Два с половиной человека

Екатерина Дибривская (2024)

«Разыскивается Туманова Маргарита Викторовна. Особо опасна…» Она читает эту фразу в бегущей строке новостей. Маргарита, Рита Туманова — это она. Восемнадцатилетняя девушка, которую родители насильно выдали замуж за старого богача Туманова, чтобы поправить свои финансовые дела. И вот спустя несколько месяцев после свадьбы муж и родители Риты убиты, а все улики указывают именно на нее. Майор Ярослав Власов, ведущий это дело, убежден, что Маргарита невиновна. Пытаясь найти доказательства и настоящего убийцу, он прячет девушку в собственном доме, рискуя карьерой и репутацией. А как не помочь? Ведь, ко всему прочему, она еще и ждет ребенка. И преступник уже готовится к охоте за этим ребенком… «Если вам кажется, что правда уже в ваших ладонях, то будьте готовы к двойному дну. Екатерина изысканно преподносит новые сюжетные повороты, от которых бросает то в жар, то в холод. Чарующий слог повествования заставляет забыть о существовании времени, а яркие герои еще долго будут сниться. Одна из самых живых историй, которые я когда-либо читала». — Вероника Фокс, автор «Эксмо» (@foxroney) «Безумно интересный детектив, где догадки сменяются одна за другой, а итог расходится со всем представлением. Здесь не только интрига, сплетни, расследование, но и самая настоящая любовь, за которую стоит бороться». — Тина Рун (@tinarun)

Глава 11

Ярослав

Если вдарю по газам, то смогу оторваться на достаточно приличное расстояние и притаиться на одном из съездов, уходящих в большой лес километрах в семи отсюда. Но я не хочу рисковать. Если начну укрываться от преследования, это явно будет говорить о том, что я виноват. А так остается хотя бы прозрачный шанс, что мои коллеги явились сюда не по наши души. Правда, он настолько мал, что я даже и в расчет его не беру. Но судорожно соображаю, как поступлю при самом плохом раскладе.

— Ярослав! — всхлипывает Ритка, обхватывая руками свой живот. — Они заберут меня?

— Уверен, это случайность, — успокаиваю ее, с беспокойством поглядывая на патрульную машину, дышащую прямо в затылок. — Надень капюшон и отвернись к окну, будто ты спишь. Волосы немного спусти вперед, на лицо.

Она не устраивает истерику, четко выполняет все, что я говорю.

Яркие вспышки, отсвечивающиеся от зеркал, привлекают мое внимание — просьба остановиться. Я съезжаю на обочину, машинально распахиваю куртку, облегчая доступ к удостоверению и кобуре, и покидаю салон раньше, чем доблестный страж порядка дойдет до меня.

— Какие-то проблемы?

— Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

Молодой лейтенант чересчур напряжен, внимательно наблюдает за моей рукой и напрягается еще больше, вчитываясь в строчки удостоверения. Касается рации и говорит кому-то: «Да, это он». Я ничего не понимаю и просто уверен, что сейчас меня запакуют за укрывательство особо опасной преступницы, но из патрульной машины вылезает еще один сотрудник, и я расплываюсь в улыбке:

— Витюшенька! Что же ты так скромно в этот раз, без ОМОНа?

Друг из старого комитета, посмеиваясь, вальяжно подходит ко мне.

— Да сколько времени прошло, думаю, может, ты и тачку уже продал! Дай, думаю, потихоньку узнаю, ты или не ты! А то не звонишь, не пишешь, в гости не приезжаешь!

— Дела, Витюш, дела, — отмахиваюсь я. — Как ты, дорогой?

— Подполковника получил, маньяка поймал. Не вовремя ты, Ярый, свалил. Глядишь, и сам бы уже в подполковничьих погонах ходил — твои-то уже поджимают. — Приятель выдает усмешку. — Ну, ничего. Слышал, у тебя у самого дельце приятное. Поймаешь Туманову — сразу шагнешь вверх по карьерной лестнице.

Я смеюсь вместе с другом. Некоторое время мы обсуждаем комитет и моих знакомых из прошлого, в том числе и Ангелину — куда ж без нее.

— Слышал, Геля теперь с тобой, снова, как в былые времена… Тоже, что ли, к вам перевестись?

— Почему она сбежала? — не удержавшись, спрашиваю у словоохотливого приятеля.

— У нее роман закрутился с Румынским. Как по мне, слишком поспешно. — Друг неодобрительно цокает. — Я вообще подумал, может, они и раньше… ну, того… пока вы еще были женаты… Извини…

— Я в норме, Вить. Все давно в прошлом. Так что там с Румынским?

