Приручить Лису, или Игра для дознавателя

Евгения Александрова, 2023

Я думала, что сумела изменить свою жизнь. Стать законопослушной травницей Майлис, а не разбойницей Лисой. Но прошлое явилось из тьмы и заставило вспомнить старые привычки. Чтобы выжить, мне вновь придется стать хитрой и быть готовой пустить в ход когти. Ведь на меня хотят повесить преступление, которого я не совершала, прежние собратья замыслили недоброе, а по пятам с насмешливым взглядом идет охотник за правдой. Его методы сбивают с толку. Против него все мои уловки могут оказаться бессильными. Только как бы этот дознаватель сам не угодил в ловушку!

Глава 6

Лес не любит чужаков

— Если ты думаешь, что я отпущу, а ты снова побежишь — напрасно, — поделился Дарес, отдаляясь и позволяя мне хоть вздохнуть свободно. — Думаю, твой друг из лавки портного не будет в восторге, если кое-что про его дела станет известно… не только мне.

Как морозом обожгло. Он не только до меня добрался, но и нашел Йохана? Я напряженно смотрела в лицо дознавателю, чтобы понять, не играет ли он. Правда знает?

В голове закрутилась сотня мыслей. Отрицать до последнего, требовать доказательств, просто хранить молчание в ответ на его издевки, твердить упрямому недоумку, что я не знаю ничего — и это ведь чистая правда! Но вместо этого я бросила:

— У тебя плохо получается притворяться бродягой.

Дарес широко усмехнулся.

— Зато ты почти похожа на богатую леди. Почти. Пока не открываешь рот и начинаешь говорить с бродягами… — Я замахнулась на пощечину, а он тут же остановил мою ладонь. — И вот так себя вести — тоже. Пойдешь со мной или готова подставить приятеля?

Дознаватель взглянул исподлобья, по-прежнему оставляя лицо в тени. Будто… ловил каждую мою мысль и раздумывал, не из тех ли я, кто запросто предаст ближнего ради своей свободы и выгоды. Кем бы нас ни считал этот треклятый ищейка, у многих людей вне закона есть понятия чести!

— Как ты меня выследил?! — упрямо повторила я.

— О, это, разумеется, моя тайна, госпожа Майлис Арден Вайолетт. Должны же у меня быть свои… особые секреты?

— Видимо, об этих секретах, — я невинно подняла брови, — совершенно не знает и городская стража, которая уже с ног сбилась в поисках убийц? Может, вам стоило бы действовать сообща? Говорят, это помогает!

— Не заладилось, — со вздохом подосадовал Дарес. — Лучше проведу этот день в куда более приятной компании… Прошу. — Он приглашающе вытянул ладонь.

— Напрасно тратишь время, — фыркнула я.

— Звучит двусмысленно, — рассмеялся он тихо.

— Да неужели?

— Тебя выдают чувства, написанные на лице. И первое из них было вовсе не про расследование убийства, а про нашу с тобой приятную компанию. Смею заверить, этот смысл я вовсе не вкладывал.

— Иди ты.

Тоже мне — великий колдун и чтец мыслей!

— Все же настаиваю, что идти нам придется вместе. По крайней мере, какое-то время, — продолжал он невозмутимо, поправив свое балахонистое одеяние. — Даже готов сыграть роль твоего слуги, раз такое дело.

Спустившись вниз по улице, он как ни в чем не бывало подхватил мою брошенную сумку с продуктами и пошел рядом в паре шагов, не выпуская меня из поля зрения.

Мы направились по одной из кривых улиц к центру города. У меня было немало возможностей потеряться, особенно когда вокруг стало еще больше прохожих и шума. Весь прошлый опыт настойчиво подталкивал к этому: дознавателю нельзя верить, он сдаст при первой возможности, я знаю, где и как можно скрыться, но почему-то все равно послушно иду за ним… Словно мне это внушили!

Однако если Дарес не шутил про Йохана, если правда вынюхал про него, он знает, где находится лавка, и как-то выследил на базаре и меня. Дернуло же меня тогда заглянуть в верхние комнаты покойного бургомистра и попасться этому ищейке! Я с досадой цокнула.

— Снова проводишь в свою милую комнатку для допросов?

— Нет, — скупо прозвучало в ответ, когда мы свернули в переулок.

Кажется, улицы города — не то место, чтобы «начать откровенный разговор»?

— Чего же так? — продолжала упрямо допытываться я.

Дождавшись, когда прохожих вокруг не оказалось, он пошел сбоку и все же соизволил проговорить:

— Господин Дарес Ландеберт, королевский дознаватель, увы, покинул город вчера вечером по срочному поручению его величества. К великой радости главы городской стражи Волдхара господина Вэлтона.

— И он так охотно в это поверил? — Я тихо рассмеялась.

— Я был весьма убедителен.

Я скосила глаза. Дарес серьезно свел брови.

— То есть теперь… — я хмыкнула, — разбойница, которая притворяется знатной леди, ведет дело с королевским дознавателем, который притворяется бродягой? Нечто вроде комедии, честное слово! К чему все это?

