Книга миниатюр

Дмитрий Чугунов

В этой книге вы найдёте и добрых персонажей, и злых, и безнадёжных циников, и светлых оптимистов. Иные из них списаны прямо с натуры, другие – созданы авторской фантазией. Эти миниатюры рождались на протяжении нескольких лет, в разных местах и городах, в моменты грусти и в дни радости. Пусть же читателя не смущает их пестрота! Все они – кусочки большого ковра под названием «наша жизнь».

Главное — поставить перед собой цель

А потом пришла болезнь.

Первый месяц он ходил, словно оглушённый. Ужасно раздражался, когда о нём начинали заботиться, угадывать его желания, когда в разговорах с ним непроизвольно меняли интонацию — всё это словно бы клеймо на нём ставило. «Болен неизлечимо». Родственники прокручивали мысленно месяцы назад: а если бы годом раньше прошёл обследование, когда забеспокоило? Если бы они настояли? А при нём умолкали и начинали разговаривать о чём-нибудь весёлом, от чего он тоже раздражался.

Потом привык. Нашёл себе чудодейственную методику питания. Наотрез отказывался от врачей, сходив к ним по инерции ещё несколько раз.

Пытался продолжать своё строительство. Сын был далеко, дочь — в этом же городе, но так же далеко, как и сын. Жена… Бизнес…

На его похоронах было много народа. Он уже лет десять, как не работал на заводе, однако даже оттуда приехало на автобусе человек сорок. В комнате, где он лежал в гробу, теснились траурные венки. Последние три года Сергей Иваныч строил себе дом, давнюю мечту детства, просторный, высокий, комнаты в этом доме были огромными, но венки всё равно занимали всё пространство вдоль стен там, где он лежал теперь.

Перед тем, как ехать на кладбище, покойника отпевали. Отец Олег читал молитвы звучно и чётко, кадило в его правой руке мерно покачивалось. Кончив отпевание, он повернулся к присутствовавшим и, складывая вместе епитрахиль и поручи, произнёс небольшую импровизированную проповедь. Рассказал, что делать с иконкой и освящённой землицей, разрешил пришедшим небольшое послабление в поминальной трапезе (шёл Филиппов пост), хотя и попенял на возможное наличие спиртного на столах. Не водкой поминают человека, сказал, лучше за душу его молиться и на службе побывать. С намёком вспомнил людей, которые так старательно делят наследство умерших, что потом делаются врагами на всю жизнь, братья ссорятся с братьями, сёстры с сёстрами… Бесы искушают, сказал.

Отец Олег исповедовал покойника перед смертью. Вероятно, что-то вспомнив из исповеди, он перед самым уходом бросил последний взгляд на умершего. Не унывайте, сказал потом вдове, это по маловерию нашему мы пугаемся неизвестного, а христианин радуется тому, что к Богу идёт. Покойник-то, видите, как лежит? Лицо спокойное. Он ведь много лиц на отпеваниях видел. Не у всех такое спокойное лицо бывает, сказал.

Сергей Иванович действительно выглядел, как светлая восковая кукла. Черты лица его не расплылись, не деформировались, не приобрели бурого или землистого оттенка. Он лежал действительно просто и спокойно.

Да и вообще простым человеком был. Болел душой за друзей и родных. Переживал за рождавшихся, возраставших, выходивших замуж и женившихся. Бывая в церкви, всегда приносил просфорки другим в угощение. Значит, и молебен за других заказывал. Не держал зла на обидевших его, а ведь обижали его иной раз крепко. И деловые партнёры обманывали на крупные суммы, и дети подкидывали нежданных проблем. Да и с родного завода, на котором он начинал после армии простым рабочим и где быстро взлетел до начальника цеха, вынудила его уйти банальная человеческая зависть. Однако же вот, приехали и с завода…

Пятьдесят три года всего. Последние полтора боролся с болезнью, но она всё-таки победила. Хотя в чём-то он её обыграл — погулял на свадьбе любимого крестника, сына сестры. Тяжело уже ему было подниматься, но всё-таки сел за руль и приехал на торжества, посидел за праздничным столом, порадовался искренне молодой жизни. А через пару месяцев — вот…

Вот почему так? Отец Олег, если Он любит, то почему так наказывает? Все мы хотели это спросить, только не решились.

Я знал Сергей Иваныча лишь последние годы его жизни. Сразу же запомнилась его улыбка и смех. Он мог давить на людей, умел быть настойчивым, иногда даже упрямо-настойчивым, но смех выдавал его: он смеялся так, как смеются никому не желающие зла. Наверное, те нечестные компаньоны, кидавшие его, воспринимали это как слабость.

