История о краже. Лгунья. Том 1

Екатерина Ивановна Гичко, 2020

В городе Санариш произошло беспрецедентное ограбление городской сокровищницы. Главный хранитель убит, а главный подозреваемый бесследно исчез. Кто-то невидимый путает и затирает следы, заводя расследование в тупик. Более чем через год за расследование берётся легендарный Ранхаш Вотый. След преступления успел остыть, но новый глава санаришского сыска уверенно берётся за дело и возобновляет поиски исчезнувшего подозреваемого. Только подозреваемая уверена в собственной невиновности. Неужели Ранхаш действительно ступил на ложный путь? Или же жертва обвинения лжёт?

Глава 16. Допрос

Пока стражник рыскал по кустам, Шидай прижал девушку к своей груди и запахнул полы плаща, в ответ на недоумённый взгляд данетия заявив:

— Мы же не хотим привезти труп?

Оставшиеся стражники вместе с хаги рыскали по округе, пытаясь найти вещи преступницы. Они смогли проследить её путь до самого берега реки и предположили, она сбросила мешок в воде. А если так, то это дело лучше поручить хаварию Тривийской заставы.

Харен, к радости подчинённых, возражать не стал. Он сомневался, что в вещах есть что-то важное. А если и есть, то девушка об этом обязательно скажет на допросе.

Стражник наконец-то вернулся с кандалами. Сноровисто заковав руки и ноги беглянки, он вытащил контролирующий штырёк, и металл сверкнул витиеватыми знаками, запирая силу девушки. После этого девушке завязали глаза и завернули в меха, чтобы действительно довезти живой. Шидай отказался её отдавать, сообщив, что добычей он делится только с господином, и сам потащил беглянку на полянку, где сели драконы.

Драконам добыча почему-то не понравилась. Они испуганно шарахались и подозрительно принюхивались. С благожелательным интересом к девушке отнёсся только молодой дракончик, попытавшийся носом залезть в шкуры, но Шидай добродушно его отшугнул.

— Мы сейчас на заставу? — поинтересовался он у господина, пристраивая добычу на спине своего дракона.

— Да, поменяем зверей и в Санариш, — скупо ответил Ранхаш, терпеливо пережидая прилив любознательности молодого дракона, всадником которого он оказался. Обнюхав оборотня, ящер пришёл в ещё большее расположение и радостно завилял хвостом, став похожим на собаку.

— Уверен? — тихо спросил Шидай и с сомнением посмотрел на девушку. — Она сильно истощена, и если держать её всю дорогу в таком состоянии, то я могу её уже не разбудить.

— Будешь поднимать её на привалах. Дурмань и выгуливай, — Ранхаш почему-то мрачно посмотрел на лекаря. — Со мной этот способ прекрасно проходил.

Шидай польщённо улыбнулся.

Майяри не была уверена, что наконец-то пришла в себя. Её тошнило, тело ныло, а горло надсадно першило. Девушка попробовала открыть глаза, но перед взором всё плыло и качалось. Складной картинки не выходило. Звуки доносились как сквозь слой корпии и отдавались в голове глухим колоколом.

Опустив веки, Майяри развела дрожащие руки и нащупала под собой что-то мягкое, но в то же время топорщащееся острыми углами. Голова взорвалась болью, когда она попыталась сопоставить ощущения, и девушка, застонав, свернулась клубочком. Из горла вырвался сухой кашель, грудь справа отозвалась глухой болью. Что с ней? Где она?

Через несколько минут неподвижного лежания боль и тошнота утихли, и Майяри осторожно потрогала своё лицо. В сравнении с холодными ладонями оно было обжигающе горячим; губы потрескались и болезненно ныли. Опустившись ниже, девушка погладила вспухшие участки горла и с трудом сглотнула. Но хуже всего была тянущая боль в груди.

Майяри наконец-то вспомнила, что с ней произошло. Перед глазами мелькнула бурлящая поверхность ледяной реки, драконья морда, парень с зелёными глазами… или жёлтыми… Потом воспоминания стали совсем размытыми, и девушка уже не была уверена, что они ей не приснились. Перед глазами маячило улыбающееся добродушное лицо с жёлтыми глазами, окружёнными лучиками морщинок.

— Проснулась? — ласково спрашивало лицо. — Будешь кушать? Будешь. Давай, ешь. А то даже допрос не переживёшь.

