Неженка и Ветер

Елена Васильева

Старая цыганка гадала трём девушкам. «Мужчина между вами стоит. У него сильная воля, он подчиняет себе, оберегает и предотвращает зло, которое вам грозит. Кому бы из вас судьбу не предсказывала, а всё к нему возвращается…», – говорит цыганка, читая выпавшие в колоде карты. Сможет ли каждая из подруг найти своё счастье и не оступиться? Сохранить детскую дружбу и не стать врагами? Когда в сердце живут и ненависть, и любовь. И оба чувства сильны. И выбирать нужно либо умом, либо сердцем…

Рисунки Кати

Родители меня учили быть всегда

кроткой и нежной девушкой, однако, они

не предусмотрели один вариант:

с братом быть такой порой очень сложно!

citatniki.ru

Катя стояла спиной к окну, и солнечные блики высвечивали её белокурые волосы до прозрачности, делали их невесомыми как облако. Она что-то говорили ему, он слышал её такой родной нежный голос, но смысл её слов не улавливал. Он думал о том, как долго не слышал этого родного голоса. Голоса его Неженки.

— Так как ты считаешь, Денис? — настойчиво повторила свой вопрос Катя, глядя на брата в нетерпеливом ожидании ответа.

— Прости, Неженка, задумался. Ты что-то спросила? — очнулся от оцепенения Денис.

— Нет, ну нормально! — возмутилась девушка, — Я тут распинаюсь перед ним, а он меня вовсе и не слушает! — Катя обиженно отвернулась к окну лицом. Но солнечные блики продолжали танцевать в её волосах.

Денис приблизился и не удержался, поднял руку, взял в ладонь невесомый локон, сжал между пальцами.

— В детстве я думал, что у тебя кукольные волосы, — произнёс он.

— Какие? — Катя удивлённо переспросила, повернулась снова к нему лицом, — Кукольные?!

— Ну да, ненастоящие, как у куклы. Не могут быть такими светлыми настоящие волосы, только у куклы.

Катя прыснула от смеха.

— Помнишь, как ты мне косы заплетал? — спросила она, уже забыв о своём раздражении на то, что он не слушал то, о чём она ему рассказывала.

— Помню, Неженка, — серьёзно произнёс он и вдруг неожиданно попросил, — Можно я расчешу твои волосы?

Просьба брата девушку не удивила. Катя развеселилась, с готовностью тряхнула каскадом белокурых волос и уселась на диван.

— Расчёсывай, — разрешила она.

Денис взял в руки расчёску, сел рядос с девушкой, осторожно прикоснулся зубьями расчёски к её локонам.

— Мама не так мне волосы расчесывала. Когда она это делала, мне было дольно, — вдруг пожаловалась Катя, — Поэтому я просила тебя. Ты это делал очень аккуратно.

Денис любовался тем, как шёлковые пряди проходят сквозь зубья расчёски, отливают светлым золотом в солнечных лучах.

— Хорошо, что ты не остригла волосы, — произнёс он, — Я этого боялся.

— Но и косички я больше не заплетаю! — весело отозвалась Катя, — Я уже выросла, брат, если ты это не заметил.

— Выросла-то, выросла, да ума не набралась, — притворно ворчливо ответил Денис, продолжая лёгкими движениями проводить гребнем по длинным лёгким волосам.

— Я скоро замуж выхожу! — произнесла Катя с вызовом, развернулась к брату лицом, — Вот вернётся Никита из армии, мы сразу же поженимся.

Рука с расчёской застыла в воздухе, Денис растерянно взглянул на сестру, но сразу же спохватился, отбросил расчёску, поднялся с дивана. Его серые глаза потемнели, стали чёрными, как всегда, когда он начинал злиться.

— А не рано ли, Катя? — холодным голосом спросил он, — Зачем ты торопишься начать жизнь взрослой бабы?

Катя вздрогнула от грубости его слов, вскочила с дивана, встала напротив брата. Ну и что, что маловата ростом, зато своё отстоять сможет! Он возвышался над ней, высокий и крепкий, а ещё злой. И она почувствовала себя маленькой неразумной девочкой, но продолжала упрямо смотреть на него снизу вверх.

