Легенды Сэнгоку. Семизубый меч

Дмитрий Тацуро, 2023

Япония, середина 16-го века, период сэнгоку-дзидай. Нагао Кагэтора, по приказу сёгуна едет в Киото, где намерен защитить и восстановить былую мощь бакуфу. Однако, попадает он совсем не в тяжёлый эпицентр боёв, а в безмятежную праздность столичной жизни. И казалось бы, всё идёт хорошо, но за всеми этими цветущими садами, поэтическими поединками и яркими нарядами аристократов, кроется куда большее зло, чем мог себе представить даймё далёкой северной провинции.

Пролог

Фонари зажглись словно по волшебству, по щелчку пальцев. Возможно, так и было. Не единой живой души в этом тёмном каменном помещении, ни голоса. Безмолвие. Таинственная тишина, распростёршая свои объятия над одиноким алтарём, что стоял в центре. Серый, отёсанный камень-валун, доведённый до правильной прямоугольной формы, мог бы придать только мрачности этой зале. Однако, на алтаре, пёстрой каймой лежали различные вещи. Одни напоминали обереги, сплетённые из рисовой верёвки и блестящих камней магатама, другие походили на вычурные фигурки из керамики, дерева или камня, изображавшие толи животных, то ли людей. А в самом центре, протянувшись почти на всю длину камня, лежал меч. То был не простой клинок. Не древний цуруги, не тачи, которыми пользуются нынешние воины, не даже ханьский дао. Прямой, обоюдоострый основной клинок не меньше четырёх сяку, но из лезвий асимметрично выступали загнутые зубцы, по три с каждой стороны. Рукоять в полторы руки и замысловатое яблоко, инкрустированное драгоценными камнями. По всей длине клинка письмена, на древнем языке и явно магические, раз так засияли при свете. Или же, это была просто игра воображения? Прекрасен был сей меч, но не он один украшал это место.

Зажжённых фонарей оказалось ровно по остриям меча — семь штук и стояли они напротив семи ширм, украшенных яркими изображениями животных. И никого более.

Но, вот за каждой ширмой появилась тень. Люди, все до единого, но без лика, без образа, лишь тёмные ореолы, оттенённые фонарями. Они были огорожены друг от друга и не могли видеть кто скрывался за ширмой по соседству, только нарисованных животных.

— Приветствую вас дорогие гости! — раздался голос за центральной ширмой, на которое указывало основное остриё меча. — Пусть вас не пугает эта таинственная обстановка, но дело по которому мы все здесь собрались действительно очень важное.

Его голос звучал так умиротворённо, успокаивающе, словно его обладатель полностью отрешился от материального, суетного мира. Будто сам Будда вновь явился, дабы просветить порочных людей. Однако, на ширме был изображён отнюдь не Будда, а обычная обезьяна. Шаловливая, игривая, с бубном в руках и показывающая язык всем, кто на неё смотрит.

— Я не хочу распаляться на высокие речи и перейду сразу к делу, — продолжил голос «обезьяны». — Всех вас, как и меня, ведёт одна и та же цель. Все мы хотим, чтобы хаос творящийся в Хиномото прекратился и земля, и небо, и люди наконец-то смогли вздохнуть спокойно. Я понимаю — не мы одни ведомые столь облачным желанием. В наших землях полно людей, что уже начали воплощать свои мечты в реальность, но все они идут не тем путём. Все они только раздувают огонь войны и так будет продолжаться до бесконечности если мы не вмешаемся.

— Интересно тут у вас, но я, пожалуй, пойду! — раздался саркастический голос из-за ширмы с прыгающим с берега на берег зайцем, по левую руку от обезьяны.

Послышался шелест одежды, короткий стон и зайца вновь окутала тень.

— Хорошо, я останусь, — видимо, он натолкнулся на что-то неожиданное или кого-то.

— Потрудитесь объяснить всё. Желательно, очень коротко, — ширма с лазурным драконом, извивающимся над волнами стояла последней, справа от обезьяны и оттуда доносилась речь человека весьма деловитого, чётко проговаривающего каждый слог и казалось, совершенно бесстрастного.

— Это я и пытаюсь сделать. Прошу, дослушайте до конца, а потом извольте высказаться. — вежливо произнёс «обезьяна». — Вы мои гости, немного по принуждению, но вы сами заинтересовались тем посланием, что я вам отправил. А ведь могли и отказаться, и не появляться в условленном месте.

— Ближе к сути, — потребовал «дракон».

