Я хочу к тебе

Джули Дейс, 2019

Мечтам свойственно сбываться, особенно, когда это город твоей мечты. Но поставленные цели, планы и желания могут рухнуть в одну секунду с одним человеком, заставляющим сердце отбивать ритмы чечётки. Волна эйфории легко превратиться в цунами из чувств, отрицания и желания, накрывающих разум своей пеленой. Теперь мир поворачивается с ног на голову, потому что у волны есть имя – Джаред Картер. Все понятия «слишком» именно о нём: самоуверенный, наглый, очаровательный. Ему подвластно всё. И особенно твой корабль, готовый уйти ко дну с первой непогодой.

Глава 1

Лизи

Эти полтора часа оказались кромешным адом. Тело затекло, а по ногам будто тыкали иголками, кроме того, сосед храпел весь полёт, и я не могла сомкнуть глаз хотя бы на минуту. Как только самолёт начал снижаться, я благодарила небеса за то, что у всего есть конец.

Я поворачиваю голову и разглядываю лучшую подругу. В отличие от меня, Алекс до сих пор пребывает в царстве Морфея. Её темно-каштановые волосы прямыми локонами обрамляют лицо, некоторые из них решили создать шторку на щеках. Густые ресницы трепещут закрывая глаза, цвет которых сравним с лучшим оттенком зелёного. Такой окрас только в глубоких степях джунглей. Розовые губы приоткрыты, выпуская тёплое спокойное дыхание. Она такая безмятежная. Но только пока.

Алекс спокойна ровно до тех пор, пока эти самые глаза не становятся ядовитыми и безумными. Они метают искры чистейшего раздражения, чередующегося с яростью.

Её чемодан так и не появляется на ленте среди остальных.

— Может, обратимся к администрации? — предлагаю я, поглядывая на свой нежно розового оттенка, на котором имеются несколько едва заметных царапин у ручки.

— Я убью их, — грозно бурчит она. — Там вся моя косметика.

Косметика, конечно, дело святое. Я уже хочу закатить глаза и делаю это, но только потом понимаю, что она так долго и трепетно копила и покупала её. Мне становится стыдно.

Она оставляет меня в зале аэропорта им. Джона Кеннеди, караулить свои пожитки, а сама направляется к административному отделу. То, как по плитке отстукивают каблуки её туфель, можно заверить, что каждый шаг оставляет трещину глубоко под зданием. Она в ярости. Сотрудникам очень не повезло столкнуться с данной стороной подруги. Она добьётся своего, даже если для этого нужно будет полететь прямиком к солнцу, пожарить на его поверхности яичницу и вернуться с завтраком. Уверяю, в пище будет яд. Нельзя принимать что-то из её рук, когда она сердится.

Спустя несколько минут, Алекс снова останавливается рядом.

— Сейчас они всё найдут, — она разводит руками и победоносно улыбается.

— Не сомневаюсь.

В течение часа чемоданы были найдены. Только после того, как она награждает каждого сотрудника аэропорта смертоносным взглядом, подруга вскидывает подбородок и тащит их за собой.

— Нам нужен СПТ, — стараясь сдерживать смех, говорю я.

— Что это значит?

— Срочная помощь Тома. Он вроде твоей ромашки.

— Я скажу, как Шелдон: «В мире не хватит ромашкового чая, чтобы успокоить ярость в моей груди».

— Ромашкового чая не хватит, а вот Тома вполне достаточно. Он — твоя панацея.

Алекс бросает в мою сторону косой взгляд. Тень улыбки всё же отражается на её мрачном лице.

— Перестань злиться, тебе не идёт, — улыбнулась я. — Главное, что они нашлись.

— Разумеется, они нашлись. Я бы сожгла тут всё к чёртовой матери и нашла иглу в стоге сена.

Что правда, то правда.

— А сейчас, добро пожаловать домой! — хлопая в ладоши, восторженно голосит Алекс, когда мы оказываемся на улице.

