Если ты хочешь…

Елена Левашова

Любимый обвинил меня в предательстве и уехал, не позволив объясниться. Спустя много лет он вернулся в наш город… Он уже не простой мальчишка, каким я его помню. Опасный, красивый, влиятельный — теперь от него зависит свобода моего отца. Я готова на все ради папы. На все, кроме того чтобы открыть главную тайну — его сына.

Глава 7.

Весна.

«Я не хочу, чтобы ты возвращался в нашу жизнь», — на ум вновь приходят собственные слова. Разве я могла сказать ему правду? Да он и не спросил… Глупый. Попер буром со своим тестом ДНК. Высокий, широкоплечий, а смотрел, как обиженный мальчишка. Сильный, мужественный… Он стерпит, переживет наше общение, сумеет приезжать и забирать Алешку, быть «воскресным» папой, а я… А я боюсь, нет. Слишком больно видеть его, чувствовать запах, который так любила, осязать каждой клеточкой тела его ненависть и неприятие… Ему легко. Константин Духин сильный и стойкий человек, а я — Весна Завьялова — размазня. Он переживет, потому что ничего ко мне не чувствует, кроме жалости и раздражения, а я… Не могу забыть того, кто когда-то был моим воздухом… И оправдываться не хочу. Что я скажу? Я ведь не знаю, изнасиловали ли меня тогда? Я и про ребенка не говорила Косте — была уверена, что он от насильника. Только когда Алешка родился, поняла, что он его… Но уже поздно было: Костя уехал в закрытый военный городок, а отец запретил мне лезть в его жизнь.

«Сама виновата! — громыхал голос папы. — Нечего было перед всеми жопой крутить. Вскружила парням голову, теперь расхлебывай! Только знай — я не имею к этому никакого отношения!»

«Вёсенка моя, ты пахнешь клубникой», — как наяву чувствую шепот Кости. Он струится по воздуху, щекочет волосы на затылке, кипятит кровь. Правильно Костя сказал — надо замуж за Илью выходить, тогда я успокоюсь, усмирю проклятые воспоминания.

— Тук-тук! Где там наша болящая? — вздрагиваю от баса Ваньки Малеева. Меня перевели из реанимационного отделения в двухместную палату терапевтического отделения, но лежу я одна — впереди выходные, и я подозреваю, что врач планирует меня поскорее выписать.

— Ванечка, привет. — Хрипло произношу и закашливаюсь. Отодвигаю ингалятор и флакон с раствором для ингаляций, освобождая на тумбочке место для гостинцев.

Ванька двигается по палате, как слон в посудной лавке. Большой и неуклюжий, он шумно дышит и облегченно опускается на пластиковый больничный стул.

— Ну ты и напугала всех, Весна. Отец знает?

Иван работает в секретной воинской части вместе с отцом. И, вообще, когда-то мы дружили компанией — я, Костик, Ванька, его девушка Наташа Волховец, Сергей Обухов — сокурсник Кости, его девушка Яна. Давно это было… Быльем поросло.

Я теперь одна ращу ребенка, Иван так и не женился, Сергей уехал по распределению части на север. Женился на Яне, все у них хорошо.

— Нет. И не вздумай говорить. Врач утверждает, что продолжать лечение я смогу дома.

— Не пори горячку, Весна. — Взрывается Ванька. — Ты себя в могилу сведешь. Еще в этом… хосписе бесплатно пашешь. Одна живешь без плеча мужского. Замуж тебе надо, Вёсенка.

— Не за тебя ли? — улыбаюсь я, натирая краем ночнушки яблоко. Смачно его откусываю.

— Да хоть и за меня. Давно же предлагал. Все лучше, чем этот твой… бухгалтер.

— Вань, давай не будем, прошу тебя. И он психолог.

— А почему? Думаешь, я не знаю, кому дело вести поручили?

— Следственный комитет ведет, — бросаю я.

— Нифига! Духин твой ненаглядный ведет, потому что генерал Завьялов лицо уважаемое, и вообще… Интересно, Костя уже успел с прокурором области побухать? Без санкции прокурора госслужащих не имеют права задерживать простые следаки. А ему, значит, все можно?

— Хватит, Вань. Или я попрошу тебя уйти.

— Весна, я попробую помочь Валерию Павловичу, слышишь, — смягчается Ваня. — У них не будет доказательств. Ничего не будет, чтобы его посадить.

— Вань, я уверена, что Костя поможет мне. Он… знает про Алешку. — Отвожу взгляд в сторону, на нервно рвущиеся от порывов весеннего ветра жалюзи.

— Сама сказала? — укоризненно вздыхает Иван.

— Нет, так вышло. Случайно. Врач нашел в моих вещах визитку Кости. Мне вчера было так плохо, что они позвонили первому встречному… Наобум.

— И как он? Воспылал к отпрыску любовью?

— Да, вполне. Алешка доволен. Правда пока не догадывается, что Духин его папа.

Ванька сосредоточенно молчит. Думает о чем-то, трет ладони, качается на скрипучем стуле, а потом произносит:

— Конечно, мы раньше дружили, но… Я попробую найти что-то на майора Духина и надавить на него как следует.

— Господи, я же сказала, что не хочу этого!

— Любишь этого козла до сих пор? — кажется, я слышу, как скрипят зубы Малеева.

— Нет. Наши отношения в прошлом. — Произношу я, вздрагивая от пронзительной трели телефонного звонка. Алешка! Надо же, оторвался от игр и вспомнил о маме.

— Да, сынок.

— Мамуль, а можно я через часик приду к тебе? — хитро спрашивает он.

— Д-да, солнышко. Дядя Илья тебя покормил?

— Мам, я у дяди Кости. Он забрал меня из дома. — Важно отвечает Алешка. — Меня его жена покормила, тетя Маша. Она хорошая, и борщ у нее вкусный, почти как у тебя.

Яблоко падает из моих рук… Вот так значит? Без моего разрешения? Кровь отливает от лица, я что-то бессвязно шепчу бескровными губами, пугая Ваньку. Он поднимается со стула и испуганно нависает надо мной. Повторяет, как заведенный: «Что случилось, Вёсенка? Что произошло?»

— Костя забрал Алешу. — Шепчу, сбрасывая вызов и обещая сыну перезвонить. — Не понимаю… Как Илья мог его отдать и не позвонить мне? И Костя… Почему он ничего не сказал? Ведь можно же по-человечески?

— Я ему дам по-человечески. Какой у него адрес? — кажется, от Ванькиного баса дребезжат стекла в палате.

— Не надо, Вань. Наверное, он позвонит? Вечно все у вас… у мужиков через одно место.

— Я съезжу, Весна. Поговорю со старым другом. Нечего им тебя беспокоить — лечись, сил набирайся, я вон киви принес, помню, что ты их любишь. — Ваня решительно поднимается с места.