Наши границы

Джули Дейс, 2020

Всё начинается красиво и хорошо. Мы думаем, что это навсегда. Вот же она – настоящая и истинная любовь. Но мы и не предполагаем, что она может обернуться тьмой, от которой не избавиться. Она медленно пожирает тебя. Каждый день ты будешь просыпаться с одним вопросом в голове, который не будет давать тебе покоя: почему? Это «почему» будет убивать тебя изнутри. Для тебя этот вопрос станет кислородом, выжигающим лёгкие. Когда-нибудь ты найдешь антидот и ослабишь эту боль, но даже такое лекарство принесёт тебе колотые раны и рубцы на сердце. Останется лишь пустота, которая окутывает разум и душу. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Когда Алан оторвался от меня, точней, я осознала произошедшее и отстранилась от него, спина Диего уже не маячила на горизонте. Только что было уничтожено то, что вот-вот зародилось или пыталось зародиться.

Можешь ожидать того, что на матч он наденет футболку с именем Полли, болея не за команду, а за неё. Как сделал это сегодня.

Мне хотелось орать на Алана, стуча по его груди, но, таким образом, я лишь дам ему понять, что за мной дело не чисто.

Я вообще не понимаю, как он не увидел мой взгляд, обращённый к Диего. Это же Алан. Тот Алан, который знает меня всю жизнь так же, как и я его. Чёрт, да он знает почти всё. Девяносто девять и девять процентов меня. Он — мой лучший друг. Я делилась с ним всем, но он всё разрушил чувствами.

Либо сделал это нарочно.

— Что ты делаешь? — прошипела я.

— Я не понимаю, что тебя смущает, Гри, я просто поцеловал тебя, — спокойно произнёс Алан, и из-за этого спокойствия, мне хотелось накинуться и задушить его голыми руками

— Мы не одни! — взревела я, заняв оборонительную позицию, пытаясь обосновать собственную ярость в его глазах, дабы не выдать произошедшее между мной и Диего.

— Что тебя смущает?

— Мы, чёрт возьми, не одни! Вот, что меня смущает! Это не вежливо!

— С каких пор тебя вдруг начала волновать вежливость?

Пыхтя, я открывала рот, напоминая рыбу, которой не хватает кислорода, пытаясь что-то сказать в свою защиту. Он прав. Мы оба знаем, что он прав. Когда меня волновало чьё-то мнение?

Тогда, когда ты увидела его, — оживилось подсознание, но я послала его к чёрту.

— Я должна доделать проект, — легко соврала я, чтобы отделаться от Алана и податься на поиски Диего.

— Проект? — выгнул он бровь.

— Да, — протараторила я, торопливо передвигая ногами, но пытаясь сбавить темп. Уж довольно подозрительно я спешу, при чём с тренировки, которую не соизволила завершить.

Я даже чувствовала прожигающий спину, взгляд Полли, которая возвращалась на поле вместе с Эрикой.

Дорогая, сейчас мне бы очень хотелось, чтобы Алан запал на тебя так же, как и ты на него, но, увы, друг выбрал не верную дорожку.

Кроме того, что моя спина горела из-за зелёных глаз, я чувствовала остальные — ошеломлённые от других девочек. Я знаю, как всё выглядело: я и Диего орем друг на друга; возникает Алан; я целуюсь с ним; в это время уходит Диего. И, кстати, я сбила с ног Полли, за которую так яро болел тренер. Сюжет довольно простой и понятный каждому. Не трудно соединить концы с концами, чтобы получить вполне понятное определение. Как бы мне не хотелось, чтобы всё было так, но видели все и всё.

На сегодня тренировка завершена.

Несясь со всех ног в тренерскую с надеждой обнаружить там Диего, я лишь попросту питала надежды. Надеясь найти его там, я была слишком наивной.

Пусто.

Вместе с надеждами, отвалилась часть моей души.

Ноги вновь понеслись на поле. Видимо, тренировка не завершена, потому что сейчас я как бомба, готовая рвануть. Слишком много во мне было эмоций, от которых необходимо избавиться.

