Два с половиной человека

Екатерина Дибривская (2024)

«Разыскивается Туманова Маргарита Викторовна. Особо опасна…» Она читает эту фразу в бегущей строке новостей. Маргарита, Рита Туманова — это она. Восемнадцатилетняя девушка, которую родители насильно выдали замуж за старого богача Туманова, чтобы поправить свои финансовые дела. И вот спустя несколько месяцев после свадьбы муж и родители Риты убиты, а все улики указывают именно на нее. Майор Ярослав Власов, ведущий это дело, убежден, что Маргарита невиновна. Пытаясь найти доказательства и настоящего убийцу, он прячет девушку в собственном доме, рискуя карьерой и репутацией. А как не помочь? Ведь, ко всему прочему, она еще и ждет ребенка. И преступник уже готовится к охоте за этим ребенком… «Если вам кажется, что правда уже в ваших ладонях, то будьте готовы к двойному дну. Екатерина изысканно преподносит новые сюжетные повороты, от которых бросает то в жар, то в холод. Чарующий слог повествования заставляет забыть о существовании времени, а яркие герои еще долго будут сниться. Одна из самых живых историй, которые я когда-либо читала». — Вероника Фокс, автор «Эксмо» (@foxroney) «Безумно интересный детектив, где догадки сменяются одна за другой, а итог расходится со всем представлением. Здесь не только интрига, сплетни, расследование, но и самая настоящая любовь, за которую стоит бороться». — Тина Рун (@tinarun)

Глава 12

Ярослав

Ритка облизывает губы. Вспыхнувший было испуг в ее глазах успокаивается, и она начинает говорить. К сожалению, совершенно не то, что мне хотелось бы услышать.

— Я… не знаю. Я правда ничего не знаю, Ярослав.

— Подумай хорошенько, Рита. Очень хорошо. Ну просто не может такого быть, чтобы у тебя не было никаких предположений или подозрений.

По глазам вижу — предположения у нее имеются.

— Ну, — протягивает она, — возможно, это связано с завещанием Туманова…

— По завещанию ты получаешь все, включая бизнес?

— Я точно не уверена… Понимаешь, на этом настаивали мои родители. Это было обязательным условием брачного контракта. Не знаю, выполнил ли он его после гибели родителей. Возможно, он переиграл что-то… Но его юрист должен быть в курсе.

В ее глазах вспыхивает надежда, и хотя я пока не могу нащупать связь, не тороплюсь разочаровывать девушку.

— Может, было еще что-нибудь? Долги, угрозы, шантаж, странные звонки, письма? Любое, что привлекло твое внимание?

— Вроде нет, — задумчиво отвечает Рита. — Но, честно говоря, я могла не придать значения, даже если что-то и было. Меня мучил токсикоз, и…

— Я понял. Туманов имел какие-либо постоянные привычки? Возможно, покер с друзьями по субботам, гольф, теннис?..

— Нет, вообще ничего такого. Работа по одиннадцать часов в день. Выходные — в кабинете дома. Он был очень замкнут, даже нелюдим. В доме практически не бывало гостей, и сами мы никуда не выезжали.

— Он посещал с тобой клинику? Ходил на приемы в женскую консультацию?

— А это имеет значение? — скептически спрашивает Рита.

— Пока не знаю. Ты должна подумать и вспомнить все детали, даже самые несущественные, на твой взгляд.

— Да не было ничего такого! Ну или я не обращала внимание… И вообще, что ты на меня насел, как плохой полицейский? Если бы было что сказать, я бы сказала…

— Точно? — с усмешкой уточняю я. — Так уж прям и сказала бы?

— Не ходил он со мной в консультацию, ясно? — неожиданно взрывается Ритка. — Ему не было до этого дела. Денег отвалил на круглосуточный уход, и надзиратель ухаживал, пока я лежала. Звонил, спрашивал. Но просто выделить время и сходить на УЗИ?! Эта история не про нас… Я подумаю и попробую вспомнить что-нибудь интересное, ладно? Но я уверена, что дело в завещании или в чем-то подобном. Явно не в моей беременности!

Риткины щеки вспыхивают от негодования. Она забавно пыхтит, но мне совсем не до смеха. Я вовсе не уверен, что дело не касается ее беременности. Если не касается, зачем кому-то создавать вокруг этого радостного события такую тайну? Или это дело рук Туманова, который опасался за безопасность будущего наследника? Или же он попросту был социофобом и поэтому не торопился делиться личным счастьем с окружающими? Или дело в том, что Ритка сама скрытничает? Что-то явно знает, но упрямо продолжает молчать.

Как бы то ни было, меня смущает, что нигде не просочилась информация об интересном положении Тумановой. И для меня это первоочередной вопрос. Я знаю, что это неспроста. Чую нутром, что-то связано с этой тайной, но хоть убей, не понимаю, что именно.

Раз Ритка пока не может порадовать меня ничем полезным, попробую потянуть за ниточки со стороны тумановского завещания — авось окажется, что это не очередная пустышка. Жаль, что так не вовремя Ангелина решила воспылать ко мне нежностью, и я не уверен, что прямо сейчас она готова работать в нужном мне направлении. А это значит, что мне придется ждать до понедельника, чтобы связаться с душеприказчиком Аркадия Туманова.

— Голодная? — спрашиваю у Ритки.

— Да, — недовольно отвечает она.

— Тогда я пойду жарить шашлык. Если захочешь прогуляться…

— Я пойду с тобой.

Решила похорохориться? Прекрасно!

— Все еще считаешь, что я предатель?

По глазам вижу — так и думает. Но говорит обратное:

— Нет, что ты! Разве смысл этой поездки не в том, чтобы я гуляла и дышала свежим воздухом?

