Фальшивый папа

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2019

У сыскного бюро «Квартет» новое дело! У Людки Кошелевой – одноклассницы Аси и Матильды – нашелся отец. Оказывается, он когда-то бросил ее с мамой. И Людка его не помнит. Вдруг он ненастоящий папа? Как разобраться? Ведь спросить маму страшно… Что же делать?! На помощь школьной подруге придут настоящие друзья-детективы, которые уже не раз расследовали и не такие запутанные дела!

Глава V

Степан или Виталий?

В воскресенье утром мы с Митей опять встретились во время собачьей прогулки в сквере.

— Ну как? — первым делом спросила я. — Она вернулась?

— Вернулась, и даже не поздно, — ответил Митя без особого пыла.

— А альбом?

— Я ей его дал. Но реакции никакой. Проглядела и вернула мне. Похоже, мы зря старались.

— А в каком настроении она вернулась?

— В лирическом, — проворчал Митя.

— Значит, это любовь и нам тут делать нечего?

— Похоже на то. Но все равно у меня нехорошие предчувствия.

— Предчувствия вроде бы не твой жанр, — удивилась я.

— Вообще-то да, но сейчас никак не могу отделаться от ощущения, что Иришка в беде.

— Значит, продолжим расследование. Понаблюдаем за девушкой. Кстати, ты не в курсе, какие у нее сегодня планы?

— Не знаю, я выходил, она еще спала. Как что-нибудь выясню, я с тобой свяжусь.

Когда я вернулась, мама уже встала и ждала меня с завтраком.

— Аська, не хочешь пойти сегодня в Большой?

— На что?

— На «Ромео и Джульетту».

— Хочу! Конечно, хочу!

— С Митей пойдешь или с Мотей? — не без ехидства спросила мама.

— С Мотей, мама, с Мотей! Ты же знаешь, как она на театре помешана. А Митя к балету равнодушен. Сейчас же позвоню ей.

— Да погоди, дай людям поспать в воскресенье!

— Они в это время не спят! Мотька с тетей Сашей уже небось квартиру драят.

— Ох, и нам бы не мешало как следует уборкой заняться, но времени нет ни на что! Если бы не Липа, и ты была бы беспризорницей, и квартира бы грязью заросла, — горестно вздохнула мама. — Тебе хорошо, скоро школа кончится, будешь жить на даче, дышать свежим воздухом…

— И помирать с тоски, — докончила я мамину фразу.

— А хочешь, я с Сашей поговорю, чтобы Матильда с тобой там пожила месячишко?

— Еще бы! Но только тетя Саша не разрешит. Она же на лето всегда Мотьку в деревню отправляет.

— А вдруг?

— Попробуй! — обрадовалась я. Если Мотька со мной поедет, это будет совсем другая жизнь. С Мотькой не соскучишься и на необитаемом острове. — Попробуй, мамочка! Давай сейчас же позвоним!

— Давай!

Я набрала номер. К телефону подошла Матильда.

— Мотька, у меня билеты на «Ромео» в Большой! Пошли?

— А то! Тетя Тата достала?

— Конечно! Слушай, Моть, тетя Саша в каком настроении?

— А что? Против театра она возражать не будет.

— Нет, дело не в театре! Понимаешь, мама предлагает тебе пожить месяц у нас на даче.

— Понятно, — вздохнула Мотька, — как всегда — безнадега. Даже и говорить не стоит.

— А вдруг ей надоело сопротивляться? Позови ее, мама попробует уломать.

— Позову, конечно, но это вряд ли… Мама! Тебя к телефону! — крикнула Мотька. — Наталья Игоревна! Иди скорее!

Я передала трубку маме.

— Добрый день, Саша! Сашенька, я хочу просить вас об одолжении! Нельзя ли, чтобы Мотя пожила недельки две-три у нас на даче. Аська одна ни в какую ехать не соглашается, а Липе необходим свежий воздух, у нее что-то с бронхами… Но вы же знаете, если Аська останется в городе, то и Липа будет ее тут караулить. А так девочки поживут на даче, на свежем воздухе… Саша, но ведь в деревню Мотя может поехать на месяц позже, что тут дурного?

