Последний контакт

Евгений Юрьевич Ильичев, 2023

Команда космического рудовоза "Марк-10", завершает свою первую экспедицию далеко на пределами Солнечной системы. За плечами годы тяжелой работы и тонны опасного груза в сцепке, а впереди путь домой длиной в два световых года. Экипаж экстренно разбужен сигналом с Земли. Космонавты узнают, что где-то неподалёку терпит бедствие беспилотный звездолёт "Осирис-3" с Искусственным Интеллектом на борту. Экипажу "Марк-10" предлагают "халтурку" – нужно сделать небольшой крюк и провести диагностику вышедшего из строя корабля. Никаких выходов в открытый космос, стыковок или иных фокусов – только диагностика и визуальный осмотр. И всё это за внушительную премию. Кроме того, за выполненную работу экипаж получит в дар и свой бесценный груз."Плёвое" дело оборачивается серьёзными проблемами, решая которые, команда узнаёт страшную тайну "Осириса-3".Девять человек, пять спасательных капсул и одна страшная правда.

Глава 1

Медведев взглянул на свои руки — пальцы всё ещё дрожали. Свет в крохотной каюте был приглушен, но и его было достаточно, для того чтобы вызывать у мужчины острые прострелы в голове. Его мучила мигрень, это случалось всякий раз при выходе из криогенного сна. Медики уже предупредили Виктора о том, что это его последний полёт, но в свои тридцать пять мужчина не мог смириться с тем, что дело всей его жизни в скором времени может обернуться для него глубокой инвалидностью. Да и что он будет делать там, на Земле? Ни жены, ни детей. Долги и престарелые опекуны, которых он сплавил в хоспис. Разве что поселиться неподалёку и до конца дней вымаливать у приёмной матери прощение. Его приёмный отец уже перед отлётом был плох, шансов на то, что он будет жив по окончании миссии, почти не было.

Голову вновь разорвал прострел — настолько сильный, что в глазах Медведева потемнело, а к горлу подступил комок. Тошнить было ещё нечем, а потому во рту появился горький привкус желчи.

В каюту позвонили. Легкий мелодичный звук ворвался в черепную коробку и, казалось, разорвал все нейронные связи воспалённого мозга. Мужчина повалился на койку и застонал.

— Дружище, с тобой всё в порядке? — Медведев узнал голос старпома, из-за переборки он звучал глухо. — Все уже собрались.

Медведев сжал пальцы в кулак и дотянулся до панели управления. Дверь с тихим шелестом отъехала в сторону. Виктор не видел входившего, открывать глаза он боялся. Услышал лишь его тихие шаги и почувствовал, как промялась кровать у изголовья.

— Уже долетели? — простонал Виктор.

Вершинин ласково погладил друга по мокрой голове:

— Что, опять?

Медведев не ответил. Горячая ладонь друга успокаивала, почти убаюкивала. Не хотелось ни двигаться, ни говорить.

— Нет, мы не долетели, — не дождавшись ответа, произнес старпом. — Капитан поднял экипаж в связи с ЧП.

— А, зараза, — простонал Виктор, — что-то с грузом?

— Нет, нет! — поспешил успокоить друга Сергей. — Если бы что с грузом произошло, мы бы не успели даже проснуться. Там система дальней связи сработала. Какое-то побочное задание. Не знаю подробностей, но, кажется, что-то важное.

«Что может быть важнее десяти тонн плутония?» — подумал Виктор и открыл глаза. Боль понемногу отступала.

— А где мы? Сколько пролетели?

— Боюсь огорчить, дружище, но мы пролежали в криосне всего три месяца. До дома ещё пятнадцать лет.

— Твою ж мать! — выдохнул Медведев. — Они там что, совсем ох…

— Спокойнее, — попытался успокоить друга старпом, — кэп сказал, что заплатят тройную таксу.

Зрачки Медведева сузились, взгляд заметно оживился.

— Ого! Они что, астероид из платины нашли?

Сергей рассмеялся.