— Ты приехал и сразу раскомандовался! — по-детский возмутилась она, — У тебя не спросили, что нам с Никитой делать! Я уже взрослая, если ты не заметил! И тебе больше не надо сажать меня на горшок и нянчить!

Она упёрлась ладонями в по-девичьи тощие бёдра, с вызовом и упрямством блеснула в него гневным взглядом голубыз как весеннее небо глаз.

«Вот поганка какая…», — с досадой подумал Денис, рассматривая стройную фигуру Кати. Там, где надо, её фигурка приобрела женские округлости, но Денис упорно не хотел признавать в ней пробуждение женщины.

— Могу и обратно уехать, — со злостью произнёс Денис, — Если тебе старший брат теперь без надобности.

Он резко развернулся и вышел, а Катя обиженно прикусила нижнюю губу.

В отличие от подруг, предсказания цыганки не стали неприятной неожиданностью для Ксюши. Разве могут напугать слова какой-то там цыганки, когда ежедневная жизнь — это кошмар. Вот сегодня опять, едва зайдя в дом с тяжёлой сумкой продуктов, Ксюша почувствовала резкий тошнотворный запах перегара. За столом, заваленным грязной посудой и сигаретными окурками сидела мать и её собутыльница бабя Эля.

— Алька, а вот и твоя доченька-красавица вернулась, — пьяно улыбнулась баба Эля, демонстрируя гнилые зубы.

Мать Ксюши, Алентина небрежно махнула в сторону дочери и потянулась за наполовину пустой бутылкой. Вид у матери был как всегда неопрятный. В старом домашнем замызганом халате, на коётором не хватало пуговиц, мать сидела, курила, не замечая, что пепел от сигареты падает ей на подол.

Ксюша стала молча разбирать сумку с продуктами, сосредоточенно вытаскивала дешёвые рожки на развес, рис, гречку, полкило сахара и бутылку подсолнечного масла. Она аккуратно раставляла продукты на полку в буфет, радуясь, что хоть что-то удалось купить до того, как мать пропьёт всю получку отчима. В первое время Ксюша пыталась скандалить с пьяной матерью, выгонять её собутыльницу бабу Элю, но потом поняла, что всё это бесполезно. Тогда мать уходила из дома и всё равно напивалась, а потом валялась где-нибудь на обочине дороги или под соседскими заборами. Пусть уж лучше дома пьёт и потом спит на кровати, решила Ксюша.

Не всегда её мать была такой. Она любила, конечно, выпивать по праздникам и никогда не отказывалась от шумных весёлых компаний. Но до прихода в дом отчима пила всё-таки меньше. Всё началось с тех пор, как в их доме появился дядя Игорь. Вот тогда-то мать запила по-настоящему. Не проходило ни дня, чтобы Игорь не приносил бутылку для её матери. Он её специально спаивал. И если вначале это была ещё качественная водка, то теперь — самая дешёвая. Матери было уже всё равно, от чего впадать в пьяный угар.

Всё началось с тех пор, как в их доме появился дядя Игорь… После смерти бабушки Ксюша с мамой жили ещё одни, держали кур и снова завели тёлочку. Мать работала поварихой в леспромхозе, получала немного, но им хватало на скромную жизнь. Теперь Ксюша вспоминает с грустью то спокойное время.

Как-то тёлочка Белушка заблудилась и не вернулась со стадом. Ксюша долго искала её на дальних полях, припозднилась. Когда возвращалась с Белушкой по темноте, проходила мимо покосов, где у реки обычно ставили палатки рыбаки. Вот тогда-то её и встретил дядя Игорь. Всё случилось быстро и бесшумно. Просто Игорь подкрался сзади, зажал её рот сильной большой ладонью и повалил в стог сена.

Ксюша долго мылась в холодной бане, содрогаясь от мерзости и страха. Но никому ничего не сказала. Не решилась. Выплакалась, успокоилась и решила, что всё пройдёт и забудется, а впредь она станет осторожней.