Майяри почувствовала на языке сочный вкус жареного мяса и жадно вцепилась в него зубами.

— Похвальный аппетит, — без особого энтузиазма произнесло лицо, с досадой осматривая свой палец. — Водички?

Вода оказалась невероятно вкусной. Майяри почувствовала всепоглощающее расположение к лицу и прижалась к нему в поисках тепла. Если он её накормил и напоил, значит, может и согреть.

— Ох, господин, смотрите, какие птички ко мне жмутся!

На плечи Майяри лёг тяжёлый толстый плащ, и она блаженно зажмурилась, ощущая тепло, всё ещё хранимое мехом.

Майяри распахнула глаза. Плащ всё ещё был с ней. Кто-то постелил его на кипу соломы и положил девушку на импровизированную постель. Впрочем, этим забота неведомого благодетеля и ограничилась. Майяри была в тюрьме.

Она находилась в довольно просторной камере, явно предназначенной для большего количества арестантов, одна. В каменных отсыревших стенах не было окон, но одну из стен, ту, которая выходила в коридор, заменяла толстая решётка. Через неё девушка видела другие камеры с такими же толстыми решётками, за которыми сидели обросшие и грязные мужики, а в одной из темниц и женщины весьма вульгарной наружности.

— О, смотрите! Новенькая очухалась, — к решётке камеры, что располагалась напротив, лицом прижался тощий оборотень с растрёпанной бородёнкой. — Чистенькая, — он с наслаждением втянул носом воздух.

Майяри затошнило ещё сильнее, но она всё же заставила себя сесть и осмотреться.

— Эй, краля! Не хочешь к нам? — к ней обратился высокий, нагловатой наружности оборотень. — Мы парни ласковые…

Его сокамерники глумливо загоготали. Женщины в соседней камере заинтересованно зашевелились и подались к решётке.

— Да зачем вам эта худосочная? — проворковала одна из них. — Сними с неё платье, и одни мослы останутся. Как вам это?

Она задрала платье и просунула между прутьев решётки длинную, несколько полноватую ногу в чёрном шерстяном чулке. Мужчины одобрительно загомонили, кто-то в темнице, что находилась слева от камеры Майяри, попросил показать что-нибудь ещё. Женщины расхохотались и в ответ показали кукиш. Одна, впрочем, всё же приспустила платье на груди, вызвав бурное одобрение и похотливые комплименты.

Майяри, словно не слыша их и не видя, осмотрела стены своего узилища и обнаружила потемневшие знаки. Место заключения магов, хаги и хаггаресов. Сухой смешок сорвался с её губ. Она могла бы выбраться и отсюда, но у неё не было никаких физических сил, чтобы встать и уйти. Голова опять закружилась.

— Чего разорались, курвы! — гаркнул кто-то.

В коридоре загромыхала колесами тележка, и показались двое стражников. Один из них катил перед собой тележку, на которой стояли два чана, от одного из которых шёл пар, и несколько стопок мятых жестяных мисок.

Арестанты разом притихли и с жадностью уставились на дымящийся чан.

Охранник ещё немного поворчал, а потом принялся помогать своему товарищу с раздачей еды. На каждого из заключённых полагалось две миски: одна с отвратного вида кашей и ещё одна с чистой, но ледяной водой. В решетке камеры Майяри имелась маленькая дверца, куда тоже просунули воду и еду.

Закончив с раздачей, стражники удались, и в тюремном коридоре воцарились чавканье и хлюпанье. Эти звуки раздражали Майяри не в пример сильнее похабных шуточек. К горлу подкатил ком, и она, осмотревшись, увидела деревянную покосившуюся ширму в углу камеры. Встав, девушка кое-как добралась до неё, и её вырвало в деревянное ведро.

Отдышавшись, Майяри добралась до решётки и опустилась перед мисками на колени. Окунув дрожащие пальцы в холодную воду, девушка тщательно вымыла руки и лицо.

— Ты глянь-ка! Чистюля какая, — презрительно протянул кто-то. — Её пить надо, а не культи свои полоскать!

Помутневшую воду Майяри вылила в кашу, чтобы заглушить тошнотворный запах, и, придерживаясь за стеночку, потопала к постели.

— Нос воротит, — хмыкнул один из арестантов. — Видать, из благородных.