— Всегда догадывался, что жадность — лучшее лекарство для некоторых. Ладно, — старпом встал и похлопал Медведева по плечу, — вставай, капитан собирает всех на мостике. Там всё узнаем. Выпей эту хрень солёную, помогает.

Сергей протянул Виктору пластиковый пакет с регидратационной жидкостью и вышел из каюты. Медведев прислушался к организму: а ведь действительно, легче стало. Тройная такса — для многих решение почти всех финансовых проблем на Земле. Собственно, у каждого члена экипажа были свои мотивы, чтобы пускаться в такую авантюру. Самый долгий полёт коммерческого транспорта за всю историю освоения космоса — шутка ли? В основном мотиватором были деньги, большие деньги. Только так можно было сагитировать людей выпасть из жизни планеты на тридцать лет. Свои мотивы были и у Медведева, но о них сейчас думать не хотелось, хотя вынужденная остановка наверняка внесёт свои коррективы в его планы. Ничего, подумал он, может, оно и к лучшему. Поживём — увидим.

Превозмогая слабость в ногах, Виктор опять уселся на кровати. Попытался встать, но ноги его не слушались. Вновь сел. С отвращением посмотрел на пакет с желтоватой жидкостью, по вкусу напоминавшей мочу с сахаром, и нехотя взял его в руки. «Ну же, Витя, пей! Хуже, чем сейчас, уже не будет», — приказал себе Медведев и открутил колпачок. Он с ужасом представил, что уже через несколько минут его тело вновь испытает стресс — на этот раз ему придется ощутить невесомость. Жилые отсеки и отсек гибернации «Марка-10» находились в подвижной центральной части корабля, которая постоянно вращалась. Центробежная сила создавала в этих отсеках некое подобие гравитации — всего в пол-G от земной. Если не смотреть на мельтешащие перед глазами звёзды, переносилась она вполне сносно. Капитанский же мостик, а также грузовой, реакторный и шлюзовой отсеки находились на носу и на корме корабля соответственно. Там гравитации не было, и приходилось пользоваться магнитными ботинками. Но это помогало лишь в вопросе ориентации в пространстве и никак не решало проблем с отсутствием гравитации. У неподготовленных космонавтов кровь постоянно оттекала от головы, а обед регулярно просился наружу. Если с первым обстоятельством можно было справиться, используя специальные компрессионные комбинезоны, то тошноту могли облегчить лишь медикаменты. О постоянном ощущении невесомости, которое в дальних полетах раздражало больше всего, и говорить не приходилось. Люди привыкали, конечно, но не сразу и не все. Медведев, к примеру, так и не смог.

До капитанского мостика Виктор добрался лишь через полчаса, там он застал всю команду. Окинув собравшихся опытным взглядом, прикинул масштабы бедствия. Сергей Вершинин — первый пилот и по совместительству старший помощник капитана — сидел в своём кресле и проводил диагностику корабля. Рядом сидела Алла Марр — второй пилот. Коротко стриженая полноватая женщина с вечным румянцем на щеках вертела перед собой голограмму сектора, где мелким пунктиром отображался курс корабля. Оба выглядели сносно — молодым вообще легче дается криосон и дальние перелеты. Возле пилотов, притянутый к полу магнитными подошвами, стоял капитан рудовоза «Марк-10» Георгий Сопкин. Виктор оценил, насколько бодро держался капитан, и невольно позавидовал его здоровью.

«А ведь Сопкин старше меня на тридцать лет», — подумалось ему.

Может быть, генетика всему виной, а может, и образ жизни. Бурильщики всю трудовую жизнь пахали в карьерах и шахтах, управляя тяжелыми буровыми установками. Они бурили практически всё, что можно пробурить в Солнечной системе, и не менее сотни объектов за её пределами. Работёнка не из легких. Это вам не команды отдавать, потягивая кофейный гель. Хотя тут сетовать на судьбу Медведев не стал — как говорится, кто на что учился.

