А мы пойдем на Север

Елена Алчевская, 2021

Елена, дама приятная во всех отношениях, переносится в 9 век вместе с гостиницей и собакой. Боги, виновные в этой авантюре, дарят ей омоложение тела, отличную память и много, много имущества. Ей помогают местные богини, род, спасенные ею люди и любимая собака. Роялей много и все хорошего качества. Любовная линия с высокими чувствами, дикой ревностью, сердечной болью и внутренним терзанием – отсутствует. Но замуж Елена, конечно, выходит. За ярла Рюрика. Потом они строят государство Русь и город Ладогу, уничтожают предателей, создают армию и Серебряный торговый путь, помогают местным племенам и разным народам. Даже спасают г. Дорестад от наводнения по мягкой просьбе богини Морриган. Прогрессорство имеет место, но в пределах разумного. Много приключений, походов, схваток и добычи. Много друзей, соратников, воинов, даже сестер-негритянок и один ниндзя. Рюрик воевал охотно и много. Отражали нападки Византии, доходили до Киева, Дании, Итиля, Хазарского каганата, а также Хорезма и Крыма.

Глава 10. Кораблекрушение.

По океану, держась за кусок доски плывут два моряка,

спасшиеся во время кораблекрушения.

Один из них молится:

— Господи, спаси меня. Да, я очень грешен. Я много пил, врал,

спал с падшими женщинами, спаси меня господи, и

клянусь тебе что я больше никогда в жизни…

— Остановись! прерывает его другой.

На горизонте корабль!

Просто анекдот.

2122. 06. 859г.

С давних времен люди опасались приближения самой короткой ночи в году. С 22 июня день сокращается на несколько секунд, а ночь удлиняется. И люди верили, что в эту ночь нечистая сила становится наиболее мощной, и следует вести себя осторожно, чтоб не угодить в ее лапы. Все знали, что в этот день проявляется сила Скипера-Змея, сражавшегося с сиянием Хорса. И в эту ночь Сварога Змей порою побеждает. И примеров этого множество. Напомню только пару исторических:

22 июня 1812г. Наполеон предъявил обвинения России в несоблюдении Тильзитского соглашения, в связи с чем и была объявлена война.

22 июня 1941г., в 4 часа утра, без объявления войны, Гитлеровские войска напали на нашу Родину, и началась Великая Отечественная.

Не то, чтобы я предполагала, что мне кто-то предъявит обвинения, но на сердце было неспокойно. И спала как-то нервно, часто просыпалась. Разбудили меня крики Диване. Это, конечно, не рань несусветная, за окном уж полдень близится. Но всё равно, это хамство. Кушать я ещё дня два не захочу, так, водички попить. Спать собиралась эти же дня два-три. Это как минимум. Что вообще могло случится, если все спят. Даже Дэзи, вон лежит на коврике у камина. Ухом не повела на его крики, значит на обозримой территории чужих нет.

— Ну что надо, Диване? Чего не спится?

— Я пробежку к морю сделал, а то голова совсем как в тумане. — Ещё бы, столько съесть и столько выпить, какой организм выдержит, тем более мальчишки. — Побежал на север, чтоб лучше проветриться. Воздухом подышать. Подбегаю к обрыву, а там, на Чёртовой гряде, большой дромон завалился, вода трюм заливает.

— Так ведь шторма, вроде не было. — Я уже начала собираться. — Или всё-таки был, а я не услышала?

— Нет, госпожа. Не было. И сейчас тихо, волн почти и не видно. Не знаю, как у них так получилось. Может, впередсмотрящий заснул? Или в темноте не разглядел, куда плывут?

— Окстись, в этих водах все, даже рыбацкие лоханки, на ночь или на якорь становятся в самых тихих местах, или на берег выгружаются, сам же видел. — Я уже была готова и выходила в коридор. Сверху сбегали остальные. — Ладно, потом разберёмся, берём 4 автокара, грузим спасательный набор, Этна, за тобой аптечка.

— Уже взяла.

— Молодец. Все по местам.

Мы, не буду скромничать, отлично сработались по поводу спасательных работ. После каждого шторма, мы садились на автокары, нагружали заранее приготовленное все необходимое для спасения на водах, и мчались на берег. За это время ни один корабль возле нашего берега не потонул, чему я была откровенно рада. Но быстроту и согласованность спасения отработали на твёрдую четвёрку. Вот уже берег. Подхожу к краю. Смотрю. Хотите верьте, хотите нет, но передо мной не дромон, а настоящая багала. Корабль арабских кровей. Самые лучшие из них в западной Индии строят. А чтоб совсем было понятно, называют их Зав (или Дау), другими словами,"Ишак"(или"Мул"), кому как нравится. Вообще-то, я не издеваюсь, такие изысканные названия торговых судов придумали арабские купцы, предпочитавшие индийские корабли. Я об этом читала в статье про древнюю Индию. Судя по быстроте воспоминаний, моя память улучшается, точнее, развивается не по дням и по часам. Она у меня и так была по жизни весьма неплохой, но сейчас она меня удивляет невероятно. Но вернемся к делу. Я абсолютно не рассчитывала увидеть в Балтийском море, даже в это сказочное время, корабль индийской постройки и арабской принадлежности. Довольно распространенное торговое судно для Персидского залива и южных морей, но не для севера.

Итак, багала. Длина, на первый взгляд, побольше чем у среднестатистического"мула". Примерно 45м, ширина 10-12 м, осадка 6 м., высота борта 5-7м. Учитывая размеры, берёт груза около 500 т. Такому большому и тяжелому кораблю требуется, по крайней мере, около 40 моряков для обслуживания, не меньше. Сделанная багала, конечно же, из тика. Насколько помню, ещё при строительстве между двумя слоями тиковых досок, помещали мастику"гал-гал". В статье только название было, а из чего она делается, не написали. То ли не знали, то ли не хотели открывать секреты. Отметили только, что эта"гал-гал"защищала корпус судна от ракушки-древоточца, от которого жутко страдали европейские корабли в тропических водах. Здесь тропических морей нет, но кто знает, что будет завтра. Кроме того, внешние доски обшивки вместо краски пропитывали рыбьим жиром и известью. Чем и объясняется завидная прочность таких судов, служивших в среднем по сто лет. Более того, доски корпуса сшивали при помощи шнуров, свитых вручную из кокосового волокна! Гвозди индийские мастера, как оказалось, не использовали. Иногда просто теряюсь, когда узнаю, как древние люди покоряли моря и океаны. Смотрю дальше. Виден прямой, сильно вываленный вперед форштевень, оканчивавшийся вырезанной столбовидной головкой. С косыми парусами на трёх мачтах, эта багала с попутным ветром, наверное, могла развивать скорость до 12 узлов. Изогнутый нос, богато украшенный резьбой по дереву, и такая же боковая галерея. Если мне не изменяет зрение, то на носу вырезан скорпион. Все чудесатее и чудесатее. Очень необычный оберег. Восток — дело тонкое. Обычно суда здесь окрашивают как можно ярче и не в один цвет. Мне повезло. Весь корабль был из настоящего натурального полированного золотисто-коричневого тика с крупной и выразительной текстурой. Без всякой краски. Даже если бы она была, то мазать ею никто не стал бы, такую красоту поганить. Так, видно ровную главную палубу с кормовой надстройкой. Она выделялась украшенным транцем, боковыми"карманами"и круглой кормой. Резьба там не хуже, чем на носу. Действительно очень красиво. На корме, как мне помнится, располагались каюты для шкипера и богатых пассажиров. И, конечно, мостик. На палубе ниже находились обычно помещения для команды и простых пассажиров, и помещения для ценных грузов. Ну а в трюмах возили все, что надо. Ладно, сейчас не об этом. Что здесь делает этот южанин? С севером арабы торгуют только через Византию. Что его сюда принесло? Впрочем, пока не спросим — не узнаем. Надеюсь, что всё-таки найдем живых людей.

