Лунное молоко. Научно-мистический роман

Елена Фёдорова

В Венеции на площади Сан-Марко доктор биологических наук Альбертина Альберено знакомится с импозантным итальянцем Марио и переносится на четыре столетия назад. Ей предстоит стать дочерью венецианского художника, монахиней в монастыре, женой королевского винодела, встретиться с духами Венеции, потерять и вновь обрести любовь, спуститься в подземные пещеры, чтобы найти ответ на вопрос: что же такое лунное молоко – страшный вирус или панацея от неизлечимых болезней?

Прощание

Звонок будильника ворвался в сон Альбертины, как всегда, некстати. Она открыла глаза. Гостиничный номер. Время без четверти семь. Ровно час до выхода. Альбертина встала, распахнула окно. В узком канале, вытекающем из-под здания гостиницы, отражаются старинные дома и кусочек синего неба, чуть подкрашенный рассветной краской.

— Доброе утро, Венеция! — сказала Альбертина. — Жаль расставаться с тобой, моя дорогая. Но… Мой отпуск закончился. Я буду скучать по тебе, а ты даже не заметишь моего отсутствия, потому что твои улочки заполнят другие люди. Любознательных туристов ты встретишь с таким же радушием, как и меня. О чём будут думать они, не важно. Главное, что в моём сердце будет гореть огонёк, зажжённый тобой, моя прекрасная венценосная синьора Венеция…

— Берта, Берта, Берта! — громко выкрикнул мальчуган, пробегая по мостику через канал.

Звон разбитого стекла оглушил Альбертину. Она не расслышала, что крикнула девочка, бегущая следом. Показалось, что это не её реальность, что она вновь вторглась в чужую жизнь, проникла на запретную территорию.

— Помни, помни, помни… — голос ветра слился с колокольным звоном, пробуждающим Венецию.

Альбертина закрыла окно, пошла завтракать. Хозяйка гостиницы, милая синьора преклонных лет, подала ей кофе и бутерброды, задала несколько вопросов, улыбнулась:

— Вижу, вижу, что вы уже тоскуете по Венеции. Это объяснимо. Город словно гигантский магнит, из зоны притяжения которого вырваться невозможно.

— Вы правы… Мне не хочется уезжать… — призналась Альбертина

— Мне тоже не хотелось покидать Венецию, и я осталась здесь навсегда. Купила этот дом, превратила его в маленький отель — десять комнат. Прелесть. Захотите вернуться, звоните, пишите. Я забронирую вам номер по специальной цене, как постоянному клиенту, — положила на стол визитку. — Кстати, если решите приобрести здесь недвижимость, могу помочь. Сейчас можно очень недорого купить прекрасный старинный особняк. Люди не хотят жить на воде, перебираются на материк. Скоро здесь останутся одни отели, музеи и магазинчики. Хотя, я могу ошибаться.

— Спасибо вам, синьора Коронела, я вам обязательно напишу, — сказала Альбертина, подумав, что странное имя хозяйки кажется ей знакомым. Но говорить об этом не стала. Нужно было прощаться. У пристани Сант Анджело уже стоял водный трамвайчик…

Тридцать минут до аэропорта по Гранд Каналу, главной улице Венеции, ещё на несколько мгновений продлили время единения Альбертины с городом, добавили ещё один штрих к его портрету.

Пароходный гудок прозвучал финальным аккордом:

— Возвращайся, Бер-та-а-а…

Альбертина поднялась по трапу самолёта, села у иллюминатора. Загудели моторы, самолет взлетел, сделал круг над Венецией. Город с высоты показался Альбертине похожим на гигантскую серо-коричневую рыбу, подставившую солнцу свой бок. Гранд Канал широкой изумрудной лентой разделял этот рыбий бок на две части.

— Рио, рио, рио! — крикнул мальчик, сидящий сзади Альбертины.

— Рио — это река, — подумала она. И ударом в солнечное сплетение. — Рио — это мальчик Марио, которого полюбила дочь художника Альберено… Марио-Рио…

— С вами всё в порядке? — спросил сосед, тронув Альбертину за руку.

— Да-да, спасибо, — ответила она, закрыла глаза и увидела чёрную кляксу, похожую на цветок подсолнуха…

— Всё, всё, всё, хватит, — приказала Альбертина своим мыслям. — Я лечу домой. Меня ждут друзья, любимая работа… Мне нужно переключиться на реальность… Хватит… мистика осталась в прошлом…

Из аэропорта она взяла такси. Сидела и смотрела в окно, улыбалась, глядя на яркие краски осени. Радовалась, что ещё по-летнему тепло и солнечно. Можно будет посидеть на террасе и посмотреть на звёзды. Зазвонил телефон.

— Вернулась?! — звонким голосом Паолы спросила трубка.

— Да, еду из аэропорта, — ответила Альбертина.

