Мёртвые воробьи

Дэн Самофалов

Приключения двух друзей. С момента их детства и до полного взросления. Книга написана, на основе откровенныхвоспоминаний автора. Она зеркально отображает те внутренние проблемы, с которыми рано или поздно, сталкивался любой подросток. Читатель сможет улыбнуться, вспомнив себя в юности, но так же серьёзно задуматься, пройдя вместе с главными героями книги их трудный путь. Все персонажи не выдуманы, некоторые имена изменены. Это нужно читать! Книга содержит нецензурную брань.

Глава 6. Солидол

Наверное, никогда не получится дать нужное определение счастью. Оно у всех разное. Но каждый из нас старается быть в этом состоянии как можно дольше, черпая эйфорию этого непонятного ощущения, когда хочется всех обнять и простить. И никто тебе ничего не должен и не обязан. Но иногда этот мираж бывает обманчив. Это как несуществующий светлый образ, который был придуман непонятно кем и зачем. И если даже его можно ощущать или трогать, вы уверены, что это именно то самое чувство? Как бы там ни было, мы как можно быстрее стараемся упасть в эту светлую пропасть, может быть так и не поняв этого слова и его точного определения.

Мы с Дэном использовали наши заслуженные каникулы по полной. Огороды, бабки с лопатами, походы в магазины за тёплым курским хлебом — было не наше. Клевание семечек, игра в карты, футбол, прятки, драки, мопеды, велосипеды — вот к чему мы стремились.

Однажды, в один из таких знойных, полных блаженного безделья дней, я не спеша спустился с крыльца частного кирпичного дома, лениво зевнул и посмотрел на гараж. В гараже мой дед возился с какими-то железками, там стояла белоснежная дедова «шоха», его любовь, которую он периодически разрешал мне мыть и иногда менять колёса. Выкатив свой велик и осознав, что с ним что-то не то, я спросил:

— Дед, солидол есть — цепь смазать?

— На полке глянь, — не оборачиваясь, ответил он. — Только при мне смазывай, всю банку не дам.

Я, проскочив в гараж и схватив трёхлитровку, доверху набитую солидолом, сделал вид, что не слышу.

— Ни хуя, смазывай при мне, — терпеливо повторил дед.

— Дед, меня Дэн ждёт! — рассердился я.

Он выпрямился и, оторвавшись от своего занятия, грозно посмотрел на меня. Я обратил внимание на его тяжёлые кулаки и засученные рукава промасленной спецовки. На пальцах одной руки смело было набито «Люба», на другой — «Надя». Наверное, чтобы не забыть, подумал я. Мой дед был не робкого десятка: в молодости две «ходки» за хулиганку, ненависть к коммунистам, будильник с портретом Ельцина. Драки с нашими соседями и хорошее знание отборнейшего мата украшали его суровую биографию.

В этот день у него было хорошее настроение, и, секунду поразмыслив, он ласково сказал мне, ухмыляясь:

— Ладно, возьми, только верни сразу, и не нахуевертите там что-нибудь.

Я рванул с места, не особо уловив смысл последнего замечания, и через секунду уже мчался на скрипучем велике к калитке, обняв банку с солидолом.

За калиткой стоял недовольный Дэн.

— Чё так долго?

— Да я солидол взял, — сказал радостно я.

— А на хер он нам упал? И зачем так много? Ты бочку не догадался взять?

— Дэн, цепи смажем, — ответил я с досадой.

Осознав, что заняться больше особо нечем, мы бросили велики у трамвайных путей, и работа закипела. В процессе я заметил у Дэна особенный блеск в глазах, как правило не предвещавший ничего хорошего.

И вот он бросает своё занятие, подходит к рельсам и мажет один из них солидолом, потом своим ботинком равномерно растирает тёмно-коричневую массу. Я, открыв рот, наблюдаю за происходящим.

Мы как раз находились на крутом склоне. Трамваи, чтобы на него взобраться, должны были набрать скорость.

Дэн так же молча подошёл к велику и продолжил смазывать цепь.

«Ну, пиздец!» — подумал я.

Вдалеке, радостно стуча о стыки рельсов, показался первый трамвай. От остановки было недалеко, и он начал ускоряться. И, когда цель была уже близка, он резко застыл на склоне. Его колёса крутились, размазывая солидол, но ехать он не ехал. Мы, так же делая вид, что ничего не происходит и спрятав банку в кусты, ремонтировали своих педальных коней.

Трамвай кое-как освободился из плена и с большими пробуксовками двинулся далее. Потом резко остановился, из водительского окна высунулся машинист:

— Пидора-а-асы, я обратно поеду, вам пиздюлей навешаю!

Дэн посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ну, суть ты понял, — произнёс он.

