Ведьмин пес

Елена Дымченко, 2023

Энджи молода и привыкла к легкой беззаботной жизни. В один день ее привычная жизнь рушится: мать пропадает, а отца сажают в тюрьму. Поиски матери приводят девушку в глухую деревню, где живет ее прапрабабка ведьма Прасковья. Старая ведьма передает Энджи ведьминскую силу, но со стороны старухи это лишь коварная уловка. Жизнь девушки в опасности и для того, чтобы выбраться из смертельной ловушки, ей придется не только пересмотреть свои взгляды на жизнь, но и принять силу, которая легко может уничтожить ее. Комментарий редакции: Мистический триллер о столкновении с древним злом в декорациях топкой герметичной русской деревни. Книга – победитель курса «Сердце бестселлера» Писательской Академии «Эксмо»

Глава 6

— Мама, а что ты тут делаешь?

Валентина поднялась с кровати и накинула на себя халат.

— Как ты вошла? — сверлила она дочь пронзительным взглядом.

— Дверь была открыта! — выкрикнула Энджи, возмущенная игнорированием своего вопроса.

— Ты мне лжешь! — начала напирать на нее мать и хотела продолжить тираду, но вдруг передумала.

В глазах Валентины полыхнул гнев, но тут же возмущение сменилось на что-то похожее на испуг.

Черный пес, лежа у кровати, при виде чужака вскочил на лапы. Но, вместо того чтобы зарычать на Энджи, суровый страж припал на живот, прижал уши к голове и жалобно заскулил.

Девушка удивленно спросила:

— Что это с ним?

Не отрывая тела от пола, пес подполз к ней и склонил голову. Энджи, испуганная странным поведением малознакомой собаки, инстинктивно отскочила в сторону. Валентина, наблюдая за собакой, побелела, губы затряслись. Видимо, это зрелище поразило и ее, и не самым приятным образом.

Пес лежал не шевелясь и как будто ждал какого-то решения от Энджи.

— Хорошая собака… — неуверенно произнесла она.

Тот как будто понял и, не смея смотреть ей в глаза, так же по-пластунски отполз к Валентине и, только добравшись до нее, посмел встать на лапы. Но и стоя, он держал голову опущенной, тем самым выражая полное смирение.

Энджи растерянно пожала плечами и перевела взгляд на Валентину.

— Так что ты здесь делаешь? — с напором спросила она, решив, что после странной эскапады пса вправе допрашивать мать.

Та вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на дочь. Она явно давала понять, что не намерена отчитываться. Энджи почувствовала ее сопротивление, но не сдала позиций, как это делала обычно, и ответила матери требовательным взглядом. Две женщины, мать и дочь, стояли друг напротив друга и уже не скрывали своего противостояния. Для Энджи это было впервые, и где-то глубоко внутри она почувствовала пакостное удовлетворение.

Первой отвела глаза Валентина. Стараясь максимально сохранить чувство собственного достоинства, она с непроницаемым лицом прошла мимо дочери и вышла вон. Пес нерешительно взглянул на Энджи. Она непроизвольно кивнула. Получив разрешение, пес обошел ее бочком и выскользнул за дверь. Девушка проводила собаку изумленным взглядом.

— Мама! — выйдя, наконец, из ступора, кинулась она вслед. — Ты куда?

Валентина даже не оглянулась и продолжила чеканить шаг в сторону леса. Глядя ей вслед, Энджи почувствовала такой же прилив ярости, как утром в машине. Гнев клокотал внутри, требуя выхода, и она выплеснула его возмущенным криком:

— Вернись немедленно!

Мать остановилась. Пошатнувшись, как от удара в спину, она с видимым трудом устояла на ногах и, развернувшись, пошла к дочери. Походка Валентины была очень странной. Создавалось впечатление, что она идет против воли и кто-то подталкивает ее сзади. Лицо было перекошено от бессильной злобы на собственную беспомощность. Пес, жалобно поскуливая и прижав уши к голове, семенил вслед за ней. Дойдя до дочери, Валентина остановилась, упрямо вздернув подбородок, и вперила в дочь негодующий взгляд.

Энджи, пораженная увиденным, растерянно спросила:

— Что это было?

Валентина смотрела на нее с неприкрытой ненавистью и явно не собиралась ничего объяснять.

— Ладно, — вздохнула немного испуганная и ничего не понимающая девушка, — нам нужно похоронить бабушку Прасковью и убираться отсюда. С кем здесь можно об этом поговорить?

