Перелетная птичка. «Рождение Соловья»

Джун Сагина, 2022

Фелла, девушка из бедного сословия, зарабатывающая на жизнь продажей ракушек, жила вместе со своими единственными родственниками – дедушкой и приемной сестрой Нейри. Ее жизнь сильно поменялась, когда жители родного острова не смогли заплатить земельный налог. Тот, кто владел островом, на законных основаниях поставил ультиматум: либо оплата деньгами, либо оплата живым товаром. Девушки оказались в плену у Владыки. Что же решит Фелла: поддаться судьбе или будет с ней бороться? Сможет ли она освободиться из заточения и спасти сестру?

Глава 5

Я вышла из лодки после Владыки. Первым делом решила прогуляться по берегу, но мой «сопровождающий» подозвал меня к себе. Что я могла поделать — мне пришлось его послушаться и подойти. Разозлить Владыку было не в моих планах. Когда я подошла к нему, он надел мне на руку браслет, цепочка от которого тянулась к его поясу. Я одарила его злобным взглядом. Ему назло я сильно потянула за браслет. Сделала только хуже. Стальное кольцо впилось мне в кожу, а мужчина твердо стоял на ногах, даже не пошевелившись от натяжения цепи. Как цепь может быть настолько прочной? Он улыбался, глядя на мои попытки вырваться. Ну нельзя же так сковывать в действиях человека! Владыка быстрым шагом пошел вперед. Цепочка тащила меня за ним. Впереди нас шли солдаты, сопровождая бедных девушек. Они тоже не могли вырваться из-под надзора стражей. Каждая из них была закреплена недлинной цепью и наручниками, что были закреплены сзади. Я, смотря на такое издевательство, не могла не сказать Владыке:

— Вы не думаете, что это перебор? Мы бы и так никуда не убежали от вас.

Мужчина явно не понимал моего неудовольствия. Он грубо схватил за цепь и притянул меня ближе к себе. Туфли мне сильно сжимали стопу, неудобно было идти за ним, в то время как у мужчины обувь была удобней, чем моя. Поэтому я слегка прихрамывала. Не стоило ему еще забывать, что рана, нанесенная его собаками, никуда не делась. Мои ноздри злобно вздувались. Моя ладонь ненароком прикоснулась его талии. Хорошо, что идущие впереди девушки не видели, как я якобы клеюсь к мужчине. А то бы они закричали на весь остров: «Шлюха! Шлюха!» Мне и этого излишнего внимания Владыки достаточно.

— Я выработал привычку не доверять женщинам! Любая из вас способна запудрить нам мозги, а потом обмануть или предать нас. Где гарантия того, что вашим словам можно доверять?! К тому же я сделал это ради вашей безопасности. Этот город хоть и предельно безопасный, но это не значит, что вы можете свободно тут гулять без стражи. Отморозков везде хватает.

— В чем смысл, если вы рядом?

Мужчина как-то недобро ухмыльнулся:

— А с чего это мы должны помогать вам, если вы наткнетесь на насильников? В этом случае ваш побег — ваша вина!

— А как же ваша заниженная цена на девушек? Разве девственницы не стоят дороже?

— Ты слишком наивная… Девственность ничего не стоит.

— Но вы говорили…

— И ты мне так просто поверила? Я один из тех, кто ценит девичью чистоту. Остальные мужчины оценивают у женщин сексуальный опыт. К тому же я получаю не целую оплату за девушек, а процент с оплаты борделей. А чем больше девушек там работает, тем больше процент.

Он неотрывно смотрел на меня. Мне он был отвратителен, я отвернулась и тихо спросила у него:

— Мне не хватает слов, как описать вас. Вы отвратительны!

— Кажется, вчера ты мне говорила идентичные слова! Глупо надеяться, что услышу от тебя что-то новое.

Мы пошли вперед. С корабля я видела верхушки крыш высоких домов и богатых вилл. Удивительно, что они там казались мне такими близкими. А теперь, когда мы шли по дороге, этот прибрежный город казался нам таким далеким! Солнце нещадно слепило глаза, а тело становилась горячим. Было жарко. Белое платье, отчасти сделанное из шелка, не давало мне быстро вспотеть на пекле. Владыка снял с себя плащ. Видимо, ему тоже было жарко. Он закинул плащ за спину. Я краем глаза увидела, что мужчина был вооружен. К бедру был прикреплен ремень, что придерживал ножны, а в них короткий меч, больше похожий на кинжал. На поясе был закреплен подсумок с чем-то, рядом с ним пистолет. Я не очень хорошо разбиралась в названиях и калибрах, так что не знала, что это был за пистолет. На спине я заметила еще одни закрепленные поперек его тела ножны, но теперь это был меч. Теперь было понятно, зачем он носил на себе плащ. Этот элемент одежды скрывал его вооружение. Он только и делал, что постоянно тянул за собой цепь, чтобы я тащилась за ним. Слишком часто я засматривалась на него и поэтому отставала на несколько шагов.

Вскоре мы дошли до первой улочки. Я наблюдала по сторонам. Впервые я видела такие большие дома. Неудивительно: остров среднего ранга, причем довольно крупнее и богаче того самого городишки, где я впервые купила платье для Нейри. Люди расступались, когда видели нас. Владыку тут хорошо знали и старались не переступать ему дорогу. Мужчине такая внимательность к его персоне быстро надоела. Я и он быстро очутились около первой группы солдат, что вели девушек. Владыка тихо сказал своему солдату:

— Ускорим шаг, нам не нужны излишние глаза.

Так и сделали. Мне, бедной девушке, пришлось прихрамывая идти за ними. Повезло, что дорогу вымостили камнем. Идти по песку в туфлях по неровной поверхности — это сказать «прощай» своим ногам. Жаль, что я не успела рассмотреть все достопримечательности города. В конце улицы мы свернули в узкий переулок. Местечко было не из приятных. Везде валялись банки, бутылки. Пахло мусорниками. Трудно поверить, что сам Владыка придет в такое злосчастное место. Оно больше напоминало место, где встречаются сходки бандитов, но никак не высокопоставленные личности. Я разглядывала странные картинки на стенах. Одни из них были неприятными. Другие напоминали мазню, краски которых текли по стене словно слезы. Другие более интересны, но все они характеризовали ту самую мерзкую атмосферу, что царила здесь. Теперь я верила словам дедушки. Мне вспоминался тот самый разговор, что случился три дня назад, почти накануне моего похищения.

— Дедушка, а что там за пределами нашего острова?

— Внучка, можно спросить, почему ты спрашиваешь меня о таких вещах?

— Просто папа ушел на заработки и не вернулся. Я хотела спросить у тебя, вдруг мне придется так же уехать… Ты ведь понимаешь, что я не могу здесь полноценно заработать. Мы выживаем, а не живем. К тому же я хочу найти отца. Я чувствую, что он жив. Но я не могу уехать, если не узнаю что находится по ту сторону нашей жизни.

Дедушка тяжело вздохнул. Было понятно, что он не хочет никуда меня отпускать. Он и так лишился сына, а еще и внучка изъявила желание податься в путешествие, оставив его и маленькую сестру. Я же в свою очередь хотела оставить Нейри на острове, понимая, что со мной ей будет опасно, да и за дедушкой надо было присмотреть.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала. Ты не готова к тому, что может произойти там.

— А что там, дедушка? Скажи!

— Понимаешь, мы, как и все девять островов, живем не так, как остальные. Это не только из-за скудных ресурсов. Жизнь других островов иная. Мы живем хоть и бедно, но честно и чище. А остальные… Да, их дома красивые и крепкие, но отношения там другие. Мы живем как в средневековье, а там царит современность. Мы до сих пор используем почтовых голубей, а у них другие варианты передачи информации.

— Почему у нас такого нет?

— Нет тех самых ресурсов, дорогая. Да и денег у них куры не клюют. Откуда нам взять такие технологии как у них? Поэтому и боюсь, что если ты уплывешь, то угодишь в неприятности, с которыми ты не сможешь совладать.

— Я уже столкнулась с ними, дедушка… И не по своей воле…

Тихо сказала самой себе. Владыка как будто этого не замечал. Я знала, что он слышал, но виду не подал. Я рассчитывала на то, что уеду с родного острова сама. Но чем я больше думаю об этом, тем чаще понимаю, что если бы я и уехала, то Нейри и дедушка остались одни. Я бы оставила их в опасном положении. Кто знает, может судьба заставила меня передумать? Тогда эта судьба какая-то странная — столкнуть меня на пути с этим невыносимым мужчиной!

«Делегация» остановилась около железной двери с небольшим окошком. Один из солдат постучался дверь. Через несколько минут небольшое окошко открылось, и мужской голос что-то спросил. Так мне показалось, потому что я не видела с моей стороны лица мужчины. Девушки тихонько стонали от страха. Две из них дрожали всем телом. Солдат заставлял их прийти в себя, дабы те от шока, не дай Бог, отключились.

— Назовите пароль!

Солдат не назвал пароля, вместо этого он что-то показал мужчине через окошко. Тот сильно удивился неожиданным гостям и сразу же отпер дверь. Он сразу извиняющимся голосом сказал:

— Прошу прощения за свою невежливость! Я не знал, что Владыка посетит нашу скромную обитель!

Я саркастично хмыкнула, отчего Владыка ударил меня по бедру. Я чуть взвизгнула, выражение его лица не изменилось, все такое же твердое уверенное. Словно он так наказывал меня за нескромное отношение к себе. Я сжала кулаки. Сколько можно подставлять меня! Девушки заметили мое странное отношение к нему. Они одаривали меня злобными ухмылками. Будь их воля, они бы меня просто-напросто избили. Девушек на продажу протолкнули дверь первыми. Вооруженная свита отдала все оружие охране борделя. Ведь с пистолетами и холодным оружием заходить было нельзя. Последним был Владыка, он отдал все свое вооружение. Плащ тоже оставил у охраны. Меня окинули взглядом.

— У нее ничего нет! — сказал вместо меня Владыка. Охранник помотал головой в сторону и сказал то, что его смутило:

— Сколько лет этой девушке?

На этот раз ответила я:

— На следующей неделе будет 18.

Охранник вздохнул и посмотрел на моего сопровождающего. Владыка не видел ничего зазорного. Охранники не хотели ссориться с ним. Они знали, что может понести за собой отказ в посещении борделя.

— В порядке исключения. Она из бедных сословий?

— Да.

— Тогда понятно, почему у нее нет документов. Вы ее на продажу, как и этих?

— Нет, она со мной! — твердо ответил Владыка.

— Ладно, тогда проходите!

Мы прошли немного вперед. Я словно собачка шла за ним. Владыка явно был недоволен, но не стал показывать это мне. Я без его разрешения открыла рот. Много раз забываю, что мы находимся на разных ступеньках. Мы шли по длинному залу, что больше напоминал коридор. Девушек отвели в отдельную комнату. А мы с Владыкой прошли в противоположную сторону. Он даже не удосужился объяснить, куда мы идем. Он постучался в дверь в конце коридора, а потом вошел. Комната была больше похожа на студию, словно здесь что-то снимали. Я смотрела на странные «приборы», что стояли на необычных столбиках. Я прошла к одному из них и пальцем прикоснулась. Владыка потянул меня за собой, и я снова оказалась около него. Он предупредил меня:

— Камеры не трогай! Потом не расплатишься!

