Глава 11. Подняться до уровня богов
Торжественно и неторопливо утром следующего дня правитель Египта выдвигался к Серапеуму. Носилки с фараоном в окружении телохранителей несли рабы. Птолемей в платке немес с уреем на лбу (богиня-кобра Уаджит, покровительница власти фараона), с приставной бородкой и каменным лицом, сидел на позолоченном сиденье, рассматривая толпу в поисках Артавазда.
Было шумно и оживленно. Народ сбегался посмотреть на пышную процессию. Все склонялись в глубоком почтении: простые смертные созерцали божество. Ему нужно поклоняться, но главное — оберегать, чтобы не навлечь страшные бедствия и гнев богов. Перед носилками шли стражники и жрецы, за носилками — высшие сановники государства. Не было лишь царицы и верховного судьи. Рабы замыкали шествие, ведя священного белого быка и жертвенных животных.
Серапеум являл собой самый большой и величественный из всех храмов Александрии. В нем установлена огромная статуя бога Сераписа из черного диорита, а также располагалась большая библиотека, вторая по значимости после Александрийской. Окруженный колоннадой, этот храм был хранилищем непревзойденных произведений искусства: древние статуи всех египетских богов, яркая, неординарная, покрытая слоем лака и смолы живопись. Бог Серапис (на его голове стояла мерная пшеничная корзинка) даровал изобилие и плодородие, повелевал подземным царством и загробной жизнью и, соединяя в образе человека черты египетских богов Осириса и Аписа, выглядел как грек, что было привычнее для эллинов, управлявших Египтом. Культ этого божества Александр Македонский вывез из Вавилонии. Умирая, Александр молился именно ему.
У входа в храм процессия остановилась, фараон, держа в руках жезл Сехем, слез с носилок и ждал. Подошел главный жрец. Поклонившись, он произнес:
— Жертвы богу принесены, ты можешь войти и получить предсказание.
Своим приближенным Птолемей громко объявил:
— Я хочу помолиться верховному богу — покровителю моей династии. Всем ждать здесь, я войду один!
Он поднялся по ступеням храма и вошел внутрь. Дверь за ним с грохотом закрылась. Жрицы, стоявшие у статуи, поклонились небожителю.
— Мои просьбы по вопросу жизни и смерти Серапису, — с раздражением обратился правитель к главному жрецу, — никто не должен слышать. Всем покинуть зал, в том числе тебе, великий провидец. И никