Мерзавцы

ДОМИНАТРИКС, 2023

Я жила своей обычной студенческой жизнью, когда двое самых опасных парней универа вдруг решили, что я их подставила. Они втягивают меня в свою игру, огненную, невероятно эмоциональную, страстную, и мне уже кажется, что Лекс и Феллини хотят вовсе не отомстить. Но как выбрать между ними, и стоит ли вообще выбирать?

Глава 5 (Феллини)

У нее не такой вкус. И стонет она не так. И воздух не тот выдыхает. Как так получилось, что такая подлая душонка и действительно вся… не такая?

С трудом разлепляю веки, восстанавливаю дыхание и понимаю, как загнал. Понимаю… и снова коротко целую ее в губы.

— Ну уже лучше, — как могу исправляю ситуацию. — Не такая не так уж и безнадежна.

— Лерочке пора в люлю, — выдает Лекс, поглядывая то на меня, то на собственный член, все еще чуть подрагивающий в ее руке. — Обещали же, правда, Феллини? А то завтра новая рабочая смена у нее, — балагурит он, а тон не такой уж и шуточный.

— Проводить надо, — бросаю я, застегивая молнию джинсов и, отчего-то чувствуя себя премерзко. — А то ты видишь, у нее суперспособность. Мужиков находить.

— Не надо меня провожать, — как всегда мямлит она.

— Вижу-вижу, — прищурившись, выдает он пространно, спрятав вялый ствол в джинсы и подхватив Леру под локоть. — Пошли, не такая, сейчас посадим тебя в карету и сопроводим домой до полуночи.

— Я сама доберусь, правда, — глазки прячет, краснеет, бледнеет, как бы в обморок не свалилась.

Отлепляет ее от стенки и ведет к припаркованной неподалеку тачке.

— Не доберешься, — говорю, а сам отстаю чуть от Лекса с Лерой, смотрю, как она забавно смотрится рядом с огромным Лексом.

— Что застопорился? — бросает мой почти брат, на ходу оглянувшись через плечо. — Не такая “Спокойной ночи, малыши” пропустит, пока ты стоишь там разомленный.

— Иду я, — на языке вертится тупое предложение довезти самим, но мы же не сажаем в наши тачки баб. Что ж такое-то.

— Ну что, братан? — Лекс хитро прищуривается и пикает брелоком сигналки. — Сделаем для Лерчика исключение? А то есть опасения, что на нее и таксист накинется в попытке изнасильничать.

— Да меня только вы изнасильничать!.. — неожиданно возмущается Лера.

— С кем поедешь, Лер? — беру себя в руки и натягиваю на морду улыбочку.

— Вот так всегда, — картинно вздыхает Лекс, уложив руки и подбородок на открытую дверь своей тачки и рассматривая Леру, которая зябко передергивает плечиками под его притапливающим взглядом. — Сначала хватается за твой хуй и руку к своему сладкому местечку прислоняет, а потом орет о насилии. Кто, говоришь, тебя пытался снасильничать, не такая? Может, все же те двое? Вряд ли бы ты с ними кончила.

Не такая хватает ртом воздух, сжимает кулачки. Думаю, много чего хотела бы сказать, но не решается пока. Приобнимаю ее за плечи, от чего она дергается, но уже не так, как раньше.

— Ну чего ты? Договорились же, никто ничего не узнает, — чем она пахнет, не пойму. Шампунь какой-то не такой, как обычно у девчонок. — Какое насилие? Все полюбовно же.

— Да что ты тут перед ней пируэты развел? — кипятится Лекс и сплевывает на землю у ее ног. — Быстро в тачку села, не такая, пока мы не придумали что-то поинтересней на остаток вечера!

Окатывает его злым взглядом и пару минут стоит как вкопанная, поджав губы и раздувая ноздри. Наблюдаю. Вмажет, не вмажет не такая? Я б вмазал уже.

— Я с ним поеду, — пропискивает сдавленно и круто разворачивается на шпильках.

— Какая фифа, — ухмыляется Лекс. — Конечно, кто с барышней сосался, тот и катает.

Он рывком заскакивает за руль, хлопает дверцей и буквально срывается с места, использовав преимущество пустой парковки.

— Ну… что, поехали? — чего-то мнусь я.

— Поехали, — кратко кивает она и смотрит на меня с недоверием. — Только я назад сяду. И высади меня не у входа в общагу, хорошо?

— А чего назад? Брезгуешь? — вырывается раньше, чем я думаю.

Сколько бы времени я ни провел с Лексом, так и не научился быть таким, как он. Легким.

— Нет, — выдает и смотрит на свои ладошки, испачканные подсыхающей спермой. — Просто вы обещали больше не трогать. Обещали, что отпустите. Пожалуйста, не надо больше ничего со мной делать, — она всхлипывает, некрасиво морща нос, по красным щекам текут слезы.

Мне становится очень неловко. Чувствую себя реально последним насильником.

— Я же сказал, что просто отвезу домой, — смотрю в упор на нее, заставляю себя разглядывать потеки туши на ее лице. — Просто отвезу.

— Хорошо, — соглашается обреченно и подходит чуть ближе ко мне. — Но я все равно сяду назад.

Неприятное ощущение, которое благополучно дрыхло лет пять, неожиданно поднимает голову.

— Садись, куда хочешь, — открываю тачку брелоком и сажусь за руль.