«Ох и хитрюга моя мама! Сперва две-три недели, теперь месяц! Только бы тетя Саша согласилась!»

— Вы серьезно? А что, мне эта идея нравится! И Липа отдохнет, и Аська новых впечатлений наберется.

О чем это они? Какие новые впечатления?

— Да, конечно, обещаю! Вот и отлично! Я знала, что мы всегда с вами договоримся!.. Да, разумеется! Я очень рада. Будьте здоровы… Да, конечно, непременно созвонимся, время еще есть! Всего вам доброго!

Мама повесила трубку и с торжеством взглянула на меня.

— Все в порядке! Поедет с тобой Мотька на дачу!

— А что ты такое ей пообещала?

— Пообещала в августе отпустить тебя с Мотькой к ним в деревню.

— В деревню? Ура! Мотька говорит, что там полно грибов!

— Значит, ты рада? — не без удивления спросила мама.

— Еще бы! Я давно хотела побывать в настоящей деревне!

— Вот и отлично, — проговорила мама уже несколько рассеянно — это значит, что сейчас она скажет: мне пора в театр.

— Мне пора в театр! Помоешь сама посуду?

— Конечно! Мама, какая же ты молодчина! Просто великий дипломат!

— Не зря же меня твой дедушка в детстве звал «мадам Коллонтай». Я всегда любого могла в чем угодно убедить, если мне это было нужно. Теперь-то уж я не та… Но кое-что иногда мне удается. Ну все, я побежала! До вечера. После театра — сразу домой, никаких гулянок! Пока!

И мама унеслась.

Через десять минут мне позвонила Мотька.

— Аська, твоя мама просто гений! Как ей это удалось?

— Сама не знаю, но это здорово!

— А ты вправду поедешь со мной в деревню?

— Поеду, а почему бы и нет?

— Кайф!

В театр мы решили пойти пешком, уж больно хорошие дни стоят — солнечные и не слишком жаркие. Мотька, нарядная, хорошенькая, зашла за мной в пять часов.

— От Митьки никаких известий? — спросила она.

— Нет, я только утром его видела на сквере. Ириша еще спала, когда он уходил, а вчера вернулась, как он выразился, «в лирическом настроении».

— Давай на всякий случай звякнем ему, — предложила Матильда.

— Давай!

Но к телефону подошел Митин отец и сказал, что Митя уехал к бабушке.

— Ну и отлично! Хоть нормально в театр сходим, как люди! — обрадовалась Мотька. — Надеюсь, в этот раз никто никому бомбу не подложит!

— Да, и таможни в Большом театре нет, контрабандисты там только в «Кармен» водятся, а в «Ромео и Джульетте», слава Богу, одна любовь. Это по твоей части, Матильда! — веселилась я.

— Да, до утра можно жить спокойно, — подхватила Матильда. — Утром выяснится, что там с Людкой, а насчет Ириши я, понятное дело, маху дала.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Но это же ясно — любовь у нее, и все дела. Сама же говоришь, она вернулась вчера в лирическом настроении.

— Это не я говорю, а Митя.

— Какая разница! Ладно, пошли, а то пешком не успеем.

Без двадцати семь мы уже были у Большого театра. Хорошо, можно не спеша зайти в буфет, выпить холодной водички, купить программку и найти свои места в амфитеатре. Только мы уселись и стали разглядывать нарядную публику, как вдруг Мотька шепнула:

— Ох, чертобесие! Нигде покоя нет!

— Ты про что?

— Разуй глаза-то! Видишь?

— Ничего не вижу.

— Да вон там, слева, нет, еще левее! Ага! Увидела?

— Увидела!

Там, куда показывала Матильда, в проходе между рядами, стояла Ириша со своим то ли белокурым, то ли седым кавалером. Она была очень нарядная, красивая и, кажется, здорово влюбленная в своего спутника, который сейчас был в элегантных темных очках.

