ВВ

Елена Терновцева

Две родственные души живут порознь и даже не знают о существовании друг друга, несмотря на след, который носят на себе с рождения.Желтые глаза, следуя подсказкам говорящих молчунов, ищут родные медовые глазки, а когда находят – упускают. На время ли?Это необычная и интересная история с длинным хвостом, вернее, с двумя…

Серия 5.

Приветливые огоньки и четырехцветный джентльмен

Глаза Рыськи были произведением искусства. В эту голубую бездну душа погружалась без остатка и, сладко качаясь на игривых, но ласковых волнах, забывала обо всем на свете.

Это малыши звали черную и озорную кошечку Рыськой, делая звучание ее имени милее для своих ласковых сердец. Руководящие хвосты называли ее Рысью. Хвостатая красавица была очень бойкой и прыткой: она могла за секунду залезть высоко на дерево и также быстро спуститься вниз, ни разу не издав звука. А лапой от нее ребятам попадало как? Хвосты даже не успевали мяукнуть. Но все было по делу. Шаловливая девчушка была строгая, но справедливая.

Именно поэтому у нее никогда не было мира с Хвостом и Тихоном. Но она была нужна банде по той же причине, что и малыши — свое восхищение ею бесхвостые выражали в большой порции кормежки.

Тихон, с кем не ладила умная красавица, был еще одним подлапным Тома. Тихон и Том сначала долго выживали одни. Но «третий кот» банды был очень больным созданием, поэтому, будучи приверженцем идей главаря «Неуловимых», он не мог быть его первым заместителем по состоянию здоровья.

Тихон был даже внешне похож на организатора зла и доставки продовольствия. Он был черно-рыжим с желтыми, как у Тома, глазами — словно отливал воззрениями своего единомышленника. А ходил двухцветный хвост бесшумнее остальных — не мог наступать на лапу, которую ему специально отдавил бесхвостый. И с этой отдавленной лапой из него выдавилось все доброе и светлое, остались только боль и желание навредить.

Обязанностью Тихона было следить за хвостами дома. Хоть черно-рыжий участник банды и был непривередливым уличным котом, желудок которого мог многое переварить, но его нутро никак не принимало врожденное чувство справедливости Рыси.

Рыська также обладала даром — могла лечить. Непонятно, как ей это удавалось, но она своим мурчанием и теплыми лапками облегчала страдания мающимся хвостикам, а иногда и вылечивала их, причем даже тяжелых. Так, Мишкина лапка зажила, стоило только Рыське несколько вечеров подряд пообнимать малыша.

Малыши помимо работы по-прежнему успевали развлекаться на улице. В предпраздничный новогодний период они обычно играли больше: им удавалось собрать дневную норму продовольствия раньше — бесхвостые были счастливы в ожидании скорого чуда и охотно делились своим счастьем с другими.

Больше всего маленькие хвостики любили ловить хвостами снежинки. В снегопад они обычно сидели на крыльце дома, высовывали из-под козырька подъезда на пару секунд свои хвостики, делали ими один полукруг, а потом быстро прятали их обратно под крышу. Затем проверяли «добычу»: чья снежная кучка была меньше, тот и более ловкий, а значит, победил.

Конечно, если с маленькими комочками шла прогуляться Рыська, то победителя знали заранее. Но на нее никто не злился. Как можно было обижаться на победителя, честно заслужившего первое место и при этом еще устраивающего «звенящие» танцы? Когда красавица с черной шерсткой побеждала, то она радовалась так звонко, что лапки всех участников соревнований бросались в пляс от такой чистосердечной музыки.

На улице не бывает много радости. Но предновогоднее настроение вытаскивало радость из всех. Надо сказать, что праздник ощущался в каждой живой душе. Этот особый день в году нельзя пропускать, даже тем, кто живет на улице — надежда на светлое будущее нужна всем.

И вот, когда до нового старта жизни оставался всего один день, руководители банды объявили о ночном задании. Последняя вылазка, по словам Валерия Николаевича, впоследствии узнавшего о ней со слов Васьки-Прошки, была вторым крупным злом «двух пальцев». А первым злом была, конечно, работа малышей в мороз.

На последнюю в уходящем году ночную вылазку пошли Том, Хвост и Васька-Прошка как самый маленький, способный пролезть куда угодно, или тот, кого наверняка не стали бы наказывать бесхвостые. Остальных малышей не взяли. Совести много было брать нельзя, поэтому самые отъявленные хулиганы позволили себе только треть.

