Проклятье Ярангара

Елена Герасимова

Я, Луиза Дамарро, собиралась замуж за привлекательного и состоятельного мужчину, мечтала о красивой жизни, как вдруг… все перевернулось с ног на голову, и моим супругом стал странный орк. Казалось, хуже быть не может. Может, поскольку мой муж вовсе не орк, а дроу, и над ним довлеет давнее проклятие. Он думал, я его спасение, и ждал моей любви. А что в итоге?.. Покажет только время.

ГЛАВА 2

Хотите знать, как за месяц до свадьбы я оказалась у орков и вышла замуж не за того мужчину? Ха-ха! Это самое гадкое и непредсказуемое событие, которое только могло произойти в моей тщательно выверенной и спланированной жизни. На самом деле ничего не предвещало беды. Я наслаждалась любовью и обожанием своего жениха, видя в его глазах покорность и готовность служить мне, богине, до конца своих дней, упивалась ощущением морального удовлетворения от своих тяжких трудов. Я почти добралась до той вершины, где мне было бы так хорошо и прекрасно существовать, не зная бед, горестей и лишений. От этого райского места меня отделял один шаг, один день — день нашей свадьбы. Все уже было готово: роскошное подвенечное платье, сшитое самой лучшей портнихой, приглашены гости, продумано меню и распорядок церемонии, абсолютно все до самых маловажных мелочей было учтено и несколько раз перепроверено. Мне хотелось блистать в день свадьбы, дабы все, кому не лень, смогли убедиться, что Луиза Дамарро заслужила свой праздник, свой билет в лучшую жизнь, что простая девушка маг достойна Максимилиана Атталь и по праву займет место в большом и богатом роду. Этот день должен был стать моим личным триумфом.

Все оборвалось в тот проклятый день (просто я об этом еще не догадывалась), когда по просьбе магистра Бернадана в составе группы магов отправилась в Датаркские степи. Не захотела упустить прекрасный шанс снискать любовь будущей свекрови и привезти знатной даме милого пушистого зверька, одного из тех, ради которых, собственно, и была затеяна вся экспедиция. Вообще, их для людей вылавливали орки. Прибыльное дело давало доход, и его хватало обеим сторонам давнего договора. Я не имела к этому делу никакого отношения, мне приходилось заниматься несложными поручениями в пределах королевства, и то выезжать за пределы столицы приходилось не часто. Не самая пыльная была у меня работа, хоть и связанная с магией. И тут вдруг поездка в степь, такую даль.

Максимилиан страдал, он не мог от меня оторваться, словно что-то чувствовал, и горячо шептал в мое ухо:

— Я буду скучать, Лу. Я умру от тоски.

— Милый, — проворковала я, обернувшись к мужчине и сбросив с себя тонкий халат, — моя поездка займет от силы две недели, зато потом ничто уже не сможет нас разлучить.

В глазах Макса вспыхнул огонек желания, он застонал, прильнув к моему телу, сжал руками, зарылся лицом в распущенные волосы, вдыхая их дивный аромат.

— Я так тебя люблю. Я так хочу поскорее привести тебя в свой дом. Я…

Какой смысл тратить драгоценное время на слова? Все и так ясно, и уже вряд ли что-то изменится. Я выйду за него и буду самой счастливой, поэтому прижала пальчики с идеальными ноготками к его губам и покачала головой.

— Помолчи, — прошептала, проведя языком по коже на его груди, — лучше сделай так, чтобы в поездке я не успела по тебе соскучиться.

Мой жених взбодрился, воодушевился и еще долго не давал мне уснуть. Я была довольна, как объевшаяся кошка, не заглядывая глубоко в душу, чтобы не чувствовать живущий там холод. Со времени своего перерождения я вошла во вкус, научилась соблазнять Макса, делать так, чтобы он сходил с ума от желания. Пусть в своих навыках была еще далека от коварных соблазнительниц, но уже кое-что умела и не забывала использовать, чтобы подогревать интерес будущего мужа, чтобы он не забывал, кто его бог, кто его звезда.

Итак, нас ждали степи, неотесанные орки и пара десятков маленьких грызунов, которых называли хаасами или земляными зайцами. На последних они нисколько не похожи, скорее напоминают мышей, но и с ними ничего общего во внешнем облике нет. Хаасы — маленькие короткотелые животные с большой головой, длинными закругленными ушками, приплюснутой мордочкой и большими глазами-бусинами, имеющие длинные задние лапы и такой же длинный, украшенный кисточкой хвост. Еще несколько десятков лет назад они никого не интересовали, жили в степях и не знали, что такое неволя. Все изменилось, когда один маг привез такого зверька и показал друзьям. Конечно, среди небогатых слоев населения зверек любви не снискал, зато у богатых дам, плененных мягкой песчаной шерсткой и умильным внешним видом зверька, появилось непреодолимое желание завести в доме такое чудо. Орки тут же предложили наладить поставки хаасов, от чего люди уже просто не смогли отказаться. Правда, сами никогда животных не перевозили, только отлавливали и содержали до переправки в человеческие государства. Вот и предстояло нам перенести из степей в столицу два десятка земляных зайчиков.

Повторюсь, ничто не предвещало беды. Мы прибыли в степи, добравшись до поселения орков телепортом. Зачем тратить время и силы, если можно использовать магию? В нашем небольшом отряде все были единодушны, так что около полудня ровно через четыре дня после начала нашего путешествия мы оказались на окраине огромного стойбища. Шатры, шатры. Однако ни одного орка. Никто не торопился нас встречать, хотя мне было весьма любопытно взглянуть хотя бы на одного степняка, потому что ни разу не видела орка живьем. И они пришли. Двое высоченных, плечистых мужчин в узких штанах, заправленных в сапоги, в кожаных безрукавках, со странными прическами в виде мелких косичек, собранных в общую массу — у одного была коса, у другого на макушке красовался хвост, причем кончики косичек были украшены острыми металлическими накладками в виде игл или чего-то в этом роде. Я наивно полагала, что это сделано для красоты и уже намного позже, когда стала женой орка, узнала, для чего на самом деле нужны эти «украшения», так называемые — таура. Вообще, культура и быт орков сильно отличались от привычной жизни, но и они оказались не такими глупыми и неотесанными, как это виделось со стороны. Только это произошло намного позже, а сейчас нас ждала встреча с вождем, обсуждение сделки и пересчет хаасов. Остаток дня был потрачен на улаживание дел, и уже на следующее утро мы собирались отправляться в обратный путь. Я так очень торопилась, торопилась поскорее вступить на новую ступень, а что до орков и степных зайчиков… Вот тут и начинается самое гадкое.

