Он подсказал путь поменять и

В Дофан идти, там их найти.

5.

Издалека Иосифа увидев,

Что к ним идет своим путем

Вскипели братья: «Ох, как ненавидим!»

«Как подойдет — давай убьем» —

Так предложил брат Симеон

И большинством поддержан он.

Не черствый сердцем брат Рувим,

Не приобщился к планам сим,

А об отце подумал он:

«Не прав, пожалуй, Симеон.

Отец не выдержит удара.

Не велика ль такая кара?»

И он другое предложил

И братьев даже вразумил

Как самый старший из них брат,

Который и умом богат:

«Пред Богом то не благодать

Чтоб отрока нам убивать.

Опустим его лучше в яму

Так перестанет быть столь рьяным

Иосиф. Может быть потом

Поймет; а нет — тогда живьем

Его зверь дикий загрызет»

Но сам Рувим другое мыслит:

Сейчас он гибель отведет,

Потом Иосифа спасет,

Поможет. И Иосиф выйдет

Из ямы; и придет к отцу.

Так лучше. Не бывать концу

Иосифа. Негоже это.

Пред Господом за то ответы

Придется тяжкие держать.

Не лучше ль это избежать?

6.

Иосиф уже близко где-то.

На дружеский его «Шолом»

В ответ наземь повержен он.

Одежды его изорвали.

Трепещется уже едва ли

В сырую яму погружён

Кричит, наружу рвется он.

А братья наверху ликуют

Победу празднуя такую:

Теперь Иосиф поражен.

Рувим уходит стороною.

Он ждет мгновение благое,

Когда угаснет злости пир,

Он принесет собою мир.

И враз Иосифа спасет.

7.

Вдали же караван идет.

Наверно то исмаильтяне,

А может и мадаинтяне

Рабов в Египет направляют

И чинно шествуют вперед.

Рабов и скот кнутом стегая

И ускоряя вялый ход.

Иуда брат тут молвит слово:

«Ну, будет мертв Иосиф, что такого

Нам с вами это даст?

Исчезнет только с наших глаз.

Не лучше ль, право, его братья

Рабом Египету продать нам?

И брату тем мы отомстим.

И кошельки обогатим».

Идею братья подхватили

И вот Иосифа подняли

Из ямы; и опять скрутили

И караванщикам отдали

И на цене сошлись, продали

Серебрянников двадцать получили

Потерли руки и умыли.

8.

Иосифа вели и били.

Он плакал и недоумевал.

Нет, братьев он не обвинял.

Он просто их не понимал.

Но крик души, не зная правил

Звучал в нем выше всяких сил:

«За что Ты, Господи, оставил?!

И почему не защитил?!»

Но стихла боль, прошли сомненья

И верх в душе взяло смиренье.

9.

Иосифа одежду окропили

Козлиной кровью, чтоб наверняка

Сомнений не возникло червяка,

Перед отцом чтоб чисты были.

Так хитро братья поступили,

Вернувшись вечером с полей издалека.

«Отец, Иосиф наш пропал.

Его зверь дикий изодрал

И он погиб, и сама малость —

Вот от него нам что осталось»

И окровавленный кафтан

Пал тут к Иакова ногам.

Иаков весть узнав пал на колени.

Одежды на себе он изорвал.

Седую голову он пеплом посыпал.

Рыдал ли дни он иль недели —

То миг один. Весь исхудал.

А мысль мелькала: может жив Иосиф?

Но кто ответ даст, пусть он даже спросит.

Он стал беречь вдвойне Вениамина.

Ведь от Рахили тот единственный отныне.