— Что ж её, такую благородную, к нам занесло?

— Мож, ноги перед кем-то важным раздвинуть не захотела?

Коридор опять огласил многоголосый гогот.

Майяри мрачно посмотрела на шутников, и неожиданно по её камере прокатился яркий всполох. Он ударился в решётку и брызнул искрами. Хохот резко оборвался, и наступила пугающая тишина.

— Магичка! — с отвращением сплюнул кто-то.

Майяри прикрыла глаза и нервно рассмеялась.

— Ещё и безумная!

За Майяри пришли на следующий день. Она даже не услышала, как открывается дверь. Проснулась, почувствовав, что на ногах и руках защёлкивают кандалы.

— Вставай! — огромная ручища грубо тряхнула девушку за плечо, и она с трудом разлепила веки.

Голова пульсировала от боли, горло раздирала сухость, а в груди ощущалась тяжесть. Майяри кое-как села и обвела камеру мутным взором. Рядом с ней стояли двое плечистых стражников, а у входа в темницу их поджидал ухмыляющийся хаги. Правда, когда взгляд девушки упал на него, улыбка медленно сползла с лица мужчины.

— Ну же! — поторопил стражник.

Его слова доходили до девушки с трудом и разносились в голове глухим звоном, причиняя лишь боль и не донося никакого смысла.

Грубый тычок в спину всё же подсказал, что от неё хотят, и Майяри поднялась на ноги. Те подвели её почти сразу. Стража едва успела подхватить её под руки.

— Эй, чего это с ней? — обеспокоился Харийд. — Вы ей подсыпали что-то?

— Больно надо! — обиделся один из охранников. — Эта цаца от воды и еды отказалась. Мы же силком арестантов кормить не нанимались. Давай, шевели ногами!

Шевелить ногами у Майяри получалось кое-как. Она только-только начинала понимать, что происходящее — не продолжение её бредового сна. Грудь раздирал кашель, и чувствовала она себя совсем отвратно. В какой-то из проблесков сознания ей подумалось, что купание в ледяной реке было не самой лучшей идеей. Но такой заманчивой… Разум опять погрузился в горячечный бред, и девушке очень захотелось оказаться в той ледяной воде. Сейчас ей было невыносимо жарко.

Майяри попыталась сосредоточиться на окружающих предметах, но коридор проносился перед глазами качающимся смазанным пятном. За решётками маячили бородатые злорадно ухмыляющиеся лица, а в уши лился неразличимый гомон чужих голосов.

— А ну заткнулись, сукины дети! — голос охранника прозвучал неожиданно чётко.

Майяри тряхнула головой и ненадолго обрела ясность рассудка. Куда её тащат? На допрос? Нужно собраться, ей нужно собраться! Она выкрутится… Сознание опять поплыло, и Майяри затошнило.

В следующий раз она вынырнула из горячечного бреда, уже сидя в большом деревянном кресле за маленьким столом. Её отрезвил холодный взгляд жёлтых глаз. Майяри пристально уставилась в них, ощущая физическое облегчение от их ледяного выражения.

— Не нужно, — Ранхаш махнул рукой в сторону цепей, что свисали с кресла. Стражники с сожалением отпустили их и вышли в коридор.

Харен же окинул сидящую перед ним девушку взглядом, и увиденное его не устроило. Подозреваемая была совершенно невменяема. Стоящий у стены Шидай заинтересованно подался вперёд и с подозрением протянул:

— Видимо, тюремный лекарь до неё так и не дошёл.

— Халтурщики! — сплюнул данетий Трибан. — Как её теперь допрашивать?

В допросной помимо них троих был ещё и Харийд, которого пригласили исключительно как сторожа для подозреваемой. Но судя по её состоянию, она не была способна ни колдовать, ни броситься в атаку с кулаками. Антимагические кандалы явно были лишними.

Сгорбившись на своём месте, Майяри продолжала с маниакальным упорством ловить взгляд харена, чтобы ещё раз испытать облегчение. Ей это удалось, и её губы дрогнули в улыбке.

Ранхаш замер. Лицо его не изменилось, но почувствовалось напряжение. Да почти все присутствующие ощутили озноб, когда по измождённому лицу скользнула почти сумасшедшая улыбка.

