Глава 6
По пути к машине я, наверное, лучился самодовольством.
Но приходящая няня сидела с Мэгги с самого утра, и задержаться было бы весьма приятно, но, увы, невозможно, так что в скором времени мне предстояло войти в образ ответственного папаши.
Насвистывая, я уселся в «мюнстер-мобиль»[18], повернул ключ зажигания, и двигатель с ревом ожил. Этот древний катафалк из сороковых годов прошлого века, раскрашенный всеми оттенками темно-синего и фиолетового, с языками пламени на капоте и передних крыльях, выглядит не очень-то скромно. Вернее сказать, он прямо-таки бросается в глаза. Но я тоже парень не из скромных и тоже бросаюсь в глаза, а посему такая машина подходит мне как нельзя лучше.
Вслушиваясь в рокот мотора, я положил руку на спинку переднего сиденья и обернулся, чтобы сдать назад с подъездной дорожки Кэррин, и тут со мной едва не приключился сердечный приступ.
На заднем сиденье расположились два монстра.
Я отдался во власть рефлексов: вздрогнул, изогнулся в поясе, вскинул левую руку — ту, на которой ношу самодельный защитный браслет, — и издал нечленораздельный возглас, когда моя воля соприкоснулась с медным обручем, испустившим облачко желто-зеленых искр. Между мной и опасностью появился защитный барьер. Пальцы правой руки я скрючил в подобие птичьей лапы, и в этой клетке возникла энергетическая сфера того же желто-зеленого цвета. Она шипела и плевалась злобным жаром.
Мерцающий свет дрожал и вспыхивал с маниакальной неравномерностью, но у меня появился шанс оценить угрозу.
Монстры не шевелились. И были прекрасны на вид.
Слева сидела женщина, сияющая девичьей красотой, достигшей умопомрачительного осеннего расцвета. Волосы чернее могилы гробовщика, в серебристо-серых глазах отражаются золотисто-зелеными искрами вспышки подготовленных мною чар; зубы белые и безупречно ровные, а улыбка такая лучезарная, что ослепнуть можно. Облаченная в белый брючный костюм, женщина сидела, царственно скрестив ноги и сложив руки на коленях.
— Новые цвета, — заметила она бархатно-гладким и безмятежным голосом. — Прежде щит был синим. Что изменилось?
— Он заключил союз с могущественным хранителем, — объяснил второй монстр. Женщина, сидевшая рядом с первой, была жилистой, как арматурный прут, только жестче и холоднее, а зеленые с молочным отливом глаза выглядели крупноватыми для чистокровного человека. Серебристо-белые волосы ниспадают на плечи, покрытые сегодня тонким шелковым платком, голос невозмутимый и очень отчетливый, а голубому как лед платью самое место на показе мод. — Это не мешает ему выполнять свои обязанности.
Я смотрел то на одну, то на другую. Сердцебиение возвращалось к привычному размеренному ритму, а до сознания начало доходить, что нападать на меня, по всей видимости, не собираются.
Хотя это не значит, что я в безопасности.
Я молча досчитал до пяти, сделал глубокий вдох и решил, что буду вести себя спокойно и осторожно. А еще вежливо.
— Лара Рейт, — обратился я к первому монстру, сопроводив эти слова легким кивком, после чего повернулся ко второму и кивнул чуть заметнее. — Королева Мэб.
— Как приятно снова видеть тебя, Гарри. — Лара заправила черный локон за ухо, и ее хищная улыбка сделалась еще шире. — Обожаю твою прическу. Ты невероятно похож на волка. С каких это пор?
— С той заварухи на острове, — ответил я. — Как дела у Королевы вампиров?
— Идут в гору. — Она широко раскрыла глаза, и в них промелькнула смешинка. — Иной раз кажется, что я прямо-таки взорвусь от невероятных возможностей, которые открываются изо дня в день.
— Главное, чтобы это не случилось у меня в машине, — заметил я. — Здравствуйте, Мэб.
Второй монстр пару секунд молча смотрел на меня. Мэб — чрезвычайно уважаемая и совершенно безнравственная фэйри, Королева Воздуха и Тьмы, и у ее терпимости к свойственному мне разгильдяйству имеются свои пределы. Такие пределы, что на черепе у меня осталась маленькая шишка — с тех самых пор, как Мэб приложила меня башкой о внутреннюю поверхность лифта. Она посмотрела на меня тем взглядом, которым кошка смотрит на любое существо, в достаточной мере маленькое, чтобы сгодиться в пищу, и сказала:
— Вообще-то, это моя машина.