Я его послушалась и вместо того, чтобы трогать, смотрела на обстановку. Сзади нас стоял большой диван с креслом. А далеко впереди — огромная кровать с балдахином. Что тут делали, я могла лишь догадываться. Да и вряд ли я хотела знать, что тут происходило. Электрические лампы, висевшие на стенах, придавали комнате голубоватый оттенок. Окна зашторены занавесками. Грязные на вид картины висели на стенах. Мой взгляд быстро был перенаправлен в сторону. Около кровати стояла ширма. И за ней кто-то находился. В этой комнате была интимная атмосфера, и она мне не нравилась. В углу комнаты стояло растение, названия которого я не знала. Оно было красивое, напоминало обычное деревце с висячей листвой, только оно было еще и цветущим. Редкие цветы украшали это дерево. Из-за ширмы вышел мужчина неприятной наружности. Увидя Владыку, он грязно ухмыльнулся своими кривыми зубами и немного раскосыми глазами. Ростом он не вышел, даже Владыка был выше его. Зато этот мужчина был ровно со мной ростом. А все из-за того, что он сильно сутулился. На подбородке красовалась бородавка. Пальцы крючковаты, а брюхо — большое, словно бочка, наполненная водой. В общем и целом, очень неприятный тип. Владыка спокойно реагировал на него. Я от нахлынувшего страха зашла Владыке за спину. Неприятный мужчина протянул руку Владыки для приветствия.

— Очень рад вас видеть в моем заведении! Много дней прошло, когда вы в последний раз заходили. Что на этот раз вас сюда привело?

Он указал на диван, что стоял позади нас и пригласил присесть. Владыка не стал отказываться от такой возможности и сел, мне пришлось сделать то же самое. Цепь, соединяющая нас, не давала мне сбежать.

— Привел несколько девушек на продажу. Очень надеюсь на более-менее приличную цену.

— Господин, вы же знаете, что цена зависит, насколько эти девушки хороши.

— Они немного испортились внешне, когда их вез сюда. Но не волнуйтесь, их мордашки и тела не пострадали.

— Им помогут привести их в порядок. А как насчет нее? Вижу, вы привели с собой миловидную девушку. За ее вид заплатят немало.

Я готова была зашипеть от негодования. Владыка больно сжал мою руку. Он намеревался меня оставить в том случае, если я соизволю напасть на этого негодяя со словами: «Похотливая свинья!» Украдкой я пыталась освободить свою тонкую ручку из плена. Владыка посмотрел на меня, и я сразу передумала. Пришлось успокоиться. Но мое тело так и норовило встать и ударить его собеседника. Свой язык пришлось прикусить. Первым должен говорить Владыка, а не я.

— К сожалению, она не продается. Эта девушка под моей защитой.

Мужчина с сожалением посмотрел на меня. Похоже, он пытался поторговаться с Владыкой, но его слова заставили передумать о сделке продажи меня как товара.

— Жаль. Мы могли бы договориться о замечательной цене на ее тело. Ладно, вам занять место, как и всегда, в первых рядах?

— Нет, на этот раз дайте место на втором этаже, но поближе к месту торгов.

— Договорились, я сейчас же распоряжусь. Дорогу вы знаете? Не стоит показывать?

— Мы дойдем сами. Спасибо большое!

Наконец, вышли из душной комнаты, В ней находиться мне совсем не хотелось. Бродя по коридору, я слышала жуткие стоны. Бордель был не только точкой торговли. Этот дом предоставлял интим-услуги для мужчин. Даже стены и двери не могли заглушить тех стонов. Я пыталась не слушать их, но эти звуки облепляли меня. Владыка шел как ни в чем не бывало, он давно привык к таким стонам. Но я, абсолютно неискушенная девушка, была в шоке от происходящего тут. Хоть меня и не выставили на продажу, мне было страшно. Мужчина видел мою реакцию на происходящее здесь, специально шел медленно. А я хотела как можно быстрее покинуть этот притон. Ненароком я вспоминала тот разговор вчера на палубе. Неужели девушкам и правда нравится такое — терпеть над собой такое унижение! Звуки становились все глуше, когда я со своим сопровождающим вышла в основной зал. Лестница наверх шла куда-то. Поднявшись наверх, мы прошлись по небольшому коридору. Охрана борделя открыла нам двойные двери.

Мы оказались в большом зале, сильно напоминающем театр. Вместо длинных рядов с креслами тут повсюду стояли столы со стульями. Это помещение было смесью ресторана и театра, о котором мне когда-то говорил дедушка. Один из работников борделя показал нам место, что заказал Владыка для меня и себя. Мы пошли на второй этаж. Хотя он больше напоминал ярус. Нам выделили место прямо около «сцены», что мне лично не понравилось. Что этот мужчина задумал? Владыка сел на свое место, я же заняла место напротив. Антураж зала действительно был красивым. Светло, очень светло из-за электрических ламп. Везде украшали столы. Скатерти на столах были бархатные. Все сделано ради элиты. Трудно представить, что вход сюда находился в каком-то захолустном переулке, где розами не пахло. Вдвоем мы долго не сидели. Вскоре к нам поднялась пара солдат из свиты Владыки. Они заняли стол около нашего. Один из них подошел к Владыке и заговорил:

— Все готово, господин. Сказали, что торги начнутся через полчаса.

— Хорошо. После торгов зайди к хозяину, возьми документы о продаже и все, что касается оценки качества. Впрочем, ты сам это уже знаешь…

— Как скажете, господин.

Солдат дал своему господину один документ. Владыка взял его и начал просматривать. Мне стало любопытно, что было там написано. Потом его подопечный передал ручку, и владыка поставил на документе свою роспись.

— Что это такое? — рискнула я спросить у него. Владыка пренебрежительно посмотрел на меня и сказал:

— Ты все равно ничего не поймешь, что там написано. Это первоначальная цена за тех девушек.

— Первоначальная?

— Чем больше будет у них клиентов, тем больше увеличится цена.

Я хмыкнула, скрестив руки на груди. До сих пор была зла на него. Он смеет продавать этих девушек, словно они какой-то товар. Моя нога ныла. Рана все еще не затянулась, поэтому из-за длительного движения она болела как никогда. Зал постепенно наполнялся людьми. Преимущественно мужчинами, женщины тоже были, но мало. Я не могла понять: а что женщины тут делают? Первым делом я спросила про это.

— Ты думала, что торгами будут интересоваться только мужчины?! Женщины тоже любят развлекаться с новенькими проститутками. У каждого свои предпочтения!