Практически телепортировавшись на улицу, я обнаружила команду на поле в том же положении, в котором оставила.

— Работаем! — крикнула я, хлопнув в ладоши, после чего посмотрела на траву, куда уселась Полли, рядом с которой был Алан, рассматривающий её лёгкие гематомы.

— Она не может тренироваться, Грейс, — нахмурился друг, подняв на меня глаза.

— Если я свалила её с ног, то после колумбийского, мы будем отдирать лепёшку от травы. Либо работаем, либо ноем, — заявила я, из-за чего в глазах Полли вспыхнула ярость, заставившая её выпрямиться и расправить плечи.

Так-то лучше.

Только сейчас я поняла, насколько мы похожи. Она пытается доказать что-то Алану, а я — Диего. Только беда в том, что мой наблюдатель исчез без каких-либо объяснений, так и не дав мне объясниться. Да и к чёрту.

По сравнению с Диего, я была самым настоящим зверем, который издевался не только над собой, но и над остальными.

К концу тренировки, девочки бездыханно валялись на траве полностью мокрые, и если команда заболеет, то это будет полностью моя вина. Но я готова нести наказание за свои поступки. Я надеру десяток задниц одна, если это потребуется.

Итого, что я получила на последующую неделю: ничего. Ни одного взгляда от Диего. Когда он обращался ко мне, то смотрел куда-то в сторону, словно я — пустое место. Пылинка под его ногой. С одной стороны, мне было обидно, внутри я рвала и метала, но снаружи оставалась неприхотливой и равнодушной даже к Алану. И слава всем Богам, потому что он старался не трогать меня по пустякам. Да и я сослалась на то, что с каждым днём, к моему носу приближается день первой игры.

И что я сделала ещё из-за собственного гнева? Согласилась на выставку. Это было спонтанное и взбалмошное решение. Я просто прошла к профессору Фаринсону и сказала «да», что он изначально не совсем понял, но потом до старичка дошёл смысл, и он принял моё согласие. Все мои шаги были только ради того, чтобы Диего посмотрел на меня. Внутренне, я буквально кричала, чтобы он увидел меня.

Снова мимо. Он не замечал.

В порыве ярости, я высказала все претензии на счёт формы, которую считала ничем иным, как одежку для шлюх. Это я, кстати, так и высказала мистеру Харрисону. Меня абсолютно не смущал подбор слов. Я называла вещи своими именами. Ректор опешил от моего резкого тона, но согласился в срочном порядке заменить нашу форму. Теперь у каждой девочки есть новенькая и красивая экипировка футболистки Принстонского университета, а не девочки на прокат.

За неделю, я успела исписать девять холстов. Эмоции так и лились из меня в виде красок. Что ж, эти картины сгорели ярким пламенем, за которым я наблюдала с величайшим удовольствием. Чёрт с ними тоже, как и с Фуэнтесом.

Собрав все эмоции в кулак, я вошла в раздевалку, где девочки уже натянули командную форму, улыбаясь и разглядывая друг друга.

— Грейс, это просто отпад! — заверещала Америка, когда увидела меня в такой же одежде. Нашим отличаем были лишь фамилии и номера на спине.

Другие девочки тоже поблагодарили меня за то, что я не стала целовать задницу ректора и высказала все претензии прямо в лицо.

Спасибо Диего, благодаря которому, в груди полыхала ярость, сметающая всё на своём пути. Хоть где-то от его игнорирования был толк.

— Всем привет, — как чувствуя мои мысли, раздался голос тренера за спиной, на который все перевели взгляд.

На протяжении недели, я, не боясь, бросала ему вызов и смотрела в глаза, но не получала ответного. Из-за присутствия Диего — разум снова канул в небытие, прокручивая его последние для меня слова на поле или руки, прижимающие к себе. Растормошил меня лишь голос старого доброго ректора.

— Тренер Фуэнтес и мисс Мелтон, прошу пройти за мной, — заговорил мистер Харрис, как только ступил на порог раздевалки. Ничего нового, как всегда ни Вам «здравствуйте», ни «До свидания». Как на счёт того, чтобы преподать ему уроки вежливости и намёка на то, что можно сказать какие-то наводящие и подбадривающие слова для команды?