— Ах да, — согласился я. — Точно. Хотя… Это служебный автомобиль. Он принадлежит компании.
— А миз Рейт имеет полное право взорваться там, где сочтет нужным, — продолжила Мэб, словно не услышав моих слов. — Здесь или где-то еще.
— Гм, — сказал я. — Думаю, она выразилась метафоричес…
— В особенности при столь шокирующей демонстрации дурного тона, которую ты устроил нам в данный момент. — Она пристально взглянула мне на руки, а затем снова уставилась в глаза. — Скажи, мой Рыцарь, ты и впрямь намерен атаковать меня и мою гостью?
Я с дрожью вспомнил, что между нами по-прежнему мерцает и переливается мой щит, а в руке пульсирует сгусток света, готовый для атакующего удара. Я ослабил волю, и заклинания понемногу исчезли, оставив после себя мелкую морось искр неприкаянной энергии, сочившуюся из моего браслета отблесками походного костра.
— О, и правда, — сказал я. — Это… Прошу прощения.
— Как жаль, что у моего Рыцаря такие… неодолимые трудности с самообладанием, — повернулась к Ларе Мэб. — Надеюсь, что его выходка не омрачит нашу встречу.
— Напротив, — ответила Лара, — я нахожу его поведение весьма очаровательным.
— Такие речи ни в коей мере не усиливают благоприятного мнения, что сложилось у меня о вас, миз Рейт. — Лицо Мэб оставалось совершенно непроницаемым. — Мой Рыцарь не нуждается в потворстве.
— Эй! — возразил я.
В уголках глаз Лары появились морщинки.
— Представьте на моем месте кого-то, кто знакомится с совершенно новой едой. — Она взглянула на меня, и ее зрачки посветлели на несколько полутонов. — Невероятно редкой и очень питательной.
На мгновение Мэб задумалась. А затем улыбнулась. Своей страшной улыбкой. Точнее сказать, почти все поступки Мэб так или иначе страшноваты, но ее улыбка лишает меня присутствия духа.
— Главное, не забывайте, что мой Рыцарь — подданный моего дома. Не пытайтесь съесть мою овсянку, миз Рейт. Вы не узнаете, какова она на вкус, холодная она или горячая, поскольку — в отличие от Златовласки — вас сожрут медведи. Я понятно выражаюсь?
— Вполне, — вежливо кивнула ей Лара, но задержалась на мне взглядом. — Вы уверены, что моя просьба не причинит вам непомерных неудобств?
— Подобная служба — неотъемлемая часть его обязанностей, — ответила Мэб. — При условии, что вы считаете его кандидатуру приемлемой.
— Приемлемой? — Лара опять взглянула на меня. — О да!
Мне не слишком нравился ход беседы, поэтому я откашлялся:
— Дамы. Я сижу рядом с вами. И все слышу.
— В таком случае тебе не составит труда понять, что от тебя требуется, — сказала Мэб. — Зимний двор задолжал миз Рейт три желания.
— Три? — выпалил я. — Ради одного-единственного желания мне пришлось биться за свою жизнь в Арктис-Торе и выяснять отношения со старейшиной фобофагов!
Взгляд Мэб устремился на меня.
— И ты обрел соответствующую награду за свои деяния.
— Я получил пончик!
— Вряд ли меня должно заботить, что ты растратил желание самым легкомысленным образом, — отрезала Мэб.
— Какого черта? — нахмурился я. — Чем она заслужила целых три желания?
— Поработала головой, — объяснила Мэб. — В отличие от некоторых.
— Эй! — снова воскликнул я.
— Миз Рейт намерена востребовать то, что ей причитается, — продолжила Мэб. — Одно желание я уже согласилась исполнить, а ответственность за остальные два препоручаю тебе.
Я оторопело прищурился:
— Препоручаете… В каком смысле?
Мэб недовольно опустила и подняла веки. Мне показалось, что еще немного, и она закатит глаза.
— Два желания. Во время грядущих переговоров миз Рейт имеет право на две услуги. И ты сделаешь все, о чем она попросит, со всей душой, всем благоразумием, прилагая все усилия… которые ты способен приложить. В этом ты меня не подведешь.
— Тут такое дело… — начал я. — Я уже вроде как занят. И вам это известно. Я буду охранять делегацию Совета и обеспечивать связь между старейшинами и фэйри.
— Мои время и внимание несравнимо ценнее твоих, — возразила Мэб, — и теперь у тебя добавилось работы. Перестань ныть, воздержись от праздного времяпрепровождения и сделай что должен.
— Два желания, — заключил я.
— Не больше и не меньше, — подтвердила Мэб.
— И вы ожидаете, что я исполню… любую ее просьбу?
— Я ожидаю, что миз Рейт проявит уважение к Зимнему двору и доступным нам средствам, — сказала Мэб. — А еще я ожидаю, что она не станет требовать от тебя того, чего не потребовала бы от меня. В рамках этих ограничений — да, ты исполнишь любую ее просьбу.
Я фыркнул и спросил:
— Что, если она попросит что-нибудь украсть?
— Надеюсь, ты положишь эту вещь к ее ногам.
— Что, если попросит сжечь здание?
— Надеюсь, оно превратится в гору мельчайшего пепла.
— Что, если она велит кого-то убить?
— Надеюсь, что от бездыханного тела ты избавишься самым надлежащим образом. — Мэб подалась вперед и слегка прищурилась. — Оправдай эти надежды, или бросишь позорную тень на мое имя, трон и весь Зимний двор. — Она понизила голос до шепота: — Настоятельно рекомендую задуматься о последствиях.
Я не стал смотреть ей в глаза. Я видел, как Мэб обходится с теми, кто всего лишь прогневил ее, — не говоря уже о том, чтобы выставить королеву в дурном свете. Мой предшественник молил о смерти. Поступая на эту службу, он был монстром, но Мэб низвела его до уровня ничтожной клеточной массы, прежде чем позволила ему умереть.
То же самое будет и со мной. Королеве только повод дай.
Нет.
Со мной она обойдется хуже. Гораздо хуже.
Я покосился на Лару, чье лицо, в отличие от кошачьей физиономии Мэб, было почти человеческим, но оттого не менее непроницаемым. Действующая королева Белой Коллегии вампиров, Лара была записным монстром — хитрая, целеустремленная и опасная как сам черт. Ходили слухи, что она прикарманила американских политиков от одного побережья до другого и теперь ее амбиции простирались дальше прежнего. Она запросто может потребовать от меня чего-нибудь уму непостижимого и напрочь выходящего за пределы понятия «совесть».
Но вдобавок Лара чертовски умна. Она не может не знать, что у меня имеются свои принципы, не изменившиеся после заключения пакта с Мэб, и, если Лара потребует от меня чего-нибудь вопиюще бессовестного, я непременно скажу, куда она может засунуть это свое требование.
И разумеется, погибну. С гарантией. Окончательно и бесповоротно.
Я снова посмотрел на Мэб. Ее неподвижное лицо было высечено из гранита.
По Неписаному договору — своеобразной Женевской конвенции сверхъестественного мира — Лара является царственной особой. Если я отвечу отрицательно, что означало бы бросить вызов Мэб, да еще в присутствии Лары, то, вне всяких сомнений, я повторю участь Прометея. И это в лучшем случае. Но утвердительный ответ может повлечь за собой неприятности еще более серьезного свойства. Если говорить об услугах, оказываемых в рамках сделки с фэйри, одно можно сказать наверняка: простыми они не бывают. Вообще никогда.
Короче говоря, вариантов у меня было два, и оба паршивые. Эка невидаль.
— Ладно, — сказал я. — Как хотите.
— Великолепно, — отозвалась Мэб. — Миз Рейт?
— Приемлемо, — кивнула Лара.
Все это время взгляд ее больших ясных глаз был устремлен на мое лицо.
— Итак, наши дела завершены, — провозгласила Мэб. — До поры до времени.
Вдруг налетел порыв ледяного ветра, такой неуместный летним вечером, что окна машины покрылись мутной пленкой конденсата, а мне пришлось заслонить глаза рукой и проморгаться.
Когда вернулось зрение, Мэб и Лары на заднем сиденье уже не было, и я сидел в «мюнстер-мобиле» один-одинешенек.
— Истеричка, — пробормотал я и стал открывать окна.
Несколькими минутами позже лобовое стекло очистилось, и я отправился домой, по пути бурча проклятия в адрес королев фэйри, по природе своей не имеющих ни стыда ни совести.
В паре кварталов от места назначения я услышал звук сирен и, обуреваемый тревогой, наступил на педаль газа, стремясь как можно быстрее добраться к посольству свартальвов.
Когда я заметил в небе пелену дыма, тревога усилилась необычайно, а затем сменилась полноценной паникой, едва я увидел на территории посольства пожарные машины.
Здание было объято огнем, и языки пламени вырывались из него футов на сорок в вышину.
Посольство горело — и в нем находилась моя дочь.