Со школьной парты или даже подгузников, мы разделяли одну мечту: Нью-Йорк.

Уже спустя некоторое время, город заметно преображается. На смену унылым по окраине домам приходят небоскрёбы, упирающиеся кончиками в облака. Город встречает нас свойственным себе шумом, огромным количеством людей, наполняя его сумасшедшим ритмом, бесконечным количеством ярких экранов, брендовых магазинов и небольших кофейных лавок. Весь спектр цветов рекламных вывесок отбрасывает краски на моё довольное лицо. Глядя на всё это, моя душа пускается в сумасшедшие африканские танцы.

Солнечные лучи пробиваются между жилыми зданиями и великолепными бизнес-центрами, зелень на деревьях и трава скапливаются в скверах и парках, периодически встречаю небольшие аккуратные газоны у входов. Это приятно радует взор. Нью-Йорк славится огромным количеством архитектуры, а не чарующей природой. Тут мало места для зелени. Несмотря на это, я влюбляюсь в город ещё больше. Моё сердце несётся с безумным галопом, подхватывая городскую активность.

Ещё один приятный фактор: Алекс полностью нас обустроила. Я доверилась её выбору, когда она периодически приезжала к Тому, который уехал на год раньше. Будучи соседями и лучшими подругами с рождения, не было необходимости гадать с проживанием. Конечно, родители только за. Хотя, будь воля папы, я могла ездить на машине от Вашингтона до Нью-Йорка несколько часов ежедневно туда и обратно. Я не сержусь, между нами особенная связь и вряд ли я когда-то предам его доверие. Но иногда он бывает излишне заботлив, и снова скажу, что мне даже нравится. Я не из тех, кто пренебрежёт родительской заботой и обозлится на чрезмерное внимание. Я уже скучаю по ним.

Такси останавливается у здания с огромными окнами, между плитами серого оттенка и сейчас я в предвкушении увидеть квартиру. К сожалению, у входа в здание нет тех милых клумб, которые заметила по пути, но это и не конец света. Я зачарованно обвожу взглядом окрестности.

Небольшая, но удобная парковка, разделяющая вход и дорогу, по длиннее которой растянулся тротуар. Люди не обращают на нас никакого внимания, и это ещё один плюс. Всем плевать, кто ты, как выглядишь и кем являешься, они слишком заняты своими заботами. Наш дом расположился почти на перекрёстке и всего через один улыбаюсь открытой частичке на площадь Гранд-Арми-Плаза, прокладывающей дорогу в Проспект-парк.

— Тут так красиво, — улыбаюсь я, стояв в лифте, но имея в виду город.

Алекс издаёт смешок.

— Папа сказал также, когда увидел цифру.

— Мой просто хотел наложить на себя руки, — хихикаю, покачав головой.

Ни для кого не секрет, Нью-Йорк — это в первую очередь дорого. Дёшево тут только в районе Квинса среди наркопритонов. К счастью, родители могут обеспечить меня не только любовью, но и безопасностью, а безопасно может быть только ближе к центру. Хотя, это тоже не точно.

Когда Алекс останавливается напротив одной из дверей, она озорно подмигивает и открывает её.

У меня сбивается дыхание, когда взгляд скользит по обстановке.

Пол, покрытый белой плиткой мраморным рисунком, стены носят лучший из оттенков светло-серого. Внутри столько света, что дух захватывает. Прямо напротив расположилось огромное окно, манящее к себе, но я стараюсь переключиться на остальное. Сердцем квартиры является белый U-образный диван, заваленный разноцветными насыщенными подушками. Возле него квадратный журнальный столик из стекла, а напротив большой телевизор. Ничего лишнего, даже стопка разбросанных журналов Алекс на диване и столике. По обе стороны от телевизора парочка дверей, и на противоположной ближе к окну ещё одна. Стены этой комнаты поделили гостиную буквально пополам, потому что по левую руку расстелился кухонный гарнитур. Тут словно не хватает стены, которая имеется по правую руку, но мне нравится кухня-студия. Я хочу прикоснуться к волшебно серой гранитной поверхности кухонного острова, но не в силах пошевелиться. Над островом нависают золотистые треугольные лампы, этим же оттенком ткань на сиденьях барных стульев.

