Лёд и Серебро

Диана Александровна Вурзель, 2023

Хэвен Лаво, после трагичной смерти старшего брата возвращается в маленький городок Стрэнджфорест, в дом ее бабушки, в котором прошло ее детство. Постепенно Хэвен начинает замечать, что сонный городок окутан мрачными тайнами, в окружающем его Лесу затаилось древнее зло, ее бабушка явно что-то от нее скрывает в тайнике в спальне, а сама Хэвен не может вспомнить ничего из своего детства, даже свою лучшую подругу Камиллу. События начинают быстро разворачиваться после загадочной смерти бабушки Хэвен. Хэвен снятся кошмары, связанные с событиями ее прошлого, во сне и наяву она видит своего погибшего брата, только вот это совсем не он… В маленьком городке происходит череда таинственных смертей, Хэвен и ее лучшей подруге угрожает смертельная опасность, и Хэвен приходится вступить в схватку с древнем Монстром, живущем в Лесу, пока… Пока она не вспоминает правду о том, кем она является на самом деле…

Глава 17. Старик у аптеки

Камилла осторожно спускается по ступенькам крутой лестницы, стараясь двигаться аккуратно, чтобы не разбудить задремавшую в гостиной перед телевизором мать и не вызвать у себя очередной приступ головной боли. Отвечать на вопросы о том, куда она собралась поздно вечером в такую непогоду не входит в ее план. А план состоит в том, чтобы как можно быстрее преодолеть два квартала до аптеки, купить аспирин и еще что-то, чтобы пережить простуду, вернуться домой, закутаться в два пледа и проспать до весны. Вроде все отлично продумано. С минуту Камилла колеблется, выбирая между элегантным темно-синим пальто, которое в прошлом году она привезла из Милана и теплой старой черной курткой, в которой она обычно ходит снимать Паулса с очередного дерева, на которое он не побоялся забраться, но для спуска не нашел храбрости. Она все же останавливается на выборе куртки — вряд ли она встретит кого-то из знакомых, а еще больше разболеться она не хочет. Заперев дверь, Камилла не сдерживает разочарованного всхлипа. Она все же надеялась, что сможет поехать на машине, но снегопад превратился в белую стену, а ее сразу сдуло с крыльца порывом ледяного ветра.

Дорогу до аптеки она преодолевает почти удачно, если не считать окоченевших кончиков пальцев ног. Прямо перед входом в аптеку туда-сюда ходит старик. Его сгорбившееся тело и длинный крючковатый нос в совокупности напоминают вопросительный знак. Камилла присматривается к нему и замечает, что одежда старика старая и местами порвана. Она напрягает память, пытаясь вспомнить, видела ли его где-то раньше. Стрэнджфорест является премиальным городом, с практически нулевым уровнем преступности, и попрошаек Камилла здесь никогда не замечала. Хотя, возможно, она просто не обращала на них внимания? Она подходит ближе к аптеке, но старик вдруг останавливается и замирает прямо перед входом. Камилла чувствует, как холод щупальцами пробирается под ее одежду и обволакивает тело. Только сейчас она замечает, что кроме черных лохмотьев на старике больше ничего нет. Взгляд ее замирает на его посиневших от холода голых ногах, оставляющих глубокие следы на белом снегу, и внутри у нее все цепенеет. Машинально Камилла засовывает руку в карман куртки, но кроме нескольких долларов на лекарства там ничего не находит. Старик, будто почувствовав ее замешательство, отходит от входа. Перед тем, как взяться за ручку двери, Камилла поворачивается к нему.

— Извините. Я не взяла денег из дома.

Почему-то она чувствует себя по-настоящему виноватой. Старик кривит рот в неровной улыбке, и Камилла почти заставляет себя улыбнуться ему в ответ, но тут их глаза встречаются. Она физически ощущает, как щупальца холода просачиваются сквозь ее кожу под этим взглядом.

"Он сумасшедший", мелькает у нее в голове мысль, но подсознательно она понимает, что нет. Дело не в этом. Что-то другое с ним было не так. Зайдя в аптеку и стряхнув с куртки хлопья снега, Камилла нащупывает в другом кармане кошелек.

— Подождите!

В лицо ей ударяет холодная волна зимнего воздуха, когда она вылетает на улицу, но ни старика, ни глубоких следов на снегу от его голых ног там больше нет, будто их унесло с очередным порывом ветра.

Дорога обратно занимает у нее в два раза больше времени из-за усилившегося снегопада. Белая стена теперь стала непроницаемой, и Камилла не видела дальше своей вытянутой руки. Но, подходя к дому, она все же заметила пушистый серый хвост на голой черной ветке старого вишневого дерева у входа в их фамильный особняк. Этот хвост она заметила бы при любых обстоятельствах.

— Паулс!

Она подходит ближе.

— Ну и высоко же ты забрался на этот раз!

Камилла обхватывает руками ствол; но он недостаточно толстый, и ее вес он точно не выдержит.

— Знаешь, Паулс, один раз было бы неплохо оставить тебя там, и разбирайся сам, как хочешь. В конце концов, я не виновата, что ты стал таким старым, ленивым и начал бояться высоты.

Снегопад внезапно уменьшился, как если бы кто-то нажал кнопку и переключил скорость, тут же темное покрывало облаков порвалось и бледный свет луны, проскользнув между тонкими ветками вишневого дерева, отразился от застывших зеленых кошачьих глаз. В первый миг Камилла подумала, что сможет сдержать крик, пока не услышала его, разрывающего застывшую ночную тишину.

***

— Поиграем?

- Во что?

- В прятки.

- Где будем играть?

- Разве это так важно?

Она думает. В ее маленькой головке разворачивается целый процесс. Важно ли это для нее? Наверняка. Ведь в прятки они играют только в лесу, в который ей ходить строго-настрого запретили. Некоторое время Хэвен сомневается. Это ведь может быть опасно, не просто так бабушка была так напугана в прошлый раз… Она уже собирается отказаться, но он смотрит прямо на нее своими невообразимыми синими глазами. В них чувствуется эта сила, уверенность и все то, что заставляет ее верить ему. Не прерывая их зрительный контакт, он берет ее за руку. Так нежно, но она все равно невольно вздрагивает. И ежится от холода. Она мерзнет, как и всегда, когда он рядом. Его рука на мгновение сильнее сжимает ее ладонь, будто он чувствует ее сомнение, а потом он обхватывает ее запястье. Теперь их руки скреплены так же сильно, как и нерушимая связь между ними. То, что невозможно увидеть, можно лишь прочувствовать.

— Ну же, Хэвен. Никто не узнает.

Ноги сами делают шаг навстречу ему, и Хэвен сдается.

Из мягкого, как облако, сна ее вырывает громкий звон прямо у ее уха. Несколько секунд Хэвен отчаянно моргает, фокусируясь на крутящемся молочно-белом потолке и пытаясь собрать несколько пляшущих змеевидных трещин в одну. Где-то глубоко в подсознании она все еще видит зеленые ветви сосен и синие глаза. Рука нашаривает телефон.

Мгновение она таращится на светящиеся цифры номера.

— Да, кто это?

Она слышит всхлипы и, не подумав, выпаливает:

— Ками?