Что было, что будет, чем сердце успокоится

Екатерина Береславцева, 2017

У каждой начинающей гадалки должен быть непременно сложный характер, страсть к чёрным балахонам, старенькая гадальная колода и наглый кот-вещун. И если с первыми двумя атрибутами дела у Таты обстоят лучше некуда, то гадальным инвентарём и пушистым нахлебником она обзаводиться упорно не желает. Впрочем, с магическими способностями тоже всё неопределённо. Хотя почившая бабка подруги Ленки и уверяла, что в плане чародейства у обожающей готические аутфиты Татки все козыри на руках.Ну а пока несостоявшаяся «провидица в чёрном» живёт серенькой жизнью безработной барышни, безуспешно гоняет по собеседованиям и ругается с вредной консьержкой, не подозревая, что совсем скоро на неё свалятся уже совсем не сказочные проблемы. А вместе с ними – старинные карты, горластая кошка Манька, новое имя и чужая, полная опасных загадок жизнь…

Глава 8

Всё-таки Ленкина бабка была сумасшедшей… Я догадывалась об этом ещё при жизни старушки, но теперь, перелистывая одну за другой страницы её записей, утвердилась в своих подозрениях до конца. Разве может нормальный человек писать такую ересь?! Какие-то ритуалы с ощипыванием кур в лунную ночь, магические плевки с моста в центр реки и тому подобная чепуха — описаниям этих безумств была посвящена добрая половина тетради. Правда, оставшаяся её часть меня порадовала больше и даже, пожалуй, удивила. Бабка-то, оказывается, не простая была штучка! И клиенты её, имена которых упоминались в тетрадке, тоже не лаптем щи хлебали! Взять, например, господина Пирамидова, известного на весь Арбузов предпринимателя и бандита в одном лице. Оказывается, Ленкина родственница стригла его, как барана, — если верить записям, конечно. Вот уж не думала, что Савва Пирамидов такой суеверный и доверчивый! Хотя как знать, может, наша Марья Павловна на самом деле чем-то помогала этому толстосуму. А Еремеев? Как он оказался в этом списке? Бывший губернатор Арбузова, совсем мало продержавшийся на своём посту, слыл человеком беспринципным, не верящим ни в Бога, ни в чёрта. Надо же, а к гадалке за советом захаживал!

Я листала тетрадь, порой с трудом вчитываясь в замысловатые записи, некоторые разобрать не удавалось и вовсе, но когда дошла до последней страницы и увидела вдруг там собственное имя, моё изумление окончательно пригвоздило меня к стулу, и даже звонок в дверь, прозвучавший в эту секунду, не смог отвлечь от шока. А шок был сильнейшим — если учесть, что вчера, когда я заглядывала в записи, ничего такого не видала…

— Татка, открывай! Ты что там, заснула?

Мелодичная трель сменилась громким стуком, и только тогда я заставила себя проделать несколько шагов до прихожей и на автопилоте отпереть замок.

— Что с тобой? На тебе лица нет! — выкрикнув эти слова, она пулей помчалась к туалету и вышла оттуда счастливая через пять минут. — Думала, не добегу!

— Чай будешь? — меланхолично спросила я.

— Какой чай, я сейчас арбуз целиком уплела! Вместе с косточками!

— А-а-а!

Некоторые таланты моей подружки уже давно меня не удивляли.

— А ты чего такая смурная? Из-за клиента этого? — Ленка, уже не спеша, избавлялась от туфель, сидя на обувном шкафчике. — Не дрейфь, прорвёмся! Мужикам даже проще фуфло втюхать, они же легковерные, как дети!

— Это ты по своему Валерке судишь? — хмыкнула я, решив, что о причине своего состояния пока распространяться не буду. — Зря, среди них попадаются и продвинутые типы. Этот настырный точно из таких! Небось, шишка какая-нибудь, привык, чтобы все под его дудку плясали!