Я улыбаюсь от уха до уха, а когда Алекс вручает ярко розовые тапочки с фламинго, начинаю хохотать. Они идеально подойдут к пижаме. Мой смех становится ещё громче, когда она играет бровями и показывает свои с расцветкой жирафа.

Скрип двери по левую руку завоёвывает наше внимание, а спустя секунду появляется Том. За ним тянется целая куча разноцветных воздушных шариков. Уверена, именно благодаря такой же улетел Карл Фредриксен путешествовать по Южной Америке.

Он обнимает нас и по очереди целует в макушки.

— Теперь добро пожаловать официально, — улыбается он.

Мы отвечаем ему взаимными лучезарными улыбками. Уголки моего рот вот-вот порвутся, а скулы болят из-за количества радости сегодня.

Том успешно терпит всех тараканов Алекс и является успокоителем среди двух ураганов: меня и подругой. Они начали встречаться в школе после самого дурацкого спора, и спор не между Алекс и Томом. Она хотела, чтобы он наконец-то заметил её. К счастью, он заметил, потому что иногда я думала, что её тайная влюблённость доведёт до гроба нас двоих.

Том отпускает ленты и шарики тут же поднимаются к потолку, разбегаясь по его поверхности.

Его светло-русые волосы небрежно взъерошены, серо-голубые глаза с теплом переключается на Алекс, а лёгкая щетина обрамляет скулы, как будто он сутки не брился. Том — это чистейшее спокойствие и уверенность. Обычно парни его внешности знатные самоуверенные засранцы с раздутым эго, но всё это совершенно не про него. Том, с которым я знакома — знает, чего хочет. Он не заносчивый, тщеславный и грубый. Он дружелюбный, решительный и готовый помочь. По моим словами можно предположить, что я буквально мечтаю о парне лучшей подруги, но подобные мысли никогда не посещали мою голову. И даже до того, как Алекс сошла с ума на фоне влюблённости, я никогда не рассматривала его, как парня. Он что-то вроде старшего брата, и со временем я убедилась в этом намного прочнее.

— У нас сегодня большие планы на вечер, — улыбается Алекс.

Я изгибаю бровь.

— Разве?

— Ага. Советую упасть лицом в косметику, в девять нам нужно быть готовыми.

— Я протестую! — восклицаю я и Алекс почему-то хихикает.

— Что?

— Ничего, просто фильм вспомнила.

— Мы же только прилетели и не успели отдохнуть!

— И что? — возражает она.

Да, действительно, сложно придумать аргументы против «и что?». Ради всего святого, разве существует такой человек, который в первый же день готов вломиться куда-то? Существует и она напротив меня.

Я иронично вздыхаю и буровую глазами подругу. Она отвечает встречным выразительным взглядом.

Часто люди приходят к мнению, что мы являемся сёстрами. У нас одинаковый рост, примерно пять с половиной дюймов, оттенок волос, хотя мой чуть светлее, напоминает молочный шоколад, а вот у Алекс темный. Мои глаза имеют карий оттенок, подруга наделена ярко зелёными. Её грудь чуть больше моей и несмотря на такой факт, лифчик мы носим одного размера, как и одежду. Разве не прекрасно? Можно обмениваться абсолютно всем, собственно, так временами происходит. Конечно, исключаем нижнее бельё.

— Хочу поспать пару часов, иначе вырублюсь где-нибудь по дороге, и вам придётся оставить меня в машине.

Алекс указывает на дверь на правой стороне. Вероятно, та, откуда появился Том — принадлежит ей.

Я снова глупо улыбаюсь, когда переступаю её порог.

