Лекарство от иллюзий

Елена Усачева, 2008

Иногда кажется, что весь мир – против тебя. Умницу и отличника Генку Сидорова без его согласия перевели из родного девятого в десятый класс. Конечно, учебная программа не представляет для Генки никакой сложности. Другое дело – отношения с новыми одноклассниками. В одно мгновение он стал мишенью для насмешек и издевательств. И это – на глазах девушки, чье внимание Генка безуспешно пытается завоевать… Но ведь из любой ситуации можно найти выход?!

Глава вторая

Не самая лучшая идея Генки Сидорова

На следующее утро перед самым звонком Генка появился на пороге 9-го «Б». Он быстро глянул на Стешу, тихо сидевшую рядом с Мака-ниной, и кинул сумку на свое место. Олеся успела заметить, что соскучилась по его согнутой спине, несколько лет маячившей у нее перед глазами.

— Ты что это? — тут же подскочил к нему Васильев. — Сбежал?

— Что хочу, то и делаю, — буркнул Генка, глядя в окно. — Захочу, вообще брошуэтушколу.

— Смотри, как бы она тебя сама не бросила, — хихикнул Андрюха.

Но тут рядом с Генкой села Лиза Курбаленко, бывшая Олесина подружка, и Васильев предпочел удалиться. В той истории с Галкиным и Сидоровым Лиза тоже пострадала. Так что теперь с Андрюхой она держалась холодно. Да и сам Васильев, чувствуя, что что-то не так, лишний раз к Курбаленко старался не подходить.

— А экстерном разве нельзя все сдать? — через весь класс спросил Павел, но начало урока прервало их разговор.

Вместе со звонком в кабинете появился математик, а по совместительству еще и классный руководитель 9-го «Б», Юрий Леонидович Червяков, виновник того, что класс который уже год носил негласную кличку червяки.

Математик не удостоил вскочивший поприветствовать его класс даже взглядом и сразу направился к своему столу. Выкладывая перед собой тетрадки с контрольной, он сухо произнес:

— Сидоров! Ты что-то здесь забыл? Генка молча встал.

— Я слышал, что ты недоволен своим переводом. — Юрий Леонидович продолжал разбирать тетрадки, не поднимая головы. — Но я ничего поделать не могу. Это решение администрации школы. Если тебе что-то не нравится, пусть приходят родители. А пока ты должен быть в другом классе. Кажется, у десятого «А» сейчас астрономия. Очень интересный предмет.

Сидоров продолжал смотреть в окно.

— Я все сказал, можешь идти. — Юрий Леонидович открыл журнал.

Генка сел.

— Сидоров. — Математик недовольно поджал губы. — У нас новая тема. Мне тебя нечему учить.

Генка сорвался с места, подхватил рюкзак и бросился вон из класса.

— Подожди, дурак! — приподнялся со своего места Быковский, но шаги Сидорова уже затихли на лестнице.

— Записывайте. — Юрий Леонидович медленно отвинтил колпачок старомодной перьевой ручки и обвел взглядом опешивший класс Произошедшее он решил оставить без внимания. — Новая тема. Геометрическая прогрессия.

Павел упал на свое место. Стеша испуганно покосилась на Маканину но та была больше увлечена решением собственных проблем, чем соседкой.

Не успел отзвенеть звонок, а Васильев уже уселся за парту к новенькой:

— Ну, рассказывай, зайка серенький, откуда ты к нам прискакал?

— Беленькая, — прошептала Стеша.

— Что? — склонился над ней Андрюха.

— Моя фамилия — Беленькая, — поправила его Стеша.

— Да хоть зелененькая, — хихикнул Васильев.

— Оставь ее, — потянула Андрюху за локоть Ксюша. — Что ты привязался к ребенку?

Как только Рязанкина взяла под руку Васильева, Курбаленко поспешно собралась и выскочила из класса. Еще недавно Лиза считалась предметом обожания Андрюхи.

— Какие все нервные! — Больше Васильев не улыбался. — Надоело мне все. — Он сбросил Ксе-нину руку со своего локтя и ссутулился. — Что стоим? Пошли про Генку узнаем. Куда этот обалдуй помчался-то посреди урока?

В коридоре около кабинета старшеклассников они неожиданно столкнулись с Наташкой Жеребцовой из параллельного. Наташка стояла за углом и время от времени поглядывала на дверь, словно ждала кого-то.