— Ничего, и не таким рожки обламывали, да, Татк? — Ленка спрыгнула на пол и подбежала ко мне. — Таточка, ты прости меня за те слова, ладно? Сама не знаю, что на меня нашло!

— И ты меня прости, Лёля!

Обнявшись, мы постояли с ней какое-то время, счастливо шмыгая носами, а потом ввалились в комнату и чуть не упали: прямо на пороге, нагло и беззастенчиво, на нас взирала большая кучка Манькиных экскрементов. Самой хулиганки видно не было, затаилась, зараза!

— Чего это? — Ленка округлила глаза и наморщила носик. — Она же у тебя чистюля вроде. Тань, ты её разозлила чем-то, что ли?

— Я?! — искренне удивилась я. — Даже пальцем не трогала! И супчик такой сварила… Вот дрянь подзаборная! Я к ней со всей душой, а она! Манька, негодяйка, сегодня же из дома вышвырну, поняла? А ну, вылазь!

Брезгливо перешагнув через кучку, я бросилась на поиски засранки. Всю квартиру облазила, во все углы заглянула — пусто, как будто та в невидимку превратилась!

— Сама ушла, что ли? — я обескураженно уставилась на Ленку.

Пока меня отвлекали поиски, подруга без дела не сидела — пол в комнате сиял чистотой и пах подозрительно знакомым ароматом.

— Бедняжка! — Ленка вздохнула. — Я её успела полюбить…

— Лен, а Лен! А чем ты пол мыла?

— А? — она посмотрела вниз. — Там у тебя средство на полочке стоит, для мытья полов. Приятно пахнет, где покупала?

— Какое средство? Нет у меня никакого средства! — я бросилась в ванную. — А-а-а, Ленка-а-а! Это же мой шампунь! Ручной работы!! Две тыщи за него отвалила, а ты им полы тёрла?! Бли-и-ин, полфлакона израсходовала!

— Шампунь? — Ленка сконфузилась. — Ручной работы? Ой… А я-то думаю, чего он так классно пенится… И запах умереть не встать! Шампунь, значит… Хи-хи…

— Что ты ржёшь, дура!

Но я и сама не смогла удержать смех, глядя на её весёлую мордочку. Фиг с ним, с шампунем, главное, что мы помирились! Ленка, кажется, была того же мнения.

— Шампунем… полы… — булькала она. — Татка, ой не могу!

— И п-п-енится классно! — заливалась я.

Откуда в разгаре нашего веселья появилась рыжая негодяйка, мы не усекли. Вот только что веселились, посматривая друг на дружку, а потом бац — перевели взгляд на окно и увидели. Сидит. Весело так на нас посматривает и хвостом по подоконнику стучит. Как будто смеётся вместе с нами!

— Манька! — всхлипнула Ленка и ещё пуще захохотала. — Откуда ты взялась?

— В окно влетела! — продолжала веселиться и я. — Как Карлсон! А где твой пропеллер, упитанное ты животное, а? Прикинь, Лен, я ей суп каждый день варю, скоро моя кошка в дверь перестанет протискиваться!

— И в окно! — гоготала Ленка.

— Вот ужас, ха-ха-ха!

К концу нашего веселья вся злость за обгаженный пол куда-то делась. Всё-таки смех — самое лучшее средство для очищения организма от заразы!

— Манька, вот скажи, зачем ты это сделала, а? — Ленка ласково провела рукой по рыжему загривку.

— Мяу!

— Больше так не будешь?

— Мя-яу!

— Тань, она больше так не будет! — оглянулась на меня подружка. — Простим её?

— Но если только ещё хоть раз! — грозно насупила я брови.

— М-я-яу!!

— Смотри у меня!

Через десять минут прожорливая обормотка уплетала рыбу, торопясь и урча от счастья, а мы с подругой сидели за столом, пили чай и лениво перебрасывались репликами. Жизнь вновь радовала нас.