— Так, быстро на подъёмник, пока по лестнице спустимся — они все потонут. Тем более надо дойти до оконечности мыса. Хоть и с километр расстояние, но время займет. Так что, вперёд. Скорее.

Максимально быстро спустились на пляж, вынесли из пещеры-склада и катер, и лодку. Хорошо, догадались, один автопогрузчик спустили, а то при таких расстояниях нам неделями таскать-не перетаскать. Дошли до Чертовой гряды быстро, но вышли на пляж гораздо раньше. Страшное место. Этну оставили на берегу, разжигать костёр и готовить всё для лечения раненых. Я запрыгнула к Рудольву на катер, а Бардольф к Диване на лодку залез, и всем этим кагалом помчались к багале. Подобравшись как можно ближе, мы увидели удручающую картину. Кораблик даже до Чёртовой гряды не дошёл, он на какой-то блуждающий камень или скалу напоролся. Скорее всего, это случилось перед рассветом. Причём сел прочно, не сдвинуться. Трюм заливает, если уже не залило. Матросы вместе с капитаном, видать, все попрыгали с палубы, причём давно. Думали, наверное, так спастись. И это ночью. Здесь и днем надо смотреть в оба, а в темноте-то. Кто-то разбился о камни, кто-то ещё, возможно, плывёт, куда-нибудь. Но вряд ли. Во-всяком случае, на берегу никого не заметили. И в море тоже. Здесь течения сильные, и абсолютно не предсказуемые. Сегодня идёт на восток, а завтра повернёт к северу, хотя неделю назад хорошо шёл в южном направлении. Но проверить потом всё равно надо. Может, кто и доплыл до берега. Хорошо, что я Дэзи взяла, а то Этна там одна осталась. Мало ли.

На палубе не видно никого, но из трюма ещё доносились крики. Возможно кого-то и спасём. Хотя будет сложно, корма задралась высоко, а нос судна опустился.

— Так, парни, я лезу на ют, гляну, а вы пробуйте вытащить живых. Сами понимаете, раз они остались и кричат, то скорее всего, прикованы. Удачи.

Корабль был заполнен рабами. Они все были или в колодках, или прикованы. Почти до вечера ребята вытаскивали их, а я отвозила на берег. Этна пыталась привести их в чувство. Все были так измучены, что еле двигались. Так что за девушку я не боялась. К тому же дубинку мы ей хорошую подобрали, да там и Дэзи пост приняла. Из трюма живых вытащили, теперь проверяли нижнюю палубу, кубрики и каюты. Пусто. Ребята пошли помогать Этне выхаживать спасенных, а я решила пройтись по верхней палубе и корме. Кроме денег, янтаря, одежды и ценных шкур, нашла двоих — нет, не членов команды, скорее пассажиров. Оба были без сознания, но не потому, что воды наглотались. Старик в очень богатой арабской одежде потерял сознание, возможно, от сердечного приступа. Рядом с ним лежал молоденький парнишка лет 15 с раной на голове. Вокруг разбросаны вещи, дверь каюты не заперта. Гадать, что случилось, не буду. Смогу спасти — сами расскажут. Нашатырь помог определить, что старик скорее всего будет жить. Хотя чувствует себя не очень хорошо. А у мальчишки рана довольно серьёзная и крови много вытекло, но для головы, это скорее норма, чем исключение. Очистила поверхностно рану, продезинфицировала и наложила легкую повязку. Молодой, сильный, должен оклематься. Дала нашатыря, не сразу, но очнулся. Первое что он сделал, придя в себя, начал искать глазами своего попутчика. Увидел и, полностью меня игнорируя, пополз к старику. Да, тут явно отношения не"раб-хозяин". Спросила, как звать, он мне что-то ответил, но это осталось для меня тайной. Латынь ему была не известна, а арабского не знала я. При помощи ручного эсперанто объяснила, что надо делать. На палубу мы старика вытянули, и при помощи ребят уложили в лодку.

Этна оказывала минимальное лечение, пациентов много, а врачей мало. Так что мальчишку отправили ей в помощь. Рана не опасная, так, ссадина. Больше опасаюсь сотрясения. Но парень уверял жестами, что все в порядке. Молодец. Он старался помогать другим раненым, хотя приоритетен для него был, конечно, старик. Наши"санитары"снимали с пострадавших мокрые обноски, растирали сухими тряпками, благо их тут много осталось. Поили горячим травяным чаем с мёдом. Часам к пяти вытащили всех. Проверили, не пропустили ли кого. На багале остались только мёртвые. Ими займёмся завтра. Трофеи искать не стали, не до того, да и устали очень. Набрали только сухой одежды из матросского кубрика. Спасённых оказалось 49 человек, из них — 4 девушки. Очень красивых, на мой взгляд. Возраст — навскидку, от 10 до 17 годков. И 6 женщин в годах, около 22‒ 30 лет. Мужчины все сильные, крепкие, кроме старика. Мальчишек до 17 лет выжило 6 человек, а взрослых 33. Повезло. Разбираться, кто есть кто, будем завтра. Но меня тревожат двое мужчин. Оба сильные, тренированные, явно искусные воины, а ведут себя, как будто на ладан дышат. Явно притворяются. Предупредила наших парней, но и Дэзи попросила за ними приглядывать. Там были и повыше, и покрепче, но эти показались наиболее опасными. Всем обработали раны, дали поесть каши, в чай добавили лёгкое снотворное и уложили спать. Всё завтра. Первым караулить вызвался Бардольф, понятное дело, надо Этне помочь посуду убрать. Ничего не имею против. Дэзи за ними присмотрит, чтоб опасность не прозевали. А сейчас — спать.