Я так настойчиво пыталась понять, что задумал дознаватель, что не уследила за дорогой и едва не попала под копыта проезжающему экипажу. Дарес быстро притянул меня к себе ближе, оберегая от столкновения. И кивком позвал за собой, направившись вперед, пробираясь между прохожих так, чтобы те расступались перед ним и его знатной леди-хозяйкой.

Не успела я прийти в себя, как мы оказались перед стенами храма Всепрощающей Матери — самого крупного во всем герцогстве. У подножия широкой каменной лестницы, как обычно, толпились попрошайки.

Благо, сегодня день был такой погожий, что им сложнее удавалось делать несчастный вид, а многие и вовсе откровенно пригрелись на нагретых солнцем камнях и только лениво ожидали подаяний от щедрых, разнеженных молитвами горожан.

— Желаешь, чтобы я покаялась в своих грехах? — усмехнулась я, послушно поднимаясь вслед за Даресом к широко распахнутым дверям храма.

— Почему бы и нет? Если позже вы будете снисходительны к несчастной заблудшей душе. Может, даже подкинете бедолаге пару-тройку звонких монет. За помощь, — улыбнулся он.

Внутри было немноголюдно и темно, как всегда.

Посетители храма вольны были выбирать, как и где молиться Матери, что подарила всем людям дыхание жизни. Для самых пожилых вдоль стен стояли деревянные скамьи, для остальных — посреди храма расстелен огромный, истертый многочисленными паломниками ковер, на котором становились на колени.

Монахини-служительницы готовились к полуденному пению во славу Матери. Я покосилась на привычную женскую статую без лица. Эта считалась особенно святой — однажды из ее каменных глаз закапали настоящие слезы — поэтому в город приезжали и из столицы. Я несколько раз сидела подолгу и ждала тоже отголосков подобного чуда.

Но не дождалась. Хотя, признаться честно, от нахождения рядом со статуей на душе пробегало волнение и порой даже трепетная дрожь. Как говорил в моем детстве отец, в богов ты можешь не верить, но лишний раз оскорблять не стоит. Если их не существует, это бесполезно, а если они в самом деле есть — недальновидно.

Дарес прошел вдоль стены и выбрал место на ковре неподалеку от ряда колонн. Я оценила. Отсюда хорошо просматривалось все вокруг, а сами мы были отгорожены от части храма.

— Прошу вас, леди, — прозвучал голос ищейки с эхом. Высокие сводчатые потолки делали звуки гулкими — не расслышать ничего, если стоишь не на расстоянии вытянутой руки. — Помолитесь рядом с бродягой? — Он взглянул на меня с хитрецой.

От Дареса, несмотря на нарочито бродяжный вид, едва уловимо пахло чем-то приятным и знакомым. Я мучительно пыталась разгадать этот аромат. Темный мускус, будто нотки сандала и амбры, дерзкая смесь. Тяжелая для многих, но именно ему этот запах подходил.

Я поежилась, но уселась на колени рядом — в одном шаге от дознавателя. Дорогое серое шелковое платье окутало меня пышным облаком. Но в храме все были равны, все перед лицом Матери такие, какими появились на этот свет.

Дознаватель выбрал удачный момент, чтобы этим воспользоваться и поговорить, не привлекая ничьего внимания нашей разницей в положении.

— Почему бы тебе действительно не покинуть Волдхар? Убит бургомистр и убит, — глухо проговорила я, склонив голову. — Король погорюет и назначит нового.

— Во-первых, я никогда не оставляю дело незавершенным, — сказал невозмутимо Дарес, сидя на коленях с прямой спиной и положив ладони на бедра. Взгляд его был направлен в сторону монахинь, но, уверена, не упускал ничего происходящего. — Во-вторых, в этом деле кое-что особенное.

— Особенное для тебя или для короля? — поинтересовалась я и тут же прикусила язык.

Вот зачем мне влезать в это дерьмо? Это меня не касается! Давно — не касается! Я просто варю целебные мази и зелья и зарабатываю этим на жизнь. Ни дела банды, ни убийства не имеют ко мне отношения. А проклятое любопытство еще никогда не доводило до добра. И если хочу выжить — надо быть настороже с ищейкой, а не развешивать уши!

Только дождаться, когда он получит свои сведения и исчезнет из моей жизни. Лишь бы не связался с теми, кто ему не по зубам. И не потому, что мне будет жаль кучерявого (а теперь и бородатого) красавчика-дознавателя, но куда больше — потому что такого явно будут искать. А значит, король вполне может весь город перевернуть и доставить новые, куда более неприятные последствия для всех, кто оказался сдуру рядом.

Дарес улыбался краем рта — я видела это даже за густой дурацкой бородой. Зараза! Смешно, что я так доверчиво ведусь на издевки? Я поклялась себе молчать, чтобы отделаться малой кровью.

— Что ты от меня хочешь? — произнесла устало на выдохе, когда наконец раздался стройный хор женских голосов во славу Матери.

