Мерзавцы

ДОМИНАТРИКС, 2023

Я жила своей обычной студенческой жизнью, когда двое самых опасных парней универа вдруг решили, что я их подставила. Они втягивают меня в свою игру, огненную, невероятно эмоциональную, страстную, и мне уже кажется, что Лекс и Феллини хотят вовсе не отомстить. Но как выбрать между ними, и стоит ли вообще выбирать?

Глава 1 (Лера)

Библиотека в такое время совершенно пуста. Я пытаюсь поставить книгу по истории Древнего Рима на нужную полку, тянусь, становлюсь на носочки, когда слышу тихие шаги.

— Елена Федоровна, я сейчас последние на место поставлю и закроете, хорошо? — обращаюсь я к библиотекарше.

Почти в ту же секунду меня впечатывают в пыльный стеллаж. Увесистая книга выпадает из рук. Гулко бьется о пол. Я взвизгиваю от неожиданности.

— Хорошо, пай-девочка, — выдыхают мне прямо в ухо горячим шепотом. — Елена Федоровна пошла спать, потому что мы сказали ей, что ты уже ушла. Так что мы тут абсолютно одни.

— Ага, ни чё такая, — большая ладонь тяжело ложится на край полки у моей головы, задевая волоски и выдирая их, а в нос ударяет противный дым из айкоса. Меня мутит от запаха химозного ананаса. — Может, даже лучше при ближайшем осмотре.

— Отпустите, пожалуйста… — голос срывается на плач почти сразу же.

— Конечно, отпустим, — говорит спокойно один из парней. — Когда ты выпросишь у нас прощение за то, что сдала.

— Ага, Феллини дело говорит, — ухмыляется блондин и склоняется надо мной. Его губы так близко, а шепот почти интимный: — Хочешь совет дам?

— Просто отпустите, — блею я. — Я же ничего плохого вам не сделала…

— Когда я говорю, бабы молчат, — балагурит он, но эта фраза все равно мерзкая. — Так вот, совет. Вымаливать прощение лучше всего на коленях. Верно ведь говорю? — поворачивает голову ко второму, который прижал меня с другой стороны.

— Верно, Лекс, и с открытым ротиком, — его рука ложится мне на горло, а потом резко проскальзывает в вырез платья, прямо между грудей.

— Не, — прищуривается блондин, утыкает палец мне в бедро, туда, где заканчивается подол платья, и тащит вверх, оказываясь под юбкой. — С полным ртом и пошлыми стонами. Без слов и рук. Приступим?

— Я не буду этого делать! — визжу я, когда сильные руки разворачивают меня к ним лицом. — Я не… Не…

— Не кто? — насмешливо спрашивает черноглазый брюнет.

— Я не такая… — выдыхаю беспомощно. Точно бы уже рухнула к их ногам, если бы эти двое не прижимали меня спиной к стеллажу, который больно впивается в лопатки.

— Не такая, Лекс, слышал? — забавляется Феллини.

— Не такая, да, — усмехается блондин. — Наверное, там у нее с каёмкой или поперек. Хотя, можно проверить. Вдруг реально особенная.

— Да не вопрос, проверим, — горячая ладонь протискивается между моих бедер и быстро проходится вверх, прямо до моих трусиков.

Меня трясет так сильно, что зубы стучат. В голове горит, что надо оттолкнуть их и бежать прочь, но тело каменеет.

Горячие пальцы обхватывают мое бедро, ребро ладони давит так настойчиво, что ткань трусиков впивается между губок.

Я беспорядочно мажу взглядом по их лицам и почти оседаю на пол, но мне не дают. Блондин крепко придерживает меня за плечи и все сильнее вдавливает в стелажи, лишив всякой возможности хотя бы двинуться. Он даже как-то осторожно убирает волосы с моей шеи, чтобы коснуться ее губами.

Я ору внутри себя. От ужаса ору. От отвращения к самой себе — низ живота охватывает пламенем, мышцы сжимаются. Я совсем головой поехала, чтобы возбуждаться от действий своих будущих насильников?

— Раздвинь ножки, не такая, — губы брюнета едва касаются моего виска. — Посмотрим, как там у тебя… не так.

— Хм, — протягивает блондин и мажет влажным кончиком языка по моей шее. Я почти вскрикиваю. — Ну мы ж не гинекологи, чтобы смотреть. Надо, так сказать, прочувствовать ее особенность. А то, может, многое теряем. А тут космос, а? Ты? Или я? Или оба сразу?

