Германий

Зигфрид герцог фон Бабенберг

Книга посвящена становлению промышленного металлургического производства германия через призму активной повседневности и инженерного таланта выдающегося ученого-металлурга, создателя и вдохновителя отрасли к.т.н Пергунова Б. Т.

XXXIX

За прошедший период с началом выполнения плана, на новом сырье, завод, его коллектив сильно изменились. За два года, 1967—68, были списаны «долги» по пусковой смете, добились высокой прибыли, рентабельность высокая, а наработка товарной продукции на одного работающего стала самой высокой в отрасли. Это позволило иметь высокую оплату труда, мы строим жилье и очередь на его получение сокращается лучше, чем у каких-либо предприятий города.

Мы занимаем классные места в соревнованиях в отрасли и по городу.

Кадры тоже меняются. Так, механик гидрометаллургического цеха Ершов Василий Иванович приглашен зам. главного механика комбината, а вместо него механиком назначен Гребенко, работавший до этого мастером по ремонту оборудования. Осмаков работает начальником отдела снабжения. Его высокая требовательность к исполнителям позволила улучшить работу по обеспечению цехов материалами.

Зигфрид закончил первый семестр на 4 и 5.

Но и была объективная причина, мне так казалось: «Плохой, слабый институт, да и неудобно его посещать, поездки утром, опоздания, а пропуски занятий, как следствие!»

Второй семестр Зигфрид закончил на 4 и 5. «Втянулся!» — думаю.

Евгений по той же технологии: консультации по тем же приемочным дисциплинам при четырех четверках в аттестате сдал вступительные экзамены на 5 и стал студентом того же факультета РФ ХПИ.

В домашней встрече с Призандом Михаилом Борисовичем, преподавателем Одесского политехнического института (ОПИ) была оценена обстановка и успехи в учебе Зигфрида.

Призанд — толковый инженер, диссертант, ведет работы на нашем заводе по оптимизации системы автоматизации циклонной плавки, производил на меня хорошее впечатление и вызвал доверие. Он подтвердил необходимость изменения вуза для Зигфрида и в самостоятельной жизни юноши в условиях общежития.

У меня в плане общежития уже была практика с братом Сергеем, еще в Глазове, и я как-то в это мало поверил, а вот в качестве вуза поверил очень. ОПИ один из крупных институтов, располагающий сильной учебной и научной базой.

Мы, дома, с участием Зигфрида наметили пути перевода его в ОПИ. Призанд взялся за организацию этого дела.

Итак, наша семья становится студенческой, да еще и со студентом, обучающимся в другом городе, которому надлежит самостоятельно балансировать свои жизненные проблемы и достижения.

Я такую стадию прошел: обучаясь во всех видах учебы и в армии, я прожил в общежитиях 11 лет. Зная о том, что очень непросто войти в такую самостоятельность, думал: «Справится ли?»

Весной я был участником Всесоюзного совещания руководящих работников МЦМ СССР. Совещание проходило три дня в Колонном зале Дома Союзов. Обставлено оно было очень организованно. Участники жили в лучших гостиницах столицы: «Россия», «Москва», «Останкино», «Бухарест» и др.

Я жил в гостинице «Россия». Даже по месту в гостинице, которое мы получали в своих главках, виден был авторитет предприятия в системе Министерства. Мне льстило, что я получил место в «России», а не где-то далеко от центра.

Докладчик Министр Ломако Петр Фадеевич подробно в достижениях и проблемах в своем докладе раскрыл сущность дел отрасли, в которых отметил успешное развитие германиевой подотрасли. А я-то знал, что «главный» германий делается у нас на СХМЗ. Я заметил на себе взоры Грибова, Епихина, Бородая, Цаболова и других.

С большой речью на совещании выступил Николай Алексеевич Костин. Он также отметил, что успехи в германиевой подотрасли позволили экспортировать германий, даже в Англию. В то время как нам продавать германий странами НАТО89) списком стратегических товаров было запрещено ранее. А с 1969 года СССР сам стал его экспортером.