Утро светит и так далее. Боже как же хочется спать. Праздники, сбор трав, эликсир, орден, вассалитет, клятва, вновь праздники и нежданная работа. Надо вставать, а сил нет. Смотрю налево: море спокойное, корабль не только не затонул, а, кажется, даже приподнялся. Смотрю направо: Этна уже кашу в миски накладывает. Впереди раскинулись тела мореплавателей, спасённых нами. За спину не смотрю, и так знаю, что там Дэзи. Хотя, что-то новенькое ощущается. Оборачиваюсь и вижу пасторальную картину. На линии Дэзи-море, лежит, свернувшись калачиком, самая молодая девчушка из спасенных. Очень забавная. Единственная рыжая из всех вокруг. Все трое вместе мы образуем некий равнобедренный треугольник. Ну-ну. А пока придётся вставать. Бегу за кустики, которые справа, потом к ручью, который слева, умываюсь, делаю несколько упражнений, а то совсем разленюсь. Теперь можно и позавтракать. Когда уселась за импровизированный стол, увидела, что все рабы умыты и быстро опустошают тарелки с кашей. Наши от них не отстают. Стоп. А где старик араб со своим мальчишкой? Задаю этот вопрос Этне.

— Худо ему. Вроде и в сознании, но ничего не говорит, не ест, только немного воды выпил. Мальчишка от него не отходит.

Взяв свой медицинский чемоданчик, направилась к старику. Да, действительно плох. Возраст уже не тот, чтобы с такими приключениями сталкиваться. Посчитала пульс, очень учащённый. Кожа бледная, синюшная. Дыхание прерывистое, глухой кашель. Рука за сердце держится. Как бы ни инфаркт, года немаленькие. Достала валидол, положила ему под язык. Он по-всякому беды не нанесёт. В таком возрасте сердце явно не как у молотобойца. Буквально через пару минут старик открыл глаза и с непередаваемым удивлением уставился на меня. Решила, что пора познакомиться:

— Как вас зовут, уважаемый? — Естественно, на латыни.

— Худай-наме Мухаммед ибн Джахм аль-Бармаки, царевна Елена, ‒ На том же языке ответил мне араб. М-да, запоминать и запоминать, даже с моей модернизированной памятью.

Стоп. Что он сказал? Откуда он знает моё имя? Повернулась к Этне, которая всегда ассистировала, когда я работала с ранеными. Та резко замотала головой, отрицая свою причастность к разбазариванию секретных сведений. Краем глаза заметила любопытную мордочку рыженькой. Судя по всему, эта информация секретом долго не останется.

— Откуда вы узнали моё имя, уважаемый?

— От моего брата.

— Простите?!

— Это долгий разговор, моя царевна. Боюсь, что у меня пока не хватит сил. Не позволите ли вы мне немного отдохнуть?

Да, выглядел он не очень хорошо, хотя валидол ему явно помог. Поэтому, дала Этне и мальчишке, имя которого забыла спросить в этой ситуации, перечень всех необходимых процедур, оставила лекарства и ушла к костру. Пообещав вернуться вечером. Взяв разогретый завтрак, стала машинально есть. Не понимаю. Кто они, и что знают? К нему кроме Этны никто не подходил. Ладно, вечером, надеюсь, разберёмся. Быстро поев, пошла знакомиться с остальными спасёнными. Все были живы. Все, кроме рыжей пигалицы, имели раны, но не смертельные. Сейчас мне было не до расспросов, поэтому велела Этне и"волкам"выбрать себе помощников с учётом здоровья, точнее его наличия или отсутствия. На сегодняшний день для всех запланировала разгрузку"Ишака"и сортировку найденного. Сама занялась более вдумчивым лечением и насилием над своими воспоминаниями о персах и арабском халифате. Вот спроси меня, каким подарком от моего покровителя я больше всего рада, так я не задумываюсь скажу — абсолютной памятью. Но работать с ней продуктивно пока еще не научилась. Праздники мешали.

Тут тоже были свои особенности, как и всегда в сказке. Пришло мне на третий день попадания видео во сне. Сказано там было, что память мне подарили отменную, но помнить и использовать смогу только ту информацию, которую когда-то видела, слышала или читала. И не бита сверху. Хорошо хоть читала я много, с пяти лет. Школьную библиотеку освоила полностью до 8 класса. Наша библиотекарша, Галина Сергеевна, когда принесла мне из дома собрание сочинений Лопе де Вега, сказала, чтобы я шла, шла и шла… в городскую библиотеку им. А.П. Чехова. Здесь она меня видеть больше не может. Нервы уже не те, возраст, мол. Папа зарегистрировал меня в этой Чеховской библиотеке на свой паспорт, т.к. заведение было для взрослых. И полных 8 лет я была самым стойким и верным послушником этого храма. Никогда не опаздывала, берегла книги, была абсолютно всеядной в чтении. Но, что характерно, читая книги всех направлений и жанров, тем не менее, бросала читать те, которые мне не нравились. Хотя при этом иногда прочитывала более чем половину текста, искренне надеясь, что раз эту книгу принесли в библиотеку, значит, там должно было быть что-то хорошее и интересное. Повзрослев, поняла, что и с книгами, как и во всём, всё не просто. Они, как и люди, разные. Было в этом моём книжном пристрастии и положительные моменты. Если я со своей"пунктуальностью"опаздывала на свидание, все мои кавалеры знали, что искать меня надо в читальном зале этой библиотеки. Поэтому в связи с моей фобией, свидания назначала только у входа в парк культуры им. Калинина, от него до библиотеки всего 3-5 минут неспешной ходьбы. Впрочем, как ни вспоминай молодость, это не поможет понять, откуда и зачем появился этот араб. Хотя… Просеивая в голове информацию о персах и арабах, я споткнулась на словосочетании"аль — Бармак". И сразу же всплыла сноска:

— Бармакиды — род, из которого произошли первые иранские министры Халифата.

И далее по тексту:

"Бармак"было не личным именем, а саном наследственного верховного жреца в храме Наубахар около г. Балха. Во владении этой семьи находились и принадлежавшие храму земли, около 1568 км². Город Балх был одним из крупнейших и древнейших городов всего Востока. По преданию, он был построен Александром Македонским. Здесь он женился на Роксане, дочери бактрийского царя Оксиарта. В долине Дара-и Газ, к югу от Балха, находился необычный источник, известный как"источник Александра". Около него стояла гробница, в которой был захоронен Македонский, вроде как убитый этой самой Роксаной. Храм Наубахар был посвящен Луне. Более того, этот храм был местом поклонения и паломничества еще до обращения персов в зороастризм. Сам Зороастр прибыл в Балх из Азербайджана и обратил в свою веру сначала царя Гуштаспа, а тот уже осчастливил остальной народ. В связи с чем Наубахар стал"Храмом Огня". Потом был превращен в буддийский монастырь. Судя по всему, храм был излюбленным местом постоянного поклонения местный жителей, не смотря на их текущие верования и политическую обстановку. Судя по историческим источникам, храм был великолепен.