— Терпение, — казалось, что сей мирный голос чуть не задул огонь в фонарях, поколебав пламя. — придя сюда, ваша жизнь уже никогда не будет прежней. Вы никогда не узнаете друг друга, не увидите лиц, но я буду знать о вас всё. Каждый из вас может быть кем угодно: простолюдином, воином, полководцем, аристократом или даже Императором, а может и не быть. Вы не будете исполнять эту миссию вместе, но будете работать сообща, не ведая о том. Я предлагаю вам сыграть в хитрую партию сёги, итог которой, должен стать мир в Хиномото и восстановление власти, единой и безоговорочной.

— Ах, вот оно что, — голос принадлежал человеку, стоящему за ширмой с изображением красивого зелёного фазана киндзи, справа от обезьяны. Приятный, мужественный и в тоже время какой-то правильный и элегантный, словно хэйянский поэт-аристократ, декламирующий стихи. — Как бы вновь засияло солнце, если б вашим идеям суждено воплотиться в явь. Но, возможно ли то, что никому сотворить не удавалось?

— Возможно, если вы будете следовать указаниям, — уверил «обезьяна». — Конечно, вы вольны в своих методах, но результат должен быть один. Малейшее отступление от запланированной комбинации ходов может нарушить всю игру.

— Получается, — произнёс «феникс», возрождающийся из пепла, находившийся между фазаном и драконом. — Вы доверяете нам сыграть в вашу игру, по вашим правилам, которая всех нас приведёт к желаемому результату. Только ходить по этой доске будем мы, объединённые одной целью и желающие видеть нашу страну процветающей и мирной, без крови и насилия. Я так это вижу.

— Не думаю, что получится без крови. — это сказал сильный мужской голос, протяжный, присущий хорошему певцу. Он исходил из следующей за зайцем ширмы, с изображением змеи, почему-то выдыхающей огонь. — Берясь за подобное дело, никогда нельзя обойтись без жертв. Скорее, осуществляя эту безумную идею, мы застелем землю трупами, не оставив никого, кто сможет сопротивляться. И только тогда можно будет подумать о мире. — он усмехнулся сам себе.

— Всё верно, — поддержал «обезьяна». — Действительно, эту заразу, которой я считаю сёгунат и всех самураев, которых он породил, нужно вывести под чистую.

— И что же, — недоверчиво произнёс «дракон». — У вас действительно есть такой план? Уничтожить самураев, даёмё, сёгунат? Кто тогда будет защищать страну?

— Новое поколение. Выращенное не на полях с гниющими трупами, не в горящих замках и не в окровавленных коридорах дворцов, а в благое время, при свете яркого солнца, которое не заволочёт дым пожаров.

— Весьма красива вся эта иллюзия, но кажется мне, что рукой до луны хотим мы дотянуться, — с сомнением проговорил «фазан».

— К тому же, нынешний сёгун пытается сейчас сделать тоже самое, — внёс свою лепту «заяц». — Он призывает даймё со всей страны, чтобы объединиться в одну единую силу.

— Я ведаю о делах сёгуната и именно поэтому решил собрать вас именно сейчас. Асикага не смогут объединить страну, они пали и больше не воспрянут. Все попытки собрать даймё Хиномото в один кулак просто не мыслимы. Их вражда уже переросла в нечто большее, чем расширение собственных владений. Они жаждут власти, крови, золота. Жадность, тщеславие, ревность, предательство — это их пороки. Они никогда не объединяться. Только полное истребление принесёт свои плоды.

— Всё это печально звучит, но в ваших словах есть смысл. Наверное, у каждого из нас есть истории из жизни, что подтвердят это. — с грустью сказал «феникс». Голос его звучал молодо, ещё не огрубев или же не грубый вовсе. Казалось, он сожалеет о своих словах. Он хочет поверить в эту идею, но тогда, ему придётся переступить через самого себя. Возможно, он и сам принадлежал к воинскому сословию.

— Так, что же? — после недолгого молчания вопросил «обезьяна». — Согласны ли вы помочь мне?

— Будто у нас есть выбор, — с иронией усмехнулся «заяц». — Когда тебе тычут в спину остриём, выбор очевиден. Иначе, вечное молчание.

— А если мы откажемся? — задал вопрос «дракон». — Вы нас убьёте или же отпустите? Ведь мы не знаем ни вас, ни друг друга, ни даже места, где находимся.

— А как поступили бы вы?

— Я бы убил, — честно признался «дракон».

Ответом было молчание.

