Автор идеи цвета

Ив Даргель (2024)

Податливое пространство готово меняться при условии, что автор идеи будет достаточно убедителен. Единственное ограничение — цена выбора. Но есть ли смысл упражняться в красноречии, добиваясь отклика от мира, не договорившись прежде с собой? История о готовности нести ответственность за ошибки, о небезупречной любви без гарантии на счастье. Фантазия о реальности, соприкасающейся с мистической сферой, обитатели которой считают наш мир потусторонним и называют его Архивом, имея на то веские основания. Первая книга из серии «Авторы идей».

Глава 3. Юнита

Профессор Юнита редко смотрелась даже в личное зеркало, потускневшее от времени, а глянца отражающих панелей и вовсе избегала. Так вышло, что она «остановилась» уже вполне взрослой женщиной и поначалу изредка ловила себя на мимолетной зависти к тем, кому это удалось в более юном возрасте. К молодежи не испытывала подобного. У них впереди нелегкий первый выбор. К счастью или сожалению, Юнита оказалась избавлена от сомнений. Ее первый выбор состоялся не так, как у всех: пришлось стать по-настоящему первой, и произошло это так давно, что правильнее сказать — всегда.

Дурной тон — бесцельно считать собственное время, а для дела периоды исчисляют короткими и длинными циклами, разделяя их на части. Длинных циклов с тех пор утекло столько, что предпочтительнее игнорировать это знание. Юните нравилось свое стройное и сильное тело на пике активности. Без ложной скромности и кокетства знала, что не только умна, но и мудра. То решение, бесспорно, было верным. Но все же… Оказалось, довольно-таки непросто быть непокорной времени. Видеть застывшее в своем совершенстве отражение, словно однажды запечатленный фрагмент. Все чаще посещали думы о последнем выборе. В такие моменты отчаянно хотелось взглянуть на себя настоящую, встретиться лицом к лицу с неслучившимся, и тогда возвратный эффект представлялся недостижимым благом.

Юнита поправила ювелирно спроектированную прическу: в уложенной замысловатыми узлами короткой косе поблескивали серебряные паутинки. Незначительные приметы того времени, когда перемены еще происходили. Потрясла головой, отгоняя навязчивые мысли. Внеся чуточку беспорядка в изысканную конструкцию гладких волос, вернулась к утомительному незаконченному делу.

Необходимо разобрать картотеку и систематизировать файлы для передачи доктору Мартину в Галерею сведений. Определить, какими материалами целесообразно поделиться с Сообществом Авторов Идей, весьма затруднительно. Если бы решение принимал ее ушедший наставник — профессор Катр, то радикально упростил бы задачу, зашвырнув все подальше с комментарием: «Обойдутся». Но она не обладала ни скрытностью, ни решительностью бывшего начальника. Может, имеет смысл свалить скучную работу на персонального автопомощника? Ну уж нет, дерзкий механический головастик сделает наперекосяк, а потом беззастенчиво обвинит всех в отсутствии логики.

Давно пора отправить строптивую железяку на доработку: у инструкта вошло в привычку куда-то пропадать на десятки коротких циклов, и как его ни распекай по возвращении, только подмигивает и напряженно гудит. Но было жаль подвергать риску утраты уникальные сведения, содержащиеся в его оперативной памяти, поэтому приходилось терпеть выходки наглеца. Да и стажеры Э-Ли и Джей необъяснимо к нему привязались несмотря на бесцеремонную, даже для высокофункциональной машины, манеру общения. Как раз сегодня утром инструкт заявился после очередной длительной отлучки каким-то поникшим, но взбодрился от полученного нагоняя и теперь невозмутимо разъезжает по корпусу, раздавая стажерам ценные указания.

Перебирая таблички, профессор остановилась, наткнувшись на свою подпись в одном из документов. В файлах Сообщества Юнита значилась как Ю-Нита, Соавтор Идеи Цвета.

