Прикосновение лунного света

Дженнифер Элис Ягер, 2020

Мир человекоподобных существ, альб, сотканных из крови, тьмы и света, веками существует параллельно миру людей. Высшие альбы – изящные и высокомерные. Кровавые альбы – жестокие и свирепые. А ночные альбы – хитрые и ловкие. Баланс между ними поддерживает королева. Но она умирает, и претенденткой на трон становится Шира, ночная альба. Чтобы выжить в смертельной битве за престол, необходимо выполнить самые опасные задания, призванные доказать, что именно ей суждено стать новой королевой. Шира должна выкрасть из мира людей Сумеречный камень – утраченную реликвию альб. Но тот, кто уходит в параллельный мир, больше никогда не возвращается…

Глава 6

Шира

Немного еды, чуточка сна и обильная ванна — вот и все, что мне требовалось, чтобы снова обрести способность мыслить ясно. Однако по-настоящему поверить во все происходящее я не могла до сих пор. За то время, пока я купалась в соседней комнате, мои покои были прибраны, а окно — отремонтировано, так что ничто больше не напоминало о недавней размолвке между мной и этой тщеславной высокородной альбой.

Когда я, завернутая лишь в банное полотенце, ступила в комнату, горничные поспешили закончить свою работу и одна за другой выскочили за дверь. Осталась только Сирена, которая изо всех сил старалась не показывать, насколько неловко она себя чувствовала из-за поведения остальной прислуги.

— Миледи, — приветствовала меня она.

Я кивнула, устремив взгляд на окно.

Луна уже взошла, но бесчисленные огни столицы сияли ярче звезд. Этот вид соответствовал моим представлениям о жителях Харана. Высокородные альбы стремились затмить собой даже красоту безупречной безоблачной ночи.

Я собиралась было взять свою одежду, но стул, на котором она лежала, был пуст. Нахмурившись, я остановилась.

— Ты не знаешь, где моя одежда? — спросила я.

— Вы хотели ее вернуть? — Сирена выглядела странно озадаченной.

— Ну не голой же мне появляться перед королевой, — объяснила я как нечто само собой разумеющееся.

— О, не беспокойтесь! — замахала руками она. — Портной будет здесь с минуты на минуту. Могу я пока расчесать вам волосы?

— Нет, не нужно, и я не хочу, чтобы меня переодевали в другую одежду. Я хочу назад свои кожаные брюки. Они долгие годы служили мне верой и правдой.

— Мне очень жаль, — искренне извинилась Сирена. — Но скорее всего их уже сожгли.

— Сожгли? — воскликнула я. — Но зачем это делать?

— Миледи, вы Претендентка на трон. Вы должны использовать все преимущества, которые предлагает вам дворец. Остальные леди затянуты в бархат и шелка. Большинство из них происходят из хороших семей и явились сюда с целым штатом прислуги, бесчисленными нарядами и собственными портными. Задача, которая стоит перед вами, и так достаточно сложна, но если не привлечь на вашу сторону представителей Высших семей Фархира, все окажется бесполезным. Если только не случится невозможное, когда все остальные Претендентки потерпят неудачу, именно дворянство в конечном счете решит, кто лучше всего справился со своей задачей и взойдет на трон. Вы должны привлечь на свою сторону знатных дам и лордов Фархира, а это случится только в том случае, если вы станете одной из них.

Как раз этого я и не хотела. Ни за что на свете. Я видела, как богатство и власть отравляли альб, я проникала в дома, безупречные и величественные снаружи и развращенные внутри, как души их владельцев, полные лжи и интриг. Я слишком много знала об истинной натуре власть имущих, чтобы хотеть стать одной из них. Они считали меня грязной, но нечистоты темных переулков, где эти альбы встречались со мной, желая воспользоваться моими услугами, были ничем по сравнению с тем, что лежало на их совести.

Прежде, чем я успела ответить Сирене, в дверь постучали.

— А вот и он! — радостно сказала горничная, открывая дверь.

Портной, альб высокого роста, обладал всклокоченной шевелюрой и жесткой выправкой. Не поздоровавшись ни со мной, ни с Сиреной, он, казалось, очень спеша, вошел в комнату в сопровождении целой толпы подмастерьев. Старательные юнцы сгибались под тяжестью тюков ткани самых разнообразных оттенков. Они окружили меня, протягивая то одну, то другую ткань, в то время как их мастер отметал одну за другой.

— Слишком яркая, слишком синяя, слишком тяжелая, — говорил он раздраженным тоном, отклоняя тот или иной сверток одним движением руки.

Подмастерья отбрасывали все новые и новые рулоны ткани на кровать, предлагая портному новый выбор: искусно вытканные полотна тончайшего батиста и атласного дамаста.

Мужчина ни разу не взглянул мне в лицо и не обратился ко мне напрямую. Он обошел вокруг, поморщился и хотел взять меня за руку, но тут мне стало окончательно не по себе, и я оттолкнула его пальцы.

— Не трогай меня! — прошипела я.

