Игра на грани фола

Джули Дейс (2022)

Виктория Ньюман дочь тренера школьной футбольной команды, который пойдет на все ради победы. Даже заставит Викторию флиртовать с капитаном соперников, чтобы выяснить тактику игры. Вот только девушка не ожидала, что искреннее влюбится в свою цель. И теперь ее сердце разрывается между чувствами к парню и долгом перед отцом. Коди Максвелл — новый капитан, и он намерен доказать, что достоин своего звания, а его игроки способны блистать. Однако Виктория оказывается тем препятствием, которое может поставить под угрозу не только место Коди в команде, но и его будущее. Чем больше Вики и Коди проводят времени вместе, тем сильнее их тянет друг к другу. Игра под названием «любовь» началась. Вот только цена за победу слишком высока — разбитое сердце и разрушенные мечты.

Глава 6. Виктория

За восемнадцатью лет я так и не привыкла к сильным грозам и проливным дождям, господствующим в Кливленде. Сворачиваюсь клубком, обхватываю подушку руками и закрываю глаза. Раздается очередной раскат грома, а за ним темное небо озаряет вспышка молнии. По окну скрежещет ветка дерева, издавая зловещие звуки, и я ощущаю себя героиней фильма ужасов. Кстати, никогда не мечтала ею стать. Роли в фильмах про паранормальщину или маньяков — это табу. Я жуткая трусиха. Вот вам слабость. Никто и никогда не затащит меня в кино или на съемочную площадку, даже за баснословный гонорар.

Накрываюсь с головой и прячусь под одеялом, как страус, сующий голову в песок при опасности. Это миф, разумеется, но выражение подходит как никогда кстати.

Шарю рукой по поверхности прикроватной тумбочки, пытаясь отыскать наушники и скорей подключаю их к телефону, чтобы заглушить кошмарные звуки за окном. Но, когда пролистываю плейлист, издаю разочарованный стон: музыка из списка подходит для танцев, но никак не для сна. Я выбираю наименьшее из зол и все-таки включаю песню «Kinda Crazy» в исполнении потрясающей Селены Гомес. Спустя несколько секунд понимаю, что покачиваю носочками ног в такт мелодии. Так что приходится попрощаться с царством Морфея.

Отличная идея, Ньюман, так и планировалось!

В конце концов, щелкаю по ночнику и разочаровываюсь пуще прежнего. Ну просто великолепно. Электричество отключилось. Такие сбои не редкое явление при сильной грозе.

К счастью или сожалению, я всегда иду напролом.

Включаю фонарик на телефоне и в час ночи — ПОВТОРЯЮ, ЧАС НОЧИ — начинаю перебирать одежду на полках в шкафу и бросать ее на пол. Знаю, я сумасшедшая и песня о безумии, играющая в наушниках, как никогда кстати.

Скрестив ноги по-турецки, приступаю разгребать кучу барахла. В такт мелодии покачиваю плечами, тихо напеваю под нос и отодвигаю половину вещей в сторону, планируя от них избавиться. Остальную одежду аккуратно складываю и возвращаю на полки. Мама будет несказанно рада, когда увидит мои ночные старания, потому что фразу «уберись в шкафу» слышу на ежедневной основе.

Я отрываю взгляд от одежды и тень, падающая на стену, заставляет завизжать так, что дрожат стены. Удивительно, что мой визг не разносит в пух и прах оконные стекла.

— Чтоб меня! — восклицаю я, резко оборачиваясь. — Мама! Господи, ты напугала меня!

Она стоит в дверях и ошарашено пялится на меня, приложив ладонь к сердцу.

— Это ты напугала меня!

За ее спиной возникает папа. Он смотрит сначала на нее, потом на меня и бурчит себе под нос какое-то ругательство в стиле одуреть можно.

— Что стряслось? — сонно ворчит отец.

— Мама напугала меня, подкрадываясь со спины! — выдернув наушники, говорю я.

— А как я, по-твоему, должна войти в комнату? Через окно? — оправдывается она.

— Но не так!

— Я постучала!

— Я в наушниках!

— И кто в этом виноват?

Я вздыхаю и принимаю ее правду.

— Я пошла попить и услышала шум в твоей комнате. Постучалась, спросила, все ли в порядке, а ты ничего не отвечала. Я же не могу спокойно пойти и лечь спать! Вдруг что-то случилось!

— Все в порядке, — смягчаюсь я. — Ты же знаешь, что я ненавижу грозу. Решила заняться чем-то.

— В час ночи? — папа кивает на одежду, разбросанную вокруг меня.

— Великие умы творят ночью, — иронизирую в ответ.

Он уходит, и его шаги постепенно затихают в конце коридора.

— Милая, ты действительно решила разобрать шкаф сейчас и без света?

— У меня есть фонарик.

Мама тоже хочет покинуть мою спальню, но я останавливаю ее, решив подразнить:

— А если я буду с парнем или голой? Или вообще два в одном? Не вламывайся так в мою комнату.