— Отлично. Давай поужинаем вместе. Я к тебе приеду в шесть часов. Устроит?

— Да, дорогая, приезжай.

— Отлично. До встречи.

Машина остановилась. Шофер открыл дверцу, подал Альбертине чемодан, пожелал хорошего вечера. Она вошла в дом, распахнула окна. Ветер вспенил занавески:

— С возвращением!

Альбертина достала из сумочки белый снежок, который Марио подарил ей в пещере, сказала:

— Думаю, что тебя, мой дорогой незнакомец, нужно поместить в холодильник. Там холод и мрак, к которым ты привык. А завтра мы узнаем, кто же ты на самом деле. И тогда… — улыбнулась. — Если честно, я не знаю, что будет потом, синьор Марио… Рио…

В шесть пришла Паола. Они до темноты сидели на террасе, делились впечатлениями, смотрели на звёзды. О своём путешествии в земные недра Альбертина рассказывать не стала. Не захотела посвящать подругу в то, что сама ещё не могла понять и объяснить. Решила, что лучше говорить о понятном, вызывающем у подруги восторг и желание увидеть всё своими глазами.

— Это — правда? — восклицала Паола.

— Да, — отвечала Альбертина и показывала ей репродукции в книгах.

— Давай в следующем году поедем вместе, — предложила Паола. — Запланируем совместный отпуск, и рванём.

— Давай, — Альбертина улыбнулась. Знала, что этого не произойдет никогда. В нынешнем году они тоже хотели провести отпуск вместе, но в самый последний момент у Паолы поменялись планы. Вначале Альбертина расстроилась, а теперь рада, что планы у подруги поменялись. Она была в Венеции одна, поэтому-то они и встретились с Марио. Поэтому…

— Ладно, я пойду, — сказала Паола, поднявшись. — Завтра рабочий день. Понедельник… Не люблю понедельники… и вторники, и среды… — рассмеялась. — Люблю субботу и воскресенье. И тебя, моя дорогая Альбертина. Доброй ночи. Спасибо за подарок. Буду смотреть на эту гондолу и представлять себя плывущей по Гранд Каналу. Умеешь ты, моя милая, дарить уникальные вещички. Обожаю тебя. Всё… Убегаю…

Она ушла, а Альбертина ещё долго сидела на террасе и слушала звуки засыпающего города…

Рабочая неделя началась бурно. Лишь в конце дня Альбертина выкроила время, чтобы сходить в лабораторию к профессору Юргену.

— Привет! Можешь посмотреть, что это за непознанная субстанция, — проговорила она, протянув ему шарик лунного молока.

— Это — холодный пластилин, — сказал Юрген, взяв шарик из её рук. — Откуда он у тебя?

— Из-под земли, — ответила она.

— Да, ладно?! — Юрген уселся к микроскопу. Долго изучал снежок, наконец повернулся к Альбертине. — Так где ты его взяла, дорогая?

— Под землёй.

— Под землёй, — повторил он и повернулся к микроскопу.

— Юрген, что ты там видишь? — не выдержала Альбертина.

— Ничего мистического, — ответил он. — Взгляни сама.

Она уселась к микроскопу. Под предметным стеклом лежала движущаяся субстанция, живой организм. Альбертине показалось, что он дышит, слышит и реагирует на перепады температуры, звук и свет.

— Фантастика! — выдохнула она. — Нам нужно идти под землю, чтобы… — осеклась. Посмотрела на Юргена. — Ты тоже об этом подумал?

— Да, — он положил ей руку на плечо. — Да, моя милая, это вещество может стать нашим спасением. Как ты его назвала?

— Лунное молоко.

— Прекрасное имя! — воскликнул Юрген. — Нам нужно его хорошенько проверить. По-моему, мы на пороге грандиозного открытия. Интуиция меня ещё ни разу не подводила. А это значит, что вам, мой дорогой доктор Альберено, пора переходить в мой отдел. Теперь вы не сможете найти причины для отказа, как в прошлый раз.

— Причины найдутся, если нет желания идти на сближение, — она улыбнулась.

— Знаю, сам частенько такими приёмами пользуюсь. Но сейчас случай особенный. Согласна?

— Да. Случай особенный, лунно-молочный, — подтвердила она.

— Лунно-молочный, верно, — Юрген взял Альбертину за руку. — Я вот сейчас подумал о том, что мы пыжимся, изобретаем нечто сверхъестественное, а небеса над нами смеются. Они-то знают финал всех наших театральных постановок. Три года блужданий привели нас в одну точку. Лунное молоко — вот цель, к которой мы шли с тобой, Альбертина. Если наши исследования подтвердятся, то…

— Никаких условий, Юрген, умоляю, — она закрыла ему рот ладошкой. Он порывисто обнял её, зашептал:

— Я тот же, тот же… Я безумствую и… люблю, — разжал объятия. Сказал сухо:

— Но это к нашему открытию не имеет никакого отношения. Я буду вести себя достойно, как и положено профессору. Я готов поклясться, что не переступлю за линию горизонта до тех пор, пока моя несравненная коллега не прикажет мне этого сделать. Земля и небо останутся на своих местах до времени, времён и полувремени, — склонил голову.