— Эй, ты что здесь забыла? — налетел на нее Андрюха.

— Тебя не спросила! — огрызнулась Жеребцо-ва, отходя в сторону. — Сам-то зачем сюда пришел, да еще такую свиту приволок? — Она кивнула на пристроившуюся рядом Рязанкину и стоявшего чуть позади Быковского.

— Сдавай пост, теперь наша очередь! — чуть ли не на весь коридор гаркнул Васильев.

— Вот придурок! — зло прошептала Наташка, убегая.

— Ну, и что дальше? — повернулся Андрюха к своей армии. — Дверь опять закрыта. Кто пойдет спрашивать?

— Давайте пропустим девушку вперед, — мило улыбнулся Павел.

— Нет уж, Быковский, — Ксюша в ответ тоже скривила губы в подобии улыбки. — Лучше тебе идти. Ты у нас проверенный кадр. Не подведешь.

— Чувствую, что не достоин, — галантно кивнул Павел. — Давай ты, Андрюха. У тебя вернее получится.

В коридоре появилась Стеша. Она вертела головой, глядя на номера кабинетов.

— О! На новенького повезет! — Андрюха призывно помахал Беленькой рукой. — Эй, национальная гвардия! Иди сюда!

— Я заблудилась. — В руках у Стеши был листок с расписанием. — Сейчас должна быть история?

— История, история. — Васильев притянул к себе Беленькую за рукав. — Отечественную войну проходим. Значит, сейчас проверка домашнего задания. Разведка боем. Войди в кабинет и позови Гену Сидорова.

— А зачем? — скромно улыбнулась Стеша.

— Просто так! — хихикнул Андрюха, предощущая потеху. — Проверим, насколько ты смелая. Войди, позови, и все! Что стоишь? Кого ждешь? Давай, давай, иди!

— Но мне не нужен Сидоров, — высвободила свой рукав Беленькая. — Кабинет истории где?

— Нет, ну, вы слышали? — повернулся ко всем Васильев.

— Куда ты опять ушла? — Олеся взбежала по ступенькам и перевела дух. — Яже тебе сказала: шестнадцатый кабинет. Он на втором этаже.

— Шестнадцатый? — неуверенно посмотрела на свою бумажку Стеша. — А мне послышалось — шестидесятый.

— В шестидесятом у нас Карлсон принимает, — буркнул Андрюха. Он был явно расстроен тем, что веселье сорвалось. — Тебя что, ломает дверь открыть?

Стеша подняла на новых одноклассников широко распахнутые глаза, улыбнулась и сделала робкий шаг вперед.

— Хватит! — Маканина встала между дверью и Беленькой. — На крысах тренируйся, а не на людях, — бросила она в сторону Васильева и повернулась к кабинету.

— Ой, подумаешь, утешительница нашлась, — фыркнул Андрюха, демонстративно складывая руки на груди. Он уже подготовил губы для улыбки, но его ждало очередное разочарование.

Кабинет был пуст. На столах лежали учебники и тетради, кое-где на стульях висели свитера и кофты, на полу стояли портфели. А вот людей не было.

Девятиклассники столпились в дверях.

— Опаньки! — присвистнул Быковский. Он был выше всех, поэтому ему не пришлось никого расталкивать. Павел все хорошо видел поверх голов.

— Вам кого?

В классе стояла такая тишина, что от внезапного вопроса девятиклассники вздрогнули.

На пороге стояла высокая худая светловолосая девушка с двумя смешными косичками. Она недовольно постукивала мыском лакированной туфельки об пол.

Олеся вдруг ахнула и попятилась. Она уже видела эту девчонку. Неделю тому назад. Маканина тогда шла из школы и случайно заметила драку. Генку били. Один из старшеклассников валял Сидорова по земле, а рядом стояла эта девчонка и даже не пыталась остановить побоище.

— Все-то где? — вышел вперед осмелевший Васильев.

Девушка открыла рот, но ответить не успела.

— В Караганде! — гаркнули за ее спиной, и из коридора выступил Алекс. — Ветка, что ты с этой мелюзгой возишься? — Ион бухнул свою здоровую лапищу ей на плечо.

— Алекс, мне твои замашки уже надоели! — Девушка скинула непрошеную руку и убежала из класса.