На улице не было ни одной живой души. Три хвоста дошли до нужного места быстро.

«Холодно, наверное, им — спешат», — подумал еще тогда Васька-Прошка. Деталей операции малыш не знал.

Ночных посетителей встретил большой деревянный дом с огромной территорией, обнесенный высоким металлическим забором. Ворота вокруг дома были приоткрыты.

— Прошка, — сказал Том, — слушай внимательно. Смотри, здесь есть щель. Зайдешь, подойдешь к тому дому. Вход в него через подвал. Одно из подвальных окон, вон то, разбито и прикрыто металлическим листом. Зайти в дом можно именно там. Поднимешься по лестнице. Протиснешься в дверь — она не будет заперта. И поищешь там мешки… От них будет очень вкусно пахнуть. Тебе нужно найти неполный мешок, один… или два — мы их возьмем с собой, они не должны быть тяжелые. Убедись, что в нужном нам мешке есть корм — такие небольшие ароматные шарики. Ты же его уже несколько раз пробовал. Как только его найдешь, то беги назад тем же путем. Вылезешь — махнешь хвостом влево и вправо по два раза. И жди нас с Хвостом. Не найдешь — сразу к нам. Дальше мы сами. Ты нас потом просто жди… И смотри, чтоб тебя никто не заметил. Если увидишь бесхвостого, то мяукай как можно жалобнее. Не бойся, тебя никто не тронет — ты маленький. Ты понял? — закончил Том.

Васька-Прошка ничего не понял. Особенно страшно ему стало при словах, что пугаться не нужно. Зачем ему ночью лезть за шариками? И в какой-то непонятный дом… Песнопения уже были, ему спать пора. Маленький рыжий хвостик чувствовал что-то неладное — гнусное дело и пахнет дурно.

— Ты меня понял? — уже злобно фыркнул главарь банды.

Ваське-Прошке было не по себе. Чудовищные мысли носились у него в голове. Последние слова Тома, сказанные довольно резко, так испугали маленького рыжика, что тревожные образы в его голове быстро сгинули прочь — кто куда, оставив в ней только страх. Но маленький рыжий комочек был один наедине с теми, от кого бессмысленно просить не то что помощи, а объяснения и поддержки. И малыш пошел на дело.

Васька-Прошка сделал все, как велел Том: он нашел большие мешки, от которых пахло радостью и текли слюнки. Большой удачей было то, что один из мешочков был не до конца заполнен вкусными «кругляшками». Васька-Прошка не мог налюбоваться на это сокровище. Но через минуту он опомнился. Вот он уже выбежал и подал знак хвостом. Теперь зашли его подельники. Вскоре они появились вместе с заветным мешком, таща его в зубах. Большие хвосты так и тащили трофей до самого дома вдвоем, а маленькое «большое сердце» просто бежало рядом.

Это не была удача. Это было хорошо спланированное преступление. У Тома был кот-осведомитель, и он знал, что с приходом зимы новые, поменянные только осенью автоматические откатные ворота тех, кого они хотели ограбить, стали плохо закрываться до конца. Обычно тем, кто обслуживал это здание, помогало закрывание ворот вручную, но не в этот раз — им пришлось сдаться и оставить полотно ворот мерзнуть в одиночестве — без объятий с приемным коробом. Страдающие питомцы страдающей организации никуда бы не выбежали — в самом доме была двойная калитка, чтобы случайно не выпустить хвостиков. Свои бы не вышли, а вот чужие зайти могли, что они и сделали. Причем «наклонисты жизни» воспользовались этим обстоятельством уже не в первый раз.

Когда на следующий день Васька-Прошка возвращался с утренней вылазки, он отметил, что остальные хвосты на улице как-то странно на него смотрят. Но он торопился домой — сегодня же Новый год.

Ваську-Прошку дома встретил Тишка.

— Ты как, Проша? — мягко и тихо сказал светло-серый хвостик, искоса поглядывая на Тихона. Он старался, чтобы черно-рыжий хвост не слышал их разговора.

— Нормально, ну сегодня не такой хороший улов, но все-таки кое-что есть. Да и Новый год — значит, хорошо, — бодро, стараясь заглушить недоброе предчувствие, ответил маленький рыжий хвостик.

— Я не об этом. Как ты себя чувствуешь после ночной вылазки? Аристотель нам все рассказал, — продолжал Тишка.

