Фальшивый папа

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2019

У сыскного бюро «Квартет» новое дело! У Людки Кошелевой – одноклассницы Аси и Матильды – нашелся отец. Оказывается, он когда-то бросил ее с мамой. И Людка его не помнит. Вдруг он ненастоящий папа? Как разобраться? Ведь спросить маму страшно… Что же делать?! На помощь школьной подруге придут настоящие друзья-детективы, которые уже не раз расследовали и не такие запутанные дела!

Глава III

Ряженые на Цветном бульваре

Утром я отправилась на сквер гулять с Лордом, и первый, кого увидела, был Митя с Джонни.

— Ну что? — сразу спросила я.

— Пока ничего, — пожал плечами Митя.

— Но ты поговорил с ней?

— Поговорил, всеми красками расписал наши подвиги.

— А она?

— Ноль внимания. Вроде слушала с интересом, но ни словечка не сказала.

— А этот больше не звонил?

— Нет.

— А вдруг, не дозвонившись, он решит ее подкараулить?

— Не исключено.

— Тогда нельзя ее одну никуда пускать!

— Верно! Надо будет проследить за ней, и тут нам понадобятся твои уоки-токи. Одному следить, сама знаешь, сложно. А так я подам сигнал, а ты уже известишь ребят по телефону.

— Правильно, я сейчас сбегаю!

Я со всех ног — время же не терпит! — кинулась домой и принесла Мите трубку уоки-токи и бинокль.

— А бинокль зачем? — удивился Митя.

— Мало ли… пригодится!

— Вообще-то да! Ладно, тогда я побежал, боюсь ее упустить!

— Конечно, беги!

— Пока! Ты только не забывай про вторую трубку! — напомнил мне Митя.

— Еще чего! — оскорбилась я. — Пока!

Дома мама сообщила мне, что через две недели уезжает с театром на гастроли.

— Опять на все лето? — вздохнула я.

— Да нет, в этот раз только на месяц! А потом буду целый месяц жить с тобой на даче.

— Да, как же! То съемки у тебя, то концерты. Если за весь отпуск в общей сложности проживешь неделю на даче, это хорошо!

— Ну что же делать, Аська, профессия требует…

— Тогда не обещай зря!

— Слушаюсь!

Уж такая у нас семья, редко мы бываем все в сборе. Папа по полгода в плавании, дедушка постоянно на гастролях — он у меня знаменитый оперный певец. А мама с утра до ночи в театре, а иногда еще на съемках, и только тетя Липа всегда со мной.

Вдруг зазвонил телефон. Я взяла трубку. Митя.

— Ась, он только что звонил!

— И что?

— Я по параллельному аппарату подслушал! Надо срочно собраться! Звони Матильде!

— А где соберемся-то? У тебя?

— Нет, мои все дома.

— Тогда давай у меня, мама сейчас уходит, а тетя Липа на дачу поехала.

— Отлично, значит, через полчаса у тебя!

Я позвонила Матильде.

— Мотька, скорей подваливай!

— А что случилось?

— Митька подслушал разговор Ириши с этим типом.

— Где?

— По телефону, по параллельному аппарату!

— Молодец! Здорово, опять «Квартету» работка есть!

— Приходи скорей!

— Сейчас буду!

Когда мы все собрались, Митя вынул из кармана какие-то листки.

— Что это у тебя? — осведомился Костя. — Никак конспекты?

— Что-то вроде. Я сразу записал разговор, чтобы не упустить никаких деталей. Так вот, мы уже кончали завтракать, когда позвонил телефон. Трубку взяла мама и тут же передала Ирише. Та побелела, а я бросился в спальню, ко второму аппарату. Слышу, тот самый тип. «Иришенька, — говорит, — нехорошо так поступать». Ирка, бедняга, только сопит в трубку. «Ты не считаешь, что нам надо откровенно поговорить?» — «О чем?» — мертвым голосом спрашивает Ирка. «О жизни, о смерти!» Тут у меня у самого сердце в пятки ушло. Я только потом сообразил, что это цитата.

— Какая? Откуда? — спросила Мотька.

— Я читал, что Пастернак так Сталину ответил, когда тот спросил, о чем поэт хочет с ним поговорить.

— Необязательно, — заметила я.

— Что? — удивился Митя.

— Необязательно это цитата, так любой может ответить. — О чем говорить? О жизни и смерти. Ты небось уже решил, что этот тип невесть какой интеллигент.

— Не исключено, кстати сказать! Голос и манера у него вполне интеллигентные! По-твоему, интеллигент не может быть шантажистом?