В глазах матери промелькнула усмешка:

— Вряд ли тебе здесь помогут, — соизволила она подать голос.

— Это почему? — искренне удивилась Энджи.

— Прасковью здесь не любили и боялись.

— В это я верю, но она умерла, и ее нужно похоронить по-человечески.

— Ну, дерзай, — усмехнулась мать, — а я пошла.

Развернувшись, она направилась к лесу.

— Так с кем можно поговорить? — крикнула ей в спину Энджи.

— Попробуй с Балашихой, — обернулась мать и показала на желтый дом с большим палисадником.

«Странная она какая-то, очень странная», — думала девушка, подходя к указанному дому.

Поднявшись на крыльцо, она постучала в дверь. Послышались тяжелые шаги, дверь приоткрылась, и в узкую щель выглянула пожилая женщина. Судя по ее виду, она была не очень здорова: дыхание со свистом вырывалось из легких, лицо было одутловато, а кожа имела зеленоватый оттенок.

— Чего тебе? — недружелюбно спросила она.

— Извините, — улыбнулась Энджи своей самой обаятельной улыбкой. — Я хотела спросить, не подскажете ли вы, к кому тут можно обратиться по поводу похорон.

Судя по озадаченному лицу, деревенская женщина не привыкла выслушивать такие длинные обороты речи и суть вопроса поняла не сразу. Когда же понимание пришло, припухшие глаза загорелись любопытством, и дверная щель стала чуть шире.

— Кого ж ты, дочка, хоронить собралась?

Обрадовавшись, что женщина продемонстрировала готовность к диалогу, Энджи приободрилась и с готовностью ответила:

— Прабабушку мою, точнее прапрабабушку.

Та удивленно спросила:

— А ты чья будешь? Что-то я тебя не припомню.

— Так Свиридова я, — ответила Энджи, но тут же сообразила, что фамилия отца ничего этой женщине не скажет. Девушка попыталась вспомнить девичью фамилию матери, но не смогла, ведь она ее никогда и не знала.

— Ой, извините, это фамилия моего отца, а умерла прапрабабушка по матери, вот как фамилия — не знаю… — растерянно пролепетала она.

Женщина поджала губы и одарила нежданную гостью неодобрительным взглядом:

— Вот времена-то наступили, даже материнскую фамилию люди не знают, а что уж о дедах и прадедах говорить.

Энджи не нашлась что возразить.

— А в каком доме жила твоя прабабка?

— Она не здесь жила, ее дом в лесу.

— В лесу? — переспросила та.

Наблюдая за стремительно менявшимся выражением лица Балашихи, Энджи поняла, что разговор закончен, и не ошиблась. Дверная щель начала быстро уменьшаться, и девушка еле успела вставить в нее ногу в кроссовке.

— Как звали твою прабабку? — уточнила женщина, продолжая давить на дверь.

— Прасковья, — ответила девушка и уперлась в дверное полотно рукой.

Хозяйка дома безуспешно пыталась отделаться от нахалки и скрыться, но Энджи не намерена была отступать.

— В чем дело? — возмущенно спросила она. — Что не так?

— Ты, видно, совсем без мозгов, раз задаешь такие вопросы, — не сумев сбежать, Балашиха решилась продолжить разговор.

— Это почему? — начала сердиться Энджи. — Человек умер, его надо похоронить на кладбище, — и язвительно добавила: — Или у вас так не принято?

— Человек? — задохнулась от возмущения та. — Человека-то и похоронят по-человечески, а Прасковья твоя… — захлебнувшись приступом кашля, она не смогла закончить фразу.

Энджи старалась подавить вновь обуявший ее приступ гнева и с нетерпением ждала, когда у «коровы» пройдет кашель, чтобы высказать все, что она о ней думает. Но женщина все кашляла и кашляла, лицо начало наливаться неестественной багровостью, глаза вылезли из орбит. Отпустив дверь, она сползла по стене и распласталась на полу. Страшная судорога пробежала по телу, и Балашиха затихла, как и гнев в душе Энджи.

— Господи! — Девушка шагнула в коридор и приложила два пальца к шее так, как видела это в сериалах.

Но бьющуюся жилку обнаружить не удалось, хотя она и двигала пальцы туда-сюда, пытаясь отыскать признаки жизни. Услышав шорох, Энджи подняла голову: из комнаты в коридор вышел высокий, худой старик.