Но не прошло и не забылось. И если раньше дядя Игорь лишь изредка наведывался к её матери, то вскоре поселился в их доме на правах гражданского мужа Алевтины. Мать, очень долго обходившаяся без мужского внимания, приняла его, обрадовалась запоздавшему женскому счастью. Первое время Игорь падчерицу не трогал, довольствовался обществом Алевтины, приносил в дом деньги, заставлял жену накрывать на стол, звать гостей, выпивать… Сам он пил немного, почти никогда не напивался. Через несколько месяцев попойки стали чаще. Мать засыпала пьяная прямо за столом. Игорь относил её в кровать и заглядывал в комнату к своей падчерице…

После первого визита отчима Ксюша решила сбежать. Она уже полтора года работала на почте почтальонкой. Когда Ксюша окончила девятый класс, и речи не было, чтобы девушка продолжила своё образование. Да Ксюша и не питала иллюзий. Она ухватилась за первую попавшуюся работу и стала откладывать деньги. Получалось это плохо. Почти вся её копеечная зарплата уходила на продукты. Но Ксюша всё равно каждый месяц отлаживала хоть несколько сторублёвых купюр. И вот накопившейся суммы как раз хватило бы на билет в город и чтобы снять жильё ровно на месяц. Ксюша всё спланировала, собрала самые необходимые вещи и на следующее утро после того, как в её комнату пришёл отчим, сбежала.

Ксюша села в рейсовый автобус с небольшой дорожной сумкой, испуганно озиралась по сторонам, не встретит ли в пути знакомых матери или Игоря. Но поездка прошла благополучно, Ксюша вышла в городе на автовокзале и сразу же растерялась. Всё-таки планировать побег, находясь дома в привычных условиях, — это одно, а оказаться в незнакомой обстановке, совсем одной — это другое. И она обрадовалась, когда увидела знакомого из Таёжного, Димку Лябова. Ксюша вспомнила, что он учился в одном классе с братом Кати, и всего на четыре года её старше. Димка сам подошёл к девушке, поздоровался, поинтересовался, зачем она приехала.

— Да так… По делам… Вернусь скоро…. — неопределённо ответила Ксюша, рассматривая форму охранника, в которую был одет Лябов.

— А я иду и смотрю, ты это, Ксюха, или не ты! Пошли-ка ко мне в каптёрку, чаем угощу, поговорим. Да ты не бойся, я здесь работаю. Пошли, покажу тебе…

И Ксюша поверила, пошла. Как только он пропустил её в узкую комнатку для охраны, Лябов закрыл дверь на замок, и так же, как отчим, зажал её рот ладонью, повалил животом на стол, согнул, задрал юбку…

Всё произошло быстро, как и тогда… Только после этого Дмитрий её не отпустил, а запер в этой подсобке. Ксюша пыталась кричать и стучать в двери, но никто не откликался. Как позже узнала Ксюша, Лябов предупредил остальных сотрудников, что она сбежала из дома, её ищут и скоро отец приедет за ней.

Игорь оказался хитрее. Как только Ксюша утром не вышла на работу, он связался с Лябовым, зная, что парень работает на автовокзале охранником и попросил задержать девушку до его приезда. И в самом деле, куда ещё поедет Ксюша из деревни, как не рейсовым автобусом? Игорь явился минут через сорок. Лябов открыл ему дверь подсобки, ухмыляясь в сторону Ксюши.

— Твоим должником буду, Дмитрий, — произнёс отчим, а затем приблизился к девушке, замахнулся и больно ударил её наотмашь по лицу. Ему никто не препятствовал, когда он тащил упирающуюся заплаканную девушку к машине, а дома от забрал все её деньги и одежду, кроме той, что была в тот момент на ней.

— Дрянь неблагодарная! — кричал он в присутствии её матери, — Что удумала, бессовестная! У матери с сердцем стало плохо! Умрёт она — на твоей совести будет!

А после Ксюша ещё раз пыталась сопротивляться, но опять безуспешно. Она набралась смелости и призналась во всём матери, но Алентина ей не поверила.