Еще одна причина ненавидеть свой пол. Руками я сжимала тонкую ткань своего платья. Через полчаса зал наполнился людьми. Свет слегка приглушили, оставив освещение только на сцене. Я напряглась. Тело почему-то покрылось мурашками. Владыка скучающе смотрел на сцену. Он единственный, кто привык смотреть на представление. Но я-то была тут впервые! Когда на сцену вывели знакомых четырех девушек, я уже желала убежать от этого места подальше. Но куда ты убежишь, когда ты прикована к своему мужчине с помощью цепи. Лишь одним глазом я с ужасом наблюдала сию картину.

Эта сцена до сих пор не выходит из моей головы. Девушки были одеты в красивые платья, но все они были чересчур открытые или прозрачные, дабы не скрывать форму их фигуры. У одной из них сильно выделялись бедра, у других нарочито подчеркнули грудь. На их запястья были прикреплены браслеты с оценкой. Чтобы на торгах не было переполоха, за процессом «торговли» наблюдал специализированный смотритель. Он подпускал одного из клиентов, чтобы тот просмотрел подготовленный товар. И первый из них подошел к девушкам. Он прошелся мимо них, разглядывая цену на их браслетах, приподнимал подбородок девушке, заглядывая ей в глаза. А она старалась просто отвернуться от клиента, чтобы прервать зрительный контакт. Все они дрожали как лист на ветру.

— Что он с ними сделает? — я повернулась к Владыке, чтобы спросить. Он странно улыбнулся мне и проговорил:

— Увидишь!

Мне снова пришлось собраться с силами и посмотреть, что творилось на сцене. Мужчина-клиент заставил понравившуюся ему девушку встать на колени. Смотритель понял, в чем дело, и увел за сцену оставшихся троих. На сцене остались лишь она и клиент. Конечно, если не считать тех, кто остался наблюдать за развернувшейся на сцене «картиной». Это было ужасно…

Мужчина что-то сказал ей. Девушка сильно упиралась, но клиент, схватив ее за подбородок, требовательно сказал ей:

— Обслужи!

Бедная девушка понятия не имела, что ей надо сделать. Это был первый раз, когда что-то от нее требовали. Клиент дал ей намек. А дальше… Дальше я все отчетливо видела, но постоянно повторяла про себя: «Неужели это мой страшный сон?! Я надеюсь, что скоро проснусь!» Девушка просунула руку в штаны своего первого клиента. Звук открывающейся ширинки… Сил на это смотреть не было. Владыка, что смотрел за всем этим, поднял бровь наверх:

— Думал, что она будет дольше сопротивляться.

Мне хотелось встать и уйти отсюда. Не могла. Рядом была охрана, а Владыка не собирался меня вот так просто отпускать. И цепь разорвать своими силами не могу. Время от времени я отрывала взгляд от сцены. Девушка там уже приняла в рот стоящую плоть мужчины. Мне становилось тошно, противно. Чувствовала рвотный позыв. Живот резко почувствовал боль. Это первый раз, когда я увидела интимную картину. То, что происходит между мужчиной и женщиной. Я постоянно думала, что она должна проходить в личной обстановке. Но тут за ними наблюдали все кому не лень. Я в том числе. Для всех присутствующих здесь это было развлечением. Но не для меня. Отвратительные звуки и тихое постанывание клиента — не могу описать словами свои чувства. Сжимая кулаки, я не могла смотреть в их сторону. Владыка, видя мою реакцию, слегка посмеивался надо мной. Моя психика была на пределе. А ведь я могла быть вместе с той несчастной девушкой на сцене. Мужчина толкал свою плоть в рот несчастной, придерживая ее за нос. Она же в свою очередь не могла вздохнуть. Отвратительные звуки. Я прижимала ладошки к своим ушам. Это невыносимо! Девушка на сцене плакала. Ей было стыдно, что на нее смотрит целый народ. Она даже не знала, что за каждое ее действие ценник то поднимался, то понижался. Большинству мужчин в зале она приглянулась. Прошло пять минут, но для меня они пролетели как целый час. Внутри меня все говорило, нет, кричало: «Я хочу уйти отсюда!» А что было дальше… И вовсе не хотела смотреть. Как? Как так можно издеваться над честью девушки? Прозрачное платье на ней давало понять, что та была под ним абсолютно голой. Клиент, держа за голову девушку, заставил ее опуститься на четвереньки. После этого он обнажил ее бедра и свою разгоряченную плоть. Пальцами он провел по промежности, отчего девушка, рыдая, просила его прекратить это все. Дурочка: ни один мужчина не остановится, если не получит свое. Погладив ее бедра, мужчина двинулся вперед. Надрывный крик и звуки проникновения. Вот отчего мне стало плохо. Словно всю мою душу выворачивали в спираль. Живот разболелся еще сильнее. Прижимала руку к своему рту. Меня подташнивало. Все в зале надрывно кричали, повышая цену за девушку. Все это смешивалось с истошными криками и воплями. Владыка заметил, что мне становилось все хуже. Он что-то сказал своим людям и тут же встал из-за стола. Я поплелась за ним. Я желала как можно быстрее покинуть это помещение.

Стоило признать, что он не заставил смотреть весь этот ужас до конца. Но одной сцены мне было достаточно, чтобы нанести непоправимую рану моей психике. Мы вышли наружу. Владыка дал мне отдышаться от увиденного там. Я прижимала руку к своему сердцу. Из глаз текли слезы. Живот все еще болел, но вместе с ним во мне вспыхнула ярость на Владыку. Я встала во весь рост и подбежала к нему. Я плакала и не могла успокоиться. Мой маленький кулачок бился о его твердую и сильную грудь. Он стоял как истукан, дожидаясь того, как я выплесну всю накопившуюся злость.

— Ты чудовище! Как можно так поступать? Тебе так нравиться смотреть на унижения?!

Он стоял спокойно, а потом произнес:

— Успокоилась?

Слезы текли по моей щеке. На что я надеялась? На то, что он будет обходителен с его «товаром». Но эти девушки не были вещью. За что он так с ними? За что он так со мной? Я впервые увидела всю грязь этого мира! Ничем не прикрытую. А ему было, похоже, все равно. Конечно. Сколько раз он уже тут бывал? Вся эта картина ему была знакома. Он ничего не чувствовал. А обо мне он подумал?! Я слабым голосом произнесла:

— Ты хоть понимаешь насколько это отвратительно?