Мои личные дела диссертанта идут хорошо, я сдал весь кандидатский минимум. Приступил также к изложению текстового материала диссертации.

Но случилось непоправимое горе. Николай Петрович Сажин заболел и осенью 1969 года умер и я остался, как соискатель, без его поддержки.

После обсуждения моей проблемы диссертанта моим руководителем стал кандидат технических наук Скворцов Юрий Иванович. Тема и объем диссертации определены лабораторией германия Гиредмета.

Как-то слабовато это звучало после ухода из жизни Николая Петровича. Но ничего поделать было нельзя. И диссертация формировалась на кандидатском уровне. Работа по ее оформлению пошла быстро.

А неопределенность моего контакта с ученым советом теперь уже во главе с новым его председателем Сахаровым Борисом Андреевичем, членом-корреспондентом АН СССР, доктором технических наук ярко выразилась в том, что, как соискателя, он меня не знает. Это отрицало надежность моего успеха в защите. Вдобавок, эта деталь, надежность замалчивались Эльхонес и Скворцовым. Они боялись и чего-то ждали.

А работа по оформлению диссертации шла полным ходом. Да и Главк пустил сплетню: «Пергунов защитится и уйдет!» И тоже как бы незаметно подмывали мою надежду. И ничего опять об этом я не знаю. Затаилась опасность! А я был уверен в успехе!

В конце августа мы с Зигфридом приезжаем в Одессу и под чутким руководством Призанда Зигфрид становится студентом 2-го курса ОПИ по той же специальности «Химическая технология».

Ему предоставили место в общежитии. По предложению Призанда я купил Зигфриду путевку в профилакторий института, находящегося в том же общежитии.

Руководство ОПИ, воспользовавшись тем, что я в Одессе, привлекло меня к рассмотрению тематики работ по теме «Оптимизация автоматизации циклонной плавки» и, одновременно, познакомило и с другими научно-исследовательскими работами. Было также определено мое личное авторское участие в работах ОПИ.

Пребывание в Одессе завершилось, и я 2 сентября, проводив Зигфрида на занятия, выехал на местном транспорте, в аэропорт. Билет у меня был и я в порту ожидал его регистрации на рейс Одесса — Луганск.

В зале я стоял около большого фикуса в ожидании объявления регистрации билетов. Озабоченный тем, что я сегодня оставил в Одессе дорогого мне сыночка, который впервые становится на самостоятельную пробу жизни, перебирал в памяти свои действия в годы своего начала самостоятельности.

Мимо меня проходили люди и я, наблюдая, думал: «У каждого из них, как и у меня, свои заботы, свои проблемы, и ты не грузи себя беспокойными мыслями о сыне, это так должно и быть, это неминуемо!»

В часы волнений и раздумий у меня уже давно выработалась привычка глушить их песней вслух, а если нельзя вслух, то — про себя. И я пою про себя романс на слова Тютчева:

Я встретил вас и все былое,

В отжившем сердце ожило,

В аэропорту Луганска меня встречали Галина Дмитриевна, Разумный и Коля (шофер). На «Москвиче» мы поехали домой, дорогой я рассказал Галочке о том, как устроился в Одессе Зигфрид. Показал ей нашу с ним фотографию на фоне оперного театра, в котором мы побывали с ним.

Она осталась довольна моим докладом. Вскоре мы были дома и я еще подробнее доложил нашей маме и Жене о Зигфриду и впечатлениях об Одессе, о море. Мы до поездки с Зигфридом ничего не знали об Одессе.

Евгений тоже поделился своим началом занятий, скучно ему без братика, а это было и видно: «Я хочу вместе с Зигфридом учиться!» «Хорошо, освой свое студенческое начало, а там решим», — сказал я ему.

В октябре более двух недель мы с Галой были в Одессе. Лечение правого глаза — удаление родинки на веке. В институте им. Филатова было выполнено три операции, чтобы удалить родинку, которая закрывала глаз, ухудшая зрение. Гала взята на учет, у нее там лечебная карточка.