— Ты специально придумываешь гадости про Игоря. Знаю, ты сама на него глаз положила, поэтому и отбить хочешь! — в истерике кричала пьяная женщина.

Ксюша тогда заперлась в комнате и до утра проплакала. Вскоре ей повезло устроиться работать в магазин, подменять соседку, которая давно искала напарницу. Они так и решили с тётей Женей, что Ксюша будет подменять её в магазине в те дни, когда не носит почту. Ксюша пропадала целыми днями на работе, стараясь как можно реже бывать дома. И один раз даже рискнула остаться ночевать в магазине в тесной подсобке, забитой ящиками. В ну ночь отчим потерял её, но не нашёл. Но зато нашёл Ксюшу на вторую ночь, вломился в магазин, надавал пощёчин и за волосы приволок домой. В этой суете дверь магазина осталась незаперта на ночь, а утром это обнаружил хозяин магазина. Девушке просто повезло, что никто не забрался ночью в магазин и ничего не взял иначе пришлось бы платить недостачу, но после этого случая Ксюшу из магазина уволили.

Сломленная девушка не стала больше предпринимать попыток сбежать. Да и куда бежать? Если только в тайгу на верную погибель, больше некуда… Никто, ни соседи, ни тем более близкие подруги Ксюши, не знали, что на самом деле происходит с девушкой. И только Катя иногда вспоминала, как её подруга хорошо училась в школе и спрашивала, почему Ксюша никуда за эти два года после школы так и не поступила. Тогда девушка отмахивалась, говорила, что не хочет оставлять мать, что забыла школьную программу, что ей нравится работа почтальонки. Катя, конечно, ни одному слову не верила, но и догадаться о настоящих причинах тоже не могла.

Ксюша стала подозрительной, всегда настороженной и боязливой. Она старалась избегать тех ситуаций, когда могла бы оказаться в обществе мужчин. Она стала ненавидеть и бояться мужчин. Всех, кроме одного. Кроме того, в кого долгое время с детских лет, ещё с начальной школы была тайно влюблена. Когда-то в первом классе старший брат Кати заступился за неё, когда её обижали мальчишки. Он взял этих мальчишек за уши и заставил извиниться перед Ксюшей. С тех пор Ксюша знала, что есть в этом холодном несправедливом ужасном мире человек, который может за неё заступиться. И эти мысли придавали ей сил жить дальше, терпеть и по возможности сопротивляться всему тому страшному, что обрушилось на неё почти два года назад.

Душа сестрёнки — это что-то такое

кристально чистое и бездонное.

citatniki.ru

Денис вошёл в комнату мамы и остановился, глядя в восхищении на картины на стене. Над книжной полкой висели три работы Кати. Две из них — акварель, а третья выполнена маслянными красками. Вот эту картину — деревенский пейзаж, деревянный домик, стог сена на берегу, нарисованные приглушённой акварельной палитрой — Денис помнил. Помнил он и то, что саму реку Катя не рисовала, только скалистый берег. Акварелью Катя любила рисовать особенно. Ей нравилась в этой технике недосказанность, размытость линий, передающих нежность и трепетность порывов души. Вторую картину Денис тоже помнил отчётливо. Масляными красками Катя рисовала портрет. Он знал, что это репродукция фотоработы с альбома. Катю тогда восхитила эта фоторабота, запечатлевшая простые и вечные человеческие ценности. И юная художница скопировала эту работу масляными красками. На деревянной веранде возле купенно-белых штор, трепещущих от лёгкого порыва ветра, за столом сидит пятилетняя девочка с небесно-голубыми глазами, светлыми волосами, с нежными чертами лица. На столе перед девочкой — кружка с молоком, каравай чёрного хлеба и глиняный кувшин. Смотреть на эту девочку можно до бесконечности, она манит и не отпускает внимание зрителя, вызывая самые радостные, нежные, светлые чувства в душе.

«Как и сама Катя….», — подумал Денис, переводя взгляд на третью её картину. Эта новая работа, выполненная уже после его отъезда. Зимний пейзаж, изображающий снегопад. Кроны деревьев, заборы и крыши домов в снегу, тёмно-серое хмурое небо не вносит грусти, но, наоборот, всё дышит спокойствием и умиротворением.