— Что, опять за своим вундеркиндом явились? — хмыкнул Алекс, рассматривая опешивших девятиклассников. — Ушел ваш чудо-ребенок домой, к маме, чтобы она ему сопли вытерла. И какого лешего его на нашу голову навязали? Я же ему один раз внятно сказал: не показывайся даже близко! Че, так трудно выполнить эту маленькую просьбу?

Маканина снова вспомнила недельной давности драку. Тогда Генку бил Алекс из-за этой странной девушки с не менее странным именем Ветка.

А потом в компьютере Сидорова она видела ее фотографию. Значит, не все так просто.

Неужели Генка влюблен? И, судя по всему, давно, с того раза, когда он впервые попал в этот класс…

Алекс быстро потерял к девятиклассникам интерес и ушел, даже не закрыв за собой дверь.

— Весело у них здесь, — прищурившись, Анд-рюха проводил взглядом Алекса. — Самое время делать ставки, как долго Генка продержится.

— Да не будет он здесь держаться. — Быковский пнул ногой фантик, валявшийся на полу, и медленно побрел по коридору.

Как только они ушли, из-за угла показалась Наташка Жеребцова. Она вздохнула и во второй раз устроилась в нише перед дверью. Десятиклассники должны были вот-вот вернуться, и ей очень хотелось посмотреть на одного из них.

Через два урока Сидоров опять появился в 9-м «Б» и сел за парту у окна, подальше от учительского стола. Выглядел он хмуро, ни с кем не разговаривал. Открыл учебник по литературе и стал его сосредоточенно читать.

Пол-урока прошло спокойно, пока русичка не заметила «лишнего».

— Сидоров! — Галина Георгиевна была преисполнена искреннего удивления. — Ты что здесь делаешь? Говорили, что тебя перевели!

Генка поднялся.

— Вам только кажется, что это он, — ответил за Сидорова Васильев. — На самом деле его здесь нет. Это его отражение, преломленное в множественности миров…

— Васильев, — посмотрела на Андрюху русич-ка. — На самом деле я тебя сейчас выставлю из класса, и ты отправишь свое преломленное отражение в мир коридора. Сидоров, ты дверью ошибся?

Генка перевел взгляд на окно.

— Так, все ясно. — Учительница отложила в сторону книгу, по которой собиралась читать отрывки из Пушкина. — У вас тут небольшой бунт. Но я ничего не могу сделать, у меня в списке нет такого ученика — Геннадий Сидоров.

— Вот, я же говорю, что его нет! — встрял Анд-рюха. — Он вам кажется.

— Васильев! — недовольно поджала губы Галина Георгиевна. — Мне кажется или ты нарываешься на неприятности?

Генка вдруг шарахнул портфелем по парте, подхватил учебник и выбежал в коридор.

— А что происходит? — шепотом спросила Стеша.

Олесе не хотелось с ней разговаривать, но она все же выдавила из себя через силу:

— Ну, у нас класс такой… — Она повертела в воздухе рукой, подбирая правильное выражение. — Не совсем нормальный, — выкрутилась она. — Червяки, одним словом. А Генка — он особенный. Вот учителя и хотят его подальше от нас запихнуть.

— А разве можно вот так просто, без его согласия, переводить?

— Просто? Можно! — вздохнула Маканина, отворачиваясь. Рассуждать на эту тему ей не хотелось.

Генка не появлялся в школе несколько дней. Поговаривали, что он согласился-таки сдать все предметы экстерном. В конце недели Маканина столкнулась с ним в коридоре.

— Ты почему пропал? — шагнула к нему Олеся. За последний месяц, в течение которого их

класс сотрясали неприятности, они с Генкой не то что подружились, а просто удачно дополнили друг друга. Маканина Сидорова тогда из-под кулаков Алекса вытащила. Генка дал ей пару ценных советов. И сейчас Олеся считала себя вправе узнать, что происходит.

— Я так… — нахмурился Генка и вдруг прошептал: — Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко и разбилось!

— Это ты о чем? — На мгновение Олеся испугалась, что от обилия переживаний их классный вундеркинд сошел с ума.

— Сказка есть такая, про курочку Рябу, — заговорил Сидоров, подходя к Маканиной вплотную. — Было золотое яичко, а потом его разбили. И все обрадовались, потому что с золотым яйцом ничего сделать нельзя.

— У тебя температура? — Маканина встревожилась не на шутку и решила пощупать у него лоб.

— Нет у меня никакой температуры, — отстранился от ее протянутой руки Генка. разве эту сказку не знаешь?