— Да я точно не знаю. То ли дело они вели и не сошлись во взглядах, то ли еще что… Она фурией вылетела из его кабинета, а наутро нам сообщили, что Ангелина Анатольевна изволила перевестись в твой комитет. Румынский рвал и метал, но гордость… чтоб ее. Думаю, он решил, что она из-за тебя рванула.

— Да ну, бред. Гриша умный малый, знает и Гелю, и меня не первый год. Чтобы мы снова сошлись, мы должны остаться последними людьми на Земле.

— И то верно! — усмехается приятель. — Ты к нам какими судьбами?

— Родительскую дачу проверить — кто-то из соседей трещал, что воры орудуют…

— Так давай прокатимся? Банька, водочка?..

— В другой раз, Витюш, — аккуратно торможу его, двинувшегося было к моей тачке.

— Опа! Погоди, — осеняет его. — Ты не один? Так-так-так! И кто она? Я ее знаю? Она из комитета?

— Боже упаси! — смеюсь я. — Вить, она — пока просто «она». Не уверен, насколько у нас все серьезно. Я бы вас представил друг другу, но она только с поезда. Издалека ко мне приехала, заснула.

Виктор медленно подходит ближе. И еще. С любопытством пытаясь разглядеть Ритку, когда это последнее, что мне нужно.

— Так она же… — протягивает друг, и я опасаюсь, что он узнал в девушке беглянку. Ее лицо круглосуточно крутят по всем новостям, а листовки расклеены по всей стране. — Она беременная! — Приятель присвистывает и переводит взгляд на меня.

— Случайная связь, Вить. После развода. Она уезжала на учебу в столицу, а я искал утешения. Сейчас узнал о последствиях, — вру я без зазрения совести. Почти. — Как-то так. Ну не бросать же ее. По крайней мере, почему бы не попробовать, коли последствия все равно разгребать нужно, да?

— Геля знает?

— Нет, и я надеюсь, что не узнает. Хотя бы до поры до времени.

— Я никому, Ярый. Ты же знаешь.

— Знаю и очень рассчитываю на тебя.

Витюша еще раз бросает взгляд на Ритку.

— Ну тогда, Ярослав Сергеевич, не смею тебя задерживать. — Он коротко хлопает меня по плечу. — Рад за тебя, брат. Я боялся, ты не скоро оправишься после развода.

— А теперь мне и вовсе не до прошлого, — усмехаюсь другу. — Ты даже не представляешь, сколько хлопот появилось в моей жизни с этой девчонкой.

Он добродушно смеется, не подозревая, что хлопоты эти лишь отчасти связаны с беременностью. Вот уж что беспокоит меня не столь значительно, как железные улики против девушки. Чуйка и доверие — это одно. Но совершенно другое — упрямые факты, которые пока играют мне не на руку.

Провожая взглядом патрульную машину и устраиваясь за рулем, я отбрасываю упрямую мысль в долгий ящик. Додумаю как-нибудь потом. Прямо сейчас я не готов принять решение, как поступлю с Ритой, если не смогу доказать ее невиновность.

Стоит мне тронуться, как Ритка, встрепенувшись и поправляя распахнутые полы пальто, чтобы было удобнее сидеть, таращится на меня.

— Я так перепугалась! Что им было нужно?

— Да так… Знакомый подполковник решил спросить, как у меня дела, — говорю правду.

Я уже утомился жить во лжи. С того момента в темном переулке и до настоящего времени, мне кажется, я только и делал, что сочинял сказки.

— И много у тебя таких знакомых?

— Достаточно.

— При твоем-то образе жизни? — смеется она.

— Эй, а что с ним не так? — делано возмущаюсь.

— Разве тебе по роду деятельности не претят такие знакомства?

— Вовсе нет. Совсем даже наоборот.

— А-а-а, — протягивает Ритка. — Я поняла. Это продажные менты, которые тебя прикрывают, да?

— Ага, — я еле удерживаюсь от хохота. — Рит, скажи честно, я так сильно похож на негодяя?

— А я до тебя с негодяями дел не имела, — фыркает Рита. — Сначала был родительский дом, потом — мужнин.

— А может, я вполне себе законопослушный гражданин, честный бизнесмен…

— Честные законопослушные граждане девиц по подворотням не отлавливают, — насупливается девушка, отворачиваясь от меня.

Всю оставшуюся дорогу Рита меня игнорирует, и я тихонько закипаю. Вот же несносная леди! Еще и нос воротит! Не подходит этой фифе, значит, ею же выдуманный образ? Великолепно! Да знала бы она, что вся моя жизнь летит в тартарары из-за этого идиотского желания защитить ее… «А что же не рассказываешь, Ярик? — нашептывает голос в моей голове. — Неужто боишься?» Боюсь. Сбежит ведь, дурында, узнав правду, а куда ей с пузом? И так того и гляди сломается под тяжестью веса плода.

Бросаю взгляд на ее задумчивое лицо и моментально остываю.

— Рит… а, Рит, — протягиваю весело и бодро.

— Чего тебе?

— Как дочку назовем?

— Я пока не придумала.

Рита осекается и сжимается. Странная она. Вот уж правда, никогда мужчине не понять женщину. И чего надулась опять?

— Говори, — предлагаю ей.

— Что говорить?

— Например, расскажи, что тебя беспокоит.

— С чего ты взял, что что-то беспокоит?

— С того, что ты попала в затруднительное положение, потеряна, напугана, беременна… — Бросаю взгляд на нее. — Мне стоит продолжать?

— Господи, Ярослав, неужто тебе не все равно?! Сейчас я целиком и полностью завишу от тебя! Я даже не знаю, куда ты меня везешь!

— Вообще-то знаешь.

— Только то, что ты мне сказал.

— Только потому, что я говорю правду.

— Ты хочешь сказать, что всегда откровенен?

— Да.

Рита недоверчиво фыркает, но все равно спрашивает:

— Что ты делал в том переулке?

— Искал тебя.

— Зачем?

— По работе.

— Ты должен был меня куда-то отвезти?

— Да.

— Тоже передать кому-то, как те двое?

— Да.

— А почему себе оставил? Выжидаешь положенное время? Что за игру ты затеял, Ярослав? Ты понимаешь, что я запуталась? Что мне страшно? Понимаешь, Ярослав? Я не знаю, чего ждать от завтрашнего дня, могу ли я доверить тебе свою жизнь и жизнь собственного ребенка, безопасно ли мне спать по ночам, не ты ли подставил меня… В моей голове сотни вопросов, и самый главный — зачем тебе все это, если ты действительно пытаешься мне помочь?

Я молчу, пытаясь подобрать слова. Почему-то я уверен, что для правды сейчас не самое подходящее время. Ритка не станет откровенничать, если узнает, кто я на самом деле.

— И все невероятно осложняется тем, что я видела тебя раньше, — всхлипывает Ритка.

Я замираю в ожидании продолжения. Правда за правду — такой расклад по мне.

— Я видела тебя дома, Ярослав. В тумановском кабинете. У вас были какие-то общие делишки, не вздумай отрицать. И учитывая все это, скажи, как мне понять, что ты действуешь не из корыстных побуждений, что это не ты разрушил до основания мою жизнь, что мне не о чем переживать, сидя рядом с тобой?

Наверное, я должен чувствовать раздражение от ее прицельных вопросов, на половину из которых у меня нет удобоваримых ответов, но я испытываю глубокое разочарование. Хотя для этого нет никаких оснований, да и в принципе все довольно закономерно — по неясной причине мне жаль, что она действительно не понимает моих мотивов.

Но готов ли я сам принять их? А ей как объяснить?

— Ну что ты молчишь? — спрашивает Ритка. — Неужели тебе совершенно нечего мне сказать?

— Приехали, — говорю устало.

— Что?

— Мы приехали. Сейчас ворота отопру.

Выбегаю из тачки с каким-то эгоистичным наслаждением. Послать бы ее к черту, да только что потом делать со своей совестью? Ведь интуитивно я понимаю, что Рита никого не убивала.

Загнав тачку во двор, не тороплюсь глушить мотор.

— Тебе лучше посидеть здесь, пока я не затоплю в доме.

— А если кто-нибудь придет? Я не хочу оставаться одна, — упрямится девушка.

— Рит, в доме холодно.

— Я тепло одета, а там наверняка есть одеяло или тулуп.

— О себе не думаешь — подумай о пузожителе.

— Я не останусь одна, Яр, — строго отрезает она сталью. — Если ты не особо сообразителен, я поясню: тебе я не доверяю, замалчивание ответов на мои вопросы очков тебе не добавляет, и если ты меня вывез из города, чтобы сбыть с рук как ненужную вещь, то я хочу в этот момент смотреть прямо в твои продажные глаза.

Она вылетает из машины и хлопает дверцей, а я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем отправиться следом за ней. Не уверен, на сколько меня хватит, чтобы вытерпеть ее капризы, а не просто припереть к стене, заставив говорить правду от безвыходности, но я держусь.