— И Вам добрый вечер, многоуважаемый ректор, — иронично произнесла я, повернувшись в сторону двери, — не хотите что-то сказать команде? Мы вроде как собираемся представить сейчас спортивную жизнь университета.

— Эм, да, — помедлив, пробубнил он себе под нос, явно обескураженный моими словами, — желаю отличной игры. Тренер Фуэнтес и мисс Мелтон, буду ждать вас в тренерской.

И где, нахрен, тут тренерская? Мы не в своём университете.

Со своими словами, он покинул дверной проём. Что за холодность и не заинтересованность к собственной команде? Каждый раз, он проявляет интерес к моему мнению об университете, но при этом, даже не может или не желает подбодрить лицо университета. По неприхотливости и отстранённости, он напоминает моих собственных родителей, которые переживают лишь за имидж идеальных заботливых мамочку и папочку, вспоминающие о дочери только тогда, когда «образцовой» семье необходимо выйти под свет софитов.

Могу уверенно заявить: в семье не без урода. На одном из таких вечеров, я, несовершеннолетняя любимица Грейси, накидалась шампанским так, что не узнала собственную мать и попросила найти миссис Мелтон у неё же. К счастью или сожалению, ничего большего я сделать не успела, родители быстро скооперировались и уволокли меня в машину с Джошуа, который доставил моё весёлое тело, желающее продолжения — домой. И подобных моментов моей жизни — не малое количество. Однажды, я даже успела зарядить в нос какого-то чиновника, но этот слизняк зашёл слишком далеко, когда положил свою жирную руку на мою задницу. Причём, на безымянном пальце его левой руки блестело обручальное кольцо. Выглядело это так, словно сардельку крепко перетянули тонкой ниточкой, по-иному не назовёшь. Не знаю, как в пьяном угаре, мне удалось разглядеть эту линию среди сгустка кожи, но этот урод получил по заслугам и мне плевать, что я опозорила родителей. Я защитила свою честь.

Оставив команду, я первой проследовала за ректором, не став медлить, дабы не искать нужную дверь. Я специально повиливала задницей, лишь бы зацепить и приковать глаза Диего к себе. У меня получилось, потому что подобный взгляд я ощущала возле кафе тем вечером.

— На игру прибыли важные гости, — начал Харрис, как только мы вошли в тренерскую, — не подведите меня. Это слишком важно для нашего университета.

Козел, ты даже не мог сказать приятных слов для команды. Я выиграю только ради себя, а не ради твоих жалких «гостей».

— Что-то ещё? — ледяным тоном спросила я.

— Боюсь, что нет, — кивнул он, покачавшись на пятках и скрестив руки за спиной, — желаю удачи.

Со своими словами, он покинул кабинет с видом человека, который является не ректором одного университета, а сразу всего объединения лиги плюща.

— Может, ты перестанешь меня игнорировать, я — капитан команды, твоя правая рука, от меня невозможно избавиться! — заскрипела я зубами, обращаясь к Диего, ведь за неделю, нам так и не удалось остаться наедине, чего я страшно желала.

— Да срал я на твою команду и капитана! — прорычал он, сделав рывок к двери, но я резко схватила его за руку и остановила.

— Тебя злит, что он поцеловал меня? — с надеждой и иронией в голосе, спросила я.

Резко завернув голову в мою сторону, Диего, окинул меня взглядом ледяных глаз, смерив со стеной позади.

Стена. Я. Он. Наши губы и тела.

Проглотив скопленную слюну, я почувствовала, как внизу живота — вспыхнул огонёк. Я не могу забыть те минуты, они, словно буря, проносятся в голове почти ежесекундно. Уверена, мы подумали об одном и том же.

Отпустив руку, я попятилась назад, смотря в его глаза практически не моргая. Мои мнимые шаги закончились ровно тогда, когда поясница вписалась в стол. Каждое моё движение — Диего отслеживал словно коршун.

