Наши границы

Джули Дейс, 2020

Всё начинается красиво и хорошо. Мы думаем, что это навсегда. Вот же она – настоящая и истинная любовь. Но мы и не предполагаем, что она может обернуться тьмой, от которой не избавиться. Она медленно пожирает тебя. Каждый день ты будешь просыпаться с одним вопросом в голове, который не будет давать тебе покоя: почему? Это «почему» будет убивать тебя изнутри. Для тебя этот вопрос станет кислородом, выжигающим лёгкие. Когда-нибудь ты найдешь антидот и ослабишь эту боль, но даже такое лекарство принесёт тебе колотые раны и рубцы на сердце. Останется лишь пустота, которая окутывает разум и душу. Содержит нецензурную брань.

Глава 11

Профессор Делон, в который раз пожал плечами, глядя куда-то вдаль, но только не на нас.

— Мы не успеем приготовить сочинение, профессор, — вновь сказал Оливер с большим нажимом. На месте Делона я бы уже давно сдалась, но он стойко переносит весь наш гнев. Внутри меня настоящий вулкан, который вот-вот взорвётся от холодного безразличия профессора по отношению к нам. А началось всё с простого вопроса:

— Вы хотите стать успешными людьми в будущем, чтобы есть не хлеб, с которого только что срезали плесень, а питаться в дорогих ресторанах, банально позволить себе всё, что пожелаете? — спросил профессор, как только зашёл в аудиторию.

Конечно же, мы ответили ему согласием. Кто не хочет сладко жить, не заботясь о том, что наступит кризис, и в кармане будет ненавистное перекати—поле.

— Отлично, раз вы всё понимаете вашу цель и то, к чему нужно стремиться, ваше домашнее задание — приготовить сочинение на тему: кем вы видите себя через десять лет.

Надо было сразу догадаться, к чему клонит этот говнюк, задавая лёгкий вопрос, не требующий ответа, ведь итак всё предельно ясно.

— А смысл? Мы ведь всё дружненько решили, что станем восходящими звёздами. Разве нет, профессор? — спросил кто0то на последних рядах.

— Конечно, мисс Найлс. Каждый из присутствующих видит себя звездой, — на последнем он даже фыркнул, — но уверены ли вы, что так оно и будет? Дадите ли вы мне гарантию того, что обеспечите себе шикарную жизнь в роскоши? — никто ему не ответил, на что он ухмыльнулся и продолжил, — вот именно, что нет никакой гарантии. Но у вас всегда должен быть второй план, здравый план, к которому вы придёте, если ваша шикарная, — он закатил глаза на последнем слове, показывая, что это — смехотворно, — жизнь окажется пустым лепетом. Объём сочинения должен быть не менее двух тысяч слов. И, коллеги, никакой воды. Мы — взрослые люди. Оценивайте себя по достоинству.

Протестующий гул студентов заполнил всю аудиторию, отдаваясь в стенах.

— Две тысячи слов на одну только тему о нашей будущей жизни? Мне придётся описывать мои старческие болячки, чтобы хоть как0то перейти порог в тысячу, — завопил один из нас, но профессор даже не поднял на него взгляд.

— Получается, мне придётся описывать цвет крышки моего гроба на пятьсот слов, так что ли? — Делон снова не обратил внимания.

— Мы не успеем приготовить сочинение, профессор, — сквозь зубы пробасил Оливер.

И второй раз мы заполучили его внимание с тех пор, как он зашёл в аудиторию. Было отчётливо видно, как крутятся колесики его в голове, отчаянно цепляясь зубчиками, друг за друга. И его будто осенило:

— Вас всего пятнадцать студентов в моей группе, а значит, что на каждого хватит по профессору. Отлично, значит, вы можете выбрать себе преподавателя в наставники, чтобы совместно раскрывать цель вашей жизни. Это может быть искусство, семья, работа, друзья — разницы нет. Главное, чтобы вы здраво оценивали себя. На сегодня, думаю, всё. Все свободны.

Отказываясь отвечать на наши дальнейшие вопросы, он схватил свою сумку и вылетел из аудитории на тридцать минут раньше окончания лекции. Недовольные студенты последовали его примеру и также покинули стены аудитории с лицами, будто съели целый лимон.

— Охренительно, — раздражённо пробубнил Оливер, накинув на плечо портфель. Взглянув на меня, он кивнул на выход, — ты идёшь? Я так устал от этой хрени, что единственный помощник в этом случае — еда. Тем более Сам написала, что они сидят в кафе и ждут нас.

Мой живот одобрительно заурчал, поддерживая идею Оливера. Как только я направилась с ним к выходу, дверь распахнулась, и вошёл запыхавшийся Делон.