— Ради всего святого! — вопит она, вылетает за порог и хлопает дверью. Если нужно прекратить разговор с мамой, достаточно только заикнуться о парнях. Это весело, если быть откровенной. Я люблю по-доброму дразнить ее.

Утром мой внешний вид сравним с зомби, но бодрым и активным. Всегда удивляюсь странности: если сплю с вечера и до обеда, еле отскребаю голову от подушки, но, если сон длится жалких четыре-пять часов, поднимаюсь с торпедой в заднице.

Одри толкает плечом, поймав ритм моих шагов в школьном коридоре.

— Я уже говорила, как рада играть Джульетту?

Я краем глаза наблюдаю за ее сияющим лицом, чтобы не стукнуться лбом об открытый шкафчик или хуже того, о грудь футболиста.

— Обмолвилась пару миллионов раз.

— Если нужно, я готова связать себя фиктивными отношениями для поднятия рейтингов. В Голливуде это частое явление.

— Мы говорим о школьном спектакле, — напоминаю я.

— Ты бесчувственная, Ньюман! — Одри театрально вздыхает. — Подумать только, самый красивый парень в школе самый скромный. Я попробовала заговорить с ним пару недель назад во дворе, знаешь, что он сделал?

— Заплакал?

— Промямлил, что его ждет мама.

Боже, я едва держусь и, кажется, вот-вот задохнусь от рвущегося наружу смеха.

— Тебе предстоит целовать его, — я улыбаюсь, проскальзывая за парту, а Одри занимает стул через проем от моего места. — Проверь пульс после того, как вкусишь фальшивый яд с его губ.

— Думаешь, все настолько плохо?

Мэтт никогда не был совершенством для меня. Рыцарем в сияющих доспехах, о котором мечтаю перед сном. По правде говоря, такого человека и вовсе не существует. По крайней мере, в нашей галактике. В двенадцатилетнем возрасте мне довелось влюбиться, но все закончилось унижением и плачевным опытом. Отныне чувства к парням моего возраста сравнимы с рвотным позывом, а при упоминании отношений мои глаза закатываются сами по себе. Я не могу терпеть их дольше пяти минут, если того не требует ситуация. Возможно, для полного выздоровления моего разбитого когда-то сердца необходимо больше шести лет.

— Я занята, даже если он будет Богом, спустившимся с Олимпа.

Какого черта я сказала это?

Одри поджимает губы и мрачнеет.

— Ты опять ввязалась в это? — она подчеркивает последнее слово и подается вперед, чтобы разговор остался между нами.

— Не уверена, что хочу снова…

Она перебивает на полуслове.

— Ты уже познакомилась с ним?

— Он не спросил мой номер и даже имя! — громко шепчу я, но быстро осознаю совершенную ошибку и понижаю тон: — Что со мной не так? Я привлекаю исключительно идиотов?

— Футболисты, в принципе, тщеславные, самоуверенные, заносчивые придурки с раздутым до размера вселенной эго. К твоему сведению, ученые придерживаются мнения, что вселенная бесконечна. Теперь улови намек: они все круглые идиоты.

— Думаешь, вселенная сделала мне подарок? Повернулась передом, а не задницей, как обычно?

Нас прерывает Тимоти Хэмельтон, громко приземлившийся за спиной подруги. Парень вытягивает ноги вперед и скрещивает в лодыжках. Его взгляд перемещается между мной и Одри, он наклоняется вперед и что-то шепчет ей на ухо. Я не успеваю моргнуть, как в нос засранца врезается ее кулак.

Яростно растирая переносицу, Тимоти бормочет, что вроде «фригидная стерва». Но мы оба знаем, что через неделю произойдет рецидив, и он попробует снова.

— У меня нет столько средних пальцев, чтобы выразить все чувства к тебе, Хэмельтон. Исчезни.

Одри возвращается к предыдущему разговору.

— Твой отец сошел с ума? — она стреляет в Тимоти взглядом «свали-к-черту», и он послушно выполняет требование, пересаживаясь в конец класса. — Тебя загрызут, если узнают об интрижке с одним из подопечных Гилморта. Есть более гуманные и безболезненные способы свести счеты с жизнью.

— Это не мешает тебе каждые выходные сидеть за одним столом с Трэвисом.

— Я стараюсь не думать об этом, пока не вижу его физиономию.

— Ладно, один вопрос. Он умеет улыбаться?

Она бледнеет и смотрит на меня с ярко выраженным беспокойством.

— Только не говори, что тебе нравится Кросс.

— Нет. Хочу убедиться, что у него есть эмоции или что-то вроде них.

— Понятия не имею. Мы разговариваем в том случае, если предлагаем друг другу катиться к черту.

— Многообещающе.

— Я против того, чтобы ты вмешивалась. Тем более, когда дело касается Гилмортов.

Я сглатываю слюну, чтобы смочить пересохшее горло, и съеживаюсь.

Может быть, Одри права, на сей раз нужно отступить и сосредоточиться на других не менее важных вещах. На кону поступление, спектакль и тренировки к матчам. Либо же я попросту не готова к встрече с парнем, от которого мурашки бегут по коже.