Мы живем в гостинице «Спартак» на Дерибасовской.

Общение с Зигфридом ежедневно: они приезжает к нам в гостиницу, с нами обедает и гуляет по городу.

Мы с Галой посетили оперный театр, прослушали оперу «Аида». Одесский оперный театр один из лучших театров в мире, уступая, быть может, лишь Большому театру в Москве, да Венскому оперному театру в Австрии.

Мне лично уже к тому времени известны оперные театры страны: Большой, Мариинский (Ленинград), Новосибирский и вот Одесский.

«Аида» как одна из сильнейших опер, ставится в Одесском оперном, пожалуй, лучше, чем в каком-либо другом оперном.

Интересна была встреча в Одессе с Робертом Могуновым у него дома. Его жена Саша рада была пообщаться с нами, ее особенно интересовали сведения о Глазове. «Город моей юности!» — говорит она.

Оставив женщин дома, мы с Робертом городским транспортом добрались до причала частных катеров, где стоял собственный катер Могунова. «А теперь, дорогой гость, мы с тобой выйдем в море!» — говорит Могунов.

Я никогда не бывал в море, да еще на катере. Катер представляет собой большую лодку, с двигателем, ручным управлением, просторным помещением под тентом и снаряжен всем необходимым инвентарем на «случай»: спасательные круги, плот, багры и другое.

Я с недоверием садился в катер, но под давлением Роберта согласился на «выход» в море. Мы далеко «ушли» на катере, берег был едва виден, и начали рыбачить бычков. Долго-долго мы были в море, часов 4—5, и вечером часов в 18.00 мы «пришли» на причал. Улов был небольшим, но для нас вполне достаточным.

Дома, Саша и Галочка проявили свое мастерство кулинаров и из бычков приготовили вкусные блюда. Центральным кушаньем оказалась уха из бычков. Да, это было отменно. Бычки-то почти без костей, да к тому же еще и осенние. «Осенние бычки самые вкусные!» — сообщил за столом хозяин дома.

Саша осталась в восторге от встречи с нами — «земляками» по Глазову. А в Галочке она души не чаяла, так она ей понравилась.

Мы попрощались и уехали в свою гостиницу уже поздно, а на Дерибоне, как всегда, шло ночное гуляние, людей много, ходят, что-то жуют, «змеятники» (мелкие пивнушки) привлекают желающих захмелиться.

Роберт, при нашей встрече, показал, что он любитель спиртного и может перепивать. Поэтому я больше не мог себя заставить ответить на приглашение Саши посетить их перед отъездом.

Убедившись в хорошем исходе операции у профессора Пахомовой, сделавшей Галочке тройную операцию, мы рейсом на Як-40 прилетели домой в Северодонецк.

Дома, Евгений целых две недели сам хозяйствовал: учился, готовил себе завтраки и ужины, следил за домом. «Справился, сынок!» — отметила мама.

Днями позднее я навел справки о его делах в институте и они мне не понравились. Были и пропуски занятий: либо опоздал, либо не подготовился. «Повторяется и с этим сыночком та же история!» — беспокойно пришел к выводу. «Чего же им не хватает, чтобы работать так, как в школе? Контроля что ли? Или свобода мешает?» — мучительно переживаю за «успехи» детей.

«Да не переживай, адаптируются и все пойдет своим чередом», — резюмирует Галина Дмитриевна. Но меня такое резюме не устраивает, я озабочен и пока ищу причину.

Успехи завода в течение 1969 года ощутимы не только на предприятии, но и по Главку. Выпуск германия в концентрате увеличился против проектного в 1,5 раза, и тенденция к дальнейшему увеличению без капиталовложений сохраняется. Коллектив завода регулярно получает премии, образованы фонды социального развития.

Моя диссертационная работа заканчивается, идет подготовка материалов на предварительную защиту в лаборатории германия в Гиредмете. На заводе установилась стабильная, деловая, производственная обстановка.

Дома тоже хорошо, далеко мы ушли в своем развитии. В ожидаемом 1970 году исполнится 20 лет нашему семейству.