— Слава богу, мисс Мелтон, что вы тут. А то я думал, мне придется искать вас по всему Принстону, — хрюкнул мужчина.

— Что-то случилось?

— Нет, — отмахнулся он, вручив сумку Оли, который опешил от такого действия преподавателя и почти уронил её. Делон ослабил тиски галстука и вздохнул. — Вашим наставником будет ректор Харрис. Вы будете с ним встречаться каждый день после лекций в течение трёх рабочих дней. Удачи вам, мисс Мелтон, — он улыбнулся и забрал сумку из рук Оливера, — Вам, мистер Блайт, также удачи. До скорого!

С этими словами он вновь пулей вылетел из комнаты. По-видимому, он очень не хочет отвечать на вопросы, возмущения и недовольства студентов, потому что каждый раз сбегает, как с тонущего корабля.

Пока я пыталась разложить по полочкам всю информацию, которую нам подал Делон за короткое время, рядом стоящий Оливер начал смеяться, согнувшись в коленях.

— Ты чего? — спросила я у парня, пихая его в плечо. Он пошатнулся и практически упал, но смеяться не прекратил.

— Да мне, Блядь, грех жаловаться, — задыхаясь от смеха и проглатывая буквы, сказал он, — Делон и Харрис — лучшие друзья, которые каждый год спорят на студентов. И в это году их цель — ты.

Я свела брови к переносице, скрестив руки на груди в оборонительном жесте.

— О чём ты вообще?

— Брось, тебе меньше всего сейчас нужно сердиться на меня. На твоём месте я бы давно поджарил задницу ректора, — ещё сильнее рассмеялся Оливер и упал задницей на ступеньку лестницы, которая вела на задние ряды аудитории.

— Объясни. Нормально. В. Чём. Дело, — я отчеканила каждое слово, начиная внутренне закипать. Если он прямо сейчас не объяснит мне, в чём проблема — я подвешу его на резинку трусов.

Оли улыбнулся, не ощущая моего гнева.

— Каждый год они спорят, как быстро Харрис сможет вывести студента из себя.

— Что? — абсолютно не веря, спросила я, — ты смеёшься надо мной? Они же взрослые мужики, нахрена им эти детские игры?

— Кто их знает. Может, у них дерьмовая жизнь, которую они пытаются хоть как-то скрасить, за счёт бедных овечек в виде студентов, — Оливер пожал плечами, понимая, что никогда не задумывался о причине споров ректора и профессора.

— Ладно, на причину плевать. А в чем собственно суть? Какие правила? Что мне нужно делать?

— Тебе? Ничего. Ректор просто не будет тебе помогать. И всё, совершенно всё, ты будешь делать в одиночку, — сочувственно посмотрев на меня, Оливер встал с лестницы. — Ладно, разберемся. Пошли уже в кафе, иначе мой желудок захочет претендовать на тебя, как на пищу.

Оливер взял меня за руку, сплетая мои пальцы, и вывел в коридор. Огибая студентов, спешащих на занятия, он вел меня в направлении, в котором его вёл голодный живот. Как только осталось несколько метров до нужной двери, я спросила:

— А что смешного ты нашёл в этом?

Оли, не останавливаясь ни на секунду, посмотрел на меня с непониманием в глазах.

— О чём ты? — но тут же вспомнил, — а, просто мне казалось, что ты любимица Харриса. А тут вышло так, что ты, оказывается, просто интересная игрушка. Извини, но так и есть.

— С чего бы я стала любимицей Харриса? — недовольно сморщив носик, спросила я у Оливера.

Парень улыбнулся, открыв дверь кафе и пропуская меня внутрь, и пошёл следом за мной. Как только мы поравнялись и встали в очередь, он ответил:

— На самом деле он не очень благосклонен к студентам и редко обращается к ним, если поводом разговора не будет являться исключение. А к тебе он с самого первого дня добр.

— Чересчур, я бы сказала, — прошептала я, на что Оливер кивнул. Может, ректор и не испытывает ко мне симпатию, как к девушке, но точно испытывает другую, но какую — я ещё не знаю. Но обязательно узнаю.

Оли взял наш поднос с едой и пошел вглубь кафе, где стоят множество столиков. Заметив наших друзей, мы направились к ним.

— Я же сказала, что у них совместная лекция, — закатила глаза Полли при виде нас.

Оливер кинул поднос на стол и, как истинный джентльмен, отодвинул мне стул, заставляя меня хихикнуть в кулак, как глупая шлюшка. Две пары глаз удивлённо уставились на нас, а третья прожигала дыру на лбу Оливера. Кажется, мой лучший друг ревнует меня. Если бы кто-то сказал мне об этом раньше, я бы врезала ему. Да я и сейчас не прочь.

Конец ознакомительного фрагмента.