— Фелла, я видел картины и похуже той, что ты сейчас увидела. С десяти лет я видел все, что можно назвать пределом отвратности. Изнасилование девушки — это не самое страшное, что ты можешь увидеть. Этот мир не настолько хорош. Я хотел открыть тебе глаза. Понимаю, это слишком жестоко для тебя! Но и ты пойми: быть наивной и верить в хорошее — это путь к твоему поражению!

— Я девушка! Я не такая как ты!

Неожиданно мне стало очень плохо, неожиданно разболевшийся живот, тянущаяся боль не давали мне договорить. Знакомая боль… А еще эта жара, больно ударившая мне в голову. Солнечный удар, стресс — все это сильно повлияло. Я начала терять сознание и падать. Последнее, что я почувствовала, как сильные и крепкие руки держат меня за талию и спину.

Сколько времени прошло? Я потеряла счет. Не могу открыть глаза. Я вижу белую дымку перед собой. Вот моя спина лежит на чем-то мягком. Звуки волн слышатся глухо. Какой-то маленький детский голосок слышится издалека, а вот мужской — рядом. Женский голос о чем-то говорил. Все эти голоса смешивались, проникая в мой мозг. Где я нахожусь? Последнее, что я помню, как стояла рядом с Владыкой, говорила с ним. Точнее, высказывала свое неудовольствие. Шелест бумаги. Время — оно движется или нет? Все мое тело слабое, не могу двинуться. Чьи-то руки прикасались к моим ногам.

— Нет! Не надо этого делать!

Я попыталась подняться, но все тщетно. Меня снова бросило в сон.

События сегодняшнего дня крепко впились в мой разум. Вот я стою на сцене, рядом с другими девушками. Вот ко мне подходит клиент, лица которого не вижу. Он наблюдает за мной. Смотрит на мое тело. Мне казалось, что я нахожусь перед ним голая. Так и есть! Я оглядела себя с головы до ног. Потом обратила внимание на других девушек. Увы, сзади меня никого не было. Все исчезли, остались только я и таинственный мужчина. Пальцами он касался моих щек. Какое знакомое ощущение. Пальцы сползли вниз к шее. Я чувствовала каждое прикосновение клеточками своего тела. По коже прошлись мурашки. Мои губы слегка приоткрылись. Почему? Мужчина прислонил свое колено. Он оказался со мной на одном уровне. Он приблизил свое лицо к моему. Большим пальцем провел по нижней пухлой губе, открывая мой рот все шире. Его дыхание, громкий горловой звук. Пальцами я прикоснулась к его кадыку. Он дрожал от его громкого стона. Дыхание, горячее, обжигающее, доходило до моей кожи на шее, заставляя напрячься. Властная рука приближала мое лицо к нему. Наши губы соприкоснулись. Поцелуй… Нахлынувшее чувство опрокинуло меня с головой. Откуда это чувство? Его жадный поцелуй распалял меня. Приятно, и в то же время мне не хотелось отдаваться этому незнакомцу. Мои руки пытались отстранить его от себя, но почему-то тело сопротивлялась этому. Его язык жадно изучал мой рот, я задыхалась, пальцы нежно поглаживали мою кожу. Сначала шея, плечи, а потом его рука коснулась до моей груди. Я пыталась прервать поцелуй, но он становился настойчивей. Я стонала сквозь поцелуй. Мужчина сам прервал его, теперь его губы нацелились на мою шею. Мои глаза были все еще в дымке. Он на мгновение оторвался от меня. И что-то прошептал. Не разобрала, что, но вот голос до боли мне знаком.

Я резко очнулась ото сна. Теперь я смогла что-то разглядеть. Я находилась на знакомой кровати. Но мне она не принадлежала. Обстановка так же знакомая. Каюта, но чья? Голос позади меня дал понять, где я оказалась. Снова на корабле, за окном уже закат. Так долго я была без сознания?! Присела на матрас, предварительно скинув с себя одеяло из шкуры убитого животного. Оглядела обстановку, и мой взгляд упал на стол. За столом сидел Владыка и что-то писал в бумагах. Я оглядела себя. Была в том же платье, что и сегодня, только туфель на ногах не было. Свежая повязка на моей ноге. И небольшой дискомфорт внизу живота, но боль прошла. Как я могла забыть, что сегодня у меня должны быть месячные? Мне стало неловко. Да и этот типичный сон во время них. Как же я ненавижу собственные гормональные всплески во время критических дней!

— Я уж думал, что ты никогда не проснешься. Ну и намучился я с тобой! Пришлось покинуть своих людей, чтобы отнести тебя сюда!

Если бы он еще знал, какие я мучения испытываю, просто разговаривая или наблюдая за ним! Если девушке плохо, мужчина должен подать руку помощи, а не ворчать на неприятности, случившиеся с ней. Как же мне хотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым! Саркастичные слова так и вырвались из моих уст:

— Ну уж извините, что я испортила вам хороший день!

Он неотрывно смотрел на свои бумаги, словно и не обратил внимания на мое плохое настроение. Я что, для него — пустое место?! То он внимательно рассматривает на меня, словно я любопытная игрушка, то воспринимает меня как мебель. Я решила еще больше встрять в неприятности. Разговаривать так с Владыкой чревато. Во время критических дней у меня почему-то всегда отсутствовал инстинкт самосохранения.

— Надеюсь, вы получили что хотели? За тех девушек могли отвалить, целую кучу релье!

— Вижу, тебя жизнь совсем не учит! Так разговаривать со мной могут только привилегированные личности!

Он отложил в сторону свои документы и подошел ко мне. Одно его колено прислонилось к матрасу. Он навис надо мной, доказывая свою силу и авторитет. Его рука потянулась к моей шее. Одно сжатие, и я уже начала задыхаться. Он приподнял меня к себе. Те самые ощущения и действия, что во сне. Они теперь мне казались реальными. Снова этот шипящий голос у моего уха, что заставляет меня бояться этого человека.

