Как-нибудь перезимуем

Елена Матеуш (2024)

Дарина, дочь сильной ведьмы, не обладает таким же даром, как у матери, и после её смерти девушке приходится непросто. Хоть мать научила её многому, но в глухой деревне для её знаний и умений дел немного. У Дарины нет ни отца, ни другой родни рядом, и надеется можно только на себя. И когда однажды зимой правитель здешнего княжества объявляет отбор невест, девушка решает испытать судьбу, отправиться в стольный град на поиски счастья. В дизайне обложки использован авторский коллаж.

Глава 5

Терем, отведённый для невест, стоял полупустым, но мне всё равно выделили крохотную комнатку у лестницы с маленьким окном, выходившим на северо-восток, так что в ней потемнело задолго до того, как наступил вечер. В ней поместилась только узкая кровать, лавка и небольшой комодик, на котором стояли кувшин с кружкой, маленькое тусклое зеркало и маголампа.

Похоже, горенки получше приберегали для девушек познатнее, чем я. Как мне пояснила служанка, проводившая сюда, пока в терем заселились девицы приезжие, которым негде остановиться. Столичные жительницы оставались дома до исхода первого конкурса. Лишь пройдя его, они станут официальными невестами князя и тогда уже обязаны будут жить здесь.

После выматывающей дороги я рада была и такому углу, где можно было наконец остаться одной, умыться, переодеться, привести себя в порядок. Тем более, что хорошенько осмотревшись, обнаружила, что кроме небольшой спаленки мне полагался такой же небольшой чуланчик, где можно было повесить свою шубейку и разместить привезённые с собой вещи. Ещё одна незаметная дверь вела в комнату, где висел рукомойник, стояла бочка, заполненная водой, а на полке лежали артефакты, что позволят нагреть её, а потом и вновь очистить, и всё прочее, необходимое девушке, чтобы чувствовать себя человеком.

В покоях было тепло, и я, сидя перед небольшим зеркалом и расчёсывая наконец хорошо промытые волосы, наслаждалась уютом и покоем. Да, приехать сюда стоило! Староста был прав. Впервые с тех пор как я стала взрослой, мне не надо было самой заботиться о том, чем и как топить печь, таскать воду, из чего и что готовить. Пусть такая жизнь не навсегда, но чем дольше я смогу продержаться в числе невест, тем дольше смогу наслаждаться такой беззаботностью. Здесь ведь ещё и кормить будут!

Служанка сказала во сколько у нас ужин, но я от волнения и усталости запомнила плохо, поэтому чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы не пропустить момент, когда все отправятся в трапезную. Тут я порадовалась, что разместили меня у лестницы. Трапезная на первом этаже, так что обязательно услышу, когда народ к ней потянется.

Только хоть нас на этаже жило пока немного, лестница всё равно не простаивала. То по ней шмыгали служанки, устраивая прибывающих участниц, то кто-то из девушек решал зачем-то выйти на улицу. Меня, чем дальше, тем нетерпеливей, ожидавшую ужин, эти проходы мимо моей двери страшно нервировали. Несколько раз едва не выскочила раньше времени, слыша шаги за дверью. Но вот взгляд в щелочку показал, что на первый этаж потянулись уже не служанки и редкие одиночки-невесты, а мимо моей двери шёл поток девиц в одну сторону — вниз. Наверняка в трапезную. Вышла и я.

Благодаря тому, что шла не первой, то опасности заблудиться не было. Когда я вошла в трапезную, то за столами уже сидели девушки. Некоторые сидели группками. Похоже, они знали друг друга и по их взглядам становилось ясно,что меня видеть в своей компании они не хотят. За время, прошедшее до ужина, я успела привести себя в порядок, но даже моё праздничное платье смотрелось на фоне остальных девушек очень скромно, и, глядя на меня,они задирали нос.

Ну и пусть! Ради этих задавак доставать из сундука матушкины наряды я пока не стану. Приберегу их для другого времени.