Очень высокий, на его башне стояли пики, с полосами зеленого шелка длиной 100 локтей. Они развевались при сильном ветре, и жители искренне верили, что этим удерживали эту природную стихию. Храм окружало невероятно красивое и большое озеро. С внутренней стороны стены храма были обтянуты дорогими шелковыми тканями, украшенными драгоценными камнями. И это в такие времена! Когда войска заходили куда хотят и брали что хотят. Но этот храм как будто был под защитой своей настоящей богини. Внутри стояли скульптуры, привезенные из Индии, Синда и различных областей Тохаристана. Каждый год весной, на шестой день праздника Навруз, в Балх приезжали многочисленные паломники со всего Востока. Праздничные обряды продолжались в течение 7 дней. И со дня основания этого удивительного храма, и до его разрушения, которое наступит ещё не скоро, главными жрецами были всегда члены семьи Бармакидов. Только Бармакидов. От отца к сыну. И тут я пытаюсь осмыслить самое главное. Где Храм и где мыс Таран? Причём здесь я?! Не понимаю…

Вечер. Работы закончены, но до темноты время ещё есть. И хотя мы никого сильно не гоняли, люди устали. Женский состав старается вовсю. И еду готовят, и убирают, и добычу сортируют, и стирают, и раны лёгкие у спасенных обрабатывают. С них и начну знакомство.

— Девушки, пока мужчины заканчивают свои дела, давайте пройдёмся по берегу. Захватите вот эти две корзины, разведём свой костёр, поужинаем и немного поболтаем. — Никто, что удивительно, не отказался.

Мы прошли немного по пляжу и остановились возле ручья. Диване уже приготовил дрова для костра, так что нам осталось только их разжечь и накрыть поляну. Много времени на это не нужно, так что вскоре мы уже ужинали. За едой молчали. В эти времена было непринято разговаривать во время трапезы. К еде относились серьёзно, я бы даже сказала, с благоговением. Слишком тяжело она доставалась, где бы ты не жил. И твоё социальное положение даёт тебе не очень большую фору. Ибо в неурожайные годы голодают все. Но сейчас не об этом. Сама не знаю, почему о таких вещах вспомнила. Но всё-таки, надо будет обдумать этот вопрос серьёзно, если возьму под свою руку людей. Сколько бы их не было, а кормить надо всех. Каждый день, что удивительно. Наконец, все поели, раздала кружки с травяным чаем, поставила миску с медом. Пора начинать.

— Ну что ж, красавицы. Вы сами понимаете, что обстановка серьёзная. Вы не просто потерпели кораблекрушение, вы потеряли всё. Если у вас хоть что-то было. По закону и обычаям, при кораблекрушении все, что не унесло море, достаётся тому, кто нашёл судно и спас всё, что осталось после стихии. Если бы остался в живых хозяин судна, тогда бы мы с ним спорили о долях, кому и сколько положено за спасение. Но в данной ситуации всё принадлежит мне. Ибо я хозяйка этой земли и спасла все, что осталось после катастрофы. О себе пока говорить не буду, хочу послушать ваши истории. А точнее, ответы на вопросы: имя, возраст, положение, как попали на судно и в каком качестве, куда направлялись и, более подробно, что умеете делать. Хочу предупредить, вы не обязаны мне ничего рассказывать. Но если вы этого не сделаете, то с вами поступлю следующим образом: или продам, или выгоню отсюда на все четыре стороны. До ближайшего жилья 7-8 дней пешком по пляжу. Ни одежды, ни еды не дам, самим мало. Будете искать нужное на пляже, может чего и найдете. Продавать буду, только если кто-то из вас меня разозлит, или начнет дурью маяться, или бунтовать. Люди мне нужны, работы в поместье много. Но я не собираюсь перевоспитывать дураков, которые не понимают, что такое — жизнь. А если пара таких найдутся, и попробуют не выполнять мои приказы, то сами понимаете, не буду же из-за них переться на ярмарку, когда дома дел полно. От таких просто избавлюсь. Как и говорила. Расклад понятен? Отлично. Начинай.

Я кивнула головой самой старшей на вид женщине и самой спокойной, по первому впечатлению. Можно бы даже сказать, чересчур спокойной, скорее всего, пребывающей в некой прострации. Думаю, при таких обстоятельствах, это нормально. Но команды все выполняла с толком. Высокая, статная, коня на скаку — как нечего делать. Большие серые глаза, с проблесками боли. Прямой нос, сжатые губы. Уже видны морщинки, но как-то они мелковаты для неё. Смотрит прямо в глаза. Женщина с достоинством.

— Меня зовут Радмила. Жила с мужем в Ладоге, он у меня купец был, рухлядью, т.е. пушниной, торговал. Звали его Соловей, уж больно хорошо пел. Веселый был. Хорошо жили. Сын родился, два лета назад. Крепенький такой. Но этой зимой как-то с ним во двор вышла погулять. А тут соседка прибежала, за веретеном. Я за ним пошла, а соседку попросила сына подержать. А тут слышу, сыночек кричит. Выбегаю, а она его на руках держит, а у него головка вся в крови. Говорит, ходила с ним по двору, поскользнулась, и упали. Оба стукнулись о колоду, на которой дрова рубили. Ранки были небольшие, протёрли их, она домой побежала, не до неё было. Только, с малышом стало неладное вскоре твориться. Спать стал много, почти не двигался, а раньше такой живой был. Много кричал, и ходить рано стал, а сейчас всё спит да спит. Только слюни пускает. Мы и к знахарке ходили, и к волхву, и богам требы носили. Да всё без толку. Уже весной Бажен с постели совсем не вставал. Наш ладожский волхв Боговед сказал, что никто здесь малыша не вылечит, надо в Аркону ехать, в храм. Там можно жертвы принести и спросить, как малыша лечить надо или что другое делать. Мы и поехали. Но вот. Сами видите, что вышло. Теперь ни мужа, ни сына.

— Да, судьба над вами зло подшутила. — Мне действительно было жалко эту достойную женщину. — Кстати, ты случайно не знаешь, та соседка, которая упала, случаем не собиралась раньше за мужа твоего выходить?

— Да, но он на Купалу меня встретил, ну и…

— Это понятно. Только я того не понимаю, почему вы сразу не догадались, что это падение не спроста? Ведь если знаешь, отчего всё произошло, волхв сразу боль на обидчика перенесёт?

— Так она же нечаянно упала.

— Ага, очнулась — гипс.

— Что?