Комната не такая уж большая, но мне по душе простота и минимализм, поэтому я рада кровати, парочке тумбочек по обе её стороны и шкафу, где уместится одежда. Гамма цветов моей новой спальни соответствует общей гостиной. Стены, выкрашенные в цвет мокрого асфальта — моего любимого оттенка серого — впечатляют. Над каждой тумбочкой разместилось по ночнику. Кроме того, размеры кровати воодушевляют спать на ней в форме бабочки, это ли не счастье?

Я пробегаюсь пальцами по мягкому изголовью кровати белого цвета и втягиваю аромат новой жизни. Том оставляет мой чемодан у двери и закрывает дверь. И я тут же запускаю руки внутрь, нашарив рамки, которые взяла с собой.

Улыбка автоматически расцветает на губах.

На первом снимке я и Алекс в пятилетнем возрасте, наши лица озаряют широкие улыбки. Фото сделал папа, когда мы играли с разбрызгивателем и в ту самую секунду были мокрые от макушки до пят. На второй родители и я. Тогда мы встретили мои шестнадцать, папа обнимал меня и маму так, словно мы вся его вселенная. Её губы покоились на его щеке, я же над чем-то смеялась. В памяти океан воспоминаний, но почему-то именно эти фотографии всегда путешествуют со мной.

Упав на кровать, я набираю номер мамы и прижимаю телефон к уху.

— Привет, солнышко, — доносится после первого гудка, посылая тепло в самые глубокие уголки сердца. — Как долетели?

— Всё хорошо, как вы?

— Он всё ещё хочет забрать тебя и никуда не отпускать, — смеётся мама, я едва держусь, чтобы не рассмеяться тоже. — У твоего отца сейчас стресс.

— Я тоже скучаю, поцелуй его за меня.

— Обязательно, а теперь отдохни и начинай наслаждаться жизнью без родителей под боком.

— Предлагаешь пуститься во все тяжкие? — улыбаюсь я. — А насколько далеко?

— Не настолько, чтобы приехать с двумя полосками на тесте через месяц.

Я смеюсь и кручу головой. Такого точно не произойдёт.

Мы прощаемся и стоит только закрыть глаза, как погружаюсь в желанный сон.

И длится он от силы пять минут. Я почти готова поклясться.

Звонкий смех в гостиной вырвать из царства Морфея. Я слышу несколько приглушённых голосов, и там явно присутствует кто-то кроме Тома и Алекс. Насколько бы сильным ни было желание провалиться в сон, отрываю голову от подушки чуть ли не за волосы. Кстати, волосы следом собираю в пучок. Алекс и Том видели меня и похуже. С гнездом на голове, в котором явно могла поселиться шведская семья из птиц, я разберусь немного позже.

Я открываю дверь и нахожу парочку знакомых лиц на диване, а вот незнакомый затылок сбивает с толку. Словно слыша вопросы к своей персоне, он оборачивается и встречается в моим взглядом.

В его темно-карие глазах отражается насмешливость, когда они пробегаются по мне с ног до головы. И я не виню его, вид у меня так себе. Взгляд парня задерживается на тапочках, подаренных Алекс и вновь поднимается к моему лицу. Мне не нравится чувство обнажённости, ведь я совершенно точно одета, при этом, чувствуя себя голой. Его волосы оттенком горького шоколада торчат так, словно он только что вышел из душа и прошёлся по ним пятерней. Уголки губ незнакомца ползут вверх, изгибая их в очаровательной полуулыбке с ямочками на щеках. Его левая рука протянута по спинке дивана и рукава белой футболки собрались в тех местах, где выделяется мускулатура. Даже сейчас могу сказать, что он спортивно подтянут.

Приказываю себе перестать пялиться и сама того не понимаю, как выражение лица приобретает хмурые отголоски. А потом до меня добираются волны самодовольства и самоуверенности диапазоном бесконечной вселенной. Он знает, как влияет и это раздражает, оставляя обезоруженной. Но беда в том, что я тоже попадаю под чары. Не уверена, что существует человек, которому под силу противостоять. Поэтому мысленно дают себе хорошую оплеуху прямо по голове, чтобы мозги встали на место.