Руки у меня дрожали, как и ноги, поэтому я смогла лишь опереться на поверхность позади, дабы не сравняться с плиткой.

— Он поцеловал меня. И я ответила, — вновь заговорила я, — и знаешь, кого я представляла на его месте?

— Прекрати! — прорычал Диего, не двигаясь с места.

— Тебя, — продолжала я, проигнорировав его слова так же, как и он не замечал меня неделю.

— Хватит! — вновь рыкнул он.

На губах вновь начинала расползаться улыбка дьяволицы, потому что не пожелав он меня слушать, то уже давно мог быть на поле или в раздевалке.

Диего продолжал стоять на одном месте, а я собралась с силами и отлипла от стола, зашагав на выход, но не успела, потому что дверь закрылась прямо перед моим носом. За долю секунды, я вновь оказалась у стола, а после и на столе. Рука Диего скользнула за мой затылок и запуталась в волосах, потянув их назад.

Губы, руки и тело мужчины, которого я желала всеми фибрами души, разместились между моих ног, награждая жадными и не терпеливыми поцелуями, которые поднимали каждую волосинку на коже. Откинув голову к потолку, я закрыла глаза и издала протяжный выдох и стон.

— Грейс… — прохрипел Диего у моей шеи.

У нас мало времени, а точней, его вовсе нет, поэтому дрожащими руками, я начала спешно расстёгивать ширинку на его джинсах, пока Диего поднял мою футболку вверх, открывая грудь.

Как только моя рука добралась до того, что скрывалось под чёрными боксерами и задвигалась — Диего зарычал. Развернув меня спиной, он уложил меня животом на поверхность стола и, стянув бриджи, резко вошёл, из-за чего я не удержалась и издала громкий стон. Но мне было плевать, если кто-то сейчас зайдёт и увидит нас. Я так сильно желала этого мужчину, что осознание и страх сдаются и покидают разум.

Закусывая нижнюю губу, дабы быть тише, трясущимися руками, я крепко держалась за уголки стола.

Каждое движение — выбивало из меня всякое сожаление и ярость, длившуюся неделю. Мне так нравилось, как его крепкие руки хватают мою талию, оставляя следы от сильной хватки; как горячие губы выпиваются в шею; как тёплая ладонь подбирается к груди и сжимает её. Всякое действие в Диего — возбуждает меня и сводит с ума.

Быстрые толчки, которые я принимала с удовольствием и радостью, начали усиливаться и увеличиваться в темпе и напоре. Повернув моё лицо к себе, Диего впился в мои губы, и я вздрогнула, обмякая в его руках, словно хлеб в молоке. Через минуту, к своему завершению — пришёл он, резко двинувшись во мне и застыв.

— Зачем ты это делаешь? — прохрипел он у моего уха, положив лоб на плечо.

— А зачем ты это делаешь? — выдохнула я.

— Грейс, — прорычал Диего, покинув моё нутро и отстранившись, из-за чего я вдруг почувствовала себя одиноко.

Звук приближающихся ног, заставил нас встрепенуться и завершить дальнейший диалог. Вернув форму меньше, чем за секунду, я спешно подняла пару тетрадей, свалившихся со стола. Но я не учла одного «но», мои чертовы волосы сейчас напоминали солому.

— Этого больше никогда не произойдёт! — отрезал Диего, заняв место за рабочим столом, а я скрутила волосы в пучок на макушке.

— Мы оба знаем, что решаешь тут не ты, — заулыбалась я, из-за чего его лицо стало багрового цвета, а мои щёки и без того, оставались покрасневшие.

Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появилась та сучка, которая была с ним в кафе, из-за чего ярость во мне вновь дала о себе знать с новой силой.

Что б ты знала: сейчас он трахался со мной.

— Мелтон! — прорычал тренер в свойственной себе манере, наградив меня смирительным взглядом, — ещё слово и вылетишь из команды!

— Диего! — сердито пискнула сучка, но я не обратила внимание, даже если она решила защитить меня.

