Враг генерала Демидова. Роман

Игорь Костюченко

1944 год. Войска талантливого полководца РККА генерала Демидова освободили Вильно и рвутся в сердце Восточной Пруссии. Убить Демидова – только так суперагент абвера Майер сможет оправдаться перед Отто Скорцени за провал спецоперации во время Тегеранской конференции (убийство Сталина). Майер посылает в штаб Демидова группу диверсантов, один из которых работает на советскую разведку. Капитан Евгений Костин обязан сорвать план немецкой разведки.

Глава третья

Москва. 1944 год, август

Рация отдела приема шифрограмм Главного управления контрразведки НКВД СССР принимала Лондон. Голос далекого британского диктора, монотонный и сдержанный, сообщал о стремительном продвижении союзных войск к Парижу.

— В героической столице Франции поднято восстание. Отряды Французского Сопротивления перешли в решительное наступление и заняли вокзал Сен-Лазар, — не менее монотонно переводила дикторский текст старший радист Полина Усатова.

Майор Зыбайло внимательно слушал и курил, не переставая. Он выкурил уже целую пачку «Беломора» — пепельница была переполнена окурками, но зуб ныл и ныл.

— Вы бы лучше в санчасть сходили, товарищ майор, — оборвала свой перевод старший радист. — Что ж так мучится? Глядеть тошно…

— А ты не гляди… — майор выпустил к потолку круглое колечко, потер кулаком челюсть, вздохнул и приказал, — Так, понятно с Лондоном. Давай на Берлин… Интересно, что эти гады геббельсовские сморозят… на злобу дня…

— Есть Берлин, — хмуро сказала Усатова и защелкала тумблерами. Английскую речь в эфире сменил французский говор. Затем лихо заиграл джазист Байдербек, которого тут же заглушил могучий бас русского певца. Центральное радио транслировало на весь Советский Союз оперу «Князь Игорь».

— Постой, Поля, постой… Да это ж никак сам Яхонтов! — вскричал Зыбайло и тут же забыл про свой больной зуб. Оперу майор уважал. До войны он аккуратно посещал Большой театр. И портрет Яхонтова с автографом, полученном им у певца не без приключений, хранил в служебном сейфе рядом с именным пистолетом ТТ, которым командование наградило его за операцию под Ровно в мае сорок второго.

Майор Зыбайло недолго наслаждался оперным искусством. Вскоре на голос знаменитого московского баса наслоились помехи. Эфир заполонили дребезжание и треск. Сквозь хаос радиоэфира прорывался отдаленный свист. Он все усиливался, пока наконец не превратился в отчетливо различимые точки и тире азбуки Морзе.

Майор удивленно глянул на старшую радистку Усатову. Радистка — на майора.

Усатова щелкнула тумблером — теперь морзянка слышалась без всяких помех, чисто.

— Позывной неизвестен. Контакт по резервному каналу номер 26, — рапортовала радистка.

Майор от неожиданности вскочил со своего стула и сморщился от боли. Дотлевшая папироса обожгла его пальцы.

— Принимай!

— Слушаюсь!

Карандаш заскользил по бланку принимаемых шифрограмм.

— Странно. Этот канал был закрыт еще в сорок первом, — пробормотал майор, тупо наблюдая за тем, как на бланке шифрограммы появляются ровные столбики цифр.

— Прием завершен. Прикажете отвечать? — радист Усатова приготовилась переключить рацию на передачу.

— Я тебе отвечу… — сердито прорычал Зыбайло, схватил листок с аккуратными столбиками цифр, еще раз просмотрел их, отчеркнул красным карандашом первую строчку — код позывного. Затем бросился к массивному сейфу.

Открыв стальной шкаф, майор Зыбайло извлек из него толстый фолиант. Лихорадочно листая гроссбух, он отыскал страницу, на которой было выведено писарским почерком — «1943 год». Под датой в отдельной графе был тот же код, что и в начале только что полученной шифрограммы. Эту графу кто-то перечеркнул жирной красной чертой.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — задумчиво присвистнул Зыбайло и с несвойственной его солидной комплекции лихостью порысил к выходу из комнаты, посматривая на листок шифрограммы.