Оглядев столы и сидящих за ними девушек, я зацепилась взглядом за необычных гостий. Одна — смуглая, маленькая, напомнила мне птичку из дальних краёв из-за яркого пёстрого платья, множества украшений и тёмных блестящих маленьких глаз. Своими чёрными волосами, заплетёнными во множество косичек, мелкой костью и разрезом глаз она напомнила мне Гостюху, и я заподозрила, что она степного народа, о котором, бывало, рассказывал дядька Вторак.

Находившаяся рядом девушка выглядела её полной противоположностью — крепкая блондинка, чей высокий рост и необычность наряда, отделанного мехом, бросались в глаза, хоть она и сидела. Я подумала, что она тоже не из нашего княжества. Матушка показывала мне в блюдечке народ северных мореходов и воинов, что выглядели похоже.

Я направилась к ним. Всё равно здесь никого не знаю, а познакомившись с чужеземками, может, услышу про дальние края и чужие обычаи от очевидцев. Любопытно же!

— Можно к вам?

Девушки внимательно посмотрели на меня. Смуглая птичка улыбнулась и кивнула. Крепкая блондинка пожала плечами:

— Садись, коли хочешь. Место здесь не куплено.

Я устроилась на лавке напротив них.

— Я — Дарина из Больших Грязей. Деревня такая у самых Калитовских болот, что на границе с Белозёрьем.

— Я — Хельга, дочь ярла Олафа из Торгвальда. Это островок такой в Северном море.

— Меня зовут Юлдуз-хатун, дочь хана Тенгера из Южного дуза.

— Это Великая степь? Я так и думала! Значит, мы с вами больше не воюем, как дядька Вторак говорил?

— Зима. Зимой никто не воюет, — ответила Юлдуз. — Коней в ваших снегах кормить нечем. А наш род уже три года, как с князем Ратибором мир заключил.

— Вы не болтайте, а лучше ешьте, а то я одна всё съем. Оголодала, как волк полярной ночью, — остановила их северянка, кивнув на стоявшие перед ними блюда.

На них лежали жаренная рыба, мясо с кореньями, хлеб. Из открытого кашника шёл парок, донося до девушек аппетитные ароматы. От такого зрелища и соблазнительных запахов я на время потеряла всякий интерес к беседе, как и остальные девушки. И лишь утолив первый голод, мы смогли вернуться к разговору.

— Юлдуз-хатун, тебе здесь не холодно? Мне дядька Вторак говорил, что у вас в степях зимой ветра сильные, а таких как у нас морозов нет. Не побоялась к нам ехать?

— Отец приказал — я поехала. В теремах у вас тепло, теплее, чем в юрте, а на улице я много бывать не собираюсь.

— И кормят хорошо, — кивнула Хельга на опустевшие блюда. — У нас в эту пору одна рыба и солонина. Так что я собираюсь здесь задержаться.

— Хочешь княгиней стать? На красногорский стол сесть? — с любопытством посмотрела на Хельгу степнячка.

— Я так далеко не заглядываю, — пожала плечами северянка. — Хотя князь здешний мне понравился. Видно, что боец хороший. А что, ханша, боишься, что я тебе дорогу перебегу?

— Не боюсь. Мне княгиней не быть. Скорее ихний воевода мне горло самолично перережет, чем допустит, чтобы дочь Великой степи здесь править стала.

— Зачем же тогда тебя сюда отправили?

— Наши шаманы сказали, что зима в этом году тяжёлой будет, голодной, вот он и отправил меня в Красноцветинск, как про Отбор услышал. Да и показать наши добрые намерения лишним не будет.

Я озадачилась. Неужто степняки такие бедные, что одну ханскую дочь прокормить не смогут?

— Ну, одна ты князя вряд ли сильно объешь, — сказала я.

— Почему одна? — удивилась Юлдуз. — Со мною семь служанок, пять подружек, двое старших женщин и двадцать нукеров для охраны.