— А кто гарантирует нам жизнь, когда мы исполним свою миссию? Ведь после, мы станем не нужны. — поинтересовался «змея». — И с чего вы вообще решили, что после нашего согласия, мы будем выполнять вашу волю?

— Если я скажу, что смогу настигнуть вас или ваших близких в любой момент, вы же мне не поверите?

В ответ прозвучало почти дружное — «нет».

— Тогда не доводите до этого, — уверенно сказал «обезьяна». — Я не хочу тратить своё время на демонстрацию своих способностей. Мне нужен от вас лишь ответ.

Повисло недолгое молчание.

— Мне по душе сия идея, но можно ли надеяться на успех, покуда нас так мало? — нарушил тишину «фазан» своей красивой речью. Похоже, что он один из тех, кто живёт при дворе и до крайности увлечён старыми традициями.

— Любой, малейший и пустяковый поступок может перевернуть всю историю, — заметил таинственный хозяин этого места. — Поэтому, любой человек, даже не ведая того, может изменить очень значительные вещи. Если хэймин вовремя не донесёт рисовый налог, он может стать причиной поражения целой армии, поскольку воинам урежут пайки, и они станут не доедать. Если незадачливый ребёнок случайно подожжёт поля, это может превратиться в глобальный голод или того хуже, сгорит целая деревня. Если в большой город забредёт одна чумная собака, это может вылиться в целую эпидемию. Так, что да. Вы можете изменить этот мир, как по отдельности, так и вместе. Главное знать, когда и где. А я знаю.

— Тогда, почему бы нам не открыть свои лица и не начать работать сообща? Зачем вся эта таинственность с ширмами и шифрованными посланиями? — спросил «заяц».

— Люди не умеют действовать вместе. Всегда найдётся тот, кто будет выделяться, другой завидовать, третий строить козни… Не зная друг друга, вы будете вершить судьбу этой земли и в то же время никто из вас не будет знать откуда исходит источник. Поручения будут индивидуальны и не каких советов, и обсуждений, это только порождает споры и разобщает людей.

— Хитрая эта ваша игра, — сделал вывод «дракон». — Пожалуй, я стану её участником.

— Я не очень-то верю во всё это, но и мне любопытно, чем это может закончится. — дал согласие «змея».

— Смотрю вперёд

И вспоминаю длинный путь

Всю ночь за ширмой проведу.

Донеслось из-за ширмы с фазаном.

— Я тоже думаю, что время войн пора бы закончить и положить конец тому, что так необдуманно начали наши предки. — поддержал «заяц».

— Мне всё нравится, и вы все интересные люди! Я просто рад, что мне оказана такая честь! — впервые, из-за ширмы, что стояла сразу за змеёй, изображающая крысу, вставшую на задние лапы, чтобы дотянуться до золотой ханьской монеты, привязанной к ветке за верёвку, донёсся находчивый и жизнерадостный голос. — Я очень скромный, но вы обо мне не беспокойтесь!

— Тяжело на сердце, но это нужно прекратить, — высказался «феникс». В его голосе не чувствовалось неуверенности, но явно выделялась тревога. — Ведь если у нас всё получиться, многим достойным людям придётся погибнуть.

— И так, вы согласны. На иное я не рассчитывал. — провозгласил «обезьяна». — Этот меч станет нашим символом в этой нелёгкой миссии.

Будто в подтверждении его слов, письмена на семизубом клинке засияли ещё ярче. Залу озарило словно днём, золотистым, подобно солнечным лучам, сиянием. Воздух стал свежим, как в диком лесу, а души присутствующих наполнило небывалым вдохновением.

— Так же, как и тысячелетия назад бог ветра Сусаноо уничтожил этим мечом многоглавого змея Орочи, так и мы истребим всякую заразу с нашей земли.

— Неужели это тот самый?! — поражённо произнёс «заяц».

— Да. Это «Нанацусая» — половина «Тоцука», что великий ками держал в своих руках борясь с демоном. — голос «обезьяны» вдруг изменился. Он говорил уже не из-за ширмы, а будто везде, в головах всех участников сообщества. Но не звоном, не раскатом грома, а неким расслабляющим пением, в котором хотелось раствориться, закрыв глаза.

— С этого момента, все мы связаны одной целью и да покарает сей клинок того, кто нарушит данное слово!

Фонари погасли внезапно. Вновь наступила мрачная тишина, будто и не было тут никого. Лишь один клинок остался мерцать в сгустившейся над ним тьме.