Глава 12
Якоб с треском прорывался через подлесок, подняв над головой кирку, чтобы в любой миг пустить ее в дело. Немного не добежав до пруда, он споткнулся и опустил инструмент. Перед ним лежала несчастная: навзничь, в луже собственной крови. Она уже не дышала, глаза смотрели в небо.
Два брата, Йозеф и Иоганн, подбежали и упали рядом с ней на колени. Остальные стояли.
— Поздно, — пробормотал расстроенный Шатци. — Умерла.
— Нет. Еще теплая, — возразил Иоганн, прижав ладонь к щеке девушки. — Есть шанс…
— Шанс? — взвился Шатци. — Может быть, ты не заметил, но у нее вырезали сердце!
— Где Вебер?
Паук поставил корзинку на землю и засеменил к девушке.
— Что он может сделать? Ее ведь тоже нет, — сказал Шатци, заламывая руки. — Наверняка она уже улетела.
— Никуда не улетела. Здесь она. Ты что, не видишь?
Пройдя между людьми, паук опустился на землю рядом с девушкой, заглянул ей в лицо восемью глазами, и тут что-то легкое, как пух, и прекрасное, как солнечный луч, слетело с ее губ. Переливчатое, словно жемчужина, оно немного помешкало и устремилось вверх.
Паук принялся прясть так быстро, как только мог.
— Торопись, Вебер, — подгонял его Иоганн. — К нам вот-вот пожалуют.
И он указал на небо. Оно потемнело, но не из-за туч… а от воронья. Тысячи черных птиц слетались со всей округи, сбиваясь в огромную воронку, которая раскручивалась над прудом, то опускаясь, то снова поднимаясь. Казалось, будто невидимая рука запускает волчок над Темным Лесом.
— Это он. Сейчас будет здесь, — заговорил Шатци, в чьем голосе звучал страх.
— Но зачем? — спросил Йозеф. — Ведь, судя по всему, он уже получил ее сердце.
— Кто его знает? Надо убираться.
— Не успеем. Он нас увидит.
— Значит, надо прятаться. Давай, Вебер, шевелись.
Паук уже сплел из своей нити прочную паутину. Теперь он встал и жестом рыбака, который бросает сеть, закинул свое изделие в воздух. Сеть сразу обвилась вокруг диковинного переливчатого предмета. Паук поспешно потянул ее к себе, собрал края и скрепил их второй нитью. Теперь пленница никуда не денется.
— Молодец! — похвалил его Иоганн. — А сейчас всем прятаться, живо!
Юлий схватил корзинку Вебера и укрылся за большим камнем. Иеремия с ним. Остальные разбежались по кустам, кто-то даже вскарабкался на дерево.
Приметив трухлявое бревно, паук нырнул под него. Там он затих, прижав светлое брюшко к жирной черной земле и прикрыв собой узелок с драгоценной добычей.
Он даже дыхание затаил, будто умер, — знал, что его ни в коем случае не должны найти. Ведь от него зависела сейчас судьба живой многоцветной жемчужины. Он чувствовал, как та бьется в его паутине, точно мотылек, обреченный и прекрасный.
Это была душа убитой девушки.