— Не обращай внимание. Это же надо, в таком возрасте и такая наивность. Вы, девушки, тоже думаете, что все случайно произошло? — Все красавицы стали переглядываться, появились кривые ухмылки, но так, чтоб Радмила не видела. Слово взяла следующая по старшинству девушка, тоже явная славянка.

— Да тут и думать нечего. Специально ребёнка уронила, как только богов не побоялась. Да Лада[31] её обязательно накажет.

— Не сомневаюсь. Кстати, как её зовут?

— Казя.

— Переводится как"Гневная"?

— Да. По мне, так очень ей подходит. Я хоть из Полоцка, но дважды в Ладогу с отцом приезжала. С этой Казей на базаре однажды встретилась. Как она там орала, что мой товар плохой, и цену, мол, заоблачную требую, никто её перекричать не мог. И глаза, такие злющие и завистливые, аж мороз по коже.

Нормальная ситуация. Города и городища в этом времени довольно маленькие, если двести человек взрослых живут, считай в мегаполис попал. Так что все друг друга знают.

— Понятно. Теперь расскажи уже о себе.

— Зовут меня Голуба, мне 21 год, жила в Полоцке. Замуж меня не отдавали, хоть и сватались многие.

— Ещё бы, такая красавица. И коса как пшеничный сноп, а глаза как голубые озёра, а уж стройна как березка в лесу!

Это наш гадкий утёнок выступила. Которая все за мной следила. Девочка лет 7-8-ми. Маленькая, худенькая, но жилистая. Сама как юла, вся в движении и носик по ветру, любопытство большими буквами на лице написано. Рыжая, как огонь. Интересно, кто ж такая? А Голуба-то как раскраснелась! Но взяла себя в руки. Девочка ведь совершенно права, такую красоту редко встретишь. Глаза невероятно голубые, с поволокой, брови и ресницы соболиные, как раньше говорили. Светло-русая пепельная коса почти до коленей. Прозрачный румянец, пухлые губы, овал лица как выточили. Носик прямой, ноздри резные, очень миленький. И если бы меня попросили передать суть этой девушки одним словом, то сказала бы Нежность.

— Да не за красотой моей приходили свататься. Мне и 9 лет не исполнилось, как все меня за лучшую вышивальщицу и швею в городе признали. Мои вышивки задорого продавались, а уж с жемчугом и бисером, так с руками отрывали! Все, что сделаю, заморские купцы забирали. В очередь стояли. Ну, отец меня и не отдавал, с меня вся семья кормилась. И сёстры с хорошим приданным замуж вышли, и отец лавку на торгу держал большую. А среднего брата в княжескую дружину взяли, так он лучше всех по воинской справе был.

— Так как же ты здесь оказалась? Я ведь видела, ты в рабынях сидела? — Снова рыжая малявка вылезла.

— Три лета назад матушка померла. Тут никакого заговора не было, матушку в городе любили. Добрая была очень, и приветливая. На моих глазах это было. Дружинники князя по торговой площади ехали, а тут конь у одного из них споткнулся, ногой в ямку попал, лёд, видать подтаял. Ну и ногу сломал, так всей тушей вместе с дружинником и завалился прямо на матушку. Она даже крикнуть не успела, упала и головой о камень стукнулась, в висок. Сразу насмерть. Отец горевал, конечно. Но летом, на Купалу, он с женщиной одной познакомился. Из Гнездова приехала. Говорила, что овдовела и сюда направилась, чтобы в княжеский терем попасть служить поварихой. Детей, мол, нет, родственников тоже, родные мужа себе всё забрали, а кормиться надо. Красивая была, страсть. У нас то все русые поди, а у неё волосы чернее ночи, смуглая, румянец во все щёки, глаза круглые, большие, не как у хазаров. Батюшка её тут же себе в жёны взял. Свадьбу сыграли, а вот поклонения ни Ладе, ни Триглаву,[32], ни Роду[33] не было. Батюшка сказал, что волхв занят другими свадьбами, а ему ждать не хочется. Сказал, что волхв обещал призвать на них благословение. Он, мол, волхву подарки для богов отдал. Мне казалось, что делать так нельзя, но уверена не была. Батюшка после смерти матушки как в воду опущенный ходил, а тут ожил. И братьям она очень понравилась. — И замолчала, как отрезала.

— Ну? Что, дальше-то? — загалдели девчонки.

— А дальше все непонятно стало. Отца как подменили. Сначала всех братьев разогнал, мол, пялятся на мачеху. Потом не столько в лавке работал, сколько с ней миловался. Ели-пили, ну и остальное. Хозяйством она не занималась, всё на дворовых девок переложила. А как она над ними куражилась! Чуть не каждый день отец ей подарки приносил, а на хозяйство давал всё меньше и меньше. За год она его полностью разорила. Да как бы только разорила! Он в долги большие влез, платить нечем, я не столько вышивала, сколько за скотиной ходила. Денег ещё меньше стало. Рабынь тоже продали, кроме её служанки. Тут-то и подошёл к нему один византийский купец. Мол, продай дочь, все долги с тебя спишут, даже лавка останется и денег немного даст. Вот он меня и продал.

— Родной отец?! — Снова мелкая.

— Не думаю, что он уже оставался моим отцом. Он иногда даже меня не узнавал. Она его чем-то опаивала, наверное. А может, ещё как ворожила. Я не видела, но другое ничего в голову не идет. Аскара всегда была осторож…

— Как ты её назвала?! — Рыженькая опять вылезла. Надо к ней серьёзней присмотреться, уж больно активная.

— Аскара. А что?

— Ас — значит ласка, ласковая. Кара — чёрная. Все вместе означает"Чёрная ласка". У нас такими именами девочек не называют, всю судьбу ей таким именем испачкаешь."Чёрную метку"в имени дают только рабыням, которых готовят для черных дел. — Оп-па, а девочка-то не проста, но этот разговор пока надо прекратить.

— Да, похоже на то. Голуба, так что с тобой дальше стало? — Девчушка сразу же рот закрыла, губу даже прикусила до крови, от лишнего усердия не проболтаться. Ну-ну. Не только умненькая, но и понимает, когда можно говорить, а когда и помолчать не вредно.

— Отец продал меня купцу, тот меня сразу на лодку и двинулись по Двине к морю. Дня через два нас нагнал мой средний брат, с двумя друзьями, ну, который у князя служил. Боримир предложил за меня деньги, серебряные дирхемы, да только купец посмеялся. Он сказал, что в три раза больше потратился, чтоб меня заполучить и ему не деньги, а руки мои нужны. Брат прокричал, что купец ещё пожалеет, да тот только посмеялся. Ну, потом мы дошли до залива, он передал меня нашему капитану, он по какой-то причине должен был здесь остаться. А капитану велел меня в Константинополе на его двор отвести. Тот обещался и очень перед этим купцом стелился. Потом мы вышли в море, остальное вы знаете.