— Когда снег идёт, всегда так тихо становится вокруг… — произнесла Катя, незаметно вошедшая в комнату.

Денис обернулся, с теплотой и нежностью взглянул на сестру. Это был тот взгляд, который знали только Катя и мама, и больше никто.

— Помнишь, в рассказе Паустовского «Прощание с летом», который ты мне читал в детстве, Равиль проснулся от того, что ему показалось, он оглох? Такая стояла тишина… Он взглянул в окно и увидел, что идёт первый снег.

— Помню, — кивнул Денис, — Он ещё подумал, что первый снег очень к лицу земле, в нём она выглядет нарядной и застенчивой, как невеста. Ты рисовала эту картину, вспоминая рассказ?

— Да, отчасти… — смутилась Катя, взглянула на брата с упрёком, — Когда ты вернулся из армии, а через несколько месяцев опять уехал, пошёл первый снег. Мне было одиноко, а снег всё шёл и шёл… Я прощалась и с летом, и с тобой… Я тоже назвала эту катрину «Прощание с летом».

— Я не мог остаться тогда, Катя, — напряжённо проговорил Денис, — Это единственная работа, которую ты сделала после того, как я уехал. Почему ты перестала рисовать, Катя?

— Так… — пожала плечиками девушка, — Времени на это нет… Хотя это неправда. Дело, наверно, в другом. Я повзрослела, Денис, — она серьёзно посмотрела на брата, — И мне перестало это быть интересным, перестало увлекать так, как раньше. Тогда, когда я рисовала, я погружалась в свой мир. А теперь я хочу жить реальной жизнью. Я и петь перестала… Меня звали солисткой в хор, но я отказалась. Это всё — детские увлечения, а я стала другой. Я стала… женщиной. И я хочу жить настоящей жизнью, а не выдуманной.

— Мама говорила, что ты ей очень хорошо помогаешь в конторе, документы все в порядок привела. Тебе нравится там работать? — произнёс Денис только для того, чтобы отогнать от себя неприятное тревожное чувство, вызванное словами сестры. Да какая она, к чёрту, женщина?! Она его маленькая сестрёнка, а не женщина!

— Да, нравится, — просто ответила Катя, — На самом деле я перестала рисовать, когда ты уехал. Как будто порвалась какая-то тонкая струна или нить, которая нас связывала всё это время. И вдохновение, и желание рисовать пропало… Да и жизнь после того, как ты уехал, изменилась. Мне пришлось делать то, что раньше делал ты.

Денис понял, о чём говорит сестра. Сегодня утром она стирала бельё и очень обрадовалась, когда пришёл брат и принёс воды из колодца, а потом сам выжимал руками тяжёлые простыни и одеяла.

— Катя… Катюша, сестрёнка, — Денис приблизился к девушке и взял её ладони в свои сильные мускулистые руки, — Больше я не оставлю вас, ни тебя, ни маму.

— Обещаешь? — серьёзно глядя в его серые мрачные глаза своими небесно-голубыми яркими глазами, спросила Катя.

— Обещаю, — так же серьёзно ответил Денис, а Катя, довольная его обещанием, встрепенулась, радостно-суетливо воскликнула, высвобождая свои ладони из его рук, — Тётя Маша же позвонила и напомнила, что ждёт нас через полчаса на ужин! Денис, надо собираться!

Тётя Маша ещё не видела племянника мужа с тех пор, как он вернулся на днях, поэтому и позвала его вместе с Катей к себе домой вечером. Катя собралась быстро, надела тёмно-синие джинсовые брючки и розовую футболочку, накинула сверху ажурную кофточку, светлый длинный хвост подобрала в строгий пучок на макушке. Всё, она готова, осталось только кросовки обуть и подождать брата. Денис вернулся из летнего душа побрившийся, переодевшийся.

— Как ты мылся в душе? Уже холодно, — поёжилась Катя.