— Что с вами, товарищ майор? — шифровальщик младший лейтенант Коваленко приподнялся над своим столом с недопитым стаканом чая в руке.

Майор Зыбайло, задыхаясь от быстрого бега, выложил перед Коваленко бланк шифрограммы.

— Шифровальная таблица… на этот позывной… сохранилась?

Коваленко поставил стакан на тумбочку и поскреб пятерней затылок.

— Сейчас посмотрим.

— Вот-вот, посмотри, да повнимательнее… А просмотришь — считай, под монастырь попал… И ты. И я с тобой… заодно…

Лейтенант долго выдвигал один за другим ящики картотеки, перебирал карточки…

— За сорок третий смотри… Вот чуяло мое сердце — будет сегодня что-то неладное… — нервно посоветовал Зыбайло.

Наконец Коваленко отыскал нужные бумаги.

— Есть, товарищ майор! За сорок третий. Все здесь…

Майор с облегчением вздыхает и утирает платком мокрый от пота лоб, постучал корявым указательным пальцем по столешнице…

— Дешифровать… сейчас же…

— Слушаюсь, — пожал плечами лейтенант и присел к пишущей машинке

Майор придвинул к себе пузатый чайник и дрожащей рукой налил себе стакан чаю…

— Сахару нет? — поинтересовался Зыбайло у Коваленко.

— Кончился, — отрывисто буркнул майору лейтенант и еще сильнее застучал по клавишам « Ундервуда»

Зыбайло иронично усмехнулся — он знал, что Коваленко, как всегда, кривит душой. Рафинад шифровальщик держал в тумбочке. Только вот делиться не любил, даже с начальством, скаредничал.

Зыбайло не успел выпить и полстакана чая, как шифровальщик встал из-за машинки и протянул майору раскрытую папку с машинописным текстом.

— Ваше задание выполнено, — по-уставному доложил Коваленко, переходом на уставной тон взаимоотношений намекая майору Зыбайло, что их деловые отношения закончены и теперь больше ничто не задерживает майора в шифровальной.

Но Зыбайло не торопился уходить. Он демонстративно отхлебнул из стакана горьковатого морковного чая, взглянул на машинописные строки.

— БСА3ЛД7ФЕ4КД8, — прочитал майор и удивленно дернул бровью, — абракадабра какая-то. Ты что мне подсунул?

— Расшифровку… Там только это закодировано было.

— И ничего больше?

— Так точно, ничего.

— Не понимаю… Может, таблицу перепутал?

— Никак нет! Три раза проверял!

Зыбайло отставил стакан с недопитым чаем. Подозрительно посмотрел на вытянувшегося перед ним в струну Коваленко.

— Ты с чем чай пьешь, лейтенант? — укоризненно спросил Зыбайло.

— Ни с чем, — с горечью прикусил губу шифровальщик.

— А ну, дыхни, — поманил пальцем Коваленко майор Зыбайло.

Шифровальщик нерешительно замялся. Но Зыбайло призывно поманил его рукой к себе.

— Давай, давай, не стесняйся… Я к тебе, Коваленко, давно присматриваюсь. Выведу сейчас на чистую воду. Не миновать тебе гауптвахты.

Шифровальщик осторожно наклонился к майорскому плечу. Политично дыхнул — Зыбайло понял: все в порядке, никакого алкоголя. Трезв, как стекло.

Майор тяжело поднялся, захлопнул папку.

— Ладно, извини, Коваленко. Это я так… знаешь… в нашем деле лишняя бдительность не помешает. Ты же чекист, понимать должен.

Зыбайло шагнул к дверям, но внезапно остановился, обернулся к шифровальщику.

— А насчет этого, — он щелкнул корявым пальцем по папке, — заварил ты кашу, братец, своей расшифровкой. Придется депешу теперь самому генералу предъявлять.