Вечером, когда на степь медленно опустился сумрак, в центре стойбища разожгли костры, начали собираться орки, потом зазвучала непривычная ритмичная музыка, извлекаемая из инструментов, чем-то напоминающих большие барабаны, обтянутые кожей, бубнов, а так же дудок самых разнообразных форм и размеров. Поначалу эта какофония до ужаса резала слух, но вскоре музыканты сыгрались, и получилась очень даже приятная мелодия, которая будто бы говорила с душами всего живого, кто только мог ее слышать, рассказывала о свободной степи, о ветре, что играет с шелковыми травами, о бездонном небе и плывущих в недосягаемой высоте облаках. Она говорила и пела о солнце, о луне и холодных звездах.

Вождь огромного племени лично пришел пригласить нас на праздник. Отказать мы не посмели и присоединились к всеобщему веселью, хотя меня слегка смущали разбитные танцы, видимо, иначе орки танцевать не умели, да мы и не стремились выйти в круг. Мужчины и женщины племени всех возрастов дружно отплясывали на освещенной кострами площадке, вдобавок много пили и ели, орали непонятные песни, короче говоря, оркам было весело.

А потом появился шаман. Этот орк практически ничем не отличался от сородичей, разве что носил на шее кучу различных бус и оберегов. На нем были надеты широкие на подобии шаровар штаны, заправленные в невысокие сапоги из мягкой кожи, его же обнаженную грудь, спину и руки покрывали различные символы и знаки, а на лбу красовался узкий металлический обруч. Шаман был высок, широк в плечах, в общем, производил впечатление бывалого воина, а не того, кто целыми днями просиживает в шатре, курит благовония и беседует с духами. И в то же время от этого орка веяло такой силой, что даже мне, как магу, стало не по себе. Никогда ведь не знаешь чего ждать от такого… эм… он ведь не человек, орк. Значит, мы не знали, чего можно ожидать от шамана.

И не зря я его сразу невзлюбила. Не зря. Никто не знал, зачем и для чего он крутился рядом с чанами, в которых варили какой-то напиток. Нас тоже угощали, и пока все шло хорошо. Ага! Все было хорошо, пока сначала мои коллеги, а потом и я следом, повинуясь странному порыву, непреодолимому желанию смеяться и веселиться, не пустились в пляс. Я никогда раньше не подозревала, что умею так танцевать, так неприлично вращать тазом и все в этом роде. Боже, кокой стыд! Правда, в тот момент он меня не навещал, стыд, то есть, изнутри рвался безудержный смех, и тело само начинало двигаться в ритме с музыкой. Нас опоили, возможно, это было сделано специально, и чем дольше я жила среди орков, тем больше убеждалась в своей правоте, но это было потом. Тогда же мы, человеческие маги, ничем не отличались от орков, отплясывая с ними наравне, отпивая веселящий напиток из общей чаши, чем-то напоминающей таз, только сделанный из бронзы или меди.

Еще позже перед глазами поплыло. Я уже почти ничего не соображала, мои коллеги тоже являли собой яркий пример идиотизма: широко улыбались, мужчины пытались облапить женщин, которые были их выше ростом и шире в плечах, орали песни, причем и наши, и повторяли за орками. Временами в моей памяти стали случаться провалы, и стало казаться, что эта безумная ночь длится бесконечно долго, что этому веселью не будет конца. В какой-то момент рядом со мной оказался неказистый орк, уж слишком неправильным он мне показался, только выпитое зелье мешало сосредоточиться, мозг перестал соображать, я просто танцевала с ним, и этот странный степняк, несмотря на хромоту, отплясывал не хуже сородичей. Из всего облика этого орка мне хорошо запомнились только его глаза — невероятные, льдисто-зеленые, будто сквозь них на меня смотрело скованное льдами море. Потом наступила темнота, и лучше бы мне не просыпаться, лучше бы не просыпаться…

Судьба-плутовка, судьба-издевка решила все иначе. Я проснулась совершенно не в том шатре, куда нас поселили на время, и чуть позже узнала, что успела выскочить замуж. Не хочу вспоминать и описывать первые несколько дней новой ужасной жизни, причем в этой идиотской ситуации оказалась не я одна. Оказалось, что изначально орки пили из ритуальной чаши, но пили только те, кто желал соединить свои жизни узами брака с выбранными мужчинами и женщинами. Если проще, то они попросту женились, по этой лишь причине нас пригласили на праздник, а мы, не зная тонкостей, вляпались по самое некуда. Был скандал, в итоге которого шаману пришлось в срочном порядке разорвать несколько неравных брачных союзов, а вот мне он отказал. Взял и отказал. Знаете, почему? Ах-ха-ха! Потому что я, видите ли, вышла замуж не за обычного орка, мало того, что моим супругом стал недоорк, так еще он оказался сыном вождя. ВНЕБРАЧНЫМ сыном вождя. Я кричала, требовала развода, пытаясь объяснить оркам, что у меня жених, что скоро свадьба.

— Боюсь, милочка, — сказал вождь во время моей очередной истерики, — тому мужчине придется подыскать новую невесту.

И быть бы вождю мертвым, но его спасла охрана в лице троих высоченных, широченных детин с дубинками в ручищах.

— Отпрыски правящих семей не вправе нарушать старинный закон, поэтому женятся раз и навсегда. Такие браки неразрывны. Тем более, ты сама пила из ритуальной чаши, насильно никто не заставлял.

Тогда я выбежала из шатра, не помня себя от охватившей злобы, от отчаяния, и попыталась совершить побег. Да куда там. За пределами стойбища магия просто переставала подчиняться, будто кто-то намеренно лишал меня сил. Не получалось даже открыть портал, ничего абсолютно, но меня не остановило это гадкое открытие. Я только зло хохотала, выпуская пар, а потом развернулась и, наплевав на следивших за мной всем скопом орков, отправилась в степь. Взяла и ушла.

— Ничего, — рычала, сжимая и разжимая кулаки, — когда меня это останавливало? Пусть без магии, но я вернусь обратно и выйду замуж за Макса. Никто не отнимет у меня этот шанс. Я его заслужила. Я его заслужила!!!