— Ты, Голуба, случаем, не помнишь, как зовут этого милого купца, разорившего ваш дом?

— Я его имя до смерти не забуду. Рахамим.

— Удивительно, с таким именем только в менялы и ростовщики идти.

— А что с ним не так? Имя как имя. — Опять малявка.

— Ну, для кого как. Рахамим означает"Жалость". Впрочем, это не важно. Мир большой, но дорог на нём мало. Авось, когда и встретимся. Думаю, теперь ты говорить будешь. ‒ Я указала на следующую девушку, тоже очень красивую. Но это понятно, рабынь-уродин в Константинополь возить не стоит, там таких дурнушек своих хватает. А эта…

Высокая, тонкая, изящная и с абсолютно белыми волосами. Не альбинос, нет, просто цвет такой. Губы полные, яркие, розовые без всякой краски. Нос прямой, губки полные. Кожа нежная, прозрачная. Глаза мало того, что большие, точнее огромные, так ещё и ясно-серебристо-голубые. Как в сказке. Это самое лучшее, что у неё есть. Если бы ресницы и брови были хоть чуть потемнее, цены ей вообще не было бы.

— Меня зовут Ведана, то есть Ведающая, мне 17 лет. Жила в деревне рядом с заливом. Семья большая, только девочек четверо, а парней шестеро. Моя мама первой женой была, но рожала только девочек. Две старшие уже замуж вышли. А младшая, меньше меня на два года была. Мама последними родами умерла, я тогда у ведуньи училась, но меня не позвали маме помочь. Как в возраст вошла, двое ко мне сватались, и оба на охоте погибли. В деревне решили, что Лес мне замуж идти не разрешает. Я животных хорошо понимаю, лечить их могу. Они меня любят, и я их. Вот этим и стала заниматься. Тем более и людей могла пользовать, но не хотела. Я мамину смерть хорошо запомнила. До ведуньи пешком часа четыре идти, но никто не позвал. Так что я больше животных люблю. Отец ещё одну жену взял, вот она ему сыновей и нарожала.

Не врёт. Вон Дэзи почти на коленях у неё лежит. А ведь здесь она никого к себе близко не подпускает. Кроме того, и мой Аленький цветочек все слова её подтверждает.

— Что дальше с тобой стало?

— Особо-то и говорить нечего. У нас в деревне неурожай вышел, к тому же в том году и шторма осенью сильные были. Морозы большие пришли. Всё одно к одному. Охота тоже была неудачной, ещё шатун троих мужиков порвал. Дети от холода замерзали. Много людей умерло. В моей семье только двое младенцев ушли за грань. Я всех своих тянула в жизнь. Но в деревне было страшно. Старейшины решили трёх самых красивых девок византийцам продать, точнее, обменять на еду и посевные. Вот меня в том числе и выбрали. Никто в семье не заступился. Мне даже казалось, что мачеха сама старейшинам меня отдала. Те согласились, за ведунью очень много давали. Тем более, что для деревни это не большая потеря, ещё одна ведающая подросла, но у неё глаз кривой. Её бы не купили. И с семьями не надо было ссориться. Да и старая ведунья еще долго проживет, у неё две ученицы были. Так что продали. Две подружки потонули, а я вот выжила.

Ну что тут скажешь. Даже рыжая малявка промолчала. Во все времена людям живётся не просто, а в голодные годы — тут и думать об этом не хочется. Остались две, самые молодые девчушки, которые наверняка ещё и кровь не сбросили. Начнём с той, что далеко сидит, заторможенность в ней какая-то есть. Надо к ней присмотреться повнимательнее.

— Теперь послушаем тебя, девочка, да-да, та, что в капюшоне. Рассказывай.

Девочка что-то сказала. Но на славянский, который с тем или иным акцентом использовали все присутствующие, её говор был совершенно не похож. Мы все переглянулись и уставились на это чудо. Дело в том, что каждое племя говорило на каком-то своём наречии, но все они базировались на одной основе. Так что друг друга неплохо понимали. Иногда с помощью жестов и мимики. А тут никто и ничего не разумеет. Растерялись все. Она смотрела на нас коровьими глазами и молчала. Странная девочка. Очень странная. Большая голова, пологий лоб, впалые тёмно-голубые, почти синие, глаза. Наружные уголки глаз подняты, придавая облику внешне улыбчивое выражение. Лицо низкое. Короткий плоский нос и широкий в крыльях. Немного выступающий полуоткрытый рот. Кожа тонкая, и слегка смуглая. Черные прямые волосы, но даже на вид мягкие. Небольшой живот и стройные бедра. Тело коротковатое, с широким корпусом. Ноги относительно короткие, руки длинные. Красавицей назвать нельзя, но что-то в ней такое интересное есть. Необычная девочка. За какие достижения её везли в Византию? И что делать с языковым барьером?

— Алжаф атцлуоаа аиллит жукщур? — Что-то подобное я услышала уже от рыжей малышки.

— Шгрдк опри каккоккум сухон. Оотмшгршугп цщугрем ж щфкержммм иашурлуа ли. Дрпоа кша саам. Ридыкр мрос. — Ответила незнакомка.

— И что это было? — Повернулась я к рыжей занозе.

— Она саамка, или лапландка, их по-разному называют. Жила на самой высокой террасе реки Сухоны. Судя по всему, викинги её украли, когда она одна собирала травы, а их было много. Потом продали византийцу. Нашего языка не знает.

— А ты, стало быть, её язык знаешь? Откуда, не расскажешь?

— Почему ж не расскажу. — Рыжая бестия улыбнулась и на голубом глазу заявила. — Мой отец из купцов. Братьев нет. Вот он меня купеческому делу и учил, и счёту, и письму, и языкам. Это всё купцу надо знать. Иначе никак. Я хорошо старалась. Учителя хорошие были. Языков много выучила, хотя и не глубоко, так, только сколько стоит и какой красивый цвет, ну примерно так. А сюда попала, потому что на караван напали, всех перебили, отца тоже убили. — Тут она скорчила рожу, типа"я печалюсь". — Разбойники меня византийцу и продали.

Тут уже я не выдержала:

— Наверное, купец тебя в гарем Византийского императора хотел продать?

Вся компания дружно прыснула. Интересненько, саамка тоже улыбнулась. И эту свою эмоцию сразу же попробовала скрыть. Не чисто что-то в нашем королевстве.

— Ну, почему сразу в гарем. Да и заплатили за меня гроши. Кому-нибудь да пригодилась бы.

— Да уж, это несомненно. Сил у меня нет твой рассказ слушать, так что я с тобой потом поговорю. Теперь вы, двое. Похоже, что мать с дочерью, не так ли?

