Мой палач. Реквием

Екатерина Ромеро, 2023

Я просила шанса у мужчины, для которого была лишь местью. Шанса на счастье, которое обернулось для меня преисподней. Могу ли я верить тому, кто уже однажды меня убил, стоя над пропастью и любя монстра…– Прости…это был просто кошмар.– Что тебе снилось?– Мне снился ошейник и цепь. Ну тот, ты помнишь…– Помню. Что еще тебе снилось?– Мне снился подвал. Кожаный матрац и…ты.– Что я делал?– Не надо. Я не хочу говорить об этом!– Нет, скажи! Что я с тобой делал? Скажи мотылек, в голос.#Криминал и жестокий герой#Жестокость и безумная страсть#Боль на разрыв#От ненависти до любви

Глава 12

— Так, мамочка, успокойтесь!

— Амели…Боже, моя дочь…убил ее. Убил!

Я вою, сидя на полу палаты, тогда как тут уже половина отделения собралась. Перепуганные мамочки сбежались на мои крики, смотрят на меня сочувствующе, прижимая своих деток к груди, а у меня пустота.

Дочери нет. Амели нет. Зверь все же выследил меня и убил…убил нашу дочь.

— Я знала…он найдет, найдет меня. Демон!

От ужаса даже плакать не могу. Меня всю дико трясет, боль такая, что кажется сердце скоро ребра сломает. Жжет, горит, догорает!

— Так Света, давай успокоительное! И полицию вызывайте. Бегом!

Строго чеканит мой прибежавший на крики врач, отрывая меня от пола.

На кровать усаживает, в нос какую-то вонючую дрянь сует, после чего мне в руку что-то быстро колют, тогда как меня всю колотит. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу тебя! Как ты мог, как мог так поступить со мной, Тимур? За что, Боже, неужели в тебе нет ничего хорошего совсем?!

Руки быстро становятся липкими от игрушечного мишки, добротно пропитанного кровью, но мне все равно. Моя душа, словно на куски ножницами порезана, и кровоточит теперь, сильно.

Амели. Я ее даже покормить не успела своим молоком. Не успела наглядеться на нее, налюбоваться, надышаться ею не успела! Бес забрал мое счастье, превратив его в такую невыносимую, черную просто адскую для меня боль.

Этот страшный день проходит дальше как в тумане. Кошмар, ужас, в который Тимур снова меня опустил…Это он сделал, я знаю, больше некому. Больше никто меня не ненавидел так сильно, как Бес!

Отомстить. Тимур так хотел мне отомстить…Я же дочь его врага, я его враг, знаю. Он сделал это, забрал самое ценное, что было у меня, чтобы месть свою чертову свершить, и теперь я и так умру. Даже казни никакой не надо, ведь я и так сдохну без дочери, как собака, как сука его. Господи…

— Аня, что случилось? С ребенком чего?

Меня за плечо тормошит запыхавшаяся тебя Люба. Кажется, мой врач ее вызвала раньше времени, и она вся перепуганная сейчас стоит передо мной, сжимая в руках сумку.

В ее глазах страх, тогда как мне уже не страшно. Мне больно. И боль эта просто убивает.

— Убил…он дочь нашу убил.

— Кто? Ты что говоришь такое, девочка?

— Бес. Бес убил. Мой муж. Н…нашел меня, и малышку убил.

Говорю это и чувствую, как по щекам катятся слезы. Снова и снова, хотя я даже не плачу. Я не чувствую уже ничего, кроме боли.

— Как? Ты что девочка, неужели это правда? Господи…Милая моя.

Теть Люба убирает волосы с моего лица, ошарашено смотря то на врача, то на меня.

— Ты уверена? Видела кого-то здесь? Как это случилось?

— Нет. Не видела. У меня молока н…не было еще, я за смесью п..пошла, а вернулась, нет дочки. Нет Амели. Кровь одна только. Ее кровь.

Показываю ей окровавленного мишку, которого держу в руках, и снова плачу. От слез все расплывается. Мне больно. Мамочка, как же мне больно!

— Спаси и сохрани! Девочка, за что? Неужто он способен на такое?

— С…способен.

Глотая слезы шепчу чувствуя, что еще немного и умру. Живот болит, грудь ноет, а в сердце дыра невосполнимая.

— Так, сейчас полиция приедет, расскажешь все, что знаешь! Его найдут. Посадят за такое!

Усмехаюсь горько.

— Не найдут. Не посадят. Не надо, не надо полиции.

Срываюсь с кровати. Выбегаю из палаты мимо шокированных медсестер и мамочек. За мной только теть Люба бежит. Едва успевает.

— Стой, ты куда?

— Мне уйти, уйти надо. Срочно! Нет времени. Не могу больше. Не могу я.

— Аня, да что ж ты делаешь, совсем с ума сошла? Куда ты пойдешь?! Даже суток после родов не прошло. У тебя же сил нет. Посмотри, едва ли ходишь!

Конец ознакомительного фрагмента.