— Значит, я буду лишена всего лишь пары минуток наедине с Вами, не велика потеря, — выдала я, из-за чего его лицо перекосилось ещё больше, потому что я давала не двусмысленные намёки. Если эта сучка не тупая, то поняла, о чём я веду речь.

Со своими словами, я расправила футболку и вышла из кабинета, услышав, как она начала ругаться, что еле нашла эту каморку среди коридоров.

Не понимаю, что движет мной, когда я практически в открытую заявляю о своей связи с тренером, но я не крашеная блондинка, чтобы в мозг проник отбеливатель, поэтому мне известно это чувство — ревность. Мои начавшиеся размышления вылетели из головы также спешно, как позади дёрнула чья-то рука, но она не принадлежала Диего, который может обвести мое запястье пальцем.

Завернув голову, я встретилась лицом к лицу со своей соперницей, как я её считала. У неё действительно есть что-то, что незримо притягивает к себе. И я легко могу поставить её в свои ряды.

— Благодарить не буду. И вообще, мне не нужна была помощь от его пассии, — довольно резко бросила я.

— Я не его пассия, — поморщилась она, — мой брат — засранец. Самый ужасный засранец из всех возможных, но будь он не моим братом, я бы надрала его задницу и послала нахрен. Дашь мне пять?

— Что? — ахнула я, разинув рот и жадно хватая воздух.

Она. Его. Сестра.

Чувство стыда за собственный тон — дало о себе знать с той же резкостью, как и Диего усадил меня на стол.

— Мария, — улыбнулась она и протянула руку, на которую я посмотрела с каким-то ужасом и благодарностью. Она защищала меня несмотря на то, что не знает ситуации. И это о ней он говорил на поле.

— Грейс, — решилась ответить я, вложив свою ладонь в её.

— Не обращай внимания на моего старшего брата, он уже давно позабыл о вежливости и нормальном общении с людьми.

— Он что, социопат? — наконец улыбнулась я, но с долей нервозности.

— Мария! — раздался грубый голос за её спиной, на который мы тут же перевели внимание.

— Иду, иду, — вздохнув, закатила она глаза и повернулась ко мне, — приятно познакомиться, Грейс. Как на счёт потусить вместе? А то я часто нахожусь в обществе социопата, либо человека, стремящемуся к подобной личности.

— Согласна, — кивнула я, на что получила широкую улыбку Марии, которая тут же поспешила к Диего, готового сжечь нас на том самом месте, где мы стояли.

Не став смотрел вслед Марии, потому что Диего испепелял меня взглядом, я развернулась и продолжила свой путь.

В раздевалке стоял бунт, девочки с воодушевлением обсуждали предстоящий матч. В их разговоры с удовольствием включилась я, решив подбодрить команду перед первой игрой. Ни на одном лице я не наблюдала волнение. Все были довольно спокойны, что мне, безусловно, нравилось.

— Девочки! — громко заговорила я, привлекая к себе внимание, — наш ректор настолько коммуникабельный, что не в силах даже промямлить нормальные слова поддержки. Это сделаю я.

Десяток лиц и глаз повернулись ко мне, в ожидании красноречивой речи, но это явно не было в моих планах, хотя, конечно, я могу.

— Скажу только то, что мы всю неделю работали, как проклятые, и знаете, что? Надерем задницу этим сучкам. Нахрен целые кости, передние зубы, ноги или руки. Мы должны растоптать их. Когда я говорю должны, значит, имею в виду обязаны. Мы не рассматриваем позицию: главное не победа, а участие. Пусть те, кто так считает — засунет это выражение в задницу, и продолжает утешать себя вторым местом. Мы никогда не будем вторыми. Наша обязанность быть первыми, потому что мы — лучшие. С какой стати какие-то задротки будут с нами тягаться в силах!?

— Мы тоже в лиге плюща, — пробубнила себе под нос Полли, чем заслужила вспышку моей ярости, но я быстро вернула себя в чувство. Желает быть второй — пусть будет, но не в моей команде.

— Меня это мало волнует. Либо победа, либо нахрен. Другого не дано. Привыкайте быть первыми, я не рассматриваю других вариантов.