Спустя каких-то двадцать минут мы смазали все рельсы от одной остановки до следующей, прячась с банкой по кустам и выжидая паузы. Когда процесс был закончен, мы на великах заехали за угол и закурили. Я захватил пару сигарет L&M. Дэн, затягиваясь, произнёс:

— А вот теперь пиздец!

Встало всё депо. Очередь из трамваев растянулась на много остановок нашего района и за его пределы. Буксовало всё и вся. Кто-то из машинистов выбегал, бросал под колёса песок и землю, стоял такой масштабный мат-перемат! Матерились и пассажиры, и водители. Видя весь этот хаос, соседняя бабка-выпивоха, дай ей Бог здоровьица, выскочив, побежала, активно жестикулируя, по ближайшим домам. Мы с Дэном просекли, что дело касается нас.

Несмотря на хмель, пьянчужка оказалась прозорливая.

Дэн произнёс:

— Поехали, Дэн. Поехали как можно дальше отсюда.

Из калитки уже выбежали моя бабушка и бабушка Дэна. И мой дед.

— Поехали огородами, — сказал я Дэну.

Мы схватили велики за задницу и через мгновение, нажимая на педали, уже летели по крутому логу: мимо цветущих одуванчиков, мимо запаха яблонь и нашего детства.

Удирать от меча карающего предстояло долго, на другой конец города, к моей второй бабушке. По пути мы заскочили в продуктовый, взяли разводного «Юпи» — это такой порошковый сок в пакетиках.

Дэн заворчал:

— На хуй ты арбузный взял, Дэн? Как моча собачья!

Я не согласился.

Через час, преодолевая склоны и проскакивая перекрёстки, мы добрались до другого района. Пока ехали, нас зачем-то остановил местный гопник.

Схватившись за руль Дэнова велика, он спросил:

— Ты Сапоха (Сапога) знаешь?

Дэну было не до него, поэтому ответ не отличался вежливостью:

— Чё те надо? Чё хотел?

Кажется, Дэн собирался слезать с сидушки. Я нажал на педаль тормоза, осознав, что пахнет дракой.

Гопник был одет в спортивные штаны, натянутые до подбородка, на ногах у него красовались чёрные остроносые лакированные туфли, ансамбль дополняли белые носки.

— Ну, Сапоха? — зачем-то переспросил он, продолжая держаться за руль велика.

— Нет, не знаю, — сухо ответил Дэн. — Пшёл на хуй.

— Ладно, — гопник отпустил руль и отошёл.

Мы поехали дальше. Дэн сказал:

— Прикинь, даже не подрался.

Припарковав велики, а точнее, бросив их у подъезда, уставшие и голодные, мы поднялись на второй этаж. Я нажал кнопку звонка, буквально спустя пару секунд дверь открылась.

На пороге стояла моя бабушка, она была небольшого роста, в её глазах полыхало удивление.

— Приве-е-ет, ребята, вы откуда?

— Ба, да мы катаемся, — сказал я, пряча солидольные руки в карманы.

— Нина Михайловна, — тихо произнёс Дэн, — мы просто в гости, а руки можно сразу помыть?

— Да, конечно, Дэны, проходите. Я сейчас поесть сделаю. Первое, второе, третье.

— Сейчас начнётся кормёжка, — предупредил я Дэна.

— Ну, как у вас дела? Как каникулы? — спросила бабушка, радостно суетясь и уже разогревая борщ, одновременно жаря отбивные и взбивая крем для пирога.

— Да хорошо, Нина Михайловна, отдыхаем.

Дэн включил интеллигента, как бы забыв о том, что было буквально пару часов назад.

Мы вошли в зал. На пианино стоял портрет моего отца с чёрной лентой, под ним небрежной кучкой были раскиданы конфеты, в стаканах скорбно склонились две церковные свечки.

— Это отец? — спросил Ден.

— Да.

— Ребята-а-а, кушать готово! — услышали мы звонкий голос.

Моя бабушка уже наливала нам в глубокие тарелки борщ, не забыв поставить на стол сковородку с сочными отбивными и картошкой, налить чай и нарезать пирог, пропитанный малиновым вареньем и щедро приправленный кремом с безе.

Через пару часов мы, еле передвигаясь, с полными животами, спускались по лестнице на выход.

— Дэн, нам ещё час ехать, — сказал мне друг, еле двигаясь.

— Я в курсе.

Мы посмотрели на лес, который виднелся за крышами пятиэтажек. В ветках сосен уже запутался большой малиновый шар, а на небе потихоньку выступали крупные звёзды.

— Поехали, — сказал я.

И мы, набирая скорость, выбивая пыль из-под колёс, покатили по нагретому тротуару на своих хорошо смазанных солидолом велосипедах.