Катру чем-то нравилась короткая черточка, разделяющая ее официальное имя, и он часто, обращаясь к Юните, с особой тщательностью выделял голосом это разграничение. Говорил, что так меняется цвет имени: переходы оттенков становятся ярче и глубже. Автор идеи цвета усердно пытался объяснить: «Ну послушай, Ю! Юнита — Ю-Нита… Неужели ты не видишь различий?» Она не видела, а Катр раздосадовано отворачивался, сокрушаясь, что раз уж собственный ассистент не понимает очевидных вещей… Дальше Юнита обычно не слушала, уверенная, что у нее имеется множество других достоинств, признавая которые дотошный учитель простит эпизодическую нечуткость.

С облегчением отложив принятие сложного решения о степени секретности материалов, профессор поспешила на экстренный вызов личного ассистента. «Вот неугомонная девчонка, что еще затеяла?» — подходя к персональному лифту, Юнита вспомнила о предыдущем срочном вызове. Тот случай, несомненно, добавил бы ей седых волос, если бы такое было возможно, но сейчас та история уже неактуальна. Ассистент Э-Ли умела не только создавать проблемы, но и справляться с ними.

Юнита открыла дверь лаборатории, и пол начал уплывать из-под ног: они стали легкими и гибкими, а плечи будто придавила каменная плита. На центральном возвышении, освещенное широким синеватым лучом, лежало… Лежал некто, абсолютно лишенный цвета, как в просмотренном ею однажды черно-белом учебном фильме про… «Черт возьми, о чем я, какой фильм, что ЭТО?»

Попыталась сфокусировать взгляд на бесцветном лице и узнала Джейли. Джея-Апельсинку, как прозвали его за пристрастие к пигментам оранжевого цвета. Младшего стажера, бойкого и обаятельного мальчишку. Предположительно сына главы Сообщества. Ахроматическое тело юноши сотрясали конвульсии. А тело Юниты онемело от ужаса и подрагивало в такт трясущемуся парню.

— Джей, балбес, прекрати ржать! — истерически прошипела Э-Ли.

— Что. Здесь. Происходит… — металл в голосе Юниты подрагивал, как рассыпающиеся по гладкому мрамору ртутные шарики.

— Здравствуй, профессор Юнита! Как дела, профессор? — лепетала, тщетно пытаясь улыбнуться, ассистент Э-Лина, озабоченно поглядывая на обмякшего, уже бессознательного сообщника. А в том, что эти двое сообщники и нарушили все мыслимые и немыслимые протоколы, сомнений не было даже у инструкта, смущенно отсвечивающего позеленевшей макушкой.

Юнита усилием воли вернула контроль над ставшими непослушными конечностями. Вдвоем с Э-Линой они уложили на зыбкую поверхность, считывающую показатели жизненных функций, подрагивающее тело парня, возвращающееся в нормальное состояние, но теперь меняющее цвет, как бешено крутящийся калейдоскоп. Не став слушать объяснений, профессор отчеканила:

— Он справится.

— Профессор Ю…

Юнита молча вышла, подчеркнуто тихо затворив за собой створку двери, не дожидаясь автоматического закрытия.

Войдя в наполненный прохладным воздухом и светом овальный зал башни, столь же аккуратно затворила дверь, сделала глубокий вдох, потом еще один. Этого оказалось недостаточно, и она тихонько выругалась. Почувствовав облегчение, распахнула окно, извлекла из сейфа коробку и включила режим, защищающий от нежелательных посетителей. Она понятия не имела, откуда в сейфе берутся цилиндрики, скрученные из хрустящих листьев, обернутых тонкой бумагой, но была признательна Катру за то, что передал оборудование вместе с настройками нехитрого профессорского быта.

На коробочке выгравирован знак опасности: две перекрещенные молнии. Слабо верилось в гипотетический вред дымящихся палочек, но система корпорации явно считала иначе, судя по строгому лимиту, увеличить который не удавалось в свое время даже самому профессору. Юнита вспоминала о них лишь изредка, и теперь как раз такой случай. Усевшись в кресло и пошарив в ящике стола, извлекла прозрачную миниатюрную бутылочку с кнопкой на горлышке. Нажав на нее, полюбовалась голубоватым огоньком и усмехнулась, вдыхая ароматный дым. Однажды автоуборщик осмелился произвести очистку от недопустимых режимом безопасности элементов — с тех пор жестянка с электронной начинкой заикалась и мигала, пробираясь мимо неприкосновенного и опасного места.

