Невинная куртизанка

Елена Очнева

Ина блуждает по дебрям популярных способов получения не слишком тяжёлых доходов, доступных ничем не примечательной женщине без особых способностей, рискуя запутаться в веяниях и тенденциях. Она обречённо влачит несколько романтических запутанных, подозрительных, не ярких почти любовных линий. Не смотря на все усилия, она не может достичь ни материального, ни какого другого блага, теряя силы и надежду. И вот, стоя на краю этой пропасти, ей предоставлен выбор сделать шаг вперёд или вверх.

Вера

Периодически Инесса давала отдых и своим поклонникам и своему неуёмному темпераменту и направлялась к дому в непривычном и сосредоточенном одиночестве, которое, впрочем, длилось не долго, иначе это не была бы Инесса, впадавшая в панику от длительного нахождения наедине с пустотой своего не слишком наполненного мозга. Из магазина, находившегося в западной части села, она шла на восток, по направлению к своему дому. Навстречу ей шла домой на запад её та самая подруга Вера, работавшая в магазине, находившемся в восточной части села. В месте их стыковки стихийно образовывался пункт сбора и переработки сплетен. Два источника актуальной сельской информации выплёскивали друг на друга изобилие фактов, требующих по их убеждению непременной полемики таких сведущих в жизненных вопросах и авторитетных в своих глазах особ. Время останавливалось специально для них. Необходимо было обсудить огромную тучу народа и каждому выдать рецензию. Хотя каждый, попавший когда-либо в поле зрения беспринципных подруг, уже имел не по одному клейму с оценкой своих качеств, естественно, не вмещавшихся в стереотипы идеальных в своих суждениях дам. А некоторые особо неугомонные, по версии Ины и Веры, персонажи были просто увешаны этими, хорошо что невидимыми, оценочными бирками, как новогодние ёлки, что, однако, не останавливало потока, продолжавшегося литься на них. Творческий кружок художественной сплетни пополнялся иногда оказавшимися поблизости знакомыми, но в основном это был закрытый клуб двух недоверчивых подруг. Посвящать кого-либо постороннего в дебри своей непорядочности они считали даже опасным, учитывая темперамент и некоторые дикие обычаи населения, которое не церемонились в расправах. Подробности их суждений могли шокировать сельскую публику, которая моментально разжаловала бы их из почётных дам в рядовые проститутки, и поэтому они предпочитали скрывать это своё не слишком чистое увлечение. Ина и Вера подходили к делу добросовестно, если это слово вообще возможно применить к такому занятию. Совесть, если она у них и была, то добровольно в этом участвовать вряд ли бы согласилась. Но, не смотря на это, фразы из них лились легко, не вызывая чувства вины. Возможно, их души думали, что расставаясь с подобной информацией, они как-бы очищаются от этой грязи, которую в них так настойчиво напичкивали целыми днями, и, в связи с этим, их не терзали угрызения совести. А может быть совесть давно предпочла не участвовать в этом процессе совершения «обряда очищения» и покинула их уставшие непринципиальные тела до лучших времён, если они вообще когда-нибудь наступят.

Подруги могли бы стоять так часами, но их всё время пытались вернуть в их собственную реальность, то звонки что-то всё время хотевших от них требовательных членов семей, то банальные, но от этого не становившиеся менее реальными голод или различные погодные проявления. Не мог их остановить и проходящий мимо местный бухарь Тима, который по роду такого выбранного им занятия, всегда был на гребне событий. Он так же являлся известным всему селу знатоком душ, по причине чего от него все и шарахались. Он любил резать правду и вываливать на людей их недостатки, а потом недоумённо сокрушаться — почему его никто не любит. Как тут не пить, когда вокруг одна несправедливость. Чувствуя родство душ с подругами, Тимофей не мог пройти мимо, растянул рот в улыбку и громко поприветствовал:

— Моё почтение, дамы!

— Тебе-то чего надо? — резко опустили планку Тиминого высокоречия подруги хором. Фамильярность по отношению к ним от него они не допускали даже в мыслях. Но Тимофей, как обычно, предпочитал не сдаваться и доходить до конца, как любой допившийся до алкоголизма, до которого он тоже дошёл упорно и не сдаваясь. И поэтому он продолжил в той же сложной манере:

— Интересно было бы прослушать очередную прокламацию от двух известных декламаторов, — начал было снова налаживать диалог Тимофей, но, заметив явно недружественное движение в свою сторону, сопроводившееся мимическим подтверждением от обеих «дам», резко поменял тактику, — но, увы, не имею столько свободного времени, поэтому удаляюсь без вашего высокого согласия.

Незапланированное появление, хамство и исчезновение Тимы не отложило на светлых лицах подруг и тени смущения, так как «реагировать можно только на людей, а не на это подобие человека» и они спокойно продолжили встречу.

Вера перешла на ещё одну рейтинговую в их общении тему. Именно Вера, давно и плотно находившаяся замужем, не могла, однако, отказать себе в удовольствии обсудить с Иночкой её многочисленные интимные истории, интимность которых Ина настойчиво отрицала, каждый раз изображая на лице попытки обиды, впрочем, неудачные из-за выскальзывающего на лицо удовольствия. И они принимались обсуждать её какие-нибудь очередное новоприобретённое предпочтение.

— Да ну брось. Какой там роман. Так, подобие знакомства, — рассуждали они об очередном Инином поклоннике.

Вера, зная, что Ина без кривляний не уступит, упорствовала:

— А как же эти ваши вечерние ватсапы?

— Да какое там уж и общение.