— А если ты переживаешь, Таточка, — Ленка слизала с хлеба масло, — то можешь попробовать на мне!

— Что попробовать? — не поняла я.

— Свои способности! Ну, карты мне раскинь: что было, что будет…

— Да я и так знаю, что было, Лен! Мы же с тобой с младенчества дружим!

— А может, у меня от тебя секреты есть! — не уступала подруга. — Заветные!

— У тебя? От меня?? Не смеши, пожалуйста. Налить тебе ещё чаю?

— Ну ладно, но будущее-то от тебя пока закрыто! Налей, только полчашки. Слышишь?

— Слышу, полчашки.

— Да нет, я о будущем! Вот что меня, к примеру, завтра ждёт?

— День наступит, сама и увидишь.

— Ну, Тань! Давай проведём эксперимент! Чтобы завтра со спокойным сердцем встретить твоего Иван Иваныча!

— Скажи просто, что тебе самой охота о будущем узнать, а клиент тут ни при чём!

— Нет, я за чистую науку! — помотала головой Ленка. — Ты же знаешь!

— Это ты на своей работе за чистую науку, дорогой мой инженер-конструктор, а дома… — Я помолчала задумчиво. — А впрочем, так и быть. Давай погадаю. Интересно ведь, когда ты наконец Валерку взашей выгонишь.

— Чего это я его выгоню? — тут же взвилась Ленка. А мне только того и надо было. — Мы с ним теперь навеки связаны!

— Как верёвка и мыло? — хмыкнула я.

— Как голубь и голубка!

— Фи, какая пошлость! Лен, а ведь раньше ты такой размазнёй не была! Помнишь, как мы пацанам жару давали? Казаков-разбойников помнишь? Ромку Васильева? Да если бы мне кто тогда сказал, что девчонка, которая не испугалась самого Василиска, в такую тетёху превратится, я бы всю рожу ему расцарапала!

— Кстати, я ведь недавно Ромку видела! — вспомнила Ленка.

— Да ну! Где?

— Он к мамаше своей заезжал. Прикинь, весит теперь наш Василиск килограммов двести, не меньше!

— Во зажрался! — протянула я. — А в детстве особым аппетитом не отличался. Вот разве что на девчонок его тянуло…

— Не, он болеет чем-то… — погрустнела Ленка. — Жалко так. Хоть и гад, конечно. Но всё же свой, родной.

— Да-а-а… Жалко…

Мы вздохнули. Манька мяукнула и отвалилась от миски, еле волоча пузо.

— Обжора!

— Слушай, Тань, а где она всё-таки пряталась? Ты же вроде всю квартиру обнюхала.

— Самой интересно! Она и появилась-то у меня как-то странно. Как будто из воздуха.

— Слушай, а может, это не кошка? — у Ленки заблестели глаза.

— А кто?

— Чей-то дух! Спустился к тебе, принял кошачью форму… Может, это папаша твой? И после смерти не успокаивается…

— Сбрендила? — вздрогнула я. — Тогда уж бабка твоя, Марь Пална, ей кошачье нутро как раз подходит! И картишки она подкинула!

— Думаешь? — Ленка округлила глаза. — А что, очень даже может быть… Бабуля всегда к тебе неравнодушна была…

— Лен, что ты несёшь?! Ну какой дух, какая бабуля? — не выдержала я. — Это же надо такое придумать, а? Бред собачий!

— Кошачий!

— Ну, кошачий! Но бред же! Ты же разумный человек, Елена Осиповна! Инженер, понимаешь, конструктор! Нет, точно тебе надо с Валеркой разводиться, это он на тебя так влияет!

— Она тоже рыжая была… — не слушая меня, пробормотала Ленка.

— Кто?

— Баб Маша! Слушай, а почему ты её Манькой назвала?! Ведь Манька — это Маша и есть!