Ранхаш ещё раз осмотрел девушку. Худая, даже тощая, с запавшими щеками, тёмными кругами под глазами и грязными тусклыми тёмно-русыми волосами. Сходства с портретами, что с первым, что со вторым, не было никакого. Даже взгляд, тёмный и тяжёлый, сейчас казался куда легче из лихорадочного блеска. Харен попытался выделить какие-то характерные черты, но взгляд спотыкался то об обломанные ногти, то о потрескавшиеся сухие губы, то об угловатые плечики. Но, несмотря на крайне болезненный вид, в запахе девушке лишь едва-едва чувствовалась нечистота. У неё вообще был очень слабый запах. Сперва Ранхаш предполагал, что у неё есть амулеты, но Харийд при обыске ничего не нашёл.

Глаза девушки скользнули по столешнице и задержались там. Перед хареном лежал сложенный кусок пергамента. Острое сожаление привело её в чувство. Зря она закляла эту бумажку от воды и магического огня. Ой, зря! Вероятно, в кармане нашли. Она его последний раз туда запихивала, прочитав очередное послание от харена. Майяри вскинула глаза и уставилась на Ранхаша. Сомнений не было. Именно этого оборотня она встретила на болотах. Нужно было не слушать Тошкана и пройти мимо! Лучше бы он там сдох!

Взгляд подозреваемой неожиданно стал осмысленным, и в нём загорелась ненависть.

— Вы осознаёте, где находитесь? — поинтересовался Ранхаш.

Майяри облизнула пересохшие губы и прохрипела:

— Осознаю. Только вы кто?

— Вы должны помнить меня.

На мгновение голову Майяри помутил страх. Он запомнил! Запомнил её на болотах! Что теперь будет с садовниками?

— Я писал вам, — Ранхаш постучал пальцем по сложенному пергаменту.

Девушка не сразу поняла его, но, когда поняла, рассмеялась от облегчения. Мужчины с беспокойством переглянулись, а харен помрачнел.

— Вотый, — на распев протянула девушка. — Тот самый Вотый. Знала бы… — Майяри мотнула головой и оборвала фразу.

— Вы понимаете, почему оказались здесь?

— А? — Майяри уставилась на него пьяным взглядом, а затем широко улыбнулась. Зубы у неё оказались белыми и здоровыми, что на фоне общей измождённости выглядело странно. — Меня же поймали, да?

— Да, — терпеливо подтвердил Ранхаш, всё яснее понимая, что допроса не выйдет. Можно звать свидетеля, чтобы тот провёл опознание, а потом сдать девчонку в руки тюремному лекарю. Она ему нужна в более вменяемом состоянии.

— А кто поймал? — живо поинтересовалась Майяри. — Закон или воры в шкуре закона?

— Что? — брови Ранхаша сошлись на переносице, и он с искренней заинтересованностью подался вперёд.

Майяри резко подалась ему навстречу — Харийд нервно дёрнулся — и проникновенно прошептала:

— А ты думаешь, я не понимаю? Ты же от них. Я знаю, знаю это… — Майяри оборвалась и поморщилась, приходя в себя.

— Госпожа Амайярида, вас обвиняют в ограблении и убийстве, — напомнил Ранхаш. Бредовые высказывания девушки его несколько запутали и насторожили.

— Я не виновата! — резко ответила девушка.

Отлично! Хоть на имя откликнулась. А то Ранхаш начал думать, что они всё же ошиблись и схватили не ту девушку.

— Но вы сбежали, — вкрадчиво прошептал Ранхаш, склоняясь к ней.

Запах болезни он всё же почувствовал. В дыхании девушки. Неприятный гнилостный запах борьбы тела с недугом.

— Воры, вы все воры, — взгляд Майяри опять потерял осмысленность.

Ранхаш откинулся на спинку стула, окончательно поняв, что добиться чего-то внятного от неё невозможно.

— Приведите свидетеля, — попросил он данетия Трибана.

Пока данетия не было, к девушке подошёл Шидай. Майяри уставилась на него взглядом дикого зверя, и лекарь даже подумал, что она сейчас оскалится. Но та всё же не была оборотнем, поэтому просто отшатнулась.

— Не тронь!

— Да и не надо, — недовольно откликнулся Шидай. — От тебя жаром на полсажени пышет. Харен, мне не нравится её дыхание. Боюсь, простуда на лёгкие перешла. Почему её не осмотрел лекарь?