— Ничего, привык, — ответил Денис и бросил быстрый взгляд на сестру. Она невольно поёжилась, вспомнив почти забытые ощущения от его взгляда — он осматривал её так цепко, как будто обыскивал. Денис неожиданно попросил, — Катя, переоденься, пожалуйста. Надень платье.

— Платье? — переспросила девушка, — Зачем? Мне в брюках теплее.

Денис приблизился к ней и тихим голосом повторил просьбу:

— Надень платье, Катя. Два года я провёл в окружении одних мужиков и после этого очень хочется видеть девушку не в брюках, а в платье.

— Ну, хорошо… — Кате неожиданно стало неловко, и она засмущалась, — Только платье нужно погладить… И туфли найти… А нам идти уже пора…

— Я подожду, Катя. Погладь платье, — ответил Денис.

Катя ещё больше смутилась и поспешила за утюгом. Но к тёте Маше они всё-таки не опоздали, хотя стол уже был накрыт на веранде, дядя Артём, которому всё-таки удалось вырваться с работы в тайге на несколько дней, и Ефим уже тоже сидели за столом. Пожав руку дяде, Денис направился к Ефиму. Братья шумно обнялись, засмеялись, хлопая друг друга по спинам.

— Привет, брат! — радостно воскликнул Ефим, — Наконец-то вернулся!

— Больше не уезжай, — серьёзно произнесла Катя, наблюдая за бурной встречей братьев, — Нам без тебя плохо.

Денис повернулся и несколько долгих секунд пристально смотрел Кате в глаза, затем ответил:

— Я рад это слышать. Всегда приятно вернуться туда, где тебя ждут.

— Да конечно ждут, Денис! — со смехом откликнулась тётя Маша, а Катя поспешила отвести взгляд и даже рада была, когда тётя Маша её окликнула, — Катюшка, детка! Пошли на кухню! Поможешь мне принести горячие блюда, да и за стол уже сядем!

Они засиделись до темноты, сумерки окрасили окна веранды в чёрный цвет, зажгли лампу с абажуром, и тётя Маша включила музыку, потянула мужа за руку танцевать.

— Эх, молодёжь! — громко возмутилась она, — Вы всё сидите и сидите, а мне танцевать хочется!

Наблюдая, как тётя Маша закружила дядю Артёма и со смехом обхватила его руками за шею, Денис подошёл к сестре, присел рядом с нею и тихо спросил:

— Катя, помнишь, ты учила меня танцевать?

Она с улыбкой кивнула в ответ. Он перехватил смущённый взгляд её ярко-голубых глаз и восхитился про себя: «Какие яркие глаза! А я уже успел забыть…» Пытался забыть, старался, собрав всю свою волю в кулак, и уже сам поверил, что получилось. А вот стоило только вернуться, посмотреть на неё и всё, пропал. Оказалось, что и не забывал он ничего, всё помнил.

— Потанцуй со мной, — дерзко и неожиданно даже для самого себя попросил он. Не попросил даже, потребовал. И Катя послушно поднялась из-за стола, позволила взять себя за руку, вывести на середину комнаты к обнявшимся в медленном танце тёте Маше и дяде Артёму.

— Присоединяетесь? Ох, молодцы! — одобрила звонким весёлым голосом тётя Маша.

Денис осторожно обхватил руками тонкую талию Кати, но прижать девушку к себе ближе не осмелился. Да, зря он приехал, вернулся. Бежать! Бежать нужно от этих ярко-синих глаз, шелковистых светлых волос, такого божественного аромата её кожи… Он почти облегчённо вздохнул, когда танец закончился, отпустил Катю и резко вышел из комнаты.

В ночной прохладе немного остыл. Лёгкий ветерок шуршал ещё не опавшей, но уже жухлой листвой. Дрожащими руками Денис вынул из пачки сигарету, забыв, что пытается бросить курить. Приобрёл эту привычку в армии, а вот теперь пытается избавиться от неё. Он решительно смял сигарету так, что крошки табака рассыпались между его дрожащих пальцев на деревянные доски веранды, затем бросил смятую сигарету в кусты смородины. Только вот Катю так не бросишь, не избавишься…!

Конец ознакомительного фрагмента.