Остальные члены экипажа уже сидели за круглым столом, прижатые к креслам магнитным полем. Хуже всех выглядел Владимир Ильин — штатный физик компании. Виктор раньше с ним знаком не был, но мужик показался ему дельным. Работу свою он знал, с лишними вопросами не приставал, жизни никого не учил. Нравились Медведеву такие люди. Слегка покачиваясь, он сел рядом с физиком и кивнул остальным.

— Вам опять нездоровится, Виктор? — изобразила участие Валерия Мирская, медик компании. Привлекательная молодая блондинка с вечным строгим пучком волос на голове, Мирская оставляла впечатление надменной зазнайки. Она была умна, образована и холодна, как лёд. Авторитетов Валерия не признавала, впрочем, как и банальной человеческой дружбы. В работе девушка придерживалась формализма и строго соблюдала субординацию — другими словами, на корабле для неё авторитетом был только капитан Сопкин. Она всегда держалась особняком и подпускала к себе разве что инженера Корнеева.

— Ничего. Я уже в норме, — солгал Виктор, натянув на лицо вялую улыбку. В виске щебетнула знакомая боль, и Виктор автоматически зажмурился.

— Ты, говорят, в последний раз с нами, Медведь?

Виктор вновь открыл глаза и наткнулся на хитроватый взгляд своего напарника по буровой установке Андрея Балычева.

— С тобой — точно в последний, — огрызнулся Медведев.

Балычева он недолюбливал, с гнильцой мужик был. Вечно филонил, ни секунды сверх нормы не поработает. Чуть что сломается — лапки кверху и давай ждать техников. Хрен когда сам трансмиссию менять полезет или бур погнутый. «Не царское это дело, — постоянно говорил он, — в заднице ковыряться. Прикажу, поковыряют». Не любил таких Медведев. Но делать было нечего, уж кого поставили в напарники, с тем и приходилось работать.

Остальные сидели молча. То ли от спячки отходили, то ли просто были не в настроении. Инженер-электрик Корнеев ковырял ногтём заусенец на пальце, а геолог Васильев так вообще откровенно спал, развалившись в кресле.

Все восемь членов экипажа ждали разъяснений капитана. Сопкин ещё минут пять что-то обсуждал с пилотами, а затем они втроём подошли к остальным и заняли свои места.

— Значит так, ребята, — начал капитан, — есть вариант подкалымить.

— А что за работа? — оживился жадный до денег Балычев. — Мы пролетаем какой-то астероид?

— Нет, никаких астероидов в этом секторе нет.

— Тогда в чем работа? У нас же рудовоз, — спросил физик.

Капитан кивнул второму пилоту, и девушка жестом перетащила голограмму с пульта управления на центр стола. В воздухе замерла объёмная модель сектора, где отображались все ближайшие точки привязки. Пунктирная линия курса рудовоза обрывалась маленькой точкой, маркированной как «Марк-10».

— Мы находимся в двух световых годах от Солнечной системы. Ничего примечательного в этом секторе, как я уже говорил, нет. Ближайший к нам крупный астероид «NP-231» находится в пятистах тысячах километров от нас. А вот тут, — капитан указал пальцем на еле заметную точку в пространстве, — застряло исследовательское судно «Осирис-3».

— И чьё это судно? — спросил физик.

— «Осирис» — государственная программа. Все исследовательские корабли межзвёздного класса принадлежат Роскосмосу. Один из них вышел из строя, остановился и теперь дрейфует неподалеку от нас.

— Неподалеку — это мягко сказано, — пробубнил Корнеев. У него был достаточно большой опыт в работе на дальних рубежах. Точка, на которую указывал капитан, в масштабах карты находилась в стороне от курса «Марка-10». — Туда лететь месяцев шесть.

— Восемь, — уточнил капитан.

— И какая нам радость? — подал голос геолог Васильев, нехотя отрываясь от спинки кресла. Часть голограммы светила ему прямо в лицо, что и заставило геолога подать признаки жизни.

— Естественно, нам заплатят, — сразу ответил Сопкин.

— Ну уж нет, — запротестовал Балычев, — знаю я этих скряг конторских. Работы подкинут до жопы, а заплатят с гулькин хрен.