— Что будем делать? — быстро спросила Мотька.

— А что нам делать? Спектакль будем смотреть!

— Это и козе понятно! Подходить, здороваться-знакомиться будем? Это ведь недурной шанс!

— А надо? Зачем мы будем ему глаза мозолить? По-моему, лучше держаться от них подальше, а после спектакля на всякий случай проследить…

— Ага! Они опять сядут в тачку и прости-прощай!

— Так что ты предлагаешь?

— В антракте понаблюдать за ними, подобраться поближе, послушать, о чем говорить будут…

— А если она нас заметит?

— По-моему, она сейчас и мамонта бы не заметила, не то что нас! Ну, а если все-таки узнает, подойдем, поздороваемся, как воспитанные девочки.

— А вдруг она начнет ему наши детективные подвиги расписывать?

— Жди, дожидайся! — расхохоталась Мотька. — В лучшем случае она нам кивнет. Не до нас ей, подруга.

— Матильда, а какого черта вообще следить за влюбленной парочкой, которая пришла на балет? Мы с тобой просто чокнулись уже! И Митька тоже.

— Ты права. Мы все уже, как говорится, готовые для дурдома. А Митьке скорее всего наши лавры покоя не дают, вот он и решил, что сестренка — жертва. А разве она на жертву похожа? Гляди, какая веселая, нарядная! Все, подруга, кончаем с этим делом! Вот, уже второй звонок! Скоро балет начнется, к чертям собачьим уголовщину. Да здравствует Шекспир!

— И Прокофьев! — добавила я.

Балет и в самом деле целиком захватил нас, хотя особых звезд в составе исполнителей не было, все больше молодежь, но дивная музыка Прокофьева и замечательный спектакль заставили нас позабыть о дурацкой истории с Иришей. Мы просто наслаждались. Иногда у меня мелькала мысль — зачем мы тратим время на всякую уголовщину, когда можно было бы гораздо чаще бывать в театре, на концертах…

Однако в антракте мы, не сговариваясь, едва зажегся свет, посмотрели туда, где сидела Ириша с кавалером. Они поднялись, и мы тоже. Наверное, это уже инстинкт. Парочка вышла в вестибюль. Только тут я смогла наконец разглядеть Иришиного спутника. Очень интересное лицо! Немолодое, с морщинами у глаз. И во всем его облике было что-то романтическое, напоминающее героев Джека Лондона.

— Наверное, у него кликуха Седой или Серый, — проговорила мне на ухо Матильда.

— Почему? — удивилась я.

— А у этих уголовников всегда блондины такие клички носят.

— Мотька, а как насчет Шекспира? — поддразнила я подругу.

— У Шекспира антракт! — отрезала Мотька.

— Значит, ты все-таки этого типа в чем-то подозреваешь?

— Не знаю, но раз уж мы здесь, лучше поближе познакомиться.

— Ты что, спятила?

— Да нет, я так, вприглядку! Не забывай все-таки, мы своими глазами видели ее реакцию на его звонок. Думается мне, это неспроста.

— Да ну тебя, Мотька, у тебя семь пятниц на неделе. То это просто влюбленная пара, то отделение «Коза ностры».

— Знаешь что, подруга, постой-ка тут, а я поближе к ним подберусь и послушаю, о чем они говорят.

Не дожидаясь моего ответа, Матильда юркнула в толпу и протиснулась к объекту наших наблюдений. Вскоре она уже отиралась совсем рядом с ними, ловко умудряясь не попадаться на глаза Ирише. Я тоже не сводила глаз с парочки. Они очень оживленно беседовали, Ириша вся сияла, а Седой глядел на нее ласково и чуть-чуть снисходительно. Но вот он что-то ей сказал, и в ней как будто выключили свет. Она погасла. Он достал из кармана носовой платок и вытер лоб. Тут же я заметила, что Матильда мгновенно нагнулась и что-то подобрала с пола. Интересно! Ни Ириша, ни Седой ничего не заметили. Седой явно в чем-то убеждал Иришу, и мало-помалу лицо ее прояснялось. Надеюсь, Матильда сумеет хоть что-то расслышать или хотя бы ухватить суть разговора.

