Записки Ё

Георгий Феодорович Ёжиков, 2019

В данной книге публикуются дневники широко известного в узких кругах художника Георгия Ёжикова (1959-2016). Автор сумел за 8 лет напряженного писательского внимания "объять необъятное" – и политику, и эстетику, и культурологию, и религию. Ничто, кажется, не ускользнуло от его пристального и порой бескомпромиссного взгляда. Как написал в своем livejournal известный культуролог, лауреат Пушкинской премии Владимир Лившиц-Данильянц "Ничто не освежает мозги так, как дневники Георгия Ёжикова".

Вступление

Благодаря моему другу, путешественнику и писателю Михаилу Салиасу, я ознакомился с этими Записками. По долгу моей службы я много читал дневниково-мемуарной литературы, но данный экземпляр меня навел на размышления серьезные. Господин Ёжиков работал с самыми лучшими режиссерами страны — Эльдаром Рязановым, Владимиром Мотылём, Эмилем Лотяну — всем он был известен. Его точка зрения оригинальна, она порой неожиданна, спорна, но эрудиция и объем знаний г. Ёжикова вызывают у меня однозначное уважение. Так широк его кругозор — от античной литературы до современного альтернативного рока.

Высказывания его порой спорны. Они неожиданны, провокативны, но полны необычайной и глубокой истины. За внешней простотой формы, казалось бы, банальным чередованием совершенно разнородных тем и наблюдений проступают первообразы «Дневников» Достоевского, «Мыслей» Паскаля, «Опытов» Монтеня и другой подобной литературы. Г. Ёжиков даже более раскрепощен и вариативен в выборе тем. Это не только религия, как у Паскаля, не только философия и размышления о жизни, как у Монтеня, не только лишь социальные заметки, но все и сразу, включая довольно серьезные исторические реминисценции и современный политический анализ. И тут же рядом яркие бытовые зарисовки — о побитой девушке или о травле тараканов в приюте для бездомных. Пожалуй, я бы определил этот жанр, как писательский дневник. Русская словесность знает эту традицию — от «Дневников» Достоевского к «Опавшим листьям» Розанова и дальше. Некоторые обороты позволяют нам думать, что он печатался в интернете под псевдонимом. Существует ли где-либо сейчас на просторах интернета этот Дневник — неизвестно. Последнее время некоторые писатели прибегают к публикации своих интернет-дневников, так что это направление уже составило отдельный жанр. В отличие от чисто литературного дневника, интернет-дневник более раскрепощен, как в выражениях, так и в темах.

Несмотря на легкость формы, я нахожу довольно серьезное содержание в Дневниках г. Ёжикова. В полном смысле этого слова перед нами философ «новой волны» русского романтизма, замешанного на классической русской религиозной традиции с сильным западным христианским влиянием. При этом я не могу определить г. Ёжикова в известные мне направления современной философской мысли. Его философия во многом интегральна, но отнюдь не наукообразна, как то подобает быть современной интегральной философии. Наука г. Ёжикова вообще мало интересует. Пожалуй, образность и парадокс привлекают его больше всего. Его мысли замешаны на реальной жизни и лишены всякого академизма.

Автор принадлежит православной традиции, но сторонником русской консервативной, славянофильской, особенно, мысли его трудно назвать. Он критикует то Леонтьева с Данилевским, то Розанова, хвалит де Местра, но тут же жалуется на неспособность последнего постичь русского исполина, каковым был Ломоносов, и вообще русскую интегральную мощь. Довольно едкие слова мы слышим из уст автора иногда и в адрес православной церкви как общественного института, с точки зрения формы он даже хвалит католичество, но при этом не только заступается за православие перед современными атеистами-критиканами из интеллигентской среды, но заканчивает свои дни истинным сыном православной церкви, ведущим полумонашеский образ жизни в приюте для бездомных. Да и сам он говорит «я — православный».