— Настоящий интеллигент — нет. А если он шантажист, то уже не интеллигент, а просто образованный мерзавец!

— Верно! — поддержал меня Костя. — Моя мама тоже всегда так говорит.

— Да ладно вам! Развели тут дискуссию! — вмешалась Мотька. — Давай, Митяй, рассказывай дальше!

— Ирка все молчит. А он засмеялся: «Не бойся, дурочка, просто нам надо с тобой выяснить отношения, что да как, сама понимаешь! Я, конечно, немного виноват перед тобой, но я ведь тогда не знал, как у нас все сложится!»

— Э, да тут, похоже, просто любовь! — воскликнула Мотька.

— Да погоди ты с любовью! — досадливо отмахнулся Митя. — А Иришка слабым таким голоском отвечает: «Нет, у нас ничего тут не сложилось и сложиться не может». А он: «Ты что же, от меня удрала в Москву?» — «Нет, просто я к отцу уехала, я здесь на курсах учусь, и вообще…» — «А меня ты видеть не хочешь?» — «Не хочу!» — «Это ты, детка моя, зря! Не советую так со мной разговаривать! Но это ты по молодости, не беда. Значит, сегодня, в пять часов жду тебя у старого цирка на Цветном бульваре. Если не придешь, пеняй на себя!» — Он засмеялся и повесил трубку. Я бегом на кухню, смотрю — Ирка вся белая…

— А родители твои этот разговор слышали? — спросила я.

— Да где там! Папа газету читал, а мама цветами на балконе занялась.

— Итак, значит, сегодня без четверти пять встретимся на Цветном бульваре! — выпалил Костя.

— Погоди, не спеши, надо все хорошенько обмозговать, — остудил его пыл Митя. — На Цветном бульваре не спрячешься…

— Идея! — воскликнул Костя.

— Какая?

— Вот если бы ты мог уговорить свою Иришу сесть на строго определенную скамейку…

— То что?..

— Знаю! — закричала Мотька. — Ты туда «жучок» поставишь!

— Вот именно!

— Здорово! — обрадовался Митя. — Но как ее уговорить? Вдруг она не захочет, чтобы мы вмешивались?

— Скорее всего! — заметила я.

— Надо подумать. Тем более он назначил встречу у цирка, а не на самом бульваре. Может, он поведет ее куда-нибудь в кафе, а вовсе не на лавочку! Конечно, если бы она согласилась действовать с нами заодно… Нет, она не согласится! Давайте для начала ничего не будем ей говорить, а просто пойдем и проследим за ними, посмотрим, что он из себя представляет. И, конечно, сфотографируем его на всякий случай.

— Да, для начала и это неплохо, — сказал Костя. — Мы ведь не знаем наверняка, что тут кроется какое-то преступление. Может, Матильда права, и это всего лишь любовная история. В телефонном разговоре на преступление в конце-то концов ничего не указывает.

— Я понимаю, — задумчиво проговорил Митя, — но почему-то мне неспокойно.

— Так что ты предлагаешь? — осведомился Костя.

— Пока ничего.

— Но ты согласен с нашим планом?

— Вполне.

— Тогда решено! — подвел итог Костя. — Встречаемся на Цветном бульваре без пятнадцати пять. Но тебе, Митяй, лучше держаться подальше. Не надо, чтобы твоя сестра тебя заметила. Если она поймет, что ты следишь за ней, она может еще сильнее зажаться.

— Пожалуй, ты прав. Наверное, мне лучше дома посидеть.

— Будешь на связи! — сказала я. — Трубочка у тебя, вторую мы возьмем.

— Но ведь Ириша может и нас приметить, — вмешалась Мотька. — А после Митькиных рассказов о наших подвигах она испугается и еще, чего доброго, глупостей наделает.

— Не думаю, — пожал плечами Костя. — Она нас так уж не разглядывала, тем более после звонка.

— Да ты что! Разве на это можно полагаться! — закричала Матильда. — А вдруг у нее хорошая зрительная память?

— Что ты предлагаешь? — резко спросил Костя.

— Предлагаю немного изменить внешность! Я, например, переоденусь парнем, Аська в виде исключения юбку наденет, волосы распустит и издали уж точно никто ее не узнает! Дело проверенное!

— Может, и мне юбку надеть? — ехидно поинтересовался Костя.

— Нет, юбку не надо, — совершенно серьезно ответила Мотька, — а вот парик… Аська, найдешь для него паричок?

— Еще бы! Представляешь, Костя, как тебе пойдет парик с рыжими кудрями!