— Мне сказали, что тут рядом есть Лес, куда нельзя ходить.

— В городах много чего болтают.

— Хочу туда попасть, — перебил меня Дарес. — Пока не стало слишком поздно.

— Поздно станет, когда ты туда попадешь. Обратного пути нет, — усмехнулась я, вспомнив времена, когда мы жили там с Йоханом и частью «Шалых». — Лес не пропускает чужаков. И тем более таких ищеек, как ты.

— Значит, мы говорим про один и тот же Лес, — кивнул Дарес.

— Значит, — обронила я и замолчала.

Звуки молитв заполнили все пространство. Они плыли в воздухе, напоминая мне те юные годы, когда я попала в приют Всепрощающей Матери в родном городе. Когда близких никого не стало, только там приняли сироту. Мне было семь. Я провела там год или два — уже не вспомнить. Меня научили читать и писать. Пытались научить молитвам и смирению, но удавалось плохо: как верить в высшую справедливость, если все близкие погибли и жизнь кажется жестокой и бессмысленной? Было так скучно и одиноко, что хотелось выть. И как только подвернулась возможность, я сбежала вместе с такой же неуемной девчонкой.

— И ты знаешь, как туда попасть, — сказал Дарес.

Это все еще не было вопросом, и я продолжала молчать. А что говорить? Оправдываться? Этот Дарес уже и без того разузнал слишком много. Самый жесткий из «Шалых», тот самый Алихан, казнен бургомистром, но и без главаря в шайке немало тех, кто выпотрошит любого стража порядка и подвесит на дереве — другим на устрашение.

И даже думать не хочу о том, что будет со мной, вздумай я привести предателя с собой в Лес. Никто не сочтет мои заслуги достаточными, чтобы не разделаться точно так же.

— Даже не думай, — как можно более холодно и угрожающе ответила я.

— Не могу не думать, — как ни в чем не бывало улыбнулся дознаватель. — Не умею.

— Сунешься туда — и ты труп. И я заодно.

— Даже так? — Дарес повернулся вполоборота и глянул из-под капюшона.

Почему-то с этой бородой и в этой одежде он и впрямь походил на одного из них. На тех, кто готов бродить в диком Лесу в поисках добычи. Даже его взгляд стал словно безумный — одержимый, отчаянный и безжалостный.

Я незаметно поежилась и отвернула голову.

В самом деле захотелось помолиться Матери, чтобы это безумие закончилось. Я лихорадочно искала способ исчезнуть так, чтобы не подставить никого и не сломать заодно собственную, едва налаженную жизнь!

Я не пойду с ним в Лес! Не приведу туда ищейку. Мне никогда этого не простят.

Узнает хоть кто-то — и мне точно, определенно и однозначно конец.

— Это нормально, что тебе страшно за свою жизнь, — заговорил Дарес.

— Да что ты! Спасибо, что разрешил бояться, — буркнула я между куплетами молитвы. С непривычки колени заныли. Хотелось вскочить и уйти отсюда прочь. Но теперь я даже не знала, куда идти и как. — Даже городская стража не осмеливается войти в Лес.

— Мне только нужна твоя небольшая помощь. И — да, я не просто «городская стража».

— Я вижу.

— Обещаю, что тебя никто не тронет.

Я не удержалась и рассмеялась.

— Ты обещаешь мне это? Ты — ищейка, а я одна из них. Была одной из них. И я знаю, о ком говорю, не связываться — лучший способ сберечь свою проклятую жизнь.

Дарес соединил ладони, положил на свои колени, принимая смиренный вид.

Неужто согласился? Но нет, похоже, дознаватель задумал что-то другое:

— Мне есть что им предложить.

Я громко фыркнула.

— Я знаю, кто и куда повезет приличную сумму золота. По какой дороге, кто будет сопровождать и где их можно остановить.

— Смотрю, ты подготовился. — Я неверяще качнула головой.

— Отведи меня туда, сведи с тем, кто за главного, — и будешь свободна и вольна как ветер. Гарантирую тебе свою защиту. Продолжишь свою новую… честную жизнь, без грязи и крови.

— А если я откажусь? — Я сощурилась, снова косясь на ищейку. — Сдашь моего друга и меня заодно? Это правда ты натравил стражников на рынке, чтобы теперь шантажировать меня? Это подло! Ты ведь знаешь, что я невиновна.

— В убийстве да, но ты можешь мне помочь. — Он пожал плечами, не отрицая свою вину в преследовании, и развернулся ко мне. — Так что?

Я скомкала шелковистую ткань платья на коленях. Кружевные узоры, такие неуместные под пальцами, привыкшими держать нож и кинжал. Судьба водит меня кругами, снова и снова возвращая к преступному прошлому. Какой проклятый урок я должна из этого вынести? Доказать, что больше не сорвусь?

Дарес смотрел на меня изучающе, но без вызова или угрозы. Я критически оглядела снова его бороду, губы, сомкнутые спокойно и уверенно, только глаза светились интересом. Должно быть, король обещал ему очень ценную награду за это дело.

— И как же я должна тебя представить?