— Есть один нюанс, — ответил на это капитан. — Наш корабль выкупили у конторы.

— Кто выкупил? — удивился старпом. Видимо, Сергей ещё не был посвящен во все детали.

— Роскосмос выкупил.

— А груз?

— Вместе с ним.

— То есть мы теперь госслужащие? — не понял Балычев.

— Теперь да.

— Какая досада, — язвительным тоном заметил оператор, — а нас-то спросить забыли. Мы можем с чистой совестью послать Роскосмос в задницу и лететь прежним курсом. Зря только разбудили.

— Платят тройную таксу, — спокойно сказал капитан.

Команда притихла. Это уже было заманчиво. Потратить восемь месяцев жизни, а денег получить в три раза больше. Предложение было интересным, но люди всё же колебались.

Следующей фразой Сопкин добил всех:

— Плюс нам выплатят половину от стоимости груза.

Балычев присвистнул.

— Так, и кого для этого нужно убить? Я готов хоть сейчас.

— Стойте, стойте, друзья, — поднял руки в примирительном жесте физик, пытаясь утихомирить алчный огонёк, вспыхнувший в глазах всех членов экипажа. — Мы ещё не знаем, что за работу нам поручили.

— Да какая, на хрен, разница! — высказал общее мнение Балычев. Как ни странно, но Медведеву его позиция на сей раз была близка и понятна. Срубить столько денег, потратив всего восемь месяцев на коррекцию курса… А действительно, какая разница, что им предстоит выполнить. Хоть прыжок с переподвыподвертом вокруг червоточины! За такие деньги можно и поднапрячься.

— На самом деле, задание звучит довольно просто, — сказал Сопкин. — Нам нужно подлететь к «Осирису-3», провести визуальный осмотр корабля и постараться выяснить причину его выхода из строя.

— То есть нам нужно его починить? — не понял физик.

— Нет. Нам нужно только убедиться в его физическом наличии в данной точке, попытаться найти причину поломки и доложить обо всём на Землю по дальней связи. Всё. Никаких выходов в открытый космос, стыковок и тому подобных выкрутасов от нас не ждут. Там не идиоты сидят и понимают, что у нас неповоротливый рудовоз с опасным грузом.

Все притихли. Высказаться решился физик.

— Друзья, вы же понимаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Тут явно что-то не так. Какой-то левый корабль. Вышел из строя. Почему-то не отвечает на запросы и не передает на Землю телеметрию.

— Я, кстати, такого не говорил, — возразил капитан.

— А тут и говорить не надо. Если им потребовался визуальный осмотр, то ясен пень, они понятия не имеют, что произошло с кораблём. Если бы передавалась телеметрия, они и без нас бы поняли, что там сломалось. Значит, это не рядовая поломка. Может, там ничего уже и нет, разнесло на куски этот «Орион».

— «Осирис», — поправил капитан.

— Да не важно. Хоть «Магеллан», хоть «Наутилус». Там явно какая-то хрень произошла.

— Ну, скажем, если там уже нет ничего, — робко вмешалась Алла Марр, — мы зафиксируем обломки или пустоту, передадим информацию на Землю и полетим домой считать деньги. Нет?

— Именно так и сделаем, — кивнул капитан.

— И всё же я сомневаюсь, — упрямился физик.

— Владимир Иванович, — капитан Сопкин пристально посмотрел на Ильина. — Что вас напрягает?

— Да просто логику включите. Вы сами сказали, что корабль дрейфует. Вы же понимаете не хуже меня, что место, где он находится — это задница мира. Что обычно корабли такого класса проходят эту точку на полной скорости, а это пятнадцать процентов от световой. На то, чтобы остановить огромный звездолёт на такой скорости, нужно потратить огромное количество энергии и времени. Вот что могло произойти такого, чтобы ИИ корабля принял такое решение?

Все переглянулись и пожали плечами.

— Вот и я не знаю. Выходит, там произошло нечто грандиозное, по мнению ИИ корабля. Событие таких масштабов, что с лихвой оправдывает и окупает затраты на торможение.