Степь, степь. Солнце, ветер, травы, травы. Бесконечный простор, и жара, которая выматывала, она бесила, заставляла злиться, но я упорно шла вперед. Плевать мне было на все и всех. У меня была цель, и она лучше любой карты, лучше путеводной звезды задавала нужное направление. Кстати, мои коллеги после поспешного развода схватили хаасов, и рванули обратно, а меня они бросили. Бросили! Да еще такими глазами смотрели, гадкие улыбочки сцеживали в кулаки… НЕНАВИЖУ!

Три дня я шагала по степи, вновь испытывая голод и жажду, усталость, в конце концов, только Луиза Дамарро не из тех, кто готов сдаться и подчиниться решениям, которые противоречат ее планам на жизнь. Ветер постепенно выдул из души лютую злобу и обиду на весь мир, эти чувства выцвели, притупились, камнем легли на сердце, вызывая на моем лице не улыбку, а оскал, только в этот момент я не стала бы убивать. Что со мной произошло? Черт его знает. Наверное, поняла, что драгоценные коллеги давно сообщили Максу о моем замужестве, и спешить уже некуда. Правда, ведь он уже мог явиться за мной, но так этого не сделал. Может быть, не так сильно и любил, и я зря надеялась на беззаботную жизнь. Хм. Может быть. Только сложно было справиться с собой, с тем, что творилось в моей ненормальной голове, в отравленной душе. Я продолжала идти вперед, иногда мне удавалось добыть себе пищу, поскольку со временем вернулась магия. Знала только одно — жить с орками не стану. Не стану, и все тут! Пусть этот хромой коротышка поищет себе новую жену. Пусть…

В кромешной тьме я остановилась на отдых, насобирав под редкими кустами сухих веток и травы, разожгла костерок и устало опустилась рядом. Мыслей в голове не было вообще, мой разум устал без конца выстраивать новый план на жизнь. С чего бы начать? С чего бы ни начинать, все равно нужно вернуться обратно. Пусть у меня нет больше жениха, и не светит сытая жизнь, однако у меня еще остался дом и немаленькие сбережения. Плевать. Не получилось поймать удачу за хвост с первого раза, попытаю счастья еще раз, только в другом месте, чтобы никто, ни одна душа не ведала, что Луиза Дамарро по глупости вышла замуж за степняка.

— О, боже! — рассмеялась я, глядя на огонь. — Ну, ты и вляпалась.

Он пришел неслышно, опустился по другую сторону костра и смерил тяжелым взглядом. Я не испугалась орка, лишь досадливо сморщила нос и отвернулась.

— Нагулялась? — на удивление приятным голосом спросил он.

— А тебя только это интересует? — выпалила в ответ, потому что разочарование накрыло с головой.

Как сбежать, если этот недоорк преследует меня? Как?

— Думаешь, я не могу тебя понять? — усмехнулся тем временем мой нечаянный супруг. — Ошибаешься. Я очень даже понимаю твои чувства и разделяю твою злобу, но есть закон, который ни ты, ни я нарушить не в силах. Нам придется вернуться.

Я только голову откинула назад и расхохоталась.

— Вернуться? — выдавила сквозь смех. — Ты в своем уме, орк?

— Ярангар, — вставил он, но я не поняла и удивленно воззрилась на степняка.

— Что?

— Ярангар — мое имя.

— Надо же, — присвистнула я, — имя у тебя красивое, а сам ты какой-то не такой.

Орк промолчал, только желваки заходили на скулах, да глаза его необычные, не свойственные оркам, льдисто-зеленые сузились до еле заметных щелочек.

— Ты нисколько не лучше, — зло бросил он и вдруг нахально усмехнулся. — Однако ты моя супруга, так что будь умницей, уважь усталого мужа, помоги расслабиться.

— Что?

Я задохнулась от возмущения и вскочила на ноги, понимая, на что намекает орк. Нет, нет, нет. Никакой близости. Орк посмотрел на мое ошарашенное побледневшее лицо и заржал. Просто откинулся на спину и заржал. Мне стало обидно. Я сжала кулаки и бросилась на мужчину, горя желанием сдавить его шею и душить, душить, душить. Не вышло. Степняк успел перехватить мои руки и прижал их к груди, а потом, глядя в глаза, тихо сказал:

— Если ты хочешь, чтобы я не требовал от тебя исполнения супружеского долга, будь повежливее, дорогая. В ином случае тебе придется стать моей настоящей супругой. Ты поняла?

Я зажмурилась, но кивнула, хотя все еще не могла поверить его словам. Орк же спихнул мое окаменевшее тело в сторону, поднялся и ушел, растворившись во тьме. У меня не было времени на раздумья, я быстро подобралась, словно кошка, и на корточках отползла в высокую траву, чтобы спрятаться, а потом вскочить на ноги и бежать без оглядки, отчего в ушах засвистел ветер. Подгоняемые страхом ноги несли меня все дальше и дальше, пока что-то тяжелое не ударило в спину. Я споткнулась и, упав, покатилась по траве, но, перед тем как отключиться, успела заметить лицо орка с кривой ухмылкой, почувствовала его руки на своем теле, а потом он перекинул меня через плечо, словно мешок, и понес. Меня обступила спасительная тьма, и все, что происходило после, осталось тайной.

Не скажу, что мне тяжело было привыкать к быту орков. Хах! Когда-то моя жизнь мало чем отличалась от их кочевого существования, разве что у меня был дом, кое-какие условия и пьяница отец. Я шипела и ругалась, не стеснялась использовать крепкие словечки в отношении соседей и сородичей супруга. Как внебрачный сын вождя он имел небольшие привилегии, но редко ими пользовался, старался держаться в тени своих братьев — высоченных, широкоплечих мужчин, тела которых были покрыты знаками и шрамами. О чем это говорило? О том, что Квидр обеспечил свой род и огромное племя достойными защитниками и наследниками, хотя сам на покой еще не собирался и, судя по тому, что этот орк имел трех жен и кучу любовниц, а так же рабынь, был полон сил. Вождь одинаково относился ко всем своим детям, не выделял старших или младших, законных или внебрачных. Нет, все дети были для него равными. Ага, ровно до того момента, пока не возникало драк по разным причинам, потому что внебрачные дети знали, они не имеют никаких прав и после смерти отца будут жить в племени на общих основаниях, в то время как законные детишки поделят власть и довольно богатое имущество. В такие моменты вождь выходил из себя, и «детишки» получали от папочки по шее, ну, и куда придется. Квидр, воспитывая сыновей, не стеснялся и гонял их по всему лагерю. Орк награждал их ударами и зачитывал наизусть законы и правила, чтобы их запомнили не только детки, но и все сородичи, которые с любопытством наблюдали за процессом. Правда, был у орков один хитрый закон — если внебрачный сын вождя победит в поединке законного наследника, он сможет занять место главы рода и так далее.