— Ого! Со мною только трёх воинов отправили. Без служанок и подружек я как-нибудь обойдусь, а вот ещё хотя бы двоих бойцов я бы взяла, если бы разрешили.

— Зачем вам столько воинов? — удивилась я, вспомнив вечные подозрения дядьки Вторака.

— Чтобы здесь уважали, — пояснила Юлдуз. — Да и Степь пересечь не так-то просто. Враги не дремлют.

— Парни мои хотели в наёмники податься, пока я здесь буду. Было бы их пятеро, им бы легче меняться было: пока один со мной, другие службу несут.

— А я одна здесь. Ни бойцов, ни служанок.

Лучше самой признаться, чем потом они от других услышат. Думала, соседки посмотрят на меня с презрением, как та девица, что чучелком обозвала.

— А ты храбрая, хоть и мелкая, — хлопнула меня по плечу Хельга.

— И духом сильная, — кивнула Юлдуз, — раз одна из дома уехала. Предлагаю союз.

— Союз?

— Союз — дело хорошее. Змей вокруг много и скоро здесь такое начнётся, что станет жарко — согласилась Хельга, оценивающе глядя на Юлдуз. — Мы с тобой здесь чужачки, а сила не всё решает.

Юлдуз согласно кивнула.

— Я подругам всегда рада, только чем я вам помочь смогу? — удивилась я.

— Мы не подруги, а союзники, не путай! — подняла палец Хельга. — В борьбе за конунга каждый будет сам за себя, а вот против врагов мы станем вместе.

— Какие враги? — мне показалось, что она пошутила, только я не поняла соль шутки.

— Не тебе об этом спрашивать. Слышала, что тебя в Отбор брать не хотели? — усмехнулась Юлдуз. — Думаешь, это твои друзья?

Я вздохнула:

— Не друзья.

— Вот видишь! И нам они не подруги. Нас тоже здесь многие видеть не хотят. Так что неприятельницы у нас общие.

— Понятно. Но чем я вам помочь могу? У меня ни воинов, ни служанок нет.

— Зато ты с ними одной крови и веры, в отличии от нас, — заметила степнячка.

— Да, сможешь подсказать, если нас вдруг с вашими обычаями подставить захотят. Или узнаешь о заговоре против нас. Если я что-то узнаю, клянусь, вас предупрежу, — Хельга прикоснулась двумя пальцами к зубам, похоже, подтверждая клятву.

Я посмотрела на девушек и подумала, что это действительно несправедливо, если к ним отнесутся плохо только из-за их чужеземности:

— Обещаю, что и я вам при случае помогу.

— Договорились! — решительно кивнула Юлдуз, зазвенев вплетёнными в косички монетками.

Мы налили из кувшина в чашки горячий отвар и подняли их, как братины, в знак заключённого союза. У меня на душе потеплело и не только от горячего напитка. Я больше не одинока! Пусть они не считают меня подругой, но так хорошо, когда хотя бы есть с кем поболтать

Заметив, что руки Хельги выглядят обветренными, я предложила:

— Хочешь, я тебе крем дам для смягчения кожи?

— Не откажусь. А у тебя он откуда?

— Я сама сделала. Я ведь деревенская ведунья, там женщины часто зелья для красоты просят: для волос, кожи. Уж на такое моих дара и знаний хватает. Я и травы с собой взяла. Мало ли, вдруг самой понадобится.

Юлдуз заинтересована подалась ко мне:

— Для кожи? А ты можешь её светлее сделать?

— Вряд ли получится превратить тебя в такую же белокожую, как Хельга, но осветлить немного могу. Будешь, как вон она, — кивнула я в сторону сидевшей на противоположном от нас конце стола темноволосой девушки.

Глаза Юлдуз сверкнули:

— Сделаешь — я тебе шёлковый платочек подарю.

Отказываться я не стала.