Птичий язык. Стиходелии 2002–2019

Дмитрий Гольденберг

Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, гласит некая мудрость. Однако, в поток сознания (или бессознательного) входить можно раз за разом, и тащить из этой мутной водицы рыбку своим дырявым неводом. А результаты, вот они! Эта книга содержит «Птичий язык» и «Мир наизнанку», фактически две книги, следующие за «Иероглифом» и «Антипоэзией», изданными ранее единой книгой «Антипоэзия». Книга содержит нецензурную брань.

Любовь и Ангелы. Часть I

Семь тел на татами: женщина и шестеро мужчин — оргия.

Жених влетел в квартиру с цветами, с ленточкой ордена Св. Георгия.

Невесту искали долго и неспеша. Отыскав, выдали замуж за семерых.

Севостьян, заскучав в тёплой компании, вышел на улицу поискать свидетелей-понятых.

Сел осёл на вертел. Ветер осел в вертепе. Теперь ветру весело.

Внутри меня — пусто, грустно, похрустывает квашеная капуста, горит белая злость.

Сирые, ввергнуты вверх тормашками в экзистенса гниющее месиво.

Тело отбрасывает голову, словно бриллиантовый набалдашник — классово сознательная бамбуковая трость.

Боль — горлом. Орёл мог бы многого. Член, посыпанный кокаином — в логово.

Я разбил руку о стену, вычитывая подстрочные комментарии из заоконного.

Карма шарманщика, зев почтового ящика, ящерица, татуированная внизу живота.

Садист — по матери, душит мазохиста на кровати и хлещет плёткой попавшегося под руку кота.

Были, потели, икали, шарахались от собственного маразма.

Потусовались, выпили, покурили анаши, осталась — молью траченная протоплазма.

Остались строки, нечленораздельные звуки, старые брюки, челюсти в стаканах.

И теперь нас по очереди трахают рогатокрылые ангелы в чёрных гетрах и розовых сарафанах…