Обе черноволосые, с чуть вывернутыми яркими губами и волоокими, чуть выпуклыми глазами и неким туманом во взоре. Смуглые, невысокие, полноватые, даже на взгляд мягкие и нежные. Но с характером, и та, и другая. Той и разницы между ними, что у старшей морщины на лице, а у молодой нет.

— Да, моя госпожа. Меня зовут Авива, Весна, по-вашему. Мне 37 лет. А это моя дочь, Эсфирь, моя Звездочка, чтоб ей хорошо жилось. Я честная жена ювелира Барака, пусть ему икнется за то, что случилось. Уже как 40 лет прожил, хоть бы чуть ума собрал по людям, чтоб мы так не страдали из-за этого шлимазла. Мы-таки хорошо жили в Гданьске, родня мужа поселилась туда ещё в 7 веке от него. И сыновей обучил, хоть и мастер. Но он же ж лучший ювелир в городе, таки что, нужно было об том кричать над морем?

— Авива, таки шо, где-то ж ваш муж таки немного напортачил?

— Ох, и не договорить! Город наш был большой и не поверите, с рынком-торжищем. Он какому-то гою на том самом рынке обещался сделать самые красивые драгоценности, как у царицы Савской, шоб он её никогда не видел. Но таки сделал. Тот заказчик даже расплатился, как будто честный человек. А потом угостил нас всех халвой, чтоб ему рот склеило, и мы очнулись уже в трюме того судна. Вся семья и дети. Он еще приходил к нам в трюм, шоб надо было сказать, шо нас продаст в Византии за приличные деньги.

— Но таки как могло, чтоб вы своего супруга не остановили его перед той странной сделкой?

— Как говорила моя тетя Циля:"Женщина была создана для того, шоб мужчина не сдох от счастья!". И таки она права. Я подарила ему столько детей, хороших, как ни посмотри, так чтоб ещё и следила за его бизнес?!

— А что? Я думаю, шо вы-таки и правы. Ну, кто у нас остался? Ага. Расскажи о себе, женщина.

— Я плохо говорить. Говорить Азерсайе.

Восточная женщина средних лет. Спокойная, терпеливая, работящая и послушная. Скромно смотрит вниз. Смуглая кожа, почти без румянца, морщины проступают довольно рельефно, черные прямые волосы, темно-карие раскосые глаза. Но довольно большие. Стройная не по годам, я бы даже сказала, поджарая. Её подруга начала говорить:

— Приветствую вас, госпожа. С этой семьей я познакомилась в Булгаре. Эта женщина по имени Чичак, Цветок, по-вашему. Она жена мастера, изготавливающего сложные луки, по имени Сариль. Он хазарин. Ей 34 года, она родила ему трех сыновей и четыре дочери. Дочерей они с мужем уже отдали замуж, в другие рода. На их кочевье напали булгары, их семью оставили в живых из-за мастерства мужчин. Сыновья тоже сложные луки делают. Такие мастера ценятся. А ее взяли только потому, что муж сказал, что без неё не пойдет, пусть забивают. Но такой мастер на вес золота, так что забрали и её.

— Понятно. Теперь ты расскажи уже о себе.

— Меня зовут Азерсайе, что означает Огненная Тень. Я из семьи знаменитого мастера-оружейника Пулада. Недаром его имя означает Железо. И характер такой, и с металлом знал, как справляться.

Женщина задумалась. Средних лет, невысокая, но в теле. Очень домашняя, мягкая на вид, но сила воли просматривается не вооруженным взглядом. Настоящая хозяйка дома и семьи. Тоже смуглая, но не сильно. Глаза карие, нос с горбинкой, пухлые губы.

— Мы жили в Исфахане. Это очень древний и великий город, но в 7 веке Сасанидское государство пало под ударами войск арабского халифата. И наш прекрасный город был разрушен и превратился в подобие большой деревни. Но ремесленная слобода потихоньку возрождалась, оружие нужно всем. Несколько поколений наших предков жили в этом городе, и слава о их работе разносилась далеко. Я вышла замуж за лучшего ученика моего отца, Зартошта, который не только ковал отличное оружие, но и знал тайну литья дамасской стали. Это был секрет его рода. Жили мы счастливо, родилось трое сыновей, муж учил их мастерству, мы ни в чем не нуждались. Два года назад, старший сын влюбился в девушку. Не из нашей слободы. Она была дочерью купца, который покупал у нас товар не один год. Так вот и познакомились. У Азерпулада уже была невеста из наших, но он никого не хотел, кроме этой новой девушки. Весь в деда. Её звали Мунира, что означает Яркая, Блестящая, такой она и была. Сын сказал, что уйдет из дома, если не разрешим жениться. Мы с мужем сдались и согласились на свадьбу. Девушка вела себя скромно, только попросила, чтобы обряд свадебный был по заветам предков, как говорил Заратуштра. Но так как арабы травили его последователей, мы, обсудив, решили проводить ритуал в маленьком храме на 9 стрелищ от города. Собрались только семьями, чтоб никто не знал, даже ученики и подмастерья. Отец заболел, так что остался дома. И хорошо.

— Почему?

— На нас напали.

— Извините, что перебиваю… — Вот ведь как отец меня выдрессировал, правила поведения я знала на уровне инстинктов. Но здесь, думаю, царевна не должна извинятся перед простыми людьми. Ладно придумаю что-нибудь. — Но мне кажется, что нападавшие, как только смяли ваше сопротивление, семьи жениха и невесты развели по разным помещениям. Я права?

— Но как вы догадались, госпожа?!

— Ведь это была засада?

— Да, но как вы?!

— Последний вопрос. Вы строго соблюдали секретность мероприятия, так что знали где будет происходить церемония только жених и невеста, ну и родители, так?

— Да. Но…

— Тут и думать нечего. Если была засада, то явно вас кто-то предал. Или купец, или невеста. Но раз вас не убили, а продали, то значит купец все организовал. — Нет, эта рыжая малявка не перестает меня удивлять.

— Девочка права. Могу только добавить, что скорее всего невеста и вовсе не дочь этого почтенного купца. Так рисковать жизнью своего близкого человека — это кем надо быть. Шальная стрела может где угодно пролететь и попасть куда угодно. Думаю, купец её специально к вам заслал, чтоб она все это дело со свадьбой устроила. Скорее всего, эта"невеста"была что-то типа гетеры, которые много знают и о любви, и как управлять мужчиной.

— О Заратуштра! А я себя упрекала, что не люблю невесту сына!

— Сердце матери — вещун. Парень, наверное, очень переживает, мол невесту не защитил. С мужем посоветуйтесь, может надо поделиться с сыном нашими подозрениями, чтоб он наконец успокоился.

— Спасибо, царевна!