В доме первым делом набрасываю на нее старый отцовский ватник и отыскиваю огромное одеяло. Кутая девушку и устраивая ее в кухне у зажженной на все конфорки и с распахнутой духовкой плиты, занимаюсь растопкой печи и бани и разжигаю мангал.

Эти действия меня успокаивают. Это куда приятнее, чем гонять по кругу тупиковые материалы дела или размышлять на тему того, как долго мне удастся прятать беременную женщину в своем доме, что делать, если она начнет рожать до того, как я докажу ее невиновность, как скрыть наличие младенца и что мне, мать твою, делать, если все мои предположения в корне неверны и Рита действительно виновна?

Она сидит как нахохлившийся воробей на жердочке. Из одеяла торчит один лишь нос и сияют подозрительным блеском огромные печальные глаза. Не выдержав наблюдения со стороны, я подхожу к ней и сажусь рядом, обвивая укутанное тело руками.

— Я действительно видел тебя раньше… — тихо говорю ей то, что она хочет услышать. — Там, в доме. Я был в кабинете твоего… Туманова. По работе. Мне не нужно тебе рассказывать, что Аркадий был не самым честным и приятным человеком, вот и… Я пришел к нему по делам и увидел тебя. Поэтому я знал, кто ты такая, когда посадил тебя в свою машину, знал, кого мне нужно забрать из переулка. Не надеялся, что найду, но мне повезло.

— Кому ты должен был меня доставить?

— Людям, которые пытаются выяснить, кто убил твоего… Туманова. — Глупость или нет, но я упрямо не хочу называть Аркадия ее мужем. — Но все пошло не так.

— Что именно? Тебе дали приказ избавиться от меня? Эти люди, да? Они конкуренты Туманова или все-таки компаньоны?

Вопросы Ритки кажутся мне забавными, но только на первый взгляд.

— Я им просто стала не нужна, а ты пожалел меня, да?

— Нет, Рит. Ты по-прежнему им нужна, просто теперь я не могу самоустраниться, пока не разберусь, что именно происходит.

— Зачем тебе это нужно? Только не говори, что ты борец за справедливость, все равно не поверю.

— Тогда я скажу, что ты мне нравишься. Поверишь?

— Ну конечно. — Ритка морщит нос. — Ты не похож на идиота, который может втрескаться в первую встречную и поставить под угрозу свою жизнь и свободу.

Я смотрю на нее со скептической улыбкой. Так уж, мол, и не похож?

— В нашу первую встречу ты была такая трогательная и беззащитная, что сразу приглянулась мне. А там, в подворотне… Думаю, я просто убедился, что первое впечатление правдиво, и решил тебе помочь. Теперь я играю сам по себе — заметь, играю на твоей стороне. И все, что тебе нужно…

— Я помню, Ярослав, — чопорно перебивает Ритка, — раздвигать ноги и подставлять глотку.

— Все, что тебе нужно, — надавливаю я, — постараться поверить и довериться мне. Иначе все это не сработает.

— Не так-то это просто, — вздыхает девушка. — Особенно после таких вот заявлений.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что мне не составит труда скрутить тебя, взять силой, причинить тебе боль, да и просто уничтожить?

Рита внимательно смотрит на меня и медленно кивает.

— Если бы я хотел причинить тебе вред, я бы сделал это сразу. И уж точно не привез бы тебя к себе домой, если бы просто выжидал нужное время. Запер бы тебя в каком-нибудь подвале вместо того, чтобы накупить тебе одежды на все случаи жизни. Если бы мне было все равно, Рит, разве купил бы я тонометр, пустырник, фолиевую кислоту, витамины, в конце концов? Зачем мне тратить деньги, если я планирую сбыть тебя с рук в ближайшее время? Зачем мне играть в доброго самаритянина, если я могу просто добиваться всего силой, и это было бы гораздо проще, чем искать подход, лавируя между твоими беременными капризами? Если я такой злодей, Рит, почему меня беспокоят твоя беременность, самочувствие, настроение? Разве я стал бы беречь чужой плод, если бы мне была безразлична его мать?

Ритка не сводит с меня глаз и шумно глотает слезы, которые стекают по ее лицу огромными водопадами.

— Так что, да, Рит, сейчас я пытаюсь тебе помочь, потому что ты мне нравишься, и мне бы очень не хотелось, чтобы все это оказалось напрасно. Я не умею читать мысли, конфетка, и пока ты молчишь, мы теряем время, тогда как твой недоброжелатель спокойно выжидает момент, чтобы дотянуться до тебя.