Наследник для чемпиона

Елена Тодорова

— Миша — сын Тихомирова? — Да, мама, — признаюсь с тяжелым вздохом. — Но он не должен об этом узнать. — Это же… — спорит она. — Это же сенсация!!! — верещит, словно мы выиграли в лотерею. — Так и вижу заголовки газет: «Потерянный сын Тимура «Медведя» Тихомирова!» — Мама, — как можно спокойнее произношу, пытаясь призвать ее к здравому смыслу. — Обещай, что никому не скажешь. _____ Лучший друг моего старшего брата стал моим первым мужчиной. Одна ночь любви, и он на четыре года покинул родной город. Добился того, к чему всегда стремился — стал чемпионом мира по боксу. А я… все это время растила нашего сына, не предполагая, что наши пути однажды снова пересекутся.

6

Птичка

— Можешь объяснить, что за нервы на тебя напали? — допытывается мама, когда Миша убегает смотреть мультики. — Доня? У тебя прям руки трясутся.

Скрыть переживания не получается, как ни пытаюсь. Отворачиваюсь и молча иду на кухню. Мама, конечно же, плетется следом. Пока я открываю холодильник и достаю все, что попадается на глаза, продолжает наседать с расспросами.

— Полина, — стоит отметить, голос серьезный и обеспокоенный, что бывает не так уж и часто. — Я чего-то не знаю? Что такого страшного в том, что я отдала ваши документы? Ты как без этого собиралась визы открывать? — Не могу сообразить, что готовить собираюсь, но начинаю мыть овощи. — Ну, что ты молчишь, упрямица?! Хочешь, чтобы у меня сердце прихватило?

Знает ведь, как надавить.

— Тимур сказал, что договорится в визовом, и я сама подойду в указанный день, — едва не плачу от отчаяния. С трудом сглатывая образовавшийся в горле ком, оставляю овощи плавать в миске с водой. Растираю мокрыми ладонями лицо. Прохожусь по волосам. Пытаюсь нормализовать дыхание. — Нельзя, чтобы он видел Мишину дату рождения.

— Почему? — никак не доходит до мамы, а я не могу собраться и выговорить самое важное. Чувствую себя точно так же, как четыре года назад, когда пришлось рассказать ей о своей беременности. Кажется, что правильных слов попросту не существует. Молча смотрю на маму, пока она складывает всю цепочку: — Батюшки… Постой, постой… Миша — сын Тихомирова?

— Да, — признаюсь с тяжелым вздохом. — Но он не должен об этом узнать, — горячо выпаливаю и предупреждающе смотрю на маму. — Расскажешь, клянусь, до конца жизни не буду с тобой разговаривать!

— Бог с тобой… — махнув рукой, смотрит на меня ошарашенно. Открывает и закрывает рот, но больше ничего сказать не может.

Усаживаю ее за стол. Наливаю в стакан воды, но мама не реагирует. Сидит с глупой улыбкой, капитально пугая меня своим состоянием. На мгновение даже о самом Тихомирове забываю.

— Мам? Мам? — тщетно зову. — Мама!

Я кричу, а она еще шире улыбается.

— Это же… — выговаривает, наконец. — Это же сенсация!!! — верещит, словно мы выиграли в лотерею — пришла в себя. — Так и вижу заголовки газет: «Потерянный сын абсолютного чемпиона Тимура «Медведя» Тихомирова».

— Мама, — как можно спокойнее произношу, пытаясь призвать ее к здравому смыслу. — Он не должен узнать о Мише, — шепчу настойчиво. — Обещай, что никому не скажешь.

— Ну, почему? В чем проблема?

Как же сложно с ней!

Переведя дыхание, иду к окну. Обхватываю себя руками и замираю, глядя на центральную площадь. Главный праздник страны только завтра, а у горящей разноцветными огоньками ёлки который день народ собирается.

В тот Новый год на площади тоже было не протолкнуться. Я буквально на мгновение отстала от компании и потерялась в толпе. Пока бродила, думая, на чем добраться домой в другой район, Тимур меня отыскал.

— Чем ты думаешь, Полина? Ты хоть представляешь, сколько здесь отморозков бродит? Знаешь, что по статистике, в праздники самая дичь творится?

— Перестань меня воспитывать, Тихомиров… Ты мне даже не брат, а я не маленькая, — голос дрожит от обиды. — Мне давно восемнадцать!

— Три месяца уже считается «давно»?

Я тогда рассердилась и хотела обратно от него сбежать. Но Тимур поймал меня за руку, резко дернул на себя и вдруг крепко-крепко прижал к груди. Я сначала обомлела, вздохнуть не могла. А как подняла взгляд и посмотрела в его глаза, поняла, что пропала… Утром мы проснулись в одной постели. Я чувствовала себя такой счастливой! Наивная влюбленная дурочка. Пару часов спустя мое сердце разбилось…

— Ты не знаешь, что он мне тогда сказал, мам, — едва нахожу в себе силы, чтобы снова заговорить. — Даже повторять не хочу.