— Мы принесли ароматные шарики, Тиша… Наверное… это нам подарки… на Новый год, — сбивчиво ответил маленький рыжик с уже тревожно стучащим сердцем. Он ничего не спрашивал. Он все видел по беспокоящимся глазам друга.

— Возможно, Прошенька. Но ты знаешь, откуда вы их взяли? — спросил Тишка.

Рыжий комочек молчал, его сердце сжалось. Казалось, он и сам от этого стал еще меньше.

Тишка немного подождал, сглотнул и закончил:

— Вы ограбили… приют для кошек.

Васька-Прошка не мог поверить ушам. Он сделал плохо тем, кто и так уже достаточно пострадал — он же знал, что среди жильцов приюта бывает много глухих, слепых и даже тех, кто не может пошевелиться. Маленький рыжик причинил вред таким же искалеченным душам, как и он сам. И лапки малыша подкосились. Он сел — грусть на него давила с такой силой, что он не мог некоторое время стоять.

— Прошенька, мы так и думали, что ты не знал…

Васька-Прошка больше ничего не слышал. Он резко встал на лапы и выбежал на улицу. Он бежал и бежал, слыша крики, издаваемые Тишкой, Рыськой и его собственным сердцем. Рыжий хвостик летел, не оглядываясь, отдаляясь от дома, как от прокаженного места. Он мчался так, что даже Рыська не смогла его догнать. Затем, когда устал, он пошел, но все так же не различая дороги и не останавливаясь, — при малейшей паузе вернулись бы мысли. Так продолжалось до тех пор, пока он не приблизился к ней — большой и сверкающей новогодней красавице, установленной на центральной площади города всем на радость. И только тут он осмотрелся.

На улице было оживленно — все и всё были в ожидании праздника. Счастье приветствовали огоньками разных цветов, голосами разных типов и тембров и салютами разного величия. Внутри Васьки-Прошки было так тускло и грязно, не было привычно искрящейся радости. Внутренний свет был приглушен. Глазки малыша поблескивали только от печали да искусственных искорок и звуков вокруг.

Рыжий комочек сел. Он любовался красотой приветливых огоньков и царящей здесь гармонией душ. Он не заметил, как к нему подошел седошерстный джентльмен. Этот кот с большим количеством лет за хвостом не был из числа особ голубых кровей, просто в нем чувствовалось благородство, почтение к окружающим, уравновешенность, спокойствие и жизнь по правилам души. Седой четырехцветный кот Яков уже издалека заприметил капельку печали в огромном океане радости. Когда он оказался рядом с маленьким рыжим хвостиком, то чуть слышно замурчал, чтобы завладеть вниманием малыша, но не напугать его, а затем спросил:

— Ты почему грустишь, малыш? Сегодня Новый год. И это праздник для всех: и для людей, и для нас. Как тебя зовут, пушистый огонек?

— Прошей… И я очень плохой, — ответил маленький комочек.

Кот почтенного возраста едва заметно улыбнулся и положил свою большую белую лапу на маленькую рыженькую. Затем старец посмотрел на маленькое чудо внимательнее.

Рыжий хвостик, встретив взгляд, полный заботы и сочувствия, не смог сдержаться. Он без расспросов рассказал о том, что случилось сегодня. И добавил:

— Уйду я от них. Не хочу быть больше с такими котами.

— Для начала успокойся, Проша. Ты не сделал ничего плохого. Вернее, ты не знал… А то, что ты мучаешься, говорит о том, что ты на самом деле хороший. Очень хороший, — нежно мурчал четырехцветный кот. — Ты прав, тебе не место в этой банде, как и твоим друзьям. Но сердцу не обойтись без помощи головы. Сейчас зима, милый. Хочешь уйти — уйди весной. Если уйдешь сейчас, то сделаешь плохо только себе. Главари вашей банды просто найдут другого малыша. А ты, — тут он посмотрел на Ваську-Прошку и остановился. Немного выждав, Яков добавил: — А ты можешь только замерзнуть… и не сможешь искупить свою вину.

Васька-Прошка вопросительно на него посмотрел.

«Подействовало», — подумал заботливый и внимательный кот. И почтенный хвост Яша, чтобы утешить малыша, рассказал свою историю:

— Проша, еще раз скажу тебе, что ты не знал, что поступаешь плохо. Подожди, сынок, не перебивай, дослушай. Если ты чувствуешь, что виноват, то судьба предоставит тебе шанс заслужить перед собой прощение. Так было у меня.