Он бросает вопросительные взгляды на Алекс и Тома, я же пользуюсь тем, что ещё раз отвешиваю себе мысленную пощёчину. Работает лучше первой, потому что вспоминаю, что я не полоумная идиотка.

— Доброе утро, маленькая жопка, — улыбается Алекс. — Как спалось?

Прежде чем ответить, замечаю новую ухмылку и посылаю «отвали, придурок» взгляд.

— Кровать просто чудо, — парирую я. — Или дело в храпе.

— Храпе? — вмешивается Том.

— Алекс не дала сказать, что весь полёт я наслаждалась храпом соседа, пока она прикинусь мертвой и сладко спала.

Я не жду приглашения привесит и направляюсь к кофемашине, которую приметила по приезду.

Только кофе может сделать меня доброй феей-крестной. Возможно, я даже подарю хрустальные кроссовки незнакомцу на диване, но если он при побеге потеряет «туфельку», вряд ли буду разыскивать его по всему городу, не говоря о стране. Он не мой принц из сказок, а я не его «одна из».

Я стону от радости, когда нахожу трофеи сиропов в шкафу.

— Я уже говорила, что люблю тебя? — обращаюсь к Алекс.

— Я знаю, — смеётся она, пока я наполняю дно кружки несколькими вкусами.

— Серьёзно, выходи за меня.

Она весело смотрит на Тома.

— Мне сделали предложение, от которого трудно отказаться.

— Прости, но ты не такая, — посмеивается он.

— Сейчас даже жаль.

Три пары глаз наблюдают за мной, когда делаю несколько глотков напитка и занимаю место на диване. Я вопросительно изгибаю бровь, какого черта они пялятся, смотря на них поверх кружки.

— Это Джаред, — указывает на парня Том, при том, что ещё награждает его непонятным мне взглядом. Оставляю это проигнорированным.

Смешно, что сейчас нас разделяет журнальный столик и парочка в центре дивана. Его глаза напротив моих и они не теряют со мной зрительный контакт.

— Это Лизи, — следом говорит Том.

Джаред подмигивает и вновь оголяет ямочки, растягиваясь на диване так, словно владеет нефтяной компанией. А вот и противоположность Тома.

— Запретная полоса, Картер! — вмешивается Алекс.

Мой взгляд скользит по рукам, на которых выделяются вены, и задерживается на широкой груди. Я проглатываю слюну, прогоняя комок в горле. Он выглядит так, как будто готов вырвать моё сердце и растоптать с той же беспечной улыбкой, играющей на его губах сейчас. И так будет, если растеряю здравый рассудок. Джинсы в некоторых местах потёрты, не уверена, что из-за изношенности, скорей, так и должно быть. Я задаюсь вопросом, есть ли у него татуировки под одеждой, а следующий вопрос задаю себе. Какие к черту татуировки под одеждой? Почему меня это вообще волнует?

Дело дрянь.

В его глазах светится немой вопрос: «Нравится?». Это хороший удар под дых.

— Ага, — киваю я, потому что язык не повернётся сказать, что знакомство приятное. Я обхожу таких стороной. Зачем лгать?

Я переключаюсь на Алекс, чувствуя на лбу тяжёлый взгляд. Но чем быстрее он поймёт, тем лучше для него. И в первую очередь лучше для меня.

— Куда мы идём? — спрашиваю я

— На твою первую вечеринку! — провозглашает она.

Я снова стону, на сей раз из-за разочарования.

— Да ладно, мы только сегодня прилетели, и ты уже тащишь меня куда-то? Мы можем просто погулять?

Алекс посылает мне взгляд «заткнись». Вот же зашибись. Я знаю, она достанет меня в аду и затащит в пекло из потных тел. Иногда я совсем не против, но чаще всего места со скоплением людей — пьяных людей — вызывают тошноту.