— Да не за что. Продолжим. Я сказала все, что хотела и услышала все, что мне было нужно на этот момент. Вас 9 человек, Этна и Диване ответят на ваши вопросы, если они возникнут и, если на них можно ответить. Но завтра утром, вы должны дать мне абсолютно четкий ответ на мой вопрос. А я пойду, пообщаюсь с мужчинами на эти же темы.

— Моя царевна, я готова отдать вам свое слово и свою преданность прямо сейчас. А также готова принести кровную клятву верности.

Оп-па. Рыжая. Опять. Маленькая разбойница, сующая всюду свой нос. Не сказавшая ни слова правды за весь период нахождения здесь, кроме этих, последних. Интересно, кто же она такая?

— Не спеши, подумай. В любом случае, спрашивать буду всех и только завтра. День сегодня не подходящий. Спокойной ночи.

Так, теперь схожу к персу, нужно посмотреть, как он себя чувствует. Надо ещё и мои лекарства из будущего посмотреть, какие ему подойдут. Так же стоит попробовать выяснить, откуда у него сведения обо мне. С чего это он меня так величает? Подставы не может быть по определению, просто так никто корабль на скалы не поведет и не выбросит, чтоб меня удивить. Причём, на какие-то конкретные скалы и подходящие для катастрофы. Притом, ночью и в шторм. Если этот кто-то, конечно, не принадлежит к небесным высшим сущностям. А в это мне всё-таки не очень верится. Скажите, ну зачем им это надо?! Так что посмотрим, что он мне расскажет. Тогда и определюсь, что с ним делать. И не пожалела, что не пошла почивать. Рассказ аксакала оказался весьма увлекательным.

Когда подошла к лежанке перса, мальчишка поил больного с ложечки, но выглядел уважаемый Худай-наме Мухаммед ибн Джахм аль-Бармаки не в пример лучше, чем вчера. Думаю, что небольшой разговор он выдержит без каких-либо потерь для организма.

— Ассаляму ‘алейкум, почтенный Худай.

— Ва-алейкум ас-салям, моя госпожа. Только я должен признаться во лжи и получить наказание от моей госпожи.

Вот тебе и на! Ничего не понимаю, видимся впервые, это точно, я бы даже добавила, абсолютно точно. Ещё ни о чём не говорили, по причине его нездоровья, так в чём дело-то?!

— Вы, почтенный, сначала сообщите мне поточнее, какую ложь вы мне решили предложить? А потом я подумаю о наказании.

— Моя госпожа, вчера я представился не своим именем. Но вокруг были люди и насколько они вам преданы, я не знаю. Не говоря уже о рабах. Сейчас мы одни, — Я попыталась его перебить, но он продолжил. — Госпожа моя, не беспокойтесь, ученик мой знает про меня всё.

— Так, ясно. Тогда представьтесь для начала.

— Гияс-ад-Махин Абу-ль-Зартошт Фархад ибн Сохраб, ибн Шер, ибн Бехзад, аль-Ормэзд, аль-Пайам, аль-Форухар, аль-Бармаки, ат-Алборз. В переводе на латынь, нет, лучше на восточнославянском, моё имя обозначает: Помощь Луне, Отец тех-кто-от-Заратуштры, Фархад сын Прославленного, сын Льва, сын Рожденного великим и Лучшего из рожденных, сам — Благословение мудрости, Вестник, Сущность и Смысл, из клана Бармаки, пришедший с горы Алборз. Мне 50 лет. Я родился в благословленный месяц…

— Э-э-а-а. М-да. Можно, я буду называть вас"уважаемый Фархад"?

— Разумеется, моя госпожа. Я и не предполагал иного!

— И давайте договоримся. Мне тоже нравится велеречивый и красивый восточный этикет, но у нас сейчас трудное время и тратить его на витийство, право, не стоит. Вы согласны?

— Да. — Вот ведь могут, когда хотят.

— А как зовут вашего ученика? — с некоторой опаской спросила моего визави.

Слишком быстро он согласился и на лице ни капли обиды. Я ждала другого отношения к моим словам, действительно не очень вежливым. Тем более представителя народа, где этикет и взаимоотношения между людьми, а тем более между мужчиной и женщиной, расписан буквально по буквам.

— Камран ибн-Бехнам, по-вашему — Успех, удача, сын Уважаемого, Почтенного, с хорошей репутацией.

Никакой обиды и ответы как в советской армии, кратко и четко. Хороший мальчик. С одной стороны, тонкий, стройный, с по-женски красивым лицом. Глаза как у газели. С другой, ощущается на грани восприятия некая стальная сущность этого красавчика, можно даже подумать, что он её специально прячет. Очень интересно.

— Камран подойдёт, я думаю. Теперь, когда мы уже закончили представляться, скажите, уважаемый Фархад, что с вами случилось на корабле?

— Ничего особенного. Когда багала напоролась на камни, началась паника. Часть команды спасались на чем только можно, но двое, помощник капитана, вместе со своим слугой забежали к нам в каюту, они знали, что мы богатые пассажиры, ну и решили взять что-нибудь на память. Камран воспротивился, ну и получил по голове. А у меня сердце не вовремя забарахлило. Ограбить нас не успели, корабль стало заливать, вот они и убежали.

— Понятно. Еще вопрос — кто вы и откуда меня знаете?

— Это долгая история, моя госпожа.

— А мы никуда не спешим. И очень прошу рассказать все основные моменты этой истории, без излишеств, разумеется.

— Повинуюсь, моя госпожа. Вы очень внимательны и осторожны. Вы знаете, о своём прапрадеде, праведном Филарете Милостивом и его пророчестве?

— Да, конечно.

— Тогда мне будет легче. Возможно вы подумали, что моё имя в части"Помощи Луне"всего лишь красивое название, но это не так. Вы знаете, что название моего клана, Бармаки, это звание, титул Верховных жрецов храма Наубехар около города Балха. Этот город заложил Великий Александр Македонянин, точнее её крепость, город и раньше был, но построил этот Храм первый Бармаки. И Храм этот был не зороастрийский, не буддийский, тем более не мечеть. Этот Храм был посвящён Луне. С начала времен. И откровенно говоря, таким и остался. Именно поэтому главным жрецом всегда был кто-то из нашего рода. Не все, но многие мужчины были посвящены этой Богине, и несли служение не только в Храме, но и в миру. Религии менялись, не говоря о правителях, но мужчины нашего рода охраняли и Храм, и Веру. Покланялись нашей праматери, что едина в трех лицах, чтили и защищали её память. Благоприятствовал этому тот факт, что всегда, подчёркиваю, всегда в храме был провидец или провидица, причём из нашего рода. Около 300 лет назад Дочь Луны из Храма, провидица по имени Махтаб"Лунный свет", провозгласила мировое пророчество.

Конец ознакомительного фрагмента.