Однако Ярангар не стремился урвать для себя кусок послаще, он не вмешивался в разборки, не навещал отца и свою родню чаще одного раза в несколько дней. Да и куда ему-то, хромому и не доросшему до братьев, соваться? Возможно, именно по этой причине мы жили на окраине стойбища, а еще моего супруга не боялись другие орки и всячески обзывали, высмеивая болезненный внешний вид. Я долго терпела, вообще мне было плевать на него и всех, с кем жила, можно сказать, бок о бок, поскольку, как бы ни хотелось, приходилось заниматься совместно с орчанками хозяйственными делами. Благо в поле работать не заставляли, все же невестка вождя, но от другой работы отлынивать не получалось, вот и приходилось либо готовить еду на всех, либо заниматься большим стадом коров, овец и лошадей, хотя верхом орки не ездили ввиду слишком мощного телосложения. И все же они редко ходили пешком. Угу. Шаман умел вызывать духов, и они, получив определенную плату, выпускали в наш мир существ из других измерений. Эти животные — синзаки, чем-то напоминали ящеров, только ноги у них были длиннее, тело целиком покрывала надежная броня из толстых плотно прижатых друг к другу чешуек, морды они имели узкие и вытянутые, а еще эти зверушки были травоядными. Их длинные толстые хвосты использовались в качестве оружия, если возникала угроза жизни, хотя в степях не водилось таких животных, кто мог бы им угрожать.

Снести издевательство над Ярангаром было не так сложно, но когда насмешки посыпались на мою голову, я не выдержала и начала мстить. О, нет! Открыто, по свежим следам никогда не мстила, поскольку понимала, что воевать с большим количеством женщин всех возрастов мне просто не под силу, поэтому, затаив обиду, выжидала и, как только наступал подходящий момент, совершала ответную пакость. Ах-хах! Эти нахалки и пустобрехи долго не могли понять, почему у них постоянно что-нибудь да случается. То молоко свеженадоенное свернется, то лепешки пригорят так, что хоть зубами отдирай, то выстиранная одежда с веревок, растянутых между вбитыми в землю палками, сорвется и разлетится по всему стойбищу, то коровы разбегутся или попросту не придут на дойку. О! Это далеко не весь список из того, что я делала. Быть единственным магом среди огромного количества народа весьма приятно. Орки могли ругаться, обзывать, даже угрожать, но я прекрасно знала, что ничего они мне не сделают, а если будут мстить, то им придется запачкать ручки лично, и тогда уже точно пощады не будет. Меня пытались отравить не до смерти, конечно, а так, чтобы вызвать сильное несварение. Знаете, что меня спасло от этой печальной участи? Я никогда не ела вместе со всеми. Ярангар не настаивал, поэтому в нашем шатре готовили отдельно. Каждый день из шатра вождя приходила рабыня и занималась готовкой, но она не посмела бы сотворить глупость из страха сурового наказания. С этим у орков было строго.

Кстати, о вожде. Квидру на меня жаловались частенько, особенно жены старших сыновей, ведь именно они, а не простые орчанки, начали со мной войну. Чего боялись эти дурехи, я примерно догадывалась — наверняка считали, что, родив от Ярангара сына, приложу все свои магические усилия, дабы сделать его вождем. Ну, какой-то смысл в их опасениях был, только никто не знал, (этот факт совместного проживания мы с орком тщательно скрывали) что близости между нами нет. Я старалась супруга лишний раз не трогать, а он был верен своему обещанию. Мы даже спали в разных углах шатра, поделив его пополам. Ярангар не покушался на мою часть, я — на его, и пока нам удавалось уживаться.

Однажды у ручья, где я пыталась выполоскать свои вещи, меня окружили орчанки и, гаденько улыбаясь, попытались столкнуть с мостков. Ага! Нашли дуру. Я никогда не ходила одна и без защиты. Во-первых, использовала магию, а во-вторых, у моего супруга жил огромный зверь, отдаленно напоминающий собаку. Асу как-то сразу меня принял, возможно, это сделал орк, но с самого первого дня, когда он притащил меня в стойбище и у всех на глазах занес в шатер, пес стал моим верным спутником. Скорее всего, он играл роль надсмотрщика, однако я временно смирилась с новым укладом жизни и бежать больше не пыталась.

«Ладно, Лу, — решила я, — если ничего изменить нельзя, жди и, как только появится шанс, ты сделаешь все возможное, чтобы изменить свою жизнь».

Так вот, орчанки, которые жаловались на меня вождю за неуважение к их статусу, частенько получали от Квидра нагоняй. Орк был далеко не дурак, он все понимал, а еще чаще просто был свидетелем тех неприятных моментов, когда меня при всех пытались унизить. И что же? Да ничего, в принципе, не изменялось. Орки не желали принимать человека в свой род, они и Ярангара терпели только из уважения к вождю, а я… я стала еще одним поводом, чтобы задирать орка.

— Не нашел жены среди наших женщин, эту дохлую мышь в наш клан притащил. Какой с нее толк? Разве что похлебку на ее костях сварить, — до поры до времени смеялись орки, а потом начали завидовать.

Чему? Мы договорились, что в присутствии других орков будем изображать из себя по уши влюбленных супругов. Нет, целоваться при всех не требовалось, просто мимолетом обменяться взглядами, улыбками, коснуться невзначай руки или плеча. Для меня лично это все было игрой, необходимостью, чтобы избавить себя от насмешек и придирок. Наверное, Ярангар тоже воспринимал это только как игру, во всяком случае, когда мы оставались наедине, становился равнодушным и холодным. Меня нисколько его равнодушие не смущало, я думала, как бы улучшить свою жизнь хотя бы в условиях стойбища.

— И на что твой супруг глаз положил? У тебя ни груди, ни задницы нет, ровная, словно степь, — начали орчанки, так и не сумев столкнуть меня с мостков.