— Тьфу, ну что с тобой говорить! — сплюнула я и вскочила. — Ещё скажи, что это кошка запись обо мне добавила!

— Какую запись?! — ахнула Ленка. — Аудио?

— Видео, блин! Нет, с тобой стало невозможно разговаривать!

— Подожди, Таточка! — она потянула меня за рукав, и я плюхнулась обратно на стул. — Ты про бабкину тетрадку, что ли?

— Наконец-то дошло! Да!! Я вчера на последнюю страницу заглядывала — ну, ты же знаешь мою привычку…

— Знаю, знаю! — нетерпеливо подтолкнула Ленка. — Ты всё делаешь наоборот! И что там было?

— А ничего не было! То есть, было, конечно, несколько фамилий с телефонами. Но моего имени среди них точно не было, зуб даю! А сегодня…

— А сегодня? — у Ленки приоткрылся рот.

— А сегодня было! И есть, если ещё не исчезло!

— Где тетрадь? — подскочила она.

— В комнате! Я её как раз рассматривала, когда ты в дверь позвонила…

— Где? — Ленка уже металась по гостиной, грохоча чем-то. — Не вижу, Тань!

— На столе, наверное! — Я бросилась к подруге. — Я в таком шоке была, что сейчас даже не вспомню, где оставила…

Поиски продолжались час. Мы обшарили всю комнату, даже в спальне искали, хотя я точно помнила, что туда не заходила. Тетрадь как в воду канула. Испарилась. Исчезла. Провалилась в параллельное пространство.

— И ты ещё говоришь, что моя идея про духов — бред? — Ленка обессиленно привалилась к спинке кресла. — Мистика какая-то!

— Ерунда, найдётся! — нетвёрдым голосом сказала я. — Ты же знаешь, так бывает, засунешь куда-нибудь впопыхах вещь, а потом год найти не можешь. Вот как ты свою косметичку!

— Ну да, с косметичкой я маху дала, — согласилась Ленка. — Хотя мне кажется, это бабулиных рук дело… Ой, Тань, смотри, как Манька на меня смотрит! Как будто осуждает, да?

— Что ты выдумываешь? Взгляд как взгляд, ничего особенного. Обычный взгляд!

— Ну не знаю…

— Зато я знаю! Давай лучше подумаем, что нам завтра с Иваном Ивановичем делать!

— Ивановым? — прыснула Ленка.

— Может, и Сидоровым. Для разнообразия. Ты знаешь, Лен, у него такой голос…

— О-о-о! — Ленка вскинула брови. — Таточка, ты сейчас это так произнесла, как будто…

— Как будто что?

— Как будто всё, приплыла моя подруженция!

— Куда? — прикинулась блондинкой я.

— Туда, туда, нечего дурочку валять, сама понимаешь! — усмехнулась Ленка. — Слушай, а давай его по телефону пробьём?

— Кажется, он непробиваем — ни по телефону, ни как-либо ещё… — у меня в ушах опять зазвучал обворожительный голос, заставив сильнее биться сердце.

— Глупости! Ну, говори номер!

Спустя некоторое время Ленка, морща задумчиво лоб, повернулась ко мне. Её мобильник, замолкавший за этот час лишь дважды, не подавал больше никаких признаков жизни.

— Ну и? — впрочем, вопрос можно было и не задавать, я и так всё поняла по озадаченному лицу подруги.

— Твой Сидоров Иван Иванович оказался Завьяловой Олимпиадой Тихоновной тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения, бездетной, проживающей в деревне Каменка Красноярского края.

— Упс!

— Да уж. Может быть, это его бабка? Двоюродная?

— Не много ли бабок в этой истории? — скривилась я. — И даже если она его родственница, что нам это даёт?

— Боюсь, что ничего, — вздохнула Ленка.

— Вот именно! Ну ладно, фиг с ним, с этим Иваном Олимпиадовичем! Завтра и сами всё узнаем, если он, конечно, не передумает к нам прийти!