— Ладно, давай ты, — черноглазый отстраняется с некоторым разочарованием. — Сам знаешь…

— Знаю, — кивает блондин и прижимает мои запястья к полкам. Так сильно, что становится больно.

Он нависает надо мной, скрыв своей широкой спиной весь свет, распихивает коленом мои ноги по сторонам.

— Не надо, прошу тебя, — повторяю как мантру, теряя голос на каждом слове.

— А ты знаешь, не такая, — из-за спины Лекса говорит второй, — что из-за твоего стукачества мы теперь должны здесь отрабатывать? Не знаешь? Вместо того, чтобы тренироваться и готовиться к… короче, готовиться. Мы должны перебирать здесь книжки твои. Довольна, не такая?

— Я не стучала, — блею из последних сил, чувствуя, как палец Лекса протиснулся сбоку между моей кожей и полосочкой трусиков. — Но я могу вам помочь. Я сделаю всю работу за вас, а вы тренируйтесь… — последнее слово я почти взвизгиваю, потому что его палец упирается туда, где меня еще никто не трогал.

— Да что ты говоришь? Умная такая, да? — хмыкает Феллини. — Лекс, слышал? Она все порешала.

— Хоре щемить не такую, — оборачивается на него Лекс, все еще прижимая ко мне кончик пальца. — Пускай она отработает. Только хер с ним с книжками. Она натурой отдаст, правда, малыш? — вздергивает мой подбородок пальцами и заставляет смотреть на себя, задрав голову.

— Я не могу… отработать, — чуть не плачу я. — Пожалуйста, Лекс…

— Что, пожалуйста, не такая? — ухмыляется он. — Типа понять, простить и отпустить? Так не бывает, — кончик его пальца надавливает и проскальзывает внутрь.

Я пытаюсь сдвинуть ноги, но его колено не дает. Низ живота сжимается как от страха, но не от него. Я словно лечу в пропасть.

Две пропасти. Одна черная, как ночь, другая — льдисто-голубая.

— А чего это свет не выключен? Вот Лера, совсем расслабилась за лето, — слышу я голос библиотекарши где-то у дверей. — Ушла и побросала все. Ну что это такое?

Собираюсь закричать, но его ладонь, пахнущая ананасовым дымом затыкает мне рот.

— Тсс, не такая, — проговаривает шепотом у моего виска и убирает руку у меня из-под юбки. — Не надо делать себе еще хуже. Мы с тобой еще не закончили. Даем небольшой тайм-аут на подумать…

— Лера? — Елена Федоровна появляется в конце прохода между стеллажами. — А я думала ты уже ушла.

— Книжки высоко стоят, — черноглазый подхватывает с пола увесистый томик. — Помогаем тут.

— Все в порядке? — спрашивает Елена Федоровна у меня. Лекс давно успел убрать руку от моего лица и просто стоит рядом, вертя айкос в длинных пальцах.

— Да, все в порядке, Лера? — издевательски повторяет он вопрос, впервые произнеся мое имя.

— Д-да, — выдавливаю я. — Просто закончить надо было. Ребята… Помогали мне.

— Хорошо, что помогают, — она недовольно поджимает тонкие губы и уходит. А я вслушиваюсь в удаляющиеся шаги и ругаю себя за то, что не попросила помощи.

— Беги, не такая, — выдает Лекс с насмешкой. — Только не упади смотри! Давай же, пока я добрый!

Я дергаюсь, с трудом переставляю непослушные ноги, пытаясь как можно скорее покинуть это место, но мою талию вдруг перехватывает сильная рука, покрытая татуировками почти до кончиков пальцев. Феллини приподнимает меня над полом, прижимая к своей груди, скользит носом от моей шеи к самому уху.

Я болтаю ногами, пытаясь нащупать опору, но ее нет, кроме… его горячего тела, которое прожигает меня сквозь ткань платья.

Я поворачиваю голову и смотрю на него. Утопаю в черных омутах, слова свернулись комом и застряли в горле. От него так приятно пахнет, что рот наполняется слюной.

— А мне вчера показалось, что ты правда не такая, — говорит тихо, так, что слышу только я, наверное. Сердце подскакивает в груди и разбивается о ребра. — Будет мне уроком.

Он отпускает резко, и я едва не падаю. Оборачиваюсь и вновь смотрю в черные глаза. Нет, нет, Лера. Прекрати! Нельзя западать на таких, как он. Как они оба.

Бросаюсь прочь со всех ног. Спасаюсь бегством, пока разрешили. Пока могу.