Последние годы его жизни были временем особенным. Дети подросли. Дочь замужем, и внук — радость. Сын жил в другом городе. На сына он как раз и «давил» до его отъезда, много «давил». Казалось Сергей Иванычу, что сын не по той дорожке идёт, не тем делом в жизни занимается, не с теми людьми общается… Он его и в институт пристроил, и к бизнесу своему подключить пытался. Дочь что? Выросла, замуж отдал, и пусть муж с ней сам разбирается. А вот сын — наследник, твоё продолжение, отцы поэтому всегда переживают за них и почти всегда не умеют понять, что сыновья выросли и стали самостоятельными. С ними надо как с равными себе общаться. Не ребёнка бестолкового видеть, а личность. Получалось ли?..

Я вспоминаю, как однажды мы сидели за большим столом в его огромной кухне (дело ещё в старом доме было). Повод был — торжества по случаю покупки новой машины, дорогущей иномарки. Сергей Иванычу пришлось в кредит влезть, чтобы её купить. Однако хозяин не унывал от повешенного на шею долга (кстати, о кредите мы все узнали не сразу).

— Я всё просчитал, — говорил он весело. — Главное в жизни — поставить перед собой цель! Вот пройдет ещё полгодика, мы и Наташеньке машину купим. Не такую здоровую, поменьше, чтобы удобнее ездить было.

— Ford Fiesta, — радостно вторила ему хозяйка дома. — Вот только на права сдам.

— Неужто вторую будете брать? — ахали гости с лёгкой ноткой зависти в голосе.

— А что? — всплёскивала руками жена. — Буду сама рассекать по улицам.

И с благоговеньем произносила понравившееся название.

— Гараж-то вон какой большой, — говорил Сергей Иваныч и вёл всех смотреть пространство под домом, где, действительно, уместилось бы не две, а четыре машины.

Вернувшись за стол, гости обращали взоры на сына Михаила и призывали его учиться у отца.

— Видишь, как папка-то живёт? — спрашивали одни. — Вот он с полным правом может сказать: «Я добился».

— Да, да, — соглашались другие, — не получил, а добился! Сам…

— Ты учись у папки, он добра тебе желает. Где-то похитрее будь, где-то поэнергичнее…

Михаил мрачнел от уже замучивших его нравоучений и сравнений с тем, кто лучше понимает жизнь. Начинала назревать ссора, её гасили, но осадок оставался.

— И план уже есть? — ахали гости в сопереживании грядущих обретений.

— Да, я уже всё по месяцам расписал, как что будет, — говорил хозяин и доставал откуда-то из груды бумаг заветный блокнот с расчерченным графиком будущего счастья.

За столом сидели в основном нынешние партнёры Сергей Иваныча по предпринимательским делам. Это был сетевой маркетинг, в котором ему с женой удалось выстроить более-менее доходную группу. Периодически все они встречались на «семинарах», «мастер-классах» и тому подобных мероприятиях. Насколько я знал, половина суббот и воскресений были заполнены эти встречами. Там они радовались успехам, повышению «уровней» друг друга. Записывали выступления заезжих гуру бизнеса на видео. Смотрели на стоявших выше в сетевой лестнице и сами планировали подняться на очередную ступень вверх, ещё вверх, ещё, чтобы получать больший доход. Рассказывали о легендарных «брильянтах» из соседней области, спонсирующих детские дома и совершающих прочие благородные поступки («брильянты», «изумруды» и прочие — это такие уровни в их иерархии). Много денег — много возможностей совершать благородные поступки, таким был их негласный девиз. На не проникшихся бизнесом взглядывали с лёгким сожалением… «Вот я на семинаре была неделю назад, — говорила высокомерно одна из дам, — на Сардинии. Представляете себе? Следующий раз наша группа „брильянтов“ летит в Тунис. Растите, перед вами все перспективы откроются». И тоже поглядывала на скептиков.

А на своё пятидесятилетие Сергей Иваныч решил строить новый дом. Прежний был хоть и большим, но всё-таки на двух хозяев, а ему хотелось исполнить давнюю-давнюю мечту — иметь свой дом. Он продал имевшееся и купил участок под застройку. Свободные деньги вложил для сохранения в несколько квартир, в одной из которых и поселился с женой. Новый дом рос, требовал средств. Они продали квартиры, переселились в кирпичную коробку с голыми стенами. Денег не хватало. Всё-таки три высоченных этажа на двоих, самый высокий дом среди соседей в престижном районе, на третьем этаже можно в волейбол играть. И тем не менее, дом рос и хорошел, хорошели одна, вторая комнаты, теплели полы с подогревом на просторной кухне, задумывались и возникали на участке изящные скамьи из кованого железа, вазоны, оградки… Наверное, он так и не верил до конца, что сын вырос и не будет жить с ними, а уедет в другой город, чтобы там строить своё счастье и быть самостоятельным. И что дочь будет жить отдельно, своей жизнью и жизнью своей семьи, из дочери превратившись в мать… Он хотел видеть себя во главе большой семьи. И планов было громадьё…

А потом пришла болезнь.