Я только фыркнула, продолжая полоскать свои рубашки. Асу лежал рядом и исподлобья следил за женщинами. Они, конечно, не просто так меня задирали. У орчанок фигуры были видные, по их меркам: высокие ростом, длинноногие, большегрудые, но не толстые или пышные, как могло показаться, кочевая жизнь в не самых простых условиях не располагает к толстоте, к тому же женщины умели драться не хуже мужчин. Они могли похвастать крепкими мышцами, длинными черными волосами, которые заплетали в косы. Могли и делали это, но что-то во мне орчанок раздражало и даже бесило. Не получалось у женщин сдерживать свой дрянной нрав. Уж что-что, а вот характер у них был сварливый, такие задор-бабы, которые жить спокойно не могли, лишь бы с кем-нибудь столкнуться, выяснить отношения, даже когда особой причины для скандала нет. Хм. Если раньше они задирали друг друга и собачились по пустякам, то с моим появлением у орчанок появился новый объект для насмешек, что их объединило. К счастью, они хотя бы не пытались со мной драться, то ли хватало ума не трогать мага, то ли просто жалели. Как бы там ни было, но стычки случались регулярно, я даже ждала их с некоторым предвкушением.

— Ну, что молчишь, тощая? — продолжали цепляться орчанки, глядя на то, как складываю выстиранные вещи в корзину.

— А что бы вы хотели от меня услышать? — спокойно поинтересовалась я и поднялась с колен.

Да, мой рост оставлял желать лучшего, даже самой младшей из присутствующих дам я не доставала макушкой до плеча.

— Нет, ничего особенного, — пожала плечами седьмая или восьмая дочь вождя. — Просто нам интересно, что он в тебе нашел? Столько женщин вокруг, но Яр почему-то выбрал дохлую человечку. В чем твой секрет, Луиза? Или мой братец сделал это только потому, что сам одним местом слабоват?

— Слабоват?! — воскликнула я, зная, что иной раз на высказывания орчанок нужно реагировать незамедлительно.

Что ж, месяц житья среди орков, и я стала совершенно другой. К чему в степях соблюдать приличия? Кому они здесь нужны? Пришлось подстраиваться под новые условия выживания. Черт, и за что мне все это?

— Что же, так уж и не слаб? — прищурились бабы и даже забыли о своих делах.

— Девочки, — протянула я и прикусила губу, мечтательно закатив глаза, — вы просто не представляете, какой Ярангар пылкий любовник. Вряд ли в целом стойбище сыщется мужчина, способный переплюнуть моего супруга в этом деле. О! Он такой ненасытный.

Орчанки замерли, переваривая мои слова, я же, посмеиваясь, обошла их сторонкой, кликнула Асу и отправилась в сторону стойбища.

— Ты лжешь! — запоздало понеслось мне в спину.

Я только бедрами вильнула и отправилась дальше. Вот что еще раздражало во мне этих женщин — мое умение двигаться, я редко прибегала к тем навыкам, которыми со мной поделились эльфийки. Почему-то боялась показать это, а тут вдруг осмелела и без зазрения совести позволяла себе слишком смелые, порой провокационные движения. Нет, ничего неприличного не делала, но когда приходилось присутствовать на общих сборищах, пиршествах, нужно было танцевать, ведь если ты хотя бы раз не вышел в круг для плясок, значит, не уважаешь свое племя. Мне, конечно, орков не за что было уважать, в особенности троих из них, но и я танцевала, танцевала так, что у многих мужчин челюсти падали на песок. Пусть я не стала графиней, не исполнила свою главную мечту, уже неважно все это. Жаль только потраченного времени, сил, а все остальное… Я поняла — бесполезно ругаться, кричать и оплакивать судьбу, просто ждала второго, не знаю, третьего, пятого шанса, лишь бы только вырваться, стать вновь человеком.

— Ты лжешь! — преградив мне дорогу почти у самого шатра, пропыхтела неугомонная Пененга и уперла руки в крутые бедра.

Я окинула ее подтянутую фигуру задумчивым взглядом и пожала плечами.

— Тебе требуется доказательство нашей страсти? — спросила тихо и широко улыбнулась, когда из шатра вдруг вышел мой «драгоценный» супруг.

— Ярангар, — окликнув орка, промурлыкала я.

Орк, услышав мой голос, споткнулся, медленно обернулся и удивленно приподнял бровь.

— Милый, — продолжила меж тем и медленно приблизилась к супругу, чтобы, поставив корзину на землю, прильнуть к его плечу и пожаловаться: — Твоя сводная сестрица не верит, что мой муж невероятный любовник.

Ярангар выпучил глаза и ничего не смог выдавить. Сестра не видела его лица, не слышала, как он шепчет:

— Совсем сдурели?

Я прижалась губами к уху орка и так же тихо ответила:

— Ты прекрасно знаешь, что не я затеяла эту игру. Но, если хочешь, можешь отказаться от моих слов, о тебе все равно только гадости говорят.

Он задумался на миг лишь только, потом я почувствовала, как его руки ложатся мне на спину, спускаются ниже к ягодицам и сжимают их. Если бы кто-то увидел в эту минуту мое лицо, умер от страха, потому что я через силу терпела прикосновения этого мужчины.

— Я соскучился, дорогая, — чуть громче произнес орк и подхватил меня на руки.

Я охнула и рассмеялась, повернувшись со счастливой улыбкой к Пененге.

— Ты ведь не хотела жить с ним! — закричала она. — Ты желала развода.

— Дорогая, — снисходительно улыбнулась я, стараясь не обращать внимания на нос орка, который уперся в мою шею, — просто нужно было время, чтобы понять, как мне повезло. К тому же Яр умеет быть убедительным.

— Иди домой, Пененга! — взрыкнул орк, даже не глянув на пунцовую сестру, и занес меня в шатер, правда, на пороге слегка притормозил и обронил:

— Не могу больше ждать.

Думаю, орчанка отлично расслышала эти слова и сразу же сбежала. Ага! К подругам рванула, чтобы обсудить о нас новую сплетню. Вообще, о нас много чего болтали, только я никогда не была любительницей слухов, так что они даже не касались моих мыслей, других забот, знаете ли, хватало.

В шатре я сразу же спрыгнула с рук Ярангара и зло зашипела:

— Почему они так не уверены в тебе? Ты болен?