— Да ни за что на свете! Что я вам, манекен?

— Глупости! — прикрикнула на него Мотька. — Раз интересы дела требуют, наденешь парик как миленький, а понадобится — и юбку! Подумаешь, какая цаца! Давай, Аська, тащи, что там у тебя есть!

Так как мама у меня актриса, а дед — оперный певец, в кладовке у нас лежит много театрального барахла, которым мы с Матильдой иногда пользуемся в интересах следствия. Я принесла на выбор три парика. Один с рыжими кудрями, второй с брюнетистой короткой стрижкой, а третий с платиновыми длинными волосами.

Митька так и покатился при виде этого реквизита.

— Да, старик, сейчас ты будешь иметь вид!

— Да ну вас! Не желаю я рядиться!

— То есть как не желаешь! Давай хотя бы примерь! — разорялась Мотька.

Под ее нажимом Костя нерешительно взял в руку черный парик, неумело напялил его на голову и подошел к зеркалу.

— Ну уж нет, я в нем на какого-то психа похож!

— Да, он тебе не идет! — констатировала Мотька. — Примерь рыжий!

— Он же девчачий!

— Ни фига! Сейчас и парни с такими кудрями ходят… Ой, как здорово!

Действительно, с рыжими кудрями Костя совершенно преобразился.

— Костя, это то, что надо! — воскликнула я. — Ты погоди, я сейчас!

Я принесла ему папину кепку с длинным козырьком.

— Вот, надень!

Костя надвинул на лоб кепку и, кажется, понравился себе.

— А что, так даже ничего!

— Ну и компашка! — хохотал Митя. — Слушайте, тогда найдите и для меня чего-нибудь. Неохота одному дома сидеть, если уж такая хохма назревает!

— Правильно! Сейчас мы тебя обработаем! — заверила его я. — Пересядь поближе к столу!

— Зачем? — удивился Митя.

— Я буду тебя гримировать!

— Гримировать? — ужаснулся он.

— Не бойся! — подбодрила его Матильда. — Она так тебя загримирует, что мама родная не узнает, не то что единокровная сестра!

Я принесла из маминой комнаты коробку с гримом и пристально посмотрела на Митю. Костя вдруг согнулся пополам от хохота.

— Ты чего? — спросила я.

— Ты таким профессиональным взглядом Митяя смерила, умора! — сквозь смех проговорил Костя.

Не обращая больше внимания на его хохот, я надела на Митю черный парик и слегка намазала лицо белилами.

— Какой кошмар! — простонал Митька. — Я так никуда не пойду. Я похож на какого-то наркомана! Эпохи твоего любимого Северянина! Хотя бы парик сними! — потребовал он.

Я сняла парик, перечесала Митины волосы по-другому и надела на него мамину беретку. Теперь он был похож на французского студента.

— Ой, Митька, какой ты красивый! — закричала Мотька.

— А по-моему, такой же, как всегда, только бледный как смерть. Чахотка в последней стадии! Но узнать меня можно запросто!

— А давай, я тебе нос из гуммоза сделаю! — предложила я.

— Ни за что!

— Ой, я сейчас!

Я бросилась опять в кладовку и нашла там мамину шляпу. Шляпа была мужской, но с довольно широкими полями. Одно время это было очень модно — женщинам носить мужские шляпы.

— Вот, примерь!

Митька надел шляпу, слегка заломив ее набекрень.

— О, это то что надо, старик! — завопил Костя.

В этой шляпе Митя смахивал на романтического разбойника.

— Теперь еще надо длинный шарф на шею, — заявила Мотька.

Глаз у нее был безошибочный. Действительно, в моем длинном красном шарфе, несколько раз обернутом вокруг шеи, Митя был неотразим и неузнаваем!

— Годится! — сказал он, неотрывно глядя на себя в зеркало.

— Ну хорошо, нас вы вырядили, а сами? — строго спросил Костя.

— Не волнуйся, — успокоила его Мотька. — У нас есть опыт! Я только домой сбегаю!

Пока Матильда бегала домой, я нашла у мамы длинную юбку в горошек, распустила волосы и начесала их так, что лица почти не было видно, и на всякий случай еще подкрасила губы. А вскоре вернулась Матильда в уже опробованном мальчишеском наряде — джинсовый костюм, тельняшка и кепка, надвинутая на лоб.

— Да, если нас не заберут в дурдом, то твоя сестра, Митька, нас нипочем не узнает.

— Кажется, да, — признался Митя.

— Можно идти на дело! — заметила Мотька.