Девочки дружно закивали. Видимо, моя речь всё же удалась на славу и подействовала на команду. Это не были какие-то подбадривающие слова или мотивация, я действительно придерживаюсь данной позиции. Мне не нужен проигрыш. Я сильная. Я это знаю.

— Теперь живо на поле! — раздался позади голос Диего, но я решила не награждать его взглядом, даже если он меня сейчас слышал.

Как бы мне не хотелось остаться наедине с Диего и повторить, я проводила взглядом девочек, но не всех. Рядом остановилась моя любимица в виде Донны, с которой я легко нашла общий язык. И сейчас я была счастлива как никогда, что она решила пойти в ногу со мной, иначе мои — занесут меня куда-нибудь в сторону Фуэнтеса, а я хочу быть на него злой. По крайней мере, я стараюсь сохранять хладнокровие и равнодушие в его присутствии, хотя на душе скребут кошки. Мне его критически мало. Он обрывает всё сразу.

Ладно, один раз нам помог Алан с его чертовым поцелуем в самый неподходящий момент, из-за чего я зла на него.

Проходя мимо Диего, я посмотрела на него из-подо лба, зацепив взгляд карих глаз, которые так манили меня в свои сети. Задев его локтем, я прошла мимо.

Я должна ненавидеть тебя, чёртов Фуэнтес.

Команда девушек Колумбийского университета ничем не отличалась от их парней. Они раза в три больше нас, а одна из девочек команды противника больше Донны в два раза. В два, черт возьми.

Они нас сожрут.

Подарком судьбы было именно то, что она играет в нападении, то есть я буду её главным соперником. Кого нужно благодарить? Бога или судьбу?

Выиграв жеребьевку, колумбийцы выстроились параллельно линии. Каждая из сучек смотрела на нас с таким призрением, какому позавидовала бы даже Полли. Всю игру мы сохраняли счёт равным, стараясь не уступать противникам. Должна признаться, что это далеко не школьный американский футбол, из которого я выходила всегда сухая с кубком в руках. Здесь мне приходилось работать вдвое больше, но это лишь усилит вкус победы. Мы носились по полю, как ужаленные, стараясь не попадаться под руку большим девочкам из колумбийского университета, но также стараясь заработать максимум очков. Когда осталось совсем немного времени, в моей голове уже промелькнули картинки того, как нами будет гордиться Диего. Сколько бы раз я себе не напоминала, что я делаю это все для себя, каждый раз мое второе «я» смеялось.

Не лги хотя бы себе, детка, — раздражал голос в голове, заставляя меня зацикливаться не на игре.

В этот момент, когда моя совесть решила также противостоять второму «я», мяч попал в руки моему Тайтэнду — Полли. В последние минуты она должна была играть, как игрок линии нападения, а не принимающим. Ее цель — защищать квотербека. Но что-то пошло не так, и я прекрасно понимаю, что.

Девушка из Колумбийского университета, которая была выше меня в три раза, шире меня, а ее тело было похоже на одни сплошные мышцы, бежала рядом со мной. И Полли воспользовалась ситуации, опасно прищурив глаза, она кинула мяч мне. Хавбек-Америка пыталась принять мяч у меня из рук, но было уже поздно: та самая огромная девушка уже отбросила меня на несколько футов, нарушая правил игры.

Я не успела понять, что произошло, когда мяч уже вылетел из моих рук, а сама я летела в противоположном направлении. Большая девушка смотрела на меня с самодовольством. Она знает, что ждёт ее за это, но ей было наплевать — она сделала то, что хотела всю игру, следую за мной по всему полю в течении всей игры. Приземлившись на землю, я с большой силой ударилась головой об поле, которое было намного твёрже, чем наше поле в Принстоне.

Они специально продумали эту комбинацию, зная, что чёртово поле — грёбаный булыжник?

В глазах резко померкло. Последнее, что я видела, был Диего, который мчался ко мне, медперсонал и улыбающаяся Полли, подмигнувшая мне, когда я уже отключалась.