— Да при чем здесь сказка? — возмутилась Олеся. Она, можно сказать, жизнью рисковала, к директору ходила, а он ей сказки рассказывает!

— Так, вспомнилось, — пробормотал Сидоров и ушел.

Олеся проводила его задумчивым взглядом, повернулась, чтобы пойти в противоположную сторону, и столкнулась со Стешей. Та стояла около стены и с каким-то ожиданием в глазах разглядывала Маканину

— Ему можно помочь! — подала голос Беленькая.

— Вот пусть другие и помогают, — презрительно скривила губы Маканина. — Заодно и сказки его послушают. Тоже мне, нашелся сказочник!

— Какие сказки? — распахнула удивленные глаза новенькая. — Он разыгрывает сказку?

— Он идиота из себя разыгрывает! «Курочку Рябу» наизусть читает.

Стеша ее раздражала все больше и больше. Тихая, невзрачная, неинтересная. Олесе казалось, что новенькая скучнее Аньки Смоловой, с которой она успела близко познакомиться в ноябре и тогда же ухитрилась от нее устать.

Здесь же все было еще критичнее. У Смоловой хоть увлечение есть, она занимается фотографией, а у Беленькой — вообще пусто. По крайней мере, за неделю пребывания в школе она ничего об этом не сказала. Если человек чем-то занимается, это сразу видно. Быковский — музыкант и художник, он готов об этом дни напролет говорить, Плотникова тоже неплохо рисует, Ксюша в бассейн ходит, Курбаленко — на танцы, толстая Марго увлекается мозаикой, а Волков, как и его отец, актером хочет стать, в театральную студию ходит. У них все как у людей. У одной Беленькой все ровненько и гладенько, то есть — никак.

Вот и сейчас — взяла и брякнула, что Генке можно помочь. А что здесь сделаешь? Алексу морду набьешь? Ага, разбежались! Олеся так и видит, как они вдвоем со Стешей выходят против здоровенного Алекса. Да он с ними разговаривать не станет, дунет, и они улетят. Нет уж, Генка умный, он сам что-нибудь придумает.

Олеся не знала, что Сидоров уже нечто придумал и даже кое-что сделал. Но идея его оказалась неудачной.

Генка написал заявление, что он отказывается ходить в десятый класс. Возмущенная завуч собрала всю параллель, долго и нудно отчитывала девятиклассников, что, помимо прав что-то делать или не делать, у них есть и обязанности. В них-то как раз и входит учеба. Одним словом, крику было много, толку мало.

После того собрания Генка еще пару раз появился в школе и исчез. А через два дня произошло событие, заставившее всех на время забыть проблему отличника.

— Народ, создайте тишину, есть гениальная идея! — Васильев уселся на парту и сложил руки перед собой. Вокруг все бурлило и шумело, но Андрюха терпеливо ждал, когда на него обратят внимание.

— Да тише вы! — не выдержала Рязанкина, поворачиваясь к классу.

— Внемлите, — театрально поднял руку Павел. — Царь говорить хочет!

— Позер, — фыркнула сидящая перед Олесей Лиза Курбаленко. — Все бы ему красоваться.

— Что же вы шумите? — подняла удивленные глаза Стеша.

— Не выступай, — толкнула ее локтем Олеся. — Сами разберутся.

— Ладно, — спрыгнул с парты Андрюха. — Не хотите слушать, не надо!

— Да говори, не ломайся, — хорошо поставленным громким голосом крикнул с последней парты будущий актер Ярик Волков.

— А чего он хочет? — прошептала Беленькая, ближе наклоняясь к Маканиной.

— Выпендриться, — скривилась Олеся. — Ничего другого он никогда не хочет.

— А почему его никто не слушает? — не унималась Стеша.

— Он этот цирк устроил не для того, чтобы его слушали, а чтобы внимание к себе привлечь.

Беленькая с искренним удивлением посмотрела на Андрюху, с видом победителя разглядывающего класс Олесю так и подмывало спросить у соседки, откуда она такая правильная взялась. Неужели у них там, на необитаемом острове, ну, или где Стешу продержали до пятнадцати лет, таких людей, как Васильев, не было?

— Ну, уговорили, — Андрюха снова устроился на высоком насесте и удовлетворенно улыбнулся. — Аруги мои! Какой ныне месяц на дворе?