Не такая забирается на заднее сиденье и буквально вжимается в противоположную от водительского сиденья дверцу — хочет быть подальше от меня. Газую и наблюдаю за ней в зеркало. Роется в сумке, оттирается от наших следов салфетками, морщится не таясь. Строит из себя целку-фанатичку нецелованную. Можно подумать.

— А ты… из какого города? — зачем-то спрашиваю я.

— Из Пензы я, — отвечает, чуть застопорившись. — Есть такой город, небольшой. А зачем тебе?

— Знаю я, что есть, — хмурюсь, чувствую себя пятнадцатилетним пацаном вдруг, которого еще не нашел Лекс. — Просто спросил.

Молчание. Остервенело трет ладони и пальцы, рассыпая по себе и сиденью бумажные катышки. Иногда она все же поднимает глаза, и мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида. Секунды, и она прячет глаза опять.

— А я отсюда, — опять не могу заткнуться я. — Только… ну не с центра, в общем. Меня, кстати, Рома зовут.

— Я так и поняла, что не с центра, — почти передразнивает, делая особый акцент на предлоге. — Как и я не с Москвы, Рома.

— Так заметно? — сколько не пытайся, не дотянешь.

— А тебе есть до этого дело? — фыркает она, пытаясь подтянуть короткий подол ближе к костистым коленкам.

— Ну я же спрашиваю, значит есть.

Ее общага уже близко, но я помню о Лериной просьбе не подъезжать. Торможу недалеко от местного супермаркета.

— Я провожу тебя, — говорю, стараясь звучать непрекословно.

— Не надо меня провожать, — почти взвизгивает Лера и буквально выскакивает из машины, громко хлопает дверцей. — И да заметно! У таких, как ты, никогда нет манер. И дела до других тоже нет.

Поворачивается ко мне спиной и опять вытирает слезы со щек.

Да блядь… Выскакиваю следом, злобно зыркаю на каких-то пацанов, трущихся в свете огней магазина, обегаю машину спереди.

— То есть, у тебя манер больше? И о других ты думаешь?

Идет в сторону общаги, жмет плечами зябко, а я, как дебил, иду в паре шагов от нее.

— Может, и больше, — мажет по мне взглядом. — Может, и думаю. Тебе откуда об этом знать? Можно подумать, вас вообще волнует, что у девушки в голове и за душой.

— А может, и волнует, — почти равняюсь с ней. — Ты-то откуда знаешь?

— Оно и видно, — выдает зло и замолкает. — В библиотеке увидела. И сегодня. Просто отстаньте от меня. Я же, и правда, ничего не сделала.

Дергаю ее за руку, разворачивая лицом к себе. Почти бьется носом о мою грудь, упирается в нее ладошками.

— А если я не потому, что ты что-то сделала? — смотрю сверху-вниз, разглядывая блики в темноте ее глаз.

— Зачем я вам? — блеет, в голосе ужас. — У вас же девчонки гораздо более красивые. Любая согласится с вами гулять. А у меня в Пензе парень остался. Я учиться приехала, правда. Ром, ну пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Лер, один поцелуй и пойдешь думать о своем парне, идет? — не приближаюсь, просто удерживаю за талию.

— Так нечестно, — выдает так по-детски, поджатая нижняя губа забавно дрожит. — Вы слово мне дали, что отпустите хотя бы сегодня, если я сделаю… — замолкает, судорожно всхлипывает.

— Ну пожалуйста, — уголком рта улыбаюсь я. — Всего один, Лер. Я же прошу. Не пристаю, видишь.

— Я не буду с вами спать, — ее бровки сдвигаются домиком. — Пообещай, что если поцелую, вы не станете ко мне приставать.

— Не будешь, конечно, — абсолютно безбожно лгу я. — Но поцелуй-то можно.

— Хорошо, — быстро выдает она, неуклюже кладет мне руки на плечи и тыкается в мои губы своими горячими и сухими. — Все?

— Ты че, Лер, — возмущаюсь я, сдерживая смех. — Меня так бабушка целует. Нормальный поцелуй, Лер.

Зависает, как перегретый пентиум и вновь касается моих губ своими. Неуверенно проводит кончиком языка по моей нижней губе и позволяет ей скользнуть в свой рот.

Перехватываю ее затылок и впиваюсь в ее рот, жадно вылизываю ее, скольжу языком по нёбу, всасываю, прикусываю ее язык, ее губы. Прижимаю к себе все крепче, сильнее вдавливаюсь в хрупкое тело.

Она не пытается отбиваться. То ли смирилась с моим напором, то ли сама этого хочет. Мне в рот срывается тихий стон, ее тонкие пальцы сминают ворот куртки. Второе. Определенно второе. Прононс ей мой не нравится, а отдаться готова тут же на капоте. Все же такая же, как и все.

Давлю большим пальце на ее подбородок, тяну за копну густых волос, заставляю себя остановиться, потому что она, похоже, уже и не сможет. Последний раз углубляю поцелуй и отстраняюсь, придерживаю ее за талию, потому что кажется, что она сейчас упадет.

— Спокойной ночи, Лера, — говорю я и удивляюсь, как не задыхаюсь, как от двадцати километрового полумарафона.

Смотрит на меня долгим взглядом, молча разворачивается на сто восемьдесят градусов и почти бежит к общаге.