Орк поднял на меня льдисто-зеленые глаза и криво усмехнулся.

— Просто я не похож на них.

— О, боже! — выдохнула я и отправилась в глубь шатра, чтобы присесть на свою лежанку и немного успокоиться, но не смогла промолчать и сказала:

— Учти, сегодня я оказала тебе большую услугу, твой ранг среди сородичей станет выше, как среди женщин, так и среди мужчин. Особенно среди мужчин.

— И как же мне отблагодарить тебя, дорогая жена? — выгнув бровь, поинтересовался орк.

— Ты знаешь, чего я хочу.

Ярангар нахмурился, отошел в свой угол и уже оттуда бросил:

— Это невозможно.

— Почему-то я вам не верю. Нет такого брака, который нельзя было бы разрушить.

— Хочешь, чтобы я обвинил тебя в измене? Учти, тогда тебя попросту забьют наши женщины — так поступают с гулящими женами.

Я посмотрела на орка и вздрогнула. Неужели он говорит правду? Вот же вляпалась!

— Так что?

— Ничего! — фыркнула в ответ и отвернулась.

— Я не прошу у тебя любви, не требую близости. Ты не так уж и плохо живешь.

— Это называется — неплохо живешь? — резко обернувшись к орку, поинтересовалась я и обвела руками шатер. — Да будет известно, что я без тебя жила замечательно! У меня была работа, дом, деньги, влиятельные друзья, жених граф, между прочим. Я могла бы сейчас жить припеваючи, а что в итоге? Живу с орками, дою коров, стираю в ручье! Это, по-твоему, неплохая жизнь?

Ярангар промолчал. Была у него привычка не отвечать, если не желает говорить. Вот и сейчас молчал, сверлил меня неприязненным взглядом и молчал. Я уже и не ждала от него ответа, но орк все же отозвался.

— Так что же тебе нужно, женщина? Дворцов, золота, дорогой одежды? А ты это заслужила?

— Поверь, я это заслужила.

Супруг хмыкнул и вышел из шатра, оставив меня одну с разрывающейся от боли головой. Я не заслужила?! Еще как заслужила. А он, а они… О, боже!

Из чего складывалась повседневная жизнь орков? Какими заботами и хлопотами они были поглощены? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно для начала уточнить, что далеко не каждый орк в лагере был воином. Основной костяк складывался из правящего клана, то есть вождя, его сыновей и близких по крови родственников. Если учесть, что у мужчин из этого клана было по несколько жен, а детей они рожали часто, то выходило приличное количество привилегированных орков. Вот они и были воинами. Потом шли дальние родственники, родня жен и так далее. Они тоже имели кое-какие преимущества, но уже работали наравне с остальными орками. Плюс к сильному, способному отстаивать свои интересы и территории племени примыкали те кланы или же просто семейства, которые по каким-то причинам оставались не у дел либо были захвачены в плен во время очередного сражения. Из них мало кого брали в орочью орду, в основном и мужчины, и женщины низшего, так сказать, сословия занимались земледелием, скотоводством, в общем, служили на хозяйстве. Был ли кто-то недоволен своей долей? Честно сказать, открыто никто не жаловался, хотя я бы не стала утверждать, что абсолютно все были счастливы. Кстати, орки из низшего звена частенько покидали стойбище, становились вольными наемниками, в то время как их жены и дети оставались с правящим кланом. Вождь брал заботу о них на себя, но не особо утруждался, в основном на его плечи ложилась ответственность за сохранность их жизней. Вот и все.

Итак, каждое утро орки покидали свои шатры, чтобы заняться делами. Ах-хах! Я долго не могла успокоиться и смолчать, когда здоровые мужчины после разминки отдыхали, слушая рассказы старейшин, были и такие, потом завтракали, причем готовили в стойбище сразу на всех. После эти прославленные воины отправлялись на тренировку, уходя в степь, где никто не мог им помешать до самого ужина. Чем на самом деле занимались орки, никто не знал, поскольку ни женщинам, если только по особому распоряжению вождя они не состояли в армии, ни мужчинам, служащим на хозяйстве, нельзя было вмешиваться. За это могли строго наказать. Лично я считала, что орки в степи ничем не занимаются, просто ждут, когда без их личного участия женщины, все абсолютно, справятся с делами. Мужчины, которые оставались в лагере, их было около трех десятков, не считая детей и стариков, занимались скотиной, отправлялись на промысел, то есть охотились в степи, либо раз в несколько дней уезжали на приличные расстояния, чтобы в лесах на границе с человеческими землями набрать ягод, грибов, а заодно запастись дровами. Для этих целей снабжались целые караваны, а в охрану давались молодые или бывалые воины, чтобы размяться и заодно уберечь обозы от разграбления. Хм. Ни для кого не секрет, что помимо больших племен, в степи существовало несколько десятков небольших отрядов, состоящих в основном из орков мужского пола, которых за провинности либо еще по каким-то причинам изгоняли. Они становились головной болью больших кланов, время от времени совершая дерзкие набеги, уводили скот, крали женщин, понятно для чего, продукты и много чего еще. Если мужчины из племени успели вовремя среагировать и догнать поганцев, то в живых их никогда не оставляли, а убив, не хоронили, бросали тела воров на корм падальщикам. В соблюдении законов и правил орки были весьма щепетильны, возможно, именно это помогало сохранять в племени строгую иерархию, распределение труда, а так же порядок. Хотя… остановить женщин, если они начинали скандалить и браниться, не мог никто. Мужья или старшие родственники мужского пола не вмешивались, поскольку опасались попасть под горячую руку, ведь женщины тоже дрались хорошо. В основном разбором всех конфликтов занимались вождь и шаман. В присутствии этого странного орка никто не смел врать, все верили, что благодаря общению с духами он видит их души, их мысли и знает, кто и когда солгал. Была ли в этом хотя бы капля правды? Кто его знает, я редко встречала шамана, мне от него ничего не требовалось, а ему, видимо, претила моя магия. Так что мы существовали порознь.