— Ну да, ну да. Просто такая, вероятно, мини-переписка с мини-человечком. Не встретилась тебе ещё масштабная личность, чтобы полноценный смс-роман написать, — своеобразно выдавливала информацию из подруги любопытная по годам Вера.

— Ну, предположим, нравлюсь я кому-то, но я-то тут причём? Да и, к тому же, какой-то он, как бы это помягче сказать? Недоделанный, что-ли…

— То есть ты искренне считаешь, что тебе нужен кто-то гораздо лучше?

— Ну хотя бы не такой аморальный тип. Со своими этими замашками дикаря.

— Долго же ты искать будешь.

— Да почему это?

— Ну, во-первых, где он этот человек безгрешный? А, во-вторых, что ты с ним делать будешь? Я же знаю тебя — на стену от скуки полезешь через месяц — другой.

— Зато, он будет сдувать с меня пылинки.

— Правильно. Будет. Ему придётся это делать, потому что с ним ты будешь покрываться пылью. А тебе нужен такой же, как и ты.

— Какой это — как и я?

— Ну, с заскоками. Примерно, как вот этот вот новый дикарь.

Инесса, после такого незаслуженного на её взгляд обличения, пошла на прямую конфронтацию:

— Давай-ка лучше не будем на эту тему. Что нам с тобой обсудить уже больше некого? А с этим я как-нибудь сама разберусь. К тому же, я ему и повода не давала. Исключительно, его личная инициатива.

Но этот вопрос особенно интересовал, хотя и не одобрялся Иной, Веру, как навсегда упущенный в своей личной жизни. И она с удовольствием, но не без подколов, комментировала:

— Ага. «Невиноватая я. Он сам пришёл»? И ходят потом все эти твои бедолаги кругами вокруг магазина ничего не понимая.

— Лёгкий флирт полезен для здоровья, — увиливала от конкретики Инесса.

— В твоём случае даже лёгкий флирт людей до нервных срывов и больниц может довести, — додавливала Вера не раскалывающуюся под давлением упорную подругу. — Хотя, какой это в твоём случае лёгкий флирт? Это — как называть проституток женщинами лёгкого поведения. Ну, как такое поведение можно называть лёгким? Для кого оно лёгкое? Для несчастных обманутых семей? — и Веру понесло по виражам судеб с заходом в грязные закоулки.

Инесса, знавшая, что это может затянуться надолго и не желавшая выслушивать долгие лекции о морали, попыталась переключить подругу хитрым приёмом:

— Что-то я собиралась такое умное сказать… По крайней мере есть такое ощущение.

Но сразу это не удалось и не особенно гибкая в этом тонком деле Инесса повторила попытку перевести тему. Вера, желая продолжить пытку, блуждала и терялась в аргументах, но, к своему сожалению, на этот раз ничего найти не смогла.

— Ну хорошо, — наконец отступила в своих распросах Вера, и перешла на нейтральные беседы о быте, которые особенно никого ничем оскорбить не могут, — давай о другом. Чем занималась в выходной?

— Да всё, как обычно. Готовка, уборка, стирка — весь набор хозяюшки. Кстати, нашла новое средство, отбеливает идеально. Теперь бельё — как снег, — радовалась перемене темы и своей практичности Ина.

Её более адекватная и склонная к анализу подруга чуть не подавилась от неожиданности, так как любила перекусывать на ходу, перед ужином и когда бы и где бы то ни было, и в это время тоже жевала.

— Как какой снег!? Мы по уровню загрязнения воздуха на первом месте. Снег до нас белым уже давно не долетал. Пора поменять сравнительные эпитеты. Шагай в ногу со временем. А то прям антиреклама этого твоего средства.

И вдруг её переключило на глобальные масштабы:

— Да и вообще все эти темы по поводу цвета уже порядком достали и лучше их вообще не поднимать, чтобы не травмировать психику. Мутные черные, белые, голубые, желтые, синие… Про зелёных тоже не стоит — там вообще болото. Всю радугу захватили приверженцы идей несправедливости по отношению к меньшинствам. Как защитить от них большинство — уже не понятно. Где взять дополнительные цвета в палитру для нормальных?

Ярко переживаемая Верой тирада из несправедливостей летела в пустоту. Мозг Инессы, заклинившийся на предыдущей теме, почти не воспринимал эту, и так далёкую от её ежедневных нужд, как она считала, демагогию о равенстве и унижении. Он так настойчиво крутил мысль подруги об обиженных ею, соблазненных и брошенных «бедолагах», что увеличил её значение до критических масштабов. Ине вдруг стало себя так жалко от такой несправедливости в свой адрес, что она уверенно решила обидеться на какое-то неопределённое время на потерявшую все допустимые грани и рамки подругу, о чём и сообщила ей не задерживаясь:

— Я обиделась.

Вера, погружённая в собственные измышления, от неожиданности не стала уточнять причину и отговаривать Инессу, а просто согласилась:

— Ну и пожалуйста.

А для успокоения души добавила:

— Перо тебе…

Подруги пошли в разные стороны, чувствуя однозначность собственной правоты, необходимость отдохнуть друг от друга и не особенно беспокоясь о произошедшем, учитывая, что данная практика не была для них редкостью. Такая вот разновидность дружбы была между ними, не слишком дружелюбная, но, как это не странно, — крепкая, выдержавшая многие годы и многочисленные разлады. Главное, что она удовлетворяла их потребности и не была особенно требовательна к ним самим и друг к другу.

Если Вам нравится книга, Вы можете поддержать автора: ВТБ 2200245928185656, VISA 4177490196307534, Тбанк 2200701372337748.