Снова пробормотала ругательство, но без прежнего запала. «Если бы с глупым мальчишкой в нашей лаборатории случилось непоправимое… Интересно, его папаша нарушил бы принцип невмешательства?» — от пережитого ужаса, гнева и зарождающегося особенного ощущения нервно хохотнула. Произошедшее не укладывалось ни в какие рамки, но, к своему удивлению, Юнита не желала в это вмешиваться.

«Ну какова девчонка, а? Моя школа! Если так дальше пойдет, то скоро смогу преспокойно планировать свой последний выбор», — промелькнули неожиданные мысли и плавно перетекли в прежнее русло. Юнита знала, что никто, включая ее саму, не имеет представления, откуда взялся зеленоглазый юноша. Однажды Джейли появился, как и многие другие: неизвестно откуда, без памяти о прошлом и планов на будущее. Да так и задержался в качестве напарника Э-Лины. В Сообществе не принято задавать вопросы без острой нужды, а ее не имелось: мальчик всем нравился. И главное — его тело удивительно послушно откликалось на любые творческие придумки младшего эксперта Э-Ли. Идеальная модель — отзывчивый и неунывающий помощник.

В лабораториях видели, как ревностно оберегала Э-Лина паренька от любых вмешательств со стороны. Она считала Джея-Апельсинку драгоценной добычей. Никто и не возражал против их тандема, стабильного и продуктивного. Почему поползли домыслы, что мальчик — сын Шефа, теперь не вспомнить, но Джей и сам со временем в это поверил.

Вздохнув, Юнита устало склонилась к высокому подлокотнику. Кресло, похожее на какой-то нелепый трон, также досталось ей от соавтора. Вряд ли у кого-то еще хватило бы фантазии и таланта не просто сформулировать системе быта образ такого несуразного и одновременно уютного предмета мебели, но и получить его в личное пользование.

В башне никто не посмеет докучать Юните своим присутствием. Привилегии ею заслужены и неоспоримы. Она — тестовый образец. Эталон. Первая. Катр честно предупредил тогда: «Ю, мы с тобой или получим непредсказуемую опасную чушь, или совершим прорыв». Катр был автором инноваций, разделивших все на «до и после». «Существующие за линией Архива непременно сочли бы его сумасшедшим, мы же считаем великим», — признавала бывший ассистент автора идеи цвета.

Юнита вглядывалась в причудливо клубящийся туман бледно-сиреневого дыма, видя очертания призрачного силуэта. Дым рассеялся вместе с наваждением, и она, вздохнув, начала уговаривать себя собраться с силами. Нужно все же выбрать опрометчиво обещанные сокровища из наследия великого первого автора и пойти в Галерею сведений — избавиться от надоевшего дела. Юнита нечасто посещала Галерею. Слишком велико искушение установить там частный режим и отвлечься от утомительных обязанностей, завладев своим сокровищем.

Щедрость Катра не ограничилась содержимым сейфов. Благодаря ему Юнита, в отличие от малоинформированных коллег, не питала иллюзий о залинейном мире. В ее распоряжении осталась полная картотека Галереи, включая тайный фонд Архива, бывший достоянием профессора, что позволило составить мнение о происходящем там, откуда никто не возвращался. Пытался ли Катр великодушным жестом искупить вину от внезапного ухода или хотел заручиться светлой памятью о себе, не имело значения. Юните льстило, что учитель отдал именно ей высший уровень допуска к своим кодам, и она никому не проговорилась: фильмы Архива были его любимой и тайной игрушкой.

Изученные материалы давали обобщенное представление о тягостном потустороннем быте в уродливых бетонно-пластиковых трущобах. Неудивительно, что несчастные обитатели подобных мест неминуемо угасали, не успев толком насладиться положенным природой веком, и уходили из жизни дряхлыми стариками, утешаясь множеством нелепых и нелогичных идей. А вот что поражало, так это необъяснимое необузданное веселье жителей потустороннего мира.