Его симпатии лежат в области смешения культур и метода. Ключевой его фрагмент, с моей точки зрения, называется «Транс» — о том, что мы живем в эпоху транса, одно переходит в другое, все замиксовано, жесткие границы уходят — Запад переходит в Восток и обратно, классика — в модернизм, а модернизм в классику, что, собственно, и есть в широком смысле «эпоха постмодерна». При этом не только содержание имеется в виду, но и метод. Остроумно замечает г. Ёжиков, что, если русские монархисты хотят расширить свое влияние, им надо устраивать транс дискотеки, с «Боже царя храни» они останутся в 19 веке. Другой ключевой фрагмент называется «Тишина вселенной», о том, что Бог в его понимании может быть выражен одним звуком вселенской тишины, которую он услышал в пустом подмосковном монастыре. Г. Ёжиков, несомненно, религиозный философ, но религия эта не сводится к узкой богословской православной традиции. Я слышу в нем отголоски и даосизма («Инь и Янь forever») и индуизма (синергия Шивы и Шакти).

Автор, несомненно, консерватор, причем русский консерватор по своим убеждениям. Триада монархия-церковь-народ имеет для него важное значение. Вся критика политической жизни построена именно с консервативной точки зрения, немало тут достается и отечественным политикам. Борьба против тронов и алтарей в современном мире не оставляет г. Ёжикова равнодушным. Но это консерватизм умный, я бы сказал, открытый миру, и уж совершенно чуждый ксенофобии. Свое отвращение к расизму и всем формам экстремизма г. Ёжиков неоднократно постулирует в своих Записках. Вот программный фрагмент «О ксенофобии»: «Ксенофобия, которая не есть национализм, ибо в национализме здоровом нет ничего плохого, ксенофобия, т.е. ненависть к другим нациям — это всегда идеология побежденных. Проиграла команда по футболу другой команде — и ненавидит ее. Просто надо учиться и побеждать. Другое дело, что это трудно. Надо побеждать противника его же методами». Готов подписаться под этими словами обеими руками.

Вместе с тем, г. Ёжиков остроумно и аргументированно вскрывает скрытые механизмы мировой политики, где алчные финансовые воротилы «ставят над людьми эксперименты, как над крысами», по выражению нашего президента.

Эстетические воззрения г. Ёжикова тоже парадоксальны, он ратует за открытость формы, защищает современные выставки и галерею «Винзавод» против «глупых патриотов», причем ополчается на последних довольно жестко, и тут же, как Савонарола, клеймит современных «бесов» от кинематографа — Феллини, Лео Каракса или других признанных классиков. В жюри фестивалей его бы точно не взяли с подобными взглядами.

Вместе с тем в Дневниках г. Ёжикова есть полные мудрости и лиризма фрагменты, которые сами по себе могут быть самостоятельными эссе, образцом хорошей лирической прозы, как «Исцеление в родительском доме» или та же «Тишина вселенной». Особо хочется отметить тему мощи, здоровья, нравственной и физической нормы, которой привержен г. Ёжиков. Неслучайно он вспоминает «Пастырь Ермы», исключенный из христианского канона, где эта тема мощи и нравственной силы особо подчеркивалась. На этой почве у него претензии как к декадансу в нашей «новой волне» кинематографа, так и к неправильно понимаемому православию.

Я не сомневаюсь в том, что читатели оценят по достоинству эти Дневники не меньше, чем дневниковую прозу и мемуары мировых деятелей культуры. Тем более, что это не столько мемуары, сколько плод оригинальной мысли г. Ёжикова. Автор исключительно русский мыслитель, это видно в каждом его высказывании. Как бы он ни любил Запад, а думы-то его прежде всего о России, заметьте это, дорогой читатель! Гоголь, Достоевский, Тарковский… больше всего записей его именно о русской культуре, о нашей стране, политике. И ведь это действительно «Записки о нашем времени»! — так можно было бы их назвать. Пускай читатель сам рассудит, прав г. Ёжиков или нет, но г. Ёжиков много сказал того, что открыто не говорят, но многие думают. Это свободное высказывание свободного человека, напряженно следящего за ходом истории мира и своей страны. Каждый мыслящий читатель найдет что-то полезное для себя в этих «Записках».

С уважением,

Владимир Лившиц-Данильянц.