И пожнут бурю

Дмитрий Кольцов (2025)

Один из самых больших XXI веке, и уж точно самый большой за последние 15 лет роман, написанный на русском языке. Результат многолетнего исследования автора, посвященного истории становления циркового искусства в Европе. Последние годы Второй империи. Молодой арабский партизан, боровшийся за независимость своего народа от колонизаторов, взят в плен французскими солдатами. Позже он оказывается продан в качестве раба в самый большой в мире цирк, которым управляет жестокий Хозяин, готовый лить кровь своих сотрудников ради денег и влияния. Попав в цирк с блаженным названием «Парадиз», герой становится свидетелем всего ужаса, что творится в нем. Цирк — это отдельное государство, отдельный маленький мир со своими законами и порядками. Состоящий из двух разных половин, перекрытых ширмой, он абсолютно не такой, каким кажется посетителям, ведь страх правит в нем. Почему он захватил души обитателей цирка? И почему еще ни один сотрудник не смог покинуть цирк живым?

Глава VII

В тот самый момент, когда Омар и Альфонс начали путь через вагоны и стали знакомиться со всеми артистами и работниками, встречавшимися им на пути, Клэр Марис, покинувшая вагон-ресторан после беседы со своей подругой Катрин Бронн, отправилась в вагон своего дедушки — Мишеля Буайяра. Она всегда с ним ужинала, когда цирк передвигался на «Горе». От этого и ей было легче, что с дедушкой ее все будет в порядке, и самому старику было веселее.

Вагон Буайяра был, как полагается второму человеку в цирке, намного роскошнее обставлен, чем вагоны остальных артистов, включая Лорнау. Особо любимым дополнением был большой дубовый стол, который мог разбираться на несколько частей, тем самым стразу превращаясь из обеденного в письменный. За этим столом Буайяр и завтракал, и обедал, и ужинал. После каждого приема пищи стол разбирали слуги, и управляющий принимался за работу. В этот вечер ужин был достаточно скромный: фрикасе из свинины, террин из куриной печени, говядина по-бургундски, пара салатов и, как главное дополнение, хорошее красное вино. Из всего этого Клэр только салаты в основном и ела. А вот дед поглощал пищу охотно, научившись у Хозяина.

Войдя в вагон деда, Клэр застала его уже за столом, ломившемся от количества еды. Но Буайяр продолжал работать с бумагами, видимо, ожидая внучку. Он не сразу обратил внимание на то, что она вошла, приняв ее за слугу. Но как только девушка поприветствовала деда и села напротив, он поднял голову, которую очень низко опускал при письме.

— А, девочка моя, — ласково сказал Буайяр, положив перо, — я тебя немного заждался. Славно, что ты все-таки пришла.

— Как же я могла не прийти, дедуль, — возразила Клэр, — к тому же, у меня к тебе есть вопрос. Но это чуть позже, за ужином.

— Вот как? Воля твоя, скоро обсудим. Клод!

Дверь за спиной Буайяра отворилась, и в вагон забежал помощник управляющего.

— А, вот ты где, — произнес Буайяр, обернувшись, — через час, будь добр, принеси мне бумаги касательно новоприбывшего, их нужно подготовить для директора.

— Как будет угодно.

Клод удалился, и старик отложил свои записи. Что содержалось в этих записях, Клэр не особо интересовало. Она пришла с конкретной целью и известным мотивом. Трапеза началась. Вначале Буайяр говорил про погоду, которая, кстати сказать, стала больше похожей на зимнюю. Снег за окнами сыпал уже весьма приличными темпами, позволяя наслаждаться лесами и полями, потихоньку покрывавшимися серебряно-белым покрывалом. Изменение погоды было вполне оправдано, поскольку от побережья поезд отъехал на достаточно большое расстояние вглубь территории страны, к тому же Альпы были не слишком далеко. После погоды Буайяр начал обсуждать свой сегодняшний костюм, который, по словам владельца, напоминал больше униформу жандарма, чем вечерний костюм управляющего делами цирка. Клэр смеялась над этими словами деда, а в голове обдумывала предстоящий разговор, который обещал стать самым откровенным за все годы их знакомства.

— Так что же ты хотела спросить у меня, девочка моя? — спросил Буайяр, отложив в сторону вилку с ножом.