— Мне сходить за ним? — спросил нервничающий Харийд.

— Куда? — Шидай посмотрел на него, как на дурачка. — А если она буянить начнёт?

— Так в кандалах же…

Дверь опять отворилась, и внутрь вошёл Трибан. За ним боязливо, по стеночке, зашёл Одаш. Увидев затылок девушки, он испуганно вытаращил глаза и замер.

— Ох, боги-защитники, — торопливо пробормотал он.

— Что ж ты на затылок смотришь, — недовольно попенял ему данетий. — Ты лицо посмотри.

Одаш нервно посмотрел на него и, обойдя девушку по дуге, оказался за спиной харена. Глаза его ещё больше выпучились, и он отчаянно закивал.

— Она! Как есть она! Ох, как вспомню ту ночь…

По лицу Майяри скользнула кривоватая улыбка.

— А я ведь тебя знаю… — потянула она.

— Да лучше б не знали, — чуть не плача отмахнулся Одаш. — Я ж от вас, госпожа, подобного и не ожидал. Если б собственными глазоньками не видел, ни за что бы не поверил.

Глаза девушки широко распахнулись, и она усмехнулась так, словно не могла поверить своим ушам.

— Все вы тут… — начала она, но Одаш с жаром её перебил:

— Она это, харен, как есть она! Как сейчас помню: ночь, двоелуние, и она нож заносит. Господин хранитель что-то хрипит, остановить пытается, а она бьёт его, бьёт… — оборотень спрятал лицо в огромных ручищах и всхлипнул. — А потом куль у него вырвала, развернула и хвать камень оттуда. Смотрит на него, любуется в лунном свете, а по белым рученькам кровь течёт. А она ещё и ухмыляется… Вот как сейчас!

Майяри действительно улыбалась. Язвительно и с безумным блеском в глазах. Неожиданно она резко подалась вперёд и крикнула:

— Врёшь!

— Как есть правду говорю! — Одаш испуганно отшатнулся. — Не гневитесь, госпожа. Сами же себя в эту яму посадили.

Майяри попробовала было встать, Харийд даже сделал пару шагов к ней, но девушка обессиленно упала в кресло. В голове опять помутилось. Перед глазами завитали образы из реальности и воспоминаний. Искажённое болью лицо главного хранителя сменилось ледяной маской харена, в ушах, смешиваясь, зазвучали два голоса: «Ей лекарь нужен» и «Лови, её лови!». Майяри постаралась сосредоточиться на холодном лице харена. Не время терять сознание, ей нужно выбраться из этой передряги.

— Госпожа Амайярида, вас сейчас отведут в вашу камеру и откажут помощь, — донёсся до неё голос господина Ранхаша. — Допрос мы продолжим позже.

Девушка опять наклонилась вперёд и опёрлась рукой на стол.

— Он врёт, — прохрипела она с маниакальной настойчивостью. По губам её скользнула полубезумная улыбка. — И я могу доказать.

Данетий, уже шагнувший к ней, замер и вопросительно посмотрел на харена. Тот продолжал глядеть на девушку, ожидая, что она скажет. Та продвинула дрожащую ладонь ближе к нему. Харийд и Шидай ощутимо напряглись, но сам Ранхаш не пошевелился и даже не подумал отодвинуть руку, на которую так пристально смотрела преступница.

Майяри подняла трясущуюся ладонь и осторожно коснулась пальцем голубого камешка, сияющего в перстне харена. На камешке была вырезана голова волка — печать рода Вотый, палец скользнул по ней, и ладонь девушки накрыла руку харена. Ранхаш замер, ощутив прикосновение ледяных пальцев.

— Он соврал, — проникновенно повторила Майяри, приподнимая руку и разгибая пальцы. — Я не могла держать камень в «белых руках», — она нервно рассмеялась. — Если бы я коснулась голой ладонью того камня, то он до сих пор был бы в ней.

Зрачок Ранхаша резко расширился, и мужчина прерывисто вздохнул. В указательном пальце девушки сияло голубое пятно. Он бросил взгляд на свой перстень и убедился, что камень-печатка исчез.

— Я хаги, — с видимым удовольствием протянула Майяри и зашлась сухим смехом. — Он соврал…