Не то что не хочу… Не могу. Слишком больно.

— Ну, — вздыхает мама, — по молодости всякое бывает, Птичка.

— По молодости? — горько усмехаюсь я. — Он и сейчас молодой, мам. Молодой, красивый и популярный. Видела, какой образ жизни ведет? Зачем ему дети? — озвучиваю то, что так или иначе вертится в мыслях. — Нет, если бы я увидела со стороны Тихомирова хоть какой-то интерес к Мише, может, и сказала бы… Но Тимур смотрит на него, как на какую-то проблему! Каждый его взгляд на моего малыша причиняет мне невыносимую боль. Скажи я ему, скажи Мише — что изменится? Ничего! Даже если Тихомиров и признает сына официально, отношение от этого не поменяется. А я не допущу, чтобы Миша когда-либо чувствовал себя отвергнутым и нелюбимым. Лучше уж так… — судорожно перевожу дыхание и смахиваю скатившуюся по щеке слезинку. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я лечу в Америку работать?! Ничего личного. Просто выгодное предложение.

— Как знаешь, — произносит, не скрывая разочарования. — Я вмешиваться не стану, но считаю, что ты поступаешь неправильно.

— Неправильно? — от возмущения повышаю голос.

— Твой разум затмили эмоции.

— Не говори ерунды! Они туда не поступают.

Мама против моего биолога включает философа.

— Пройдет время, и ты поймешь, что скрывать от отца ребенка глупо, подло и недальновидно.

У меня от возмущения и обиды аж дух перехватывает.

— Подло? — повторяю сердито. — Если кто из нас и поступил подло, то только Тихомиров.

— Бред, — уверенно отбивает мама. — О ребенке он не знал, а то, что уехал тогда… Ссорятся, говорят друг другу гадости и даже расстаются на годы многие, моя дорогая! Это не делает человека подлым. Он же тебя не насиловал? Нет. А как бы принял твою беременность, мы не знаем. Потому что ты что? — окончательно меня растаптывает своей логикой. — Ты ему не сказала!

— Спасибо, мама! Я всегда знала, что ты умеешь поддержать!

— Дурочка ты, Полина, — журит снисходительно. — Я тебе добра желаю и пытаюсь донести очевидные вещи, а ты сразу все в штыки принимаешь. Лучше подумай, чем руководствуешься: желанием защитить сына или своей личной женской обидой? Мне не нужно говорить. Себе ответь.

— А мне не нужно думать! Я и так знаю.

— Конечно!

— Почему вы ругаетесь? — тихий голос Миши заставляет нас обеих обернуться к двери. — У бабушки опять давление?

Переключаюсь, как всегда, быстро. На ходу выдыхаю скопленные эмоции и приседаю перед малышом на колени.

— Мы не ругаемся, медвежонок, — ласково глажу его по плечикам. — Просто громко обсуждаем один важный вопрос. Так бывает, когда мнения двух людей расходятся.

Миша моргает.

— Я голодный.

— Супер! Что бы ты хотел съесть?

— А что у нас есть?

— Ну… Если по-быстрому, можно сделать омлет. Как тебе такая идея?

— Бомба, — одобряет сын.

Мама снова усаживает за ноутбук и все время, что я готовлю, практически безостановочно тарабанит по клавишам. Я постепенно успокаиваюсь и даже расслабляюсь, вернувшись, наконец, к рациональному мышлению. Телефон молчит, значит, Тимур не видел документы. Не думаю, что они могут его заинтересовать, чтобы разглядывать даты и прочее. Если он присылал какого-то помощника, скорее всего, тот и занимается визами.

Покормив Мишу, принимаюсь за уборку. Между делом болтаю с ним и обещаю почитать перед сном все, что он выберет. Как вдруг наш разговор прерывает звонок. Вздрагиваю, перевожу взгляд на экран смартфона и застываю.

Сердце тотчас теряет естественный ритм и бросается исполнять по груди какие-то непонятные трюки.

— Почему ты не отвечаешь, мамочка? — сын прикладывает к разрывающемуся телефону пальчик и слегка толкает его по столешнице ближе ко мне.

Зачем Тимуру так поздно звонить? Неужели он увидел? Неужели догадался?

Если бы это спасло, я бы схватила злосчастный гаджет и выбросила его в окно. Но я ведь понимаю, что тем самым лишь оттяну неизбежное. Не отвечу, Тихомиров поднимется в квартиру.

Мазнув по экрану пальцем, прикладываю смартфон к уху.

— Алло? — выговариваю сдавленно.

— Можешь спуститься? Нам нужно поговорить.