— Ну кто я такой, чтобы спорить, верно? — устало говорю ей и поднимаюсь.

Пока я занимаюсь мангалом, подготавливая угли, Ритка шныряет по участку, засовывая свой любопытный нос в каждую щель. Забавно наблюдать, как она вразвалочку расхаживает по дорожкам наперевес со своим животом. Вот неугомонная! Хотя, возможно, ей это необходимо? Я ничего не смыслю во всех этих женских штучках!

Нагулявшись вдоволь, Ритка подходит ко мне и нерешительно ластится сбоку.

— Яр, а, Яр? А ты говорил, что тут речка есть… и сосны… Погуляем после обеда?

— Конечно, Рит, — усмехаюсь в ответ и закидываю руку ей на плечи. — Все, что хочешь!

— И в баню сходим? А, Яр? Сходим?

Она заглядывает мне в лицо щенячьим взглядом, и я киваю.

— И спинку потрешь?

— Могу потереть не только спинку.

Она довольно жмурится, вставая на цыпочки. Ее живот хоть и мешает придвинуться плотнее, но я все равно размещаю руки на спине девушки, притягивая ее к себе.

— Кажется, я давно не расплачивалась за твою помощь, Ярослав, вот и надумываю себе всякого… Ну, знаешь, что ты от меня избавишься и все такое…

— Дурочка ты, Рит, — усмехаюсь я. — Тебе что говори, что не говори — все одно.

Я склоняюсь к самым ее губам и жарко выдыхаю:

— Влюбился я в тебя, Рит. Никому вас не отдам.

И, не дожидаясь ответа, захватываю в плен ее губы. Ритка кряхтит и отстраняется от меня.

— Кажется, мясо горит, — говорит она севшим голосом.

Я бросаю взгляд на решетку. Точно, горит. Экий я невнимательный рядом с ней!

Удобнее перехватываю ручку решетки и киваю девушке в сторону дома.

— Прошу к столу.

Ее щеки пылают. То ли от смущения, то ли от возбуждения, а может, и вовсе от ветра. Но она семенит впереди меня, сложив руки на животике.

Зверский аппетит моей подруги вызывает у меня умиление. Я вообще перестаю себя узнавать — переполнен каким-то воодушевлением и нежностью, — но ничего не могу с собой поделать. Очаровательная маленькая женщина рождает во мне все эти эмоции, даже наперевес со своим животом.

Закончив трапезу, Ритка подрывается было, чтобы убрать со стола и перемыть посуду, но я останавливаю ее.

— Ступай, отдохни после обеда.

— Я совсем не устала, — слабо возражает она.

— Давай не спорь! Я же вижу, что устала. Полежи немного, и пойдем гулять.

Вижу, что она нацелена меня переспорить, и давлю на нее:

— Иначе у кого-то просто не останется сил на банные процедуры!

В глазах девушки вспыхивает игривый огонек, и она кивает:

— Умеешь убеждать, Яр!

Я дожидаюсь, когда она скроется из виду, и проверяю почту и сообщения — вдруг появилась какая-нибудь важная информация в мое отсутствие, — но ничего интересного и полезного нет. Начинаю прибирать на кухне.

Переделав дела, нахожу Ритку. Ну что за несносная девчонка?! Привычно подхватываю ее с дивана, бережно сжимаю свою ценную ношу и несу ее в спальню. Думаю, не страшно, если я вздремну немного рядом с ней? Осторожно устраиваюсь за ее спиной, обвивая руками. Пузожитель в животе под ладонью приходит в движение, и я рисую кончиками пальцев круги и зигзаги, пытаясь его угомонить.

Пара месяцев. Рита сказала, что он или она родится через пару месяцев. Я надеюсь, что к тому времени с нее уже снимут все обвинения. А если нет? Прямиком из роддома Туманова отправится в следственный изолятор, а ребенка передадут в дом малютки. Целых две поломанные жизни, если я не справлюсь, не найду концов, не смогу расследовать это гребаное преступление.

Не хочу думать о неблагоприятном исходе расследования, но если юрист Аркадия Туманова окажется очередным путем в никуда, а Ритка не вспомнит что-нибудь более стоящее, копать, по сути, будет больше некуда. Это понимание невероятно удручает меня. Чувствовать слабость там, где просто невозможно давать слабину, для любого мужчины невыносимо. Что же я за мужик-то такой, если бабу свою защитить не в силах? Нельзя Рите в СИЗО. А пузожителю никак нельзя в детский дом. Да и разве допущу я это? Ведь в лепешку расшибусь, но найду упыря, который угрожает моей любимой женщине!

Когда я все для себя решил и все непонятные моменты стали вдруг понятными, даже дышать стало проще. Тяжело нести такой груз в одиночку, поэтому я не жалею о том, что так поспешно вывалил Ритке правду. Ведь эти эмоции не вспыхнули неожиданно, а зародились уже достаточно давно. Да и как им было не зародиться, если практически полгода она не выходила из моей головы и из виду ни на мгновение?

Усмехаюсь себе под нос. Кто бы подумал, что майор Власов влюбится в главную подозреваемую по собственному делу, да еще и станет ее укрывать? Да никто! И я сам был бы в первых рядах. А теперь поглядите-ка — лежу, прижимая ее к себе, и всерьез раздумываю о том, как буду прятать всю жизнь, если не смогу доказать ее невиновность.

Непоседа в животе пинается прямо в центр моей замершей ладони, и Ритка недовольно кряхтит, потягивается, но вдруг застывает, осознав, что я лежу рядом.

— А мы тут играемся, — тихим шепотом шучу я. — Не хотели потревожить твой сон, прости.

— А я уже и не знаю, где сон, а где правда, — всхлипывает жалобно Ритка и снова начинает рыдать.

Конец ознакомительного фрагмента.