Так вот, пока мужчины под предлогом тренировок пропадали в степях, в стойбище кипела жизнь. Каждый день женщины менялись родом занятий, кто-то стирал, кто-то готовил, кто-то присматривал за подросшими детьми, кстати, чаще всего этим занимались пожилые или совсем старые орчанки. Дети орков ничем не отличались от человеческих детей, они так же любили пошалить, поиграть, но шалости шалостями, а работа находилась и для них. В основном детей эксплуатировали по всяким мелочам, зато все были при деле, и если не занимались с няньками, то помогали матерям. В поле тоже частенько отправляли детей, они ловчее справлялись с прополкой или сбором урожая. Однако была категория женщин, девушек и девочек, которых не привлекали к тяжелому труду, они занимались шитьем, обеспечивая всех членов племени необходимым запасом одежды. Откуда бралась ткань? Часть где-то покупали, возможно, просто крали и привозили в стойбище, часть изготавливали сами, собирая в степи определенные травы. Я была далека от ткацкого мастерства, поэтому просто не знала, из чего и как именно орки делают ткани. Зато кожу они выделывали сами, только этим занимались не женщины, а старики. Эти орки сами были похожи на провяленные шкурки, такие же засушенные и прожаренные на солнце, обвеянные ветрами. Квидр особенно ценил кожевников, потому что именно они обеспечивали военный отряд доспехом, который не мог пробить даже выпущенный из арбалета болт. Я сама видела, как орки испытывали свой доспех, и только рот руками зажимала, когда они стреляли друг в друга, рубили мечами, не причиняя вреда. Ярангар тогда только посмеялся, сам вырядился в доспех и вручил мне нож.

— Ну же, дорогая женушка, попробуй меня убить, — усмехаясь, сказал он и, хромая, отошел в сторонку.

— Если я стану вдовой, смогу покинуть племя? — из-под ресниц разглядывая неказистого орка, поинтересовалась я, перехватывая нож в руке, привыкая к его тяжести.

— Ты не сможешь меня убить, глупая! — веселился орк, пока не наткнулся на мой плотоядный взгляд.

Магу не всегда нужно оружие, чтобы справиться с врагами, достаточно короткого зрительного контакта и знания определенных заклинаний. Благодаря им в свое время я смогла запереть отца в подвале, но тогда использовала свою силу в неполную меру, а в случае с орком просто не смогла остановиться и едва не придушила его. Ярангар явно струхнул, поняв, что доспех не спасет его, когда горло сжимает спазмом, и воздух перестает поступать в легкие. Пусть Луиза Дамарро никогда не была сильным магом, но я умела это, иначе не получила бы диплом. Вот только после, когда Яранга оклемался, мне пришлось пожалеть о своем необдуманном поступке. Что сделал орк? Сначала затащил в шатер и отшлепал. Правда, я не вру. Он уселся на свою лежанку, перекинул меня через колено и надавал по пятой точке так, что потом сидеть не могла, еще приговаривал при этом:

— Ты доиграешься, деточка, и тогда я забуду про свое обещание.

После, когда позорная экзекуция завершилась, он посадил меня на воду и черствые лепешки. Если мой супруг полагал, что голод сможет исправить меня, то ему пришлось разочароваться. Страх голодной смерти давно не тревожил мою душу, и я спокойно выносила все лишения. Орк с любопытством наблюдал за мной и, скорее всего, не мог понять, почему его супруга так спокойна, почему не требует пищи, когда он ест, а она нет, почему не умоляет о прощении. Я не торопилась посвящать этого мужчину в подробности своей жизни, просто перестала с ним разговаривать, молчание тоже не было для меня проблемой. И только на глазах у других орков я оживала, улыбалась мужу, в тайне желая ему сдохнуть.

Хм. Кстати я еще не обмолвилась о том, чем же занимался мой хромоногий и неполноценный муж. Так вот, когда все орки разбредались по своим делам, мой супруг отправлялся в большой шатер, который использовался для сходок, и приступал к работе. Короче говоря, Ярангар был учителем. УЧИТЕЛЕМ! Да, это так. По распоряжению вождя все дети, достигшие десятилетнего возраста, должны были учиться грамоте, письменности у орков не было, редко кто-то из них умел писать, им этого и не требовалось. Ярангар учил их древним сказаниям, тем же законам, а еще показывал, как нужно охотиться, выполнять те или иные, необходимые в повседневной жизни дела, к тому же обучал счету, чтению и другим премудростям. И тогда я вдруг поняла, за что орки ненавидят Ярангара — дети не видели его внешних недостатков, относились к нему с уважением (как и ко всем старшим оркам), даже обожали его и ходили всюду хвостиком. Не знаю, откуда у этого орка было столько знаний, возможно, он долго жил среди людей, просто не хотел рассказывать об этом, но сама как-то случайно убирала рядом с шатром и, услышав его спокойный голос, позабыла обо всех делах. Рассказчиком он оказался отменным.

— Твой муж засоряет нашим детям головы, — обронила одна старая орчанка и прижала к себе трех еще совсем маленьких девочек.

— Неужели? — усмехнулась я. — По-моему, он просто делает то, чем должны заниматься старейшины племени или хотя бы родители.

Орчанка ничего не ответила, только глаза свои темные сузила и ушла, бубня что-то под нос. Хах! А что ей было возразить, если я говорила чистую правду. Эти старейшины были самыми ленивыми орками в стойбище, ничего особо не делали, целыми днями торчали в своих шатрах или собирались группой и говорили ни о чем, поедая приготовленные для них блюда или потягивая специальные напитки. Однако Квидр прислушивался к их мнению и частенько советовался по разным вопросам, что мне лично казалось бредом, но у орков свои порядки, поэтому жизнь текла по проторенному руслу.

Однажды рано утром Ярангар ввалился в шатер и приказал мне собираться. Ага, не просил, а именно приказывал. Я не поняла, с чем связана спешка, но все же оделась, собрала в сумку запас еды на несколько дней и вышла на улицу. Рядом с нашим шатром толпилась группа детей из учеников моего супруга, они отчаянно зевали и кутались в легкие курточки. Да, это днем жарко, а вот ночью и ранним утром очень даже прохладно, особенно холоднее становилось к концу лета.

— И куда мы спешим? — поинтересовалась у орка, когда он торопливо прохромал мимо.

— Мы идем в степь, — без подробных пояснений обронил он и вручил мне повод от невысокой, косматой лошадки, которая была оседлана и готова к дальней дороге.

Я посмотрела на детей, поскольку они тоже получили по лошадке, и, глядя на то, как проворно забираются в седла, решила кое-что уточнить. К сожалению, орк ничего говорить не стал, сам запрыгнул на коренастого жеребца и обернулся ко мне.

— Забирайся. Путь не близкий.