Клэр подумала несколько секунд и, найдя нужные, как ей казалось, слова, ответила:

— Скажи мне, дедушка, чего вечно добивается от тебя Алекс Моррейн?

Произнеся этот вопрос, Клэр выдохнула с облегчением и впервые залпом выпила целый бокал вина. И это, и сам вопрос ошарашили Мишеля Буайяра. Первоначально он не мог найти ответа. Лицо его в этот момент напоминало лицо мужа, узнавшего о десятой беременности жены.

— Что побудило тебя об этом спросить? — со сталью в голосе сказал Буайяр.

Клэр впервые испытала на себе всю силу того страшного командного голоса, который исходил от ее деда при общении с другими сотрудниками цирка. В разговоре с ней он никогда не был строг или груб, всегда будучи ласковым и теплым. Эта резкая смена тембра и частоты произношения слов в отрицательную сторону поставили Клэр наравне со всеми другими подчиненными Буайяра, сломали всякие родственные границы, удерживавшие это отношение. Но все же, собравшись с мыслями и решив идти до конца с выяснением данного вопроса, Клэр ответила:

— Алекс уже больше недели доматывается до меня, пытаясь что-то выяснить. Буквально подходит ко мне и спрашивает насчет каких-то твоих тайн.

— И что же ты ему отвечаешь? — с той же сталью спросил Буайяр.

— Правду, конечно же. Я ничего не знаю. Я бы и тебе не сказала про эти случаи, если бы не появление новоприбывшего. После этого Алекс как с цепи сорвался. Всего за два дня он успел десятки раз ко мне подойти. Ты мне еще говорил, что он ночью пристал к тебе с желанием выяснить личность новоприбывшего. Не кажется ли тебе, что в этом есть какая-то подоплека?

— Не переживай, девочка моя, — снова смягчившись, произнес старик, — не забивай себе голову пустой и ненужной тебе информацией. Александр сам не знает, чем ему заняться. Тайн никаких у меня нет. Тайны могут у него быть. Быть может, он подворовывает и пытается так к твоему, а через тебя и к моему, кошельку подобраться. Во всяком случае, если он вновь к тебе пристанет с подобными непонятными расспросами, то немедля обращайся к сотрудникам охраны.

Слова деда ничуть не соответствовали ожиданиям Клэр. Она ожидала куда более жесткой реакции, но никак не опровержения домыслов Моррейна. Но это одновременно и успокоило ее. Решив в следующий раз последовать совету деда, Клэр немного успокоилась.

Прошло минут двадцать. Ужинать закончили, и Клэр решила пройти в свой вагон, который делила еще с двумя артистками цирка. Как только она встала из-за стола, ее окликнул Буайяр:

— И еще, девочка моя. Наверняка тебе интересно немного узнать о новоприбывшем, верно?

Получив утвердительный ответ, он продолжил:

— Ему сильно доверять не стоит. Он много лет прожил среди военных, солдат. Поэтому думает, вероятно, так же, как и наши бравые завоеватели Африки.

— Он негр?

— Нет, он араб. Разницы немного, но все же он кровью ближе нам, чем неграм. В общем, о чем я — он пока будет грузчиком, и я не советую тебе влиять на него, чтобы сподвигнуть на подвиги, которые он явно захочет совершить, учитывая способ, каким он попал в наш цирк.

— А какой это способ? Мы очень долго не могли понять и гадали, почему его шатер, в котором он спал, охранялся, причем полные сутки. И, честно сказать, так и не пришли к логическому выводу.

— Ответ весьма прост.

Сказав это, Буайяр запнулся. Что-то внутри заставило его замолчать. Посмотрев Клэр прямо в глаза, старик все-таки произнес:

— Он купленный. То есть раб, понимаешь? Хозяин у этих самых вояк его купил, как только тот им надоел своим своеволием! Вот поэтому с огромной осторожность надо к нему относиться. Мало ли что он захочет вытворить, лишь бы получить свободу, которую все никак не может обрести.

Дослушав деда, Клэр поблагодарила его и медленно удалилась в свой вагон. Ее потрясению не получится найти эпитеты, поскольку в этот самый момент она поняла, что в цирке, возможно, практикуется рабство, и это и есть та самая тайна, которую скрывает ее дедушка, и которую так страстно пытается выяснить Моррейн. Придя к дедушке с одним вопросом, Клэр уходила от него сразу с несколькими, не получив должного ответа и на первый.