Раздался первый звонок. Седой потушил сигарету, взял Иришу под руку, и они направились в зал. Тут же ко мне подлетела Мотька.

— Смотри, что я нашла, он из кармана выронил! — И она протянула мне визитную карточку. На ней значилось: «АО „Марал“. Виталий Павлович Люкин, генеральный директор». И, как полагается, телефон, факс и адрес. Телефон был указан другой — не тот, что был на определителе. Впрочем, это вполне естественно.

— Видишь, он не соврал, когда говорил, что звонит Виталий.

— Но ведь не обязательно, что это его карточка! Скорее даже не его.

— Почему? — удивилась Мотька.

— Свои визитки обычно не носят по одной в кармане пиджака. А носят целую пачку или в бумажнике, или в специальном футлярчике, а вот чужую чью-нибудь запросто могут сунуть в карман.

— Наверное, ты права. Ладно, пошли скорее в зал!

— А о чем они говорили? — на бегу спросила я.

— Потом расскажу.

— Ну, рассказывай скорее! — потребовала я, едва мы сели на место. Второй акт еще не начинался.

— Понимаешь, сперва он расписывал, какая она красивая и что она значит для него, а потом вдруг говорит: «Нельзя так долго карать за один неверный шаг. И уж тем более нельзя слушать, что говорят завистники. Для меня имеешь значение только ты! И только ты можешь сделать меня счастливым. Если согласишься, мы отныне будем всегда вместе, даже работать будем вместе». Но тут раздался звонок, и он ее увел.

— Малоинтересный разговор! Нам здесь, прямо скажем, ничего не светит.

— Не знаю, не знаю… Печенкой чую, он врет.

— А до конца спектакля твоя печенка подождать не может? Все-таки не каждый день в Большом бываем…

— Ладно, — хмыкнула Мотька. — После поговорим.

Когда кончились овации и крики «браво», мы опять как одержимые протиснулись поближе к нашим подопечным. Казалось бы, обычная парочка, мало ли чего там навоображал Митя, но вот, поди ж ты, ходим за ними как приклеенные. Наверное, Мотькина печенка не такая уж дура.

Уже на улице, закуривая сигарету, Седой спросил:

— Не хочешь в «Манхеттен»?

— Куда? — не поняла провинциалка Ириша.

— В ночной клуб.

— Нет, Степушка, мне домой надо, завтра с утра на курсы… — жалобно проговорила Ириша.

— Ну что же, домой так домой, — неожиданно быстро согласился Степушка.

Мы с Мотькой переглянулись. Значит, он все-таки не Виталий. Но зачем же тогда назвался его именем? А Виталий существует на самом деле? Интересно…

Парочка свернула на Петровку. Мы, конечно же, двинулись за ними. Но подойти достаточно близко, чтобы слышать, о чем они говорят, не могли. Внезапно Степушка выскочил на проезжую часть и поднял руку. И сразу же с ним рядом затормозила машина. Частник. Они сели к нему и укатили.

— Да, за пешими следить, конечно, удобнее, — глубокомысленно произнесла Матильда.

— Права твоя печенка!

— С чего ты взяла?

— Зачем, если тебя зовут Степаном, называться Виталием?

— Ну, мало ли… Может, ему имя Виталий больше нравится, а то Степан как-то уж чересчур простонародно звучит…

— Глупости! Степан очень даже красивое имя и совсем не простонародное. Например, Стива Облонский тоже Степан, а он как-никак князь.

— Твоя правда.

— И потом, визитка какого-то Виталия Люкина, он его именем и назвался. Надо будет выяснить, что это за Люкин такой и что за фирма у него.

— Как собираешься выяснить?

— Позвоним по этому номеру и спросим, чем они занимаются.

— Так тебе и ответили!

— Поживем — увидим!