— Май! — крикнул двоечник Стас Когтев, и в классе дружно заржали.

— Бестолочь, — махнул рукой в его сторону Андрюха. — Второй раз спрашиваю: что за праздник у нас грядет?

— Новый год, — пискнула Стеша, но из-за общего шума ее не услышали.

— Аа не выступай ты, — бросила в ее сторону Маканина. — Стой в стороне, они сами разберутся.

— 8 Марта, — хихикнула Аня Плотникова.

— Это у тебя 8 Марта, а у людей — Новый год. — Андрюха понял, что толку от своих одноклассников он не добьется, и сразу перешел к делу: — Аруги мои! А не устроить ли нам сейшн?

— Чего-чего? — донеслось со всех сторон.

— Ой, темнота, — тяжело вздохнул Васильев, горестно качая головой. — Неужели вы не хотите тусануться? В тесном кругу друзей отметить этот замечательный праздник? Аекабрь скоро закончится, а вы все думаете!

— А что тут думать! ский. — Закатим вечеринку.

— Ага, — мрачно ухмыльнулась Курбален-ко. — На последние шиши я куплю карандаши, нарисую себе праздник, что угодно для души. На какие деньги ты этот праздник устраивать будешь?

— Давайте придумаем, чего же мы хотим, и скинемся. Рублей по пятьсот, — продолжал рулить собранием Андрюха.

— Ничего себе! — присвистнул Стас. — Ане много?

— Для тебя персонально можно четыреста девяносто девять, — снова повернулся к нему Васильев. — Так устроит?

— Теперь гораздо лучше, — довольно улыбнулся Когтев и погладил перед собой пустую парту, словно на ней уже стояли угощения, купленные на четыреста девяносто девять рублей.

— А давайте друг другу подарки купим, — предложила Плотникова.

— Правильно, — пискляво поддакнул Васильев. — Девочкам переднички, мальчикам машинки.

— Ну прекрати, — дернула его за локоть Ря-занкина.

— Так, за подарки у нас ответственной будет Плотникова, — тут же решил Андрюха. — Напо-купаешь елочных игрушек — прибью!

— А что на этой вечеринке будет? — повернулась Стеша к Олесе.

— Ой, да что там может быть! — поморщилась Маканина. С некоторых пор вечеринки она не любила. — Встретятся, наедятся, танцы устроят. А потом будут отношения выяснять.

— И все? — вздернула вверх белесые бровки Беленькая.

— А чего ты еще хочешь? Фейерверк и клоунов с цыганами? Так их на пятьсот рублей не купишь.

— Ну, можно что-нибудь придумать, — задумчиво протянула Стеша.

— Вот и придумывай, — оборвала ее Олеся, отворачиваясь.

А разговор в классе между тем продолжался.

— Где мы соберемся? — недовольно хмурила брови Лиза. — Опять у Рязанкиной?

— У меня квартира не резиновая, — отозвалась Ксюша. — Давайте в школе.

— А почему в школе? — возразила Плотникова. — Это надо опять разрешение у директора получать, под присмотром учителей будем сидеть. Дольше девяти не задержишься. Да и разрешат не нам одним, а всей параллели. И что нам с этими ашками делать? В гляделки играть?

— Я одну штуку придумал. — Глаза Васильева блеснули веселым азартом. — Мы устроим закрытую вечеринку!

— От кого это ты ее закроешь? Стае. — От Червякова, что ли?

— А почему Когтев вее время чем-то недоволен? — тихо спросила Стеша.

— Тормоз потому что, — броеила Олеея. — Слушай, ты в класcе еще не cо всеми разобралась, что ли?

— Ну, — протянула Беленькая, рассматривая шумевших ребят. — Я тебя знаю, Васильева, Рязанкину У них роман, да?

— Тише ты! — одернула Олеся cоседку.

— А это секрет? — раепахнула глаза Стеша.

— Военная тайна, — снизила голое до шепота Маканина. — Ты громко не разговаривай, у нас сильно все засекречено. Ну, о ком тебе рассказать? О Плотниковой? — И она посмотрела на высокую полноватую девчонку. — Ну, что… Зовут Аней, ходит в художественную школу. В волейбол играет.

— А Когтев?

— Что ты к нему привязалась? — екривилаеь Олеея. — Он никакой.

— Как это?

Черт, эта девчонка поетоянно искренне удивлялаеь по пустякам.