— Её не переубедить, — выдыхает Том. — Я пробовал.

Я смотрю на него с сожалением и благодарностью.

— И всё для чего?

— Она хочет веселья. Интуиция подсказывает, что это ещё не всё.

— При условии, что завтра мы идём туда, куда хочу я, — говорю я, обращаясь к Алекс.

Она прищуривается.

— Что-то ещё?

— Да, — она хорошо меня знает. — Если встречу больше трёх идиотов — ухожу.

— Но в братстве все придурки!

— Отлично, проблема решена. Я ушла не приходя.

— Ладно, — сокрушаясь от поражения, соглашается Алекс. — Я не помню, когда последний раз уговаривала тебя.

А я не помню, когда последний раз чувствовала себя обнаженной под чьим-то взглядом. Хороший повод отказаться.

— Мне нужно в душ, — поднимаясь с дивана, сообщаю я.

Спустя час, продеваю ремешок на туфлях через пряжку и салютую пять самой себе. Прежде чем уйти в душ, мы договорились дать друг другу час на сборы. Ненавижу опаздывать. Это буквально моё проклятие.

Я облизываю губы и поправляю платье, собравшееся на бёдрах, смотря на собственное отражение.

Мне понадобилось меньше часа. Я не делала убийственный макияж, лишь подкрасила ресницы и губы блеском, который съела за несколько минут, пока вытаскивала туфли из чемодана. Волосы остались распущенными без особых излишеств. Их кончики щекочут лопатки, встречаясь с линией платья. Я поправляю бретельки на плечах и обвожу пальцем сердечко, подаренное родителями, следом перебираю ими по V-образному вырезу на груди. Оно не глубокое, предоставляющее фантазии какого-нибудь извращенца-придурка открытый доступ. Это максимум, который можно получить с моей стороны. Я даже не думаю, что буду наклоняться.

Покидаю комнату, удивляясь, что тройка ожидает в дверях. Алекс что-то шепчет Тому, а Джаред копается в телефоне. В свою защиты скажу, что душ, вероятнее всего, был нужен только мне.

Чёрное короткое платье подруги чем-то похоже на моё, только оно обтягивает её изгибы и кажется значительно короче. Что-то подсказывает, Тому сегодня будет не до развлечений. Джаред отрывается от экрана мобильника и нацеливает взгляд на мне, я снова чувствую себя голой, инстинктивно скрещивая руки на груди. Придётся привыкнуть к этому парню, иного выбора нет. Плюс, побороть собственное любопытство. Знаю, ничего хорошо не выйдет, всё заранее обречено.

— Вы издеваетесь? Я не сведу с вас глаз сегодня, — недовольно тянет Том, закрывая глаза и скользит ладонями по лицу.

— Отлично, — хихикает Алекс. — Значит, мы на правильном пути.

Путь на улицу едва ли не длиною Амазонки. Алекс что-то оживлённо рассказывает, но все чувства сосредоточились на ощущениях чужих глаз на спине. С трудом удаётся держать позвоночник прямо и перебирать ногами, не свернув шею. Мне не нравится, что он смотрит точно так же, как нравится.

Желудок превращается в сгусток нервов на парковке, стоит только подойти к машине.

Чудно, если захочу уехать, то придётся просить об этом Джареда, чего вовсе не хочется, а тем более оставаться с ним наедине.

Салон машины, обтянутый бежевой кожей, выглядит отнюдь не дёшево, я обожаю этот цвет. Да и ароматы очень приятные: никакого табака или алкоголя, наоборот, что-то из разряда свежести в горах, когда жадно втягиваешь чистый воздух и наслаждаешься каждым последующим глотком. Этот парень определённо следит за чистотой, но не стоит терять бдительность. Меня тошнит от того, что зарождаются какие-никакие чувства.

