Птичий язык. Стиходелии 2002–2019

Дмитрий Гольденберг

Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, гласит некая мудрость. Однако, в поток сознания (или бессознательного) входить можно раз за разом, и тащить из этой мутной водицы рыбку своим дырявым неводом. А результаты, вот они! Эта книга содержит «Птичий язык» и «Мир наизнанку», фактически две книги, следующие за «Иероглифом» и «Антипоэзией», изданными ранее единой книгой «Антипоэзия». Книга содержит нецензурную брань.

Пятно Роршаха

Футуролингва, Роршаха пятно.

Взрыв ощущений, море новых тем.

Мы по колено в нём, наверное, затем,

Чтоб разорвать в цепи хотя б одно звено.

Я, голосов не слыша много дней,

Сегодня, кажется, услышал издалёка.

Попробуй, Герман, не осатаней,

Весь день мотая плёнку, а под ней

Пока ещё проступит подоплёка.

Что метод, брат Додеканандр?

Атака фраз, глиссады аллегорий.

Что форма, ситный друг Егорий? —

Напрягший фибры-жабры Ихтиандр,

Он монстрами растерзан и распят,

Использован и в ванну брошен, мокр.

И, воскурив ещё стекла, и тесть и свёкор

Его теперь невестой обрядят.

Царь Тьмы, на этносов панно

Свой дикий глаз таращит желтопламен

И левое крыло его дрожит.

Слюна по шее жилистой бежит

И буквы, нечто вроде «Тотен-Хамен»

Татуированны, сливаются в одно

Расплёсканное Роршаха пятно.

А что пиит? Как будто з глузду зъихав,

Кропит чернилами («что вижу — то пою»)

Стишки при слепо тлеющей лучине

В засаленную книжицу свою,

Не зная, ждать награды иль петли,

Забыв, в какой сегодня он личине,

Аспушкин ли, Лжедмитрий Пригов

Ли.

Как русский, немец, янки и француз,

Как тройка, туз и магия семёрки,

Так точно заяц, сокол и медведь.

Как груздь подъёлочный, осклизел и кургуз,

Как зад нашкодившего в ожиданьи порки,

Мы верим, так проступит смысл, ведь —

Аршином в десять тысяч ли

Мы землемерили едва ли.

Пришли, попарились, ушли,

Ногтём царапнув сонмище реалий.

Костёр, гори, покуда длится ночь,

Ночь, длись, покуда длится пламень.

Сварог, танцуя, хороводит дочь.

Вольтер с моста бросает в Сену камень.

Так пятна смысла высыпят на кожух

И обомлеет, глядя в них сквозь лупу, Роршах…