— Ну, как, как! А вот так, — попробовала объяснить Маканина. — Он ничем не интересуется, и им тоже никто не интересуется.

— Что, совсем? — Казалось, Стешины глаза сейчас выпрыгнут из орбит.

— А чем там интересоваться? — Олеся даже оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на Ста-са — они об одном и том же человеке говорят или о разных? Нет, об одном. Вон он сидит, приоткрыв рот, слушает Васильева. Кудряшки, выпуклый лоб, простое, ничем не примечательное лицо, наивная улыбка, забавные ямочки на щеках. — Он по жизни тихоня. Получает свои трояки — и доволен.

— А у нас совсем другой был класс, — прошептала Беленькая и отодвинулась на свой край парты.

Другой класс! Небось одни ботаники! Такие же пришибленные, как эта Стеша!

— Ну, решаемся? — пытался перекричать поднявшийся гул Васильев. — Только надо, чтобы весь класс был. Тут осталось-то всего ничего. Две недели, и праздник.

— А если я захочу кое-кого с собой привести? — вдруг спросил Быковский.

— Нет, давайте одни свои, — возразила Рязан-кина. — Если все начнут тащить людей со стороны, то никакой закрытости не получится.

— Да я, может быть, на вас всех уже смотреть не могу! — зло произнесла Курбаленко.

— А ты зажмурившись приходи, — ухмыльнулся Васильев.

— Тогда я вообще не приду, — огрызнулась Лиза. — Как будто неизвестно, кого Быковский привести хочет. Гараеву из «А»!

— А это кто? Стеша.

— Да есть одна… — поморщилась Маканина. Ей не понравилось, что Лиза при всех рассказала о недавнем увлечении Быковского. Это было не ее дело.

— И что тебе в этом всем не нравится? — усмехнулся Павел, внимательно глядя на Курбален-ко. Под этим пристальным взглядом Лиза опешила и потупилась.

— Нет, ашек не надо. — Лицо Васильева вдруг стало серьезным. — Только свои.

— Там видно будет, — многозначительно пробормотал Быковский, садясь на свое место.

— Ну, что? — Андрюха нехотя оторвал взгляд от Павла и посмотрел на класс. — Утром деньги, вечером стулья? Гоните свои денежки, и будет вам праздник.

— А сценарий какой-нибудь будет? — приподнялась со своего места Стеша.

— Ну куда ты… — начала Маканина, но было уже поздно.

— Какой сценарий? — Васильев опять широко улыбался. Знала Олеся эту улыбочку! Что-то дурная голова Андрюхи в эту секунду снова придумывала. Неужели опять пошутить решил?

— Ну, праздника! — От такого пристального внимания Стеша растерялась. — Ну, просто я подумала, что хорошо бы что-нибудь… Ну, не одни же танцы. Просто поиграть…

— В салочки, что ли? — Улыбка Васильева стала такой широкой, что, казалось, челюсть сейчас отвалится.

— Зачем в салочки? — Стеша крутилась на месте, стараясь одновременно смотреть на всех. — Просто… можно разные станции придумать, попросить, чтобы все в костюмах пришли, выбрать короля и королеву бала, просто игру какую-нибудь провести. Раздать роли и…

— А ты попроси, — вкрадчиво предложил Васильев, подходя к Беленькой.

Олеся уронила лицо в ладони. Смотреть на это было невыносимо.

— Ребята, давайте… — Стеша робко улыбнулась, пытаясь найти в повернутых к ней лицах хоть какое-то понимание. — Просто… ну, просто весело будет.

— Так, все, — хлопнул в ладоши Андрюха и обнял Беленькую за плечи. — Ты меня убедила. Будешь у нас в этом деле главной. Собирай деньги, пиши сценарий! Вот тебе, — он полез в карман пиджака, — мои пятьсот рублей! А договариваться с директором пойдет… — Он поискал глазами, кого бы послать, потом резко повернулся к Олесе и даже пальцем на нее показал: — О! Маканина! Ну, девочки, действуйте!

Олеся тихо застонала. Этого ей как раз и не хватало!

Что-то возмущенно кричала Плотникова, непонимающе переспрашивал Когтев, громко хохотал Ярик Волков.

— Ну что, допрыгалась? — бросила в ее сторону Лиза Курбаленко и отвернулась.

Маканина тяжелым взглядом посмотрела на свою соседку. Стеша вертела в руках купюру, явно не зная, что с ней делать.