Доктор Хаос

Евгений Захаров

Город потрясен серией кровавых преступлений. Люди вздохнули с облегчением, когда убийца по прозвищу «Доктор Хаос», был наконец-то пойман. Но по нелепой случайности маньяк вырывается на свободу. Вооруженный невероятной силой экспериментальных лекарств, которыми его пытались излечить от агрессии, Хаос планирует устроить резню в торговом центре. По следу Хаоса идет задержавший его ранее оперативник Костян. Удастся ли ему остановить жуткие планы Доктора?

Глава 2

Костян, а вернее, Константин Михалыч Боровицкий, сотрудник убойного отдела сорока двух лет от роду, плотный, улыбчивый обычно шатен с непослушно торчащим чубом, мрачно смотрел на парня, привалившегося спиной к стенке и, казалось, дремлющего. Нет, до чего спокоен, гнида! Такое ощущение, будто пришел с трудной работы и мирно отдыхает. Пахал на токарном станке, выполняя дневную норму, или отчитал десять лекций студентам, которые по большей части занимались своими делами и не внимали мудрости веков. Нет, падла чуть не удавила очередную девчонку — и сидит себе, как ни в чем не бывало! Еще и музычку слушает! Меломан, бля.

Опер, прищурившись, смотрел на безучастно сидевшего с закрытыми глазами парня, медленно кивавшего в такт неслышной полицейским музыки. Особо примечательного в нем не было ничего. Симпатичный, да. Аккуратная прическа. Без особых примет, ни тебе родинок, ни татуировок, по крайней мере, на видимых глазу местах. Ростом примерно со Степаныча, значит, около метра восьмидесяти. Одет прилично, небогато, но и не в рванине: джинсы, футболка, наброшенная на плечи спортивная куртка, легкие туфли. Завтра пройдет мимо меня, подумал Костян, ни за что не догадался бы, какие демоны сидят у него внутри…

Сколько они охотились за этой тварью? Не один год, по крайней мере Костян знал это на своей шкуре. Хаос был их со Степанычем личным проклятием, потому что именно они вели его дело. С того времени, как был найден первый труп с вырезанным крестом на лбу. В конце каждого месяца долбаных бесплодных поисков опера выгребали от начальства по самое не могу. Патрулировали улицы. Успокаивали родственников пропавших мальчишек и девчонок, или, наоборот, сообщали им ужасные новости. А при обнаружении очередного трупа у Костяна разве что глаз не начинал дергаться. Вот, к примеру, когда они нашли Ольгу Шалашкину, ему пришлось даже нюхать нашатырь — ему, видавшему виды оперативнику! Да и сейчас, как вспомнит это вздутое лицо, выпученные глаза, как у героя Шварценеггера из старого фантастического фильма, разведенные и скрюченные ноги, изрытую ими землю, и засохшее содержимое желудка Ольги, заляпавшее ее длинную зеленую юбку… Чем бы при жизни она ни занималась, Костян не мог ее осуждать — каждый зарабатывает деньги, как может. Что ж сделать, если бог не наградил ни умом, ни руками, но зато не обделил длиной ног и способностью как можно широко эти самые ноги расставлять? Не заслуживала она такой смерти. Да и никто из остальных, в общем-то, не заслуживал.

— Костя-ян, брата-ан! — протянул из-за своего стола Степаныч, которого тот в шутку иногда называл «пожизненным напарником». — Слышь, тут нам перец какой-то пишет.

— Что за перец?

— Доктор Си-ло-вайский, — прочел с экрана ноутбука Степаныч, шевеля усами. — Ему уже рассказали о задержании подозреваемого, и он просит никуда его не переводить. Говорит, у него есть соответствующая бумага.

— Что за доктор Айболит? — задумался вслух Костян.

— А я, кажись, знаю, — помрачнел Степаныч. — Помню его по одному делу. Помнишь, когда мы задержали дебила, который битой по окнам кафешек хреначил?

— Было дело, — кивнул Костян. — сколько он побил-то? Штук пять?

— Типа того. Так этот самый Силовайский нашего черта к себе в клинику забрал.

— Для опытов? — ухмыльнулся Костян.

— Именно, что ржешь? Сказал, мол, у него есть специальный курс для таких, как он. Вроде как переучивает их, как-то так.

— Погодь, это что получается? Этого мудака сейчас заберут в дурку? Невменяемым признают?

— Типа того, — кивнул Степаныч. — У нас же так маньяков любят — чуть что, он не виноват, это все воспитание, гены, общество и плохие условия проживания!

— Неплохо так то, — побагровел от злости Костян. — Сидит такой урод в уютной палате, попивает молочко с булочкой и прекрасно себя чувствует!

Он вскочил, схватил гада за плечо, тряхнул как следует. Глаза того открылись, не обнаружив ни малейшего признака замутненности, присущей дремлюшим людям. Небесно-голубые были глаза, до прозрачности. Внимательные. Считывающие информацию. Как две камеры.

— Секунду, — вежливо сказал убийца и вытащил наушники, из которых лилось философское «Ведь мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть, най-на-на» группы «Крематорий». — Вы, господа, не переживайте. Я все признаю. Каждую жертву. Свою награду вы получите, сто процентов. Дырочки уже провертели в погонах-то? А, Костян?