— Я думаю, что ты забыла о тех ощущениях, что давал тебе вчера. Сколько еще раз ты меня разозлишь, Фелла? Тебе так не терпится почувствовать всю ту ярость, что могу излить на тебя?!

— Вы и так уже постарались сегодня! Мне хватило того унижения, что вы доставили! Смотреть на тех несчастных девушек. Как их морально унижают на публике. Я все время думаю, что могла оказаться там — на их месте! Скажите, вы ведь и вправду думали о моей продажи в бордель?

— Фелла, ты еще не знаешь что такое моральное унижение! Тебе повезло, что между нами стоит пакт…

На последней фразе он почему-то осекся.

— Ты не знаешь всей причины, почему я тебя не продал. Стоит подумать своей головой! Что было бы с твоей сестрой, если я тебя продал?

Я удивилась. Значит, он думал и о Нейри! А вдруг он не настолько жесток?.. Хотя о чем я думаю — он же похититель, продавец тел! Одно хорошее дело не обеляет его поступок! Владыка все продолжал говорить.

— Эти девушки находятся в тепле и уюте. О них будут заботиться, и они не умрут от голода. Ты хоть представляешь, сколько бездомных девушек ходят по округам, продавая свои тела ради одного куска хлеба!

Я смотрела в его зеленые глаза. Я видела в них свое отражение. Этот взгляд, полный злости и презрения, встречался с моими полными ненавистью бледно-голубыми глазами. Я закрыла их и поддалась власти мужчины. Удивительно — через несколько минут он отпустил мою шею. Я смогла вздохнуть свободно. Он отошел от меня и порылся в своем шкафу. К моим ногам полетело очередное платье бордового цвета. Верх платья был толстым и слегка прогибался под действиями моих пальцев. Корсет. Юбка была из бархата. По бокам корсета был вышит узор, похожий на ветки терновника. Длинные свободные рукава. Красивое… Я такие даже не носила. Хотела отказаться от такого дара, но вовремя вспомнила, что за сегодня я его уже разозлила. Не стоит злить его еще больше. Меня интересовал вопрос, откуда он все это берет? Хотя, если бы я его задала, ответ был бы очевиден. Стоит логически подумать. За всю его жизнь у него была не одна девушка. Даже трудно посчитать тех, кто был с ним в постели. Владыка сел на свое привычное место, перед этим он задвинул штору. Тонкая стенка загораживала нас. Намек понятен — он желает, чтобы я переоделась. Еще раз осмотрела себя. На белом платье осталось пятно крови. Понимаю, как ему было неловко нести меня все это время. Люди в городе могли подумать себе неизвестно что. Начиная от убийства и до изнасилования на улице. Мне от этого тоже как-то неловко стало. Я спряталась за ширмой и стала переодеваться. Мой силуэт за ширмой мог отвлечь его, но сейчас я меньше всего хотела думать о мужчине, который был со мной в одной комнате. Переодевшись, я поняла причину моего дискомфорта. Мне кто-то помог, а точнее, переодел нижнее белье и прикрепил прокладку. Мысли зародились не очень-то и приличные. Ответ мне дали сразу, хоть я и не спрашивала. Мужской голос заставил меня подпрыгнуть на месте:

— Не думай ничего лишнего. Я тебя не переодевал. Это сделала Сова, когда я тебя принес.

И с чего это я решила, что он станет меня переодевать? Я цокнула языком. Оставалось только показать ему язык на такую остроту. Поменяв платье, я сложила старое и положила его на диван. Пусть пока что полежит тут. Перед тем как уйти, я пойду вниз и постираю его. Я отодвинула ширму и показалась Владыке. Он краем глаза посмотрел на меня. Грудь — доска. А корсет так и еще не подчеркивал мое достоинство. Бедра были скрыты свободной, хоть и прямого покроя юбкой. Глазами он пробежал по моему телу, словно оценивая. Свою ошибку он понял. Такой фасон платья мне не подходит.

— Не могу больше предложить одежки. У меня же тут не магазин. Ладно, завтра приедем на мой остров, скажу своим служанкам, чтобы присмотрели для тебя и твоей сестры новую одежду.

— Я не хочу быть вам обязана.

— Ты опоздала с этим! Ты мне уже обязана. Я ведь тебя не оставил там на улице кровью истекать!

— И что вы хотите взамен?

— Я тебе уже это говорил. Первое — полного подчинения, Второе — говоришь только после меня. Третье — верность мне. Все остальное играет второстепенную роль.

Только я хотела возразить ему, как его взгляд снова приковался к моей персоне. Таким образом он давал понять, что не потерпит отговорок в мою пользу. Я вздохнула. Событий, что произошли за все эти два дня, мне хватило по край. Раньше жила себе спокойно, собирала ракушки, продавала их, а теперь мне придется привыкать к другой жизни. Плохо или хорошо? Кто знает! Сердце было не на месте. Чувствовала: что-то должно было произойти. Только я хотела уйти к себе, Владыка меня снова окликнул:

— Подожди минутку. Можешь остаться ненадолго. Я хочу убедиться кое в чем.

— Что вы хотите знать? Я думала, мы все решили!

Отложив все в сторону, он остановил свой взгляд на мне. Казалось, что ему важны только его бумаги. Нечасто он смотрел на меня. За исключением, когда я его намеренно злю, дабы он обратил на меня внимание. А теперь он сам решил посмотреть на меня как на некий заинтересовавший объект.

— Мне говорили, что ты обладаешь красивым голосом. Вот я и хотел убедиться! Может, что-нибудь споешь?

— Как вы об этом узнали?

— Разве это сейчас тебя должно волновать? Я не обязан раскрывать источник моей информации!

Я крутила головой из стороны в сторону, сильно нервничала. Кто же мог ему дать такую информацию? Я нервно прикусила нижнюю губу. Что он сделает, если я откажусь? Вдруг снова его разозлю, и ему это не понравится. Особенно меня пугали последствия его ярости. Мое настроение было не самым веселым, и петь для него я не могла.

— Владыка, может, в следующий раз? Я не в настроении петь для вас.