— Спасибо, — она взяла его за руку. — Я…

Распахнулась дверь. В лабораторию впорхнуло юное создание, пахнущее дорогими духами обольстительницы. Создание одарило Альбертину изумленно-недовольным взглядом и лишь потом пропело:

— Ой, простите, профессор… Я не ожидала, что вы не один…

— Проходи, Николетта, доктор Альберено уже уходит, — сказал Юрген, поцеловав руку Альбертины. — Думаю, со следующего понедельника мы приступим к работе над молоком. Вам хватит недели, чтобы уладить все вопросы с руководством, доктор?

— Думаю, да, — ответила она. — До свидания. Успехов в работе…

Когда за Альбертиной закрылась дверь, Юрген строго выговорил Николетте за отвратительное поведение. Она надулась, фыркнула:

— Тебя не поймёшь, мой милый. Вчера ты меня совращал, обещал золотые горы, а сегодня… Неужели эта старушка разбередила твоё сердце своими признаниями?

— Заткнись, — сказал Юрген резко. — Здесь серьезное заведение, а не бордель для девиц легкого поведения, не умеющих держать язык за зубами и соблюдать элементарные нормы приличия. С сегодняшнего дня в мою лабораторию без особого приглашения входить не разрешается никому. Пошла вон…

— Что? — Николетта побледнела, поняв, что совершила самую большую глупость в своей жизни. Их отношения с профессором, которые она с таким трудом наладила, завершились провалом. Всё летит в тар-тарары. Как вернуть расположение Юргена? Что теперь делать?

Николетта вспомнила свой первый приход в лабораторию. Она ужасно нервничала в тот день. Стояла у двери, как заключённый, ожидающий смертной казни, и даже дышала через раз. Мимо прошёл моложавый мужчина, подмигнул ей, сказал что-то смешное, и мир преобразился. Николетта поняла, что вокруг обычные люди, которые ей ничего плохого не сделают. Чуть позже выяснилось, что её спаситель это тот самый профессор, руководитель их практики, которого она больше всех боялась. Николетта решила действовать. Больше года она добивалась взаимности. Профессор делал вид, что не замечает этого, казался неприступной скалой. Николетта даже засомневалась в его принадлежности к нормальной половине оставшихся в институте мужчин, но случай убедил её в обратном.

На вечеринке, устроенной в честь вручения дипломов бывшим практикантам, профессор наконец-то снял с себя привычную маску аскета и стал душой компании. Он очаровал всех, а Николетта наконец-то добилась своего. Ах, сколько ласковых слов наговорил, нашептал, напел он ей тогда на ушко. Волшебство его голоса, его нежных, уверенных движений и огненная сила страсти довершили картину счастья.

— Он мой, — решила Николетта.

После нескольких романтических ночей, проведенных в постели профессора, эта уверенность укрепилась. Николетта решила, что теперь ей всё позволено, потому что она — подруга начальника лаборатории, профессора Юргена. Работа — вздор. Главное — чувственные наслаждения. А уж в наслаждениях ей нет равных.

Оказалось, есть… доктор, имени которой она не запомнила… Оно для Николетты — пустой звук, а для Юргена? Неужели он влюблен в эту старую грымзу? Неужели он не видит, какая между ней и Николеттой колоссальная разница? Что эта старая развалина может ему дать? Да разве их можно поставить рядом? Она, Николетта — ангел, без которого профессор пропадёт. Он нарочно так грозно смотрит на неё и говорит гадости. Она чувствует это. Знает, что Юрген одумается, что ещё будет валяться у неё в ногах. Будет. Она в этом не сомневается. Пусть почувствует себя повелителем. Она потерпит, но потом отомстит ему за унижение.

— Что вы сказали? — Николетта улыбнулась.

— Пошла вон, — спокойно и сухо повторил Юрген.

Чуда не произошло. Николетта почувствовала приступ тошноты.

— Да-да, конечно, извините, — выпалила она и убежала, оставив дверь распахнутой.

— Дура… набитая… — пробубнил Юрген, захлопнув дверь.

Сел к компьютеру, создал новую папку под названием: «Лунное молоко — средство для борьбы с бактериями». Улыбнулся.

— Да, моя милая Альбертина, я знал, что мы с тобой совершим нечто особенное. Если все гипотезы подтвердятся, то наше открытие станет сенсацией века. Мы достанем из-под земли эту субстанцию. Достанем непременно…