Алекс успевает сделать миллиард фото и удалить примерно столько же, потому что ей понравилась только парочка. Мои глаза, как и машина, останавливаются на доме в коричневых тонах. Он окружён сворой автомобилей и нуждается в помощи. Особенно в моральной, а точней, в такой помощи нуждаются его соседи.

Не успеваю переступит порог и сделать несколько шагов, как в руках появляется пластмассовый стаканчик и толпа кричит:

— Пей до дна!

Я морщусь, но вижу, что Том выпивает жидкость спокойно, поэтому тоже осушаю стаканчик. Мало кто знает, что в них будет.

— Трент и Крис, — представляет двух парней Том, сделав отмашку рукой.

Небесная футболка на блондине с именем Трент, подчеркивает глубину его голубых глаз, устремлённых на меня с неким дружелюбием. И в отличие от взгляда Джареда, рядом с ним, я ощущаю себя вполне комфортно и непринуждённо. Следом обращаю внимание к Крису, который рассматривает меня с озорством в серо-голубых глазах, где имеются крапины зелёного. Оба парня приветственного улыбаются, подхватывают меня под руки и несут к столику с игрой, которую я уже заранее знаю.

— Давай, принцесса, это вроде посвящения в компанию, — игриво подначивает Крис, указывая на столик, где расположились десять стаканчиков с пивом.

Отлично, парни, сегодня вы поползёте домой.

Я расслабляюсь, когда к столу подходит Алекс, Том, Джаред и ещё какая-то девушка, которых я обычно называю куколками. Они похожи на Барби из коробки детского супермаркета: такие же красивые, но неживые. Прижимаясь к Джареду, она приторно улыбается, на что строю гримасу отвращения и отворачиваюсь. Дело не в том, что появилось по отношению него, а в том, что не вижу в них никакой привлекательности, кроме красивой картинки. Не мне судить, будет ли он крестить с ними детей.

— Это пив-понг наоборот, — объясняет Крис.

— Что это значит?

— Что пьёт не тот, кто попал, а оппонент. Кто кого споит быстрее.

— Суть игры в том, что выпивка становится чем-то вроде награды для победителя.

— Это скучно, — улыбается он.

Отлично, тогда сегодня точно мой вечер. Я буду сиять в лучах славы.

Трент вручает мне шарик для гольфа и вот он уже попадает ровно в цель. Я улыбаюсь парням и они осушают первый стаканчик. Алекс хитро улыбается со стороны, мы буквально читаем друг друга без слов. И она просит, чтобы я сделала их. Шевелю губами, говоря: «Победа в кармане».

Трент бросает, но шарик отстукивает от стола и падает на пол. Он выпивает штрафную порцию.

— Дай мне, придурок, и учись, — ворчит Крис, взяв новый шарик.

Он делает бросок и тоже пролетает, над чем я посмеиваюсь.

— Чему учиться? Криворукости? — фыркает Трент, наблюдая, как его друг опустошает стаканчик.

Удача снова остаётся со мной. Я сделаю всё, чтобы не напиться.

— Вы всё ещё хотите продолжить? — ликую я, слушая звонкий смех Алекс и замечая, что к нам подтягивается народ.

— Новичкам везёт, — жмёт плечами Крис, награждая меня озорным взглядом. Он подмигивает и добавляет: — Но недолго. Ещё несколько раз и всё поменяется.

За несколько минут, я остаюсь трезвой, а парни осушаются ещё по три стакана и по своей вине, и благодаря моей ловкости.

Я бросаю ещё раз и удача подводит. Алекс ю вопросительно изгибает бровь, на что жму плечами и выпиваю обжигающую горло жидкость. Ставлю сотню, там что-то вроде отвертки. Следующие два раза шарик вновь находит цель, а потом парни находят ритм и я выпиваю три стакана. Организм даёт знать о том, что на сегодня лимит исчерпан, потому что легкая тошнота уже собирается в горле. Я не переношу большое количество спиртного, особенно, если нахожусь в чужом доме на вечеринке.