Он снова встал из стола и близко подошел ко мне. Я отпрянула. Только его ярости мне не хватало! Владыка понял, что я пытаюсь таким образом сбежать от него и поймал меня за запястье, повернув меня спиной. Его тело прижалось ко мне. Его ладонь лежала на части моей шеи и подбородке. Он грубо поднял мою голову наверх. Что было самое необычное — он не злился. Именно так он показывал свою силу.

— Отказа не принимаю!

Большой и указательный палец обрамляли мой подбородок. Страшно. Хоть и сейчас он не домогался до меня. Вся его аура, его злобное страшное нутро проникали в меня, заставляя биться тело в ужасе. Сердце бешено стучало и было готово выпрыгнуть из груди. Кожа покрывалась мурашками. Я готова была сделать что угодно, но остановить негативный поток душераздирающей ауры. Его голова склонилась ко мне, вторая рука сжимала запястье. Больно. Опять оставит след на моей коже! А его дыхание, тяжелое, горячее, как во сне! Нужно, чтобы он остановился.

— Хорошо, я сделаю все, что вы скажете!

— Послушная девочка!

Он освободил меня из своей хватки. Я смогла вздохнуть свободно. Мужчина сел на диван, положив ногу на ногу. И снова посмотрел на меня. Пальцем он дал мне жест, чтобы я начала петь. Я собиралась с силами. Кулачок я прижала к своей груди. Мне было необходимо все свои чувства, все душевные переживания перенаправить в свое сердце. Я вздохнула и закрыла глаза, давая волю своим чувствам.

Первая падающая звезда.

Стоит загадать желание?

Что ждет меня тогда?

Встреча или расставание?

Сердце бьется по тебе!

И что же мне делать?

Поддаться я должна судьбе.

Души часть нужно отдать!

Чувства покинули меня,

А теперь стою и жду.

Нахлынувшие с тобой воспоминания

Несут с собой беду.

Пытаюсь я забыть

Те обещания, данные тобой.

И как же мне быть?

Не забрать мне их с собой!

Почему я верю до сих пор,

Что ты придешь забрать меня?

С трудом я вспоминаю тот спор,

И это сводит с ума!

Любовь причиняет боль.

Невозможно так жить!

Мои раны жжет соль.

Сколько можно мне просить?

Не вижу света из-за слез.

Луна, лишившаяся звезды,

Верни меня в страну грез!

Где не знать мне беды.

Моя песня получилась очень грустной. Со стороны невозможно услышать собственный голос, поэтому я пела как можно мягче и проникновенней. После того как я спела песню, Владыка странно посмотрел на меня, а потом отвернулся. Дело же было не в моем голосе? Ему не понравилось? Нет, дело не в этом! Его взгляд изменился. Кажется, я своей песней затронула и часть его души. Я расслабилась, ждала его слов. Он встал с дивана и подошел ко мне. Его голос стал мягче. Он проникал ко мне внутрь. Необычно слушать эту интонацию.

— Не соврали… Голос необыкновенно красивый. Словно серебряный колокольчик… Банально, но это так.

Он не притронулся ко мне, просто смотрел на меня зелеными глазами. Я отошла от него на пару шагов. В воздухе летала давящая атмосфера. Владыка как-то тяжело воспринял тот факт, что ему придется менять свое мнение обо мне. Как служанка — я посредственность, но как певице — мне нет равных. Именно это его и беспокоило. А вот мне стало интересно, что он думает обо мне.

— Вы разочарованы во мне?

— Наоборот, немного в шоке… Уже долгое время я не могу найти идеальный голос. И когда я тебя услышал, что-то во мне открылось…

Он стоял ко мне спиной. Его эмоции. Словно он готов открыться мне, но до последнего сопротивлялся. Владыка с чем-то боролся. Это видно. На него все рассчитывали. Все его знают как требовательного, строгого, а иногда жестокого правителя. Сейчас же он выглядел по-другому. Как будто ослаб. И во всем виновата моя песня! Радоваться или расстраиваться? Я испортила его маску безразличия ко всему. Обнажила душу, которую он пытался скрывать. Я как можно быстрее взяла платье, что оставила на диване, и поторопилась выйти из каюты. Владыка не произнес ни слова.

Я бежала вниз к нижним ярусам. Моя душа разрывалась на части. Увидев, в каком настроении Владыка, я не сдержалась. И почему из моих глаз полились слезы? Он — грубый, жестокий, невыносимый! Но почему, когда я вижу его в таком подвешенном состоянии, мне хочется плакать? На нижнем ярусе было темно, я не торопилась включать свет. Слезы все еще продолжали течь из глаз. Мы как будто были связаны невидимыми цепями. Что чувствовал сейчас Владыка, чувствовала и я.

* * *

Сова думала, что девушка все еще находится у Владыки. Она, как всегда, постучалась в каюту. Но мужчина ей не ответил. Она решилась войти сама. Не важно, что он с ней сделает, пусть хоть накажет, но старушке было необходимо проводить Феллу в ее каюту. Каково же было ее удивление, что в каюте она обнаружила только своего господина. И что самое удивительное — он наливал в бокал вино. А вот это уже было необычно, особенно для него! Владыка часто берег выпивку в собственном шкафу и почти никогда не пил во время мореплавания. А если и пил, то крайне редко. Что могло с ним произойти, что он решил выпить вино прямо сейчас?

— Господин, могу ли я у вас спросить, что произошло? Вы редко пьете в плаваниях.

Мужчина увидел гостью и отодвинул бокал в сторону, его взгляд был направлен куда-то в сторону. Он долго собирался с мыслями. Кто бы мог подумать, что на него так повлияет песня из уст этой молодой девушки! На мгновение она овладела его слабостью к прекрасному пению, что он слышал только однажды — от матери.

— Думал, что я никогда не найду тот прекрасный голос, Сова. Фелла способна не только удивить своей упертостью, но и прекрасным голосом…

Сова слегка улыбнулась. Именно это она и желала увидеть. Господин правильно поступил, что не продал эту пленницу в публичный дом. Теперь есть шанс на то, что только она сможет растопить и расколоть каменное сердце тирана. Мужчина поднял бокал и залпом выпил вино. Сова приняла бокал от Владыки, дабы помыть его Она полюбопытствовала:

— И что вы намерены с ней делать?