Я вздохнула, пристроила сумку с продуктами и забралась в седло. Особых навыков в верховой езде у меня не было, поэтому за пределами стойбища, когда моя лошадка почуяла свободу, возникли трудности. Она не хотела слушаться и шла туда, куда ей самой хотелось, а не за группой своих сородичей. Дети смеялись и шутили, конечно, юным оркам то что, если они едва ли не с рождения сидели в седлах, а я, всю сознательную жизнь прожившая в нужде, такой возможности не имела, хотя в школе нас учили, но чаще всего эти уроки прогуливала ради заработка, когда мы с братом пытались набрать денег на похороны бабушки.

— Женщина, кто тебя учил так ездить верхом? — с нескрываемой усмешкой, поинтересовался Ярангар, когда догнал мою своевольную лошадку и успел поймать за повод до того, как она пустилась вскачь.

Я промолчала, просто посмотрела в полные веселья льдисто-зеленые глаза орка, спрыгнула на землю, поправила одежду и пошла вперед. Он еще пытался что-то возражать, предлагал помощь и все такое, но, наткнувшись на мое упорство, в конце концов, отстал. Так дальше путь мы и продолжали — орки верхом, а я пешком, причем шла не торопясь, любуясь степью, впервые за много дней наслаждаясь жизнью и одиночеством. Никто не приставал с дурацкими вопросами, не пытался обозвать, упрекнуть, в общем, всеми возможными способами показать, что я чужая в племени. Наверное, в моей нынешней жизни это было самым тяжелым — быть чужой. Можно быть не похожей на людей, быть беднее, слабее, но все же жить среди своих сородичей, которые хотя бы понятны тебе. Понять орков мне было сложно, не в той среде выросла, не те впитала знания и привычки. Нет, я не пыталась доказать им что-то, свою уникальность или научить их другой, правильной с моей точки зрения жизни. Больно надо. Просто я ждала удобного момента.

Через пару часов Ярангар решил устроить привал. Он спешился и, дождавшись, когда я нагоню его отряд, взялся за разведение костра. Помогать даже не подумала.

— Куда мы идем? — спросила его.

— На восток.

— Замечательно, — обронила равнодушно, вытащила из сумки несколько лепешек, кусок вяленого мяса и флягу с водой.

— Ты куда? — удивился супруг, когда я отправилась в указанном направлении.

— Прогуляюсь пока.

Не обернулась, не взглянула на него, зная, что орк способен меня вернуть, если захочет. Все они так поступали с упрямыми женщинами — хватали, перебрасывали через плечо и несли в свой шатер. Что происходило потом? Я за ними следом не ходила. Хотя порой мне казалось, что женщины поступают так специально, чтобы обратить на себя внимание своих мужей, засидевшихся в степи. Не трудно тогда догадаться, чем после ссоры занимались орки. У меня же подобной цели не было, просто я решила идти вперед, поскольку ездить верхом все равно не умею, к тому же не хотелось терпеть насмешки со стороны недорослей.

Они догнали меня через полтора часа. Я к этому времени еще не устала, наверное, сказывалась скука по долгим пешим переходам. Как бы мне не хотелось улучшить свою жизнь, как бы не рвалась к богатству и процветанию, все же порой мне не хватало чего-то из старой жизни, может быть, по этой причине даже живя в столице, часто ходила пешком.

— Если ты будешь передвигаться пешком, мы не успеем к вечеру добраться до назначенного места, — обронил Ярангар, стоило его лошади пойти рядом со мной.

— Я вас не держу, скачите вперед.

Орк только вздохнул, наклонился и, сцапав меня за шиворот, забросил себе за спину. Я даже пикнуть не успела, как под тихие детские смешки оказалась на лошади.

— Придется заняться твоим обучением, — хмыкнул орк и пустил лошадь рысью.

Почему я так спокойно относилась к своей участи? Почему не возмутилась самоуправством супруга? Просто потому, что иначе все равно быть не могло. Орк может стерпеть своеволие женщины, но не более одного раза, а потом сделает по-своему. Я это знала и молчала, думая о том, как бы не свалиться на землю, поскольку держаться за мужа даже не думала. Было в нем нечто такое, что заставляло держаться на расстоянии, и дело не в его неполноценности, как орка. Просто от этого мужчины веяло такой силой, отчего временами я сомневалась в том, что Ярангар настоящий степняк. Он кто угодно, только не орк.

К вечеру рельеф изменился. На смену бесконечной серебристо-зеленой равнине пришли холмы, на одном из них имелась расчищенная площадка, окруженная со всех сторон камнями. Орки сноровисто расседлали лошадок, вычистили и отпустили пастись. Тут я расщедрилась и организовала для них магическую защиту. Ярангар только усмехнулся, но возражать не стал, поскольку за час до остановки мы случайно встретили не очень крупную хищную кошку с черными кисточками на ушках. Тогда орк сказал, что это степная рысь. Рысь, не рысь, а без транспорта, пусть и своенравного, оставаться не хотелось.

После ужина дети расстелили вокруг догорающего костра специальные мешки и забрались в них, отчего наружу торчали только макушки и носы, чтобы дышать. Я ограничилась парой одеял, подобные сооружения для сна мне не нравились. Мой же супруг уселся на камень и начал рассказывать одну из старинных легенд. Никакого отношения к оркам это повествование не имело, потому что рассказывал он об эльфах, о темных эльфах. Я застыла на своей лежанке и даже дышала через раз, прислушиваясь и одновременно припоминая подзабытую легенду. Откуда орк мог ее узнать? Кто бы стал ему ее рассказывать? Зачем? Не выдержав, приподнялась на локтях и долго всматривалась в освещенное огненными всполохами лицо. Временами мне начинало чудиться, что сквозь суровое и не самое симпатичное лицо с тяжелой челюстью и выступающим над глазами лбом проступают другие черты. Кого он мне напомнил? Я боялась впустить в голову эту мысль и только следила за ним, прислушивалась к голосу, наблюдала за устремленным к звездному небу взглядом, подмечая сжатые кулаки и слыша редкие тяжелые вздохи. О чем думал этот странный орк? Что тревожило его душу? Странно, раньше меня не заботил внутренний мир супруга. Что же изменилось теперь?

«Наверное, просто любопытство», — засыпая, подумала я и уже на грани между сном и явью успела заметить, как орк перемахнул через камень и скрылся во тьме.