И он подмигнул. В следующее мгновение его голова мотнулась назад, он ударился затылком об стену и зажмурился, слегка улыбнувшись при этом.

— Стой, придурок жизни! — Степаныч, выскочив из-за стола, вцепился в товарища, который уже замахивался для следующего удара. — Щас этот психопат приедет, тебе проблемы нужны?

— Не психопат, а психиатр, — пыхтел Костян, вырываясь. — Психопат — это вот этот вот мудила.

— Не мудила, — в тон ему ответил задержанный, — а Георгий Георгиевич Краснов. Для вас просто Жорик. Меня все так зовут. Приятно познакомиться.

— Георгий Георгиевич, — постепенно успокаиваясь, выдохнул Костян. — Ты девчонкам так же представлялся, перед тем, как их…

— Ну что вы, — склонил голову Жорик. — Это только в глупых боевиках убийца выбалтывает жертвам все подробности своей личной жизни и ближайших планов перед тем, как их прикончить. Чтобы потом, когда жертва освободится, она бы смогла сдать его со всеми потрохами. На самом деле так не бывает. Никому их них я не говорил, как меня зовут. А если бы и сказал, впрочем, — он почесал щеку, — это бы мне особо не повредило. Свидетелей я не оставлял.

— Знаешь, Жорик, что меня интересует больше всего? — задумчиво сказал Степаныч, оттеснив Костяна в угол. — Че ж ты такой спокойный-то? Не отпираешься, не просишь адвоката, не тянешь время? Сразу все признал. Облегчаешь нам работу?

— Не люблю неопределенности, — пожал плечами Жорик. — Взяли так взяли. Мне стыдиться нечего. Скрывать тоже. Я считаю себя абсолютно правым. Я наказывал зло.

— Ты же сам — зло! — заорал Костян, предусмотрительно удерживаемый прозорливым Степанычем. — Неприкрытое! Убивать людей — это правильно?

— Ну, вы же тоже убиваете людей, считая, что наказываете зло? — уточнил Жорик. — Говоря «вы», я имею в виду всю судебную систему, неотъемлемой частью которой вы, без сомнения, считаетесь.

— Это закон определяет, кто виноват! — заметил Степаныч.

— А у меня свой закон, — попытался развести скованными руками Жорик. — Чем он хуже вашего? Я такой же случайный человек, как и любой судья, со своими правдами и неправдами. Ну да, я не учился на юриста, не получал соответствующего образования, не овладевал нужными предметами, которые преподают, заметьте, такие же случайные люди. Следовательно, то обстоятельство, что у меня нет бумажки, подтверждающей мое право вершить правосудие, не дает мне его совершать?

— Они — представители закона! — отрезал Костян. — А у тебя свой закон.

— Да, — деланно понурился Жорик. — У меня свой закон. Закон правды.

— Хорошо, вот возьмем эту девушку, которую ты сегодня пытался…

— Покарать, — вставил Жорик.

— Ладно, покарать. За что?

— Она была проституткой.

— И? Она кого-то убила? Обокрала? Какое преступление она совершила, чтобы ее следовало убить? Или у тебя никогда не хватало денег на таких красоток? Слушай, а может, у тебя просто-напросто не стоит? Вот и девушки-то, небось, никогда не было?

— Была, — равнодушно сказал Жорик. — Я ее убил. Без сожаления. Каждый должен нести ответ за свои действия. Если бы все осознавали, что за душевные раны могут легко получить раны физические, думаю, жизнь стала бы чище.

— Так а эта, сегодняшняя? Она же была не замужем, кому она в этом случаем изменила?

— Виноват, вы сию минуту хотите открыть дискуссию? — процитировал Жорик профессора Преображенского. — У меня нога болит. Я устал. Можно у вас тут прилечь?

— Я вот тебе прилягу, — погрозил кулаком Костян. — Степаныч, ты же видишь, что ему нечего сказать! Он просто убивал всех подряд. Обычный маньяк.

— Вот вколет тебе Силовайский какую-нибудь хрень, будешь до конца жизни сидеть и слюни пускать, — поддакнул Степаныч.

— Профессор Силовайский? — встрепенулся Жорик. — Да ладно? Мной будет заниматься этот доктор Моро?

— Кто? — озадаченно спросил Костян.

— Товарищи, я не согласен! — Жорик загремел наручниками. — Этот экспериментатор проводит опыты над людьми! Я читал обо всех его псевдонаучных играх. Можно мне просто пожизненное? Я все признаю, на все места отведу, только не отдавайте меня Силовайскому!

— Опа, — подмигнул Костян. — Степаныч, понял, да? Может, проф не такой уж безнадежный, если его даже маньяки боятся?

— Да щас, — фыркнул Степаныч. — Это типа терновый куст.

— Чего?

— Мы с дочкой читаем сейчас сказки дядюшки Римуса. Там братец Кролик, которого поймал братец Лис, долго просил не бросать его в терновый куст. Типа, лучше ешь меня, делай, что хочешь, только не бросай. А как только Лис повелся и бросил, Кролик и свалил. Тут та же хрень.

— Начитанный, — усмехнулся Жорик. — Куст так куст. Да ладно вам. Дурка интереснее. Сбежать опять же проще. Судя по тому, что наш Моро так во мне заинтересован, у меня есть неплохой шанс. Давайте дождемся..