— Пока мы в море — ничего. Приплывем домой, и издам указ о назначении ранговой птицы.

— Вы хотите поставить на ней клеймо?

— Все те, кто находится в моей власти, его носят, Сова. Не забывай, что ты тоже такой была! Исключения быть не может!

— Понимаю, просто она еще молода. Боюсь, такой боли не вытерпит.

— Ей скоро 18. Она уже не ребенок. Я не ставлю клеймо на детей!

— Я в курсе, господин. Мне вас оставить?

— Да, если можешь, пожалуйста!

Женщина покинула личную обитель Владыки. Она поняла, что Феллы уже не было там, а значит, ей стоит отыскать ее. Она должна была быть в собственной каюте, но остается лишь одно место, где может быть девушка.

* * *

С трудом я смогла встать. Не стоило мне присаживаться. Живот заболел с новой силой. Я прислонила руку к животу. Надо терпеть боль! Включила свет на этом ярусе. Слегка постанывая, я поплелась к адской стиральной машине. Я помнила, как надо стирать вещи. Хорошо, что мне нужно было постирать только платье. Сзади послышались шаги. Я встала около лестницы, чтобы украдкой посмотреть, кто идет. Еще не хватало, чтобы сюда вошел мужчина! Нет, это была Сова. Нервозность в теле как рукой сняло. Она увидела, что я собираюсь постирать в такое время, и замотала головой:

— Фелла, ты должна быть в каюте. Я сама завтра постираю!

— Я не хочу навязывать свою работу вам!

— Не думаю, что ты теперь будешь работать как служанка.

У меня опустились руки. Значит, я все испортила. Не стоило мне петь, как сердцем чувствовала. Старушка взяла из рук окровавленное платье и отвела меня наверх. Я зашла в каюту, в это время Нейри еще не спала. Дожидалась меня, когда я вернусь. Как только она увидела меня, то сразу же кинулась в объятия.

— Сестренка, я так за тебя переживала!

Я поглаживала ее по голове и улыбалась. Руками обхватывала ее маленькое тельце. Никто, кроме Нейри, мне сейчас не был нужен. Сова стояла около нас и наблюдала за милой картиной. Она уже собиралась уходить, но тут я окликнула ее. Я еще много чего не знала. О Владыке, как я теперь должна с ним вести. Что мне теперь делать, и вообще как он там.

— Подождите, прошу, объясните, что я теперь должна делать?

Сестра с интересом посмотрела на меня. А потом перевела взгляд на Сову. Старушка уже наверно устала мне объяснять, что к чему. Что я могла поделать, если сама чего-то не понимаю. А тут еще разговор при младшей сестре, которая уж точно ничего знать не должна.

— Сестра, что происходит? Ты что-то натворила?

Сова помотала головой, пытаясь успокоить девочку. Она отвела ее в постель и сказала:

— Нейри, давай поиграем в одну игру.

— А в чем она заключается? — с горящими глазами посмотрела Нейри на Сову. Та миловидно улыбнулась и объяснила все девочке:

— Ты должна прикрыть уши ладошками и ничего не слышать примерно минут пятнадцать, а наутро, когда проснешься, ты получишь конфетку.

— Ух ты! Это правда?

— Да, но ты не должна слушать посторонних звуков.

Девочка радостно хлопнула в ладоши и зарылась поглубже. Ее голова была зарыта в подушке. Нейри, чтобы точно убедиться, что она ничего не слышит, прикрыла уши ладонями и тихонько посмеивалась. Теперь я точно была уверена, что наш разговор она не услышит. Сова присела на диван около меня.

— Сегодня ты постаралась удивить господина. Он передумал делать из тебя служанку. Но это не означает, что твой долг погашен. Теперь ты будешь прислуживать лично. Помнишь, я тебе рассказывала о титулованных женщинах? Те, что носят разное клеймо на теле?

— Помню.

— Ну так вот, по приезду тебе поставят клеймо птицы второго ранга, которые носят девушки искусства.

Я опустила голову.

— Скажите, это больно, когда тебе ставят клеймо?

— Да. Оно будет выжжено у тебя на теле.

— Я до сих пор не могу понять, женщина имеет право носить только одно клеймо на всю жизнь?

— Есть и такие, кто был разжалован или повешен, но, как правило, девушка очень сильно держится за свой титул. Кроме тех, кто получает кукушек. Эти женщины не отступят ни перед чем, чтобы взлететь повыше. Большинство кукушек — преступницы. И даже если их поступки простили, дальше они становятся маркитантками.

— Маркитантки?

— Это военная проститутка. Таких даже на корабль не пускают.

Слишком шокирующие известия на сегодня. Я решила задать еще один вопрос, который меня заинтересовал:

— А Владыка, он странно отреагировал на мой голос. Я сделала что-то не так?

— Ты тут ни при чем. Все дело в том, что он… тоскует по одному человеку. Я не могу сказать кто это. В скором времени ты сама все узнаешь. В крайнем случае он тебе расскажет. Ладно, на сегодня историй хватит. Ты должна отдохнуть. Завтра ты увидишь свой новый дом. А вот это тебе на ночь.

Она протянула мне несколько прокладок.

— А вот это для твоей маленькой сестренки. Не забудь ей завтра отдать!

Сова протянула мне конфетку, что берегла для Нейри. Я приняла ее. Старушка отправилась к себе в комнату. Я подошла к кровати и слегка ущипнула сестренку. Та подпрыгнула на кровати и, видя меня, снова обхватила меня. Я поцеловала ее в лоб.

— Я не подслушивала! Честно-честно!

— Знаю, малышка. Ты умница! А теперь нам обеим надо спать! Завтра предстоит трудный день, и нам надо выспаться.

Нейри весело кивнула мне в ответ и плюхнулась на подушку. А через десять минут я сама уже переоделась, выключив свет, устроилась рядом со своей сестрой. Моя рука ласково приобнимала ее тельце.