Не успеваю опомниться, как Алекс хватает мою руку и тащит танцевать, на что парни недовольно голосят. Мы обе знаем, что мне нужна пауза и свежий воздух. Нехотя, цепляю взгляд Джареда, из-за чего тошнота активируется. Эта же девчонка продолжает болтаться на том же месте, а её рука покоится на его шее.

И в без того душном доме, стоит зловония алкоголя вперемешку с табаком, от чего по шее сползает первая капелька пота. Я закрываю глаза и двигаюсь, растворяясь в ритме музыки, басы которой вибрируют под кожей. Они распахивается, когда чувствую ладони на талии, но также быстро, как напрягаюсь — расслабляюсь, потому что это Алекс. Её глаза искрятся весельем и мы смеёмся, когда кладу ладони на её талию и вырисовываю восьмерку бёдрами. Уже спустя несколько минут чувствую себя намного лучше. Глаза снова закрываются и следующий раз, когда открываю их, встречаю таинственные карие.

Джаред остаётся на прежнем месте, но девушки рядом нет. Его взгляд сверлит во мне дыру и пускает волну мурашек по спине. Я знаю, о чём он думает, поэтому отворачиваюсь и нахожу ладонь Алекс.

— Тут слишком жарко, давай выйдем на улицу, — кричу у её уха.

Мы протискиваемся между потными и разгоряченными телами, но удача окончательно покидает, когда чей-то стаканчик с липкой жидкостью оказывается на моём платье. Мерзость. Теперь я воняю, как алкогольная тара. Кроме всего прочего, противные капли ползут по ногами, из-за чего поеживаюсь и морщусь. Это совершенно неприятно.

Ветер ударяет в лицо, когда всё же удаётся вылезти из толпы и дома.

Я попытаюсь выжать платье в тех местах, куда попал алкоголь, а попал он практически на всё. Но всё тщетно. Тело бросает в дрожь, когда очередной поток холодного сквозняка окатывает новой прорывной волной. Кожа моментально покрывается мурашками, а зубы стучат друг о друга.

— Вот чёрт, — фыркает Алекс, — нужно его высушить.

Я растираю кожу ладонями, чтобы унять дрожь и согреться.

— Лучше домой, я вся воняю водкой, и в этом доме вряд ли можно найти фен.

Алекс смотрит на экран мобильника.

— Время начало первого, мы уедем так рано?

— Я отвезу её, — раздается за спиной голос. Меня начинает тошнить и бьет озноб.

Лицо подруги искажается, когда она оборачивается в унисон со мной.

Взгляд Джареда испепеляет меня так, что платье и сушить нет необходимости, оно буквально горит. Алекс открывает рот, чтобы ответить отказом, но выбор не такой уж радужный, как обе желаем. Если она не желает оставлять нас наедине, то я почти бьюсь в конвульсиях и умоляю случиться чудо, которое высушит платье. Тогда я останусь и мы вернёмся все вместе.

— Ладно, — подруга сдаётся. Алекс поворачивается ко мне и её сожалеющий взгляд говорит о многом. — Мы скоро вернёмся.

Она коротко и вынужденно улыбается, оставляя красноречивый взгляд на Джареде, после чего исчезает в доме.

Я подавляю дрожь в голосе, но в теле она всё ещё присутствует. Джаред смотрит в мои глаза, но такое чувство, что он заставляет себя делать это. Какое счастье, что на мне лифчик, было бы ещё хуже, если от холода платье прилипло к груди, очерчивая форму. Я не привыкла разгуливать перед малознакомыми людьми без нижнего белья.

— Ты пил? — спрашиваю я.

— Я не пью.

Стараюсь оставаться проницательной, присматриваясь, но не улавливая запах алкоголя от парня. Я не видела, чтобы он пил и он явно не пускает шутки. Джаред говорит вполне уверено. У меня нет выбора, придётся соглашаться.

— Ладно, — вздохнув, я киваю. — Спасибо.