Юните не доставляло удовольствия на это смотреть. Предпочитала разглядывать других залинейных существ и поражалась тому, насколько многие из них дружелюбно расположены к людям. Она видела лабораторных мышей у Катра, но не предполагала, что с ними можно как-то взаимодействовать. В Архиве же общались с самыми разнообразными зверьками. Вспомнилось, как профессор рассказывал о неких красивых загадочных дельфинах, живущих в бескрайней воде. Ее ужаснула история о том, как они играючи завлекают людей от берега на глубину, а потом уплывают, предоставив воле судьбы. Всегда считала себя достаточно разумной и неспособной вступить в такую игру. Но шло время, и Юнита склонялась к признанию печального факта — похоже, Катр проделал с ней именно это.

Решительно поднявшись, сгребла стопку первых попавшихся карточек, так долго и ревностно оберегаемых от посягательств коллег, и подытожила:

— Тебе ведь уже все равно, не правда ли, автор?

Галерея встретила зеркальной пустотой. В ближайшее время сюда никто не войдет. Статус Юниты позволял обеспечивать необходимое ей одиночество. Пройдя вдоль изгиба стены, погладила массивные белые колонны, с наслаждением ощущая их прохладную гладкость. Положив принесенные дары, повернулась к потайному экрану. «Недолго, всего несколько пейзажей», — пообещала себе и включила первый попавшийся фильм Архива. Когда рассеялся широкий луч и задрожала яркая картинка, вскрикнула. Появилась новая функция: кадры вдруг стали цветными.

Придя в себя от шока, повернулась к противоположной стене, запросила общедоступные данные и выборочно проверила файлы из фонда Сообщества. Все они остались обыкновенными — черно-белыми. Поразительная перемена коснулась исключительно потусторонних сведений. Не найдя внятного объяснения чуду, решила считать это подарком и наслаждалась просмотром пустынных зеленых ландшафтов и аквамариновых просторов. В ее избавленном от излишеств мире нет такого изобилия форм. Не удержалась и включила городские пейзажи. Любопытно взглянуть, пока есть цвет. Неизвестно, останется ли эта опция или пропадет столь же внезапно, как и появилась.

Увиденное потрясло до такой степени, что потусторонние смыслы перестали казаться удручающе безнадежными. Вдруг стало ясно, что не стоит судить строго: в Архиве далеко не всем удавалось вести полноценную, долгую и активную жизнь при линейном течении взросления. Старость обитателей этого размалеванного зачастую несочетаемыми оттенками пространства приходила в сопровождении немощи и скуки. Их глаза тускнели от слепящей насыщенности красок, тела изнашивались от непрерывной необходимости избегать столкновений с острыми углами и утомительного бесплодного хождения по прямым жестким дорогам.

Не существовало там и метода, предоставляющего долгие годы жизни в выбранном возрасте. «Только вот проклятый возвратный эффект может так жестоко обмануть наши надежды…» — признавала Юнита неприятный факт. Как бывший ассистент профессора, благодаря которому есть этот непростой и заманчивый выбор, осознавала и свою ответственность за последствия.

Выключив экран и полюбовавшись на глянцевую глубокую черноту, поймала взглядом тонкую тень и сделала шаг ей навстречу. Свое отражение видела недавно, но сейчас, снова встретившись с собой, никак не удавалось отогнать навязчивую мысль. Предстоит трехзначный юбилей, и, одно дело, встретить не особо радостное событие молодой женщиной, а совсем другое — вмиг получить тело столетней старухи и пытаться в нем существовать. Высчитав, какой возраст ее ожидал бы, исчисляйся он архивными годами, уже не могла обманывать себя и отказаться от малоприятного знания. Половина этого срока посвящена памяти наставника и развитию его идеи цвета.

Наверное, и в самом деле пора стремиться к последнему выбору — попытке уйти навсегда в капсуле покоя. Это решение казалось самым простым. Считалось, что так поступил ее учитель и практически создатель. «Катр, как ты мог уйти, не попрощавшись», — далеко не впервые мысленно обвинила автора Юнита. Так и не смирилась, не привыкла к отсутствию его вечной готовности переворачивать мир. Рядом с Катром все наполнялось смыслами. До сих пор не хватало его беспредельной мрачности и заразительного хохота, незыблемой правоты и нелепой опрометчивости, жестоко высмеиваемой Юнитой к его нескрываемому удовольствию.

Чем стремительнее проносилось время после потери наставника, тем равнодушнее и безучастнее становилась бывшая помощница автора идеи цвета — по большому счету, ее устраивал любой вариант развития событий.