— А может, у него просто крыша поехала, у этого вашего ИИ, — возразил Балычев.

— Позволю заметить, — уверенно парировал этот замечание физик, — я не просто так получил докторскую степень по физике и в технологиях разбираюсь. Смею вас уверить, ИИ на кораблях такого класса не могут просто так сломаться. Это высшая точка развития технологий Земли. А, быть может, и всей вселенной.

— А почему вы отбрасываете вариант технической поломки? — подвесил в воздухе вопрос старший помощник. — Скажем, корабль попал в пояс астероидов, силовые поля не справились с перегрузками и корабль был поврежден. Связь отрубилась, затем каскад фатальных ошибок систем корабля — система за системой. ИИ не видит смысла в продолжении миссии и просто останавливает корабль. Толку от того, что он долетит туда, куда летел, если передать данные на Землю он не сможет? По-моему, логично.

— А куда они, кстати, летели? — спросила Валерия. — Я, кажется, упустила эту информацию.

— Этого нам не сообщили, — спокойно ответил Сопкин. — Единственное, что известно достоверно, — никаких «они». Миссия исключительно исследовательская, полёт проходит в беспилотном режиме. Там за всё отвечает искусственный интеллект.

— Ключевое слово — «искусственный», — буркнул физик.

— Ключевое слово — «интеллект», — возразил ему капитан. — Вы сами сказали, что такой компьютер не может просто так взять и сломаться. Нам всего-то нужно убедиться в том, что корабль цел. Ну, или в том, что его уже нет.

— Ладно, — махнул на него рукой физик. — Я так понимаю, капитан, вы уже все для себя решили. Предлагаю не жевать сопли, а проголосовать. Я прекрасно знаю устав — в таких случаях капитан не имеет полномочий для принятия единоличного решения, оно принимается путем открытого голосования всех членов экипажа.

— В гражданском флоте — да, — согласился капитан. — Но сейчас мы уже не гражданские.

— Ну да, — съязвил физик, — без меня меня женили, вот как это называется. Я на такое не подписывался.

— Как ни странно, — протянул капитан, обводя весь экипаж взглядом, — но я с вами согласен. Думаю, стоит проголосовать. Открыто.

— Это уже другой разговор, — физик удовлетворённо потянулся в кресле, чувствуя вкус близкой победы.

— Только при голосовании прошу всех учесть, — вставил свои пять копеек Сопкин, — что, если мы не полетим, нам вряд ли скажут спасибо. Я вообще сильно сомневаюсь, что нам после такого заплатят хоть что-то. По сути, мы сейчас все внезапно стали военными. И голосование — это лишняя демократическая суета. Я иду на неё только по одной причине — мне действительно важно иметь под командованием лояльных людей. И важно знать, на кого я могу положиться в этой ситуации. А теперь прошу поднять руки тех, кто против данной миссии.

В воздух поднялась только одна рука. Физик огляделся и медленно её опустил.

— Старпом, — обратился к Вершинину капитан. — Занесите в бортовой журнал запись за текущую дату. Укажите новый курс, задание и отобразите в отчёте факт, что решение принято большинством голосов.

— Есть, капитан! — слишком бодро выкрикнул Вершинин.

— Владимир Иванович, — голос Сопкина, обращенный к физику, звучал мягко, почти ласково. — Я понимаю вас и ваши опасения. Но поверьте, выбор у нас довольно сомнительный. Мы не должны руководствоваться только личными мотивами. В отличие от вас, у всех на этом корабле есть причины подзаработать. И раз уж команда проголосовала, как вы того и хотели, то от вас я жду полного подчинения и самоотдачи. От того, как мы сработаем, будет зависеть и успех всего предприятия. Не будем горячиться и лезть в бутылку. Это космос. Тут не всё бывает так, как хочется нам. Я могу на вас рассчитывать?

Физик потёр виски и обреченно уставился на капитана.

— Ну а куда ж я денусь-то с подводной лодки?