— Я не могу так работать, — возмущенно заявил он, повернувшись к Сирене.

Подыскивая слова для ответа, та робко улыбнулась.

— Она просто немного взволнована. Не так ли, миледи? Вы, конечно же, не хотели оскорбить придворного портного королевы.

— Прежде всего я не хочу быть куклой для переодеваний, — возразила я. — Мне не нужно платье, в котором я буду выглядеть как высокородная альба. Я не одна из них и никогда такой не стану.

— Но… это моя работа, — нерешительно начала Сирена. — Мне поручено сделать вас достойной Претенденткой.

— Полагаю, это напрасный труд, — сказал портной, окидывая меня снисходительным взглядом. — Из ощипанной курицы орла не выйдет.

— Зато коврик из придворного портного — выйдет, — огрызнулась я, сверкнув на мужчину злобным взглядом.

Взгляд Сирены в растерянности метался между мной и королевским портным.

— Вы… вы правы, — сказала она наконец. — Пожалуйста, уходите, сэр. Благодарю вас за хлопоты, но ваши услуги больше не понадобятся.

И она указала на дверь.

Откуда такая внезапная перемена? По всей видимости, я снова зашла слишком далеко, и девушка увидела, что нет смысла пытаться сделать из меня то, чем я не являлась.

— Как скажешь, — отозвался портной. — Но не думай, что сможешь потом позвать меня на помощь в последнюю минуту, моя дорогая. Теперь эта ночная альба — полностью твоя проблема, и если она предстанет перед королевой в банном полотенце, отвечать за нее придется не мне, а тебе.

— Я знаю это, — ответила Сирена.

Я вопросительно посмотрела на нее.

Портной одним движением руки отдал приказ уходить, и его подмастерья торопливо собрали свои ткани. Один из них, с темными волосами и карими глазами, явно не такой чистокровный, как остальные, бросил на меня быстрый взгляд и лукаво улыбнулся. Он был первым из них, кто вообще посмотрел на меня. Нагруженный несколькими тюками, юноша прошел мимо меня.

— Ваш вид, безусловно, произведет впечатление в тронном зале, — тихо пошутил он, направившись затем следом за остальными подмастерьями.

Когда юноша уже был у двери, Сирена остановила его и что-то шепнула на ухо.

Я плотнее обернула полотенце вокруг своего тела. Уж лучше я появлюсь перед королевой в таком виде, чем стану плохой копией высокородной альбы. Ни одно платье в мире не в силах сделать из меня достойную Претендентку на трон. Но то, что Сирена понесет за меня ответственность, было неприемлемо. В том, что я была настолько упряма и неразумна, не было ее вины.

— Мне очень жаль, — сказала Сирена, когда дверь за портным и его подмастерьями закрылась. — Мне очень, очень жаль. Я хотела, чтобы вам не пришлось себя стыдиться. Я хотела, чтобы вы были как минимум такой же красивой, как другие Претендентки. Все высмеивали меня за то, что я согласилась вас поддержать. Они сказали, что это разрушит мою репутацию. Однако я хотела доказать и им, и себе, что все возможно, но при этом поставила свои собственные идеи выше ваших. То, как обращался с вами придворный портной, — неприемлемо. Вы не должны чувствовать, что из вас пытаются сделать высокородную. Нет, если вы не хотите этого.

— Почему это должно повредить твоей репутации? — спросила я. — Никто не может винить тебя за то, кем или чем я являюсь.

— Только не при дворе, — уточнила девушка. — Если дворянин попадает в немилость, это влияет и на его слуг. Если придворный портной сошьет даме платье, которое порвется во время танца, за это привлекут к ответственности его, а не дворянина, который наступит леди на шлейф. А придворный портной возложит эту вину на одного из подмастерьев, чтобы очистить собственное имя и имена остальных своих помощников. В противном случае наказаны будут все. Поэтому если Претендентке на трон грозит потерять благосклонность знати, это скажется и на ее прислуге. Проиграете вы — проиграю и я.

Ошеломленная, я уставилась на Сирену. Теперь я поняла истинную причину того, что ни одна горничная не захотела работать на меня. Они боялись, что я совершу ошибку, оскорблю дворянина или даже королеву и буду наказана за это смертью, пытками или изгнанием. Какое наказание ни постигнет меня — оно затронет любого, кто мне служил. В данном случае — Сирену.

— И тем не менее ты не отказалась, когда тебя захотели определить ко мне? — спросила я.

— Ну, нет, — подтвердила она, сверкнув глазами. — Потому что я верю в вас! Потому что я знаю, что Мурайя назвала ваше имя не просто так. Должно быть, вы — нечто совершенно особенное, иначе вас бы здесь не было. И я была настолько глупа, что забыла об этом. Хотела сделать из вас куклу. Простите меня.

— Сирена, все в порядке. Здесь не за что прощать. Скорее, это я должна извиняться. Я ведь не могу предстать перед королевой в банном полотенце, с исцарапанным лицом и растрепанными волосами. Быть может, придворный портной и не был особенно дружелюбен, но я справилась бы с этим, если бы знала, что ты поставила на карту.

— Вы не должны беспокоиться. Обо мне, во всяком случае. Ведь я же не волнуюсь, — заверила она, подходя ко мне. — Вы не хрупкая дворянка. Вы боец. Смелая, решительная и переполненная энергией. Именно эти качества отличают настоящую королеву. Если это вижу я, то могут увидеть и другие. Вы с честью выполните свою задачу и тем самым завоюете всеобщее признание. Так, как умеете только вы.

Мои губы растянулись в широкой улыбке. Лучшего союзника я не могла желать.

Когда Сирена в течение, по моим ощущениям, целой вечности истязала меня щеткой для волос, вычесывая из моей упрямой гривы одно воронье гнездо за другим, мое отношение к ней постепенно становилось не таким доброжелательным, как прежде. Если Сирене вздумается уйти из горничных, она вполне сможет попробовать себя в качестве мастера пыток. Во всяком случае, склонностями к этому она обладала.

Стук в дверь избавил меня наконец от пытки. Я облегченно вздохнула, когда Сирена отложила щетку в сторону. Девушка понимающе улыбнулась мне и поспешила к двери.

Я плотнее натянула на плечи покрывало, которое обмотала вокруг тела вместо банного полотенца, и удивилась, увидев, что Сирена впустила нахального подмастерья, который только недавно ушел.

У меня создалось впечатление, что в нем преобладает наследие людей. Его глаза не были синими, белесыми или ярко-зелеными — они были темными, как и его мерцающие волосы, а кожа казалась загорелой. Юноша был всего на полголовы выше Сирены и максимум на два-три года старше.

— Ты не представляешь, чем я рискую ради тебя, Сири, — сказал он, сунув ей в руки сверток, состоящий из мягкой кожи и лоскутков ткани. Потом он взглянул на меня. Снова по его губам скользнула лукавая улыбка, а глаза вызывающе заблестели. Человеческое наследие проявилось так явно, что я не могла ошибиться. — Так в чем проблема? В этом покрывале она уже выглядит достаточно презентабельно. Гораздо лучше, чем в банном полотенце. Скрывает ссадины на руках и прекрасно сочетается с цветом лица.

— А ты знаешь, что будет прекрасно сочетаться с твоим цветом лица? — воинственно спросила я.

— Она кусается? — шепнул он Сирене, усмехаясь еще шире.

Я вскочила и обязательно набросилась бы на него, если бы покрывало не было таким длинным и громоздким. Наполовину оно все еще оставалось лежать на кровати, и я, не собираясь появляться перед парнем обнаженной, дергала и тянула за ткань, вертелась, и когда она обвилась вокруг моих ног, чуть не упала и выругалась.

Подмастерье поднял руки в защитном жесте и отпрянул от меня.

— Вижу, она совсем дикарка.

— Не будь таким, Канан, — попросила его Сирена.

Я резко глянула на него. Я знала это имя, и оно не означало ничего хорошего. Мой гнев мгновенно иссяк.

— Это твое имя? — спросила я.

— А что, для тебя это проблема? — грубо ответил он.

На древнем языке слово канан означало что-то вроде бесчестья. Если подмастерье открыто носил это имя, это могло означать только одно: связь его родителей была подвергнута осуждению, и тем не менее они крестили мальчика в храме Мурайи.

Только Верховные Жрецы Серых могли быть настолько безжалостными, чтобы возложить на ребенка такое бремя. И в то же время это было даром, потому что имя юноши говорило о том, что его родители пожалели о своих ошибках и раскаялись, вместо того чтобы отвернуться от своих семей и спрятаться в одном из приграничных городков. Скорее всего они погибли ради своего сына, оставив его сиротой. После того как Мурайя благословила этого ребенка, уже ни один альб не имел права обидеть или обездолить его. Только так кто-то вроде него мог заполучить престижное место при дворе. И все же на него всегда будут смотреть свысока. Уже потому, что юноша имел смешанную кровь и так явно проступающее в его облике человеческое наследие. Наверняка ему говорили, что от него воняет людьми. Обычная насмешка, от которой страдали все альбы, происходившие от людей или обитавшие вблизи границы.

— Нет, никаких проблем, — сказала я.

Я была последней, кто имел право осуждать парня или поступки его родителей. Он должен был понимать это и все же взглянул на меня с недоверием.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросила я, указывая на сверток в руках Сирены. — Похоже на обрезки из пошивочной мастерской.

— Лучше, чем ничего, правда?

— Доверьтесь мне, — попросила Сирена. — Канан лучший портной во всем Фархире. Когда-нибудь он станет придворным портным. Он позаботится о том, чтобы ваше завтрашнее появление стало незабываемым.

Портной для этого мне был не нужен. Мне всего лишь нужно было быть той, кто я есть. Ночная альба в качестве Претендентки на трон не останется незамеченной. Но я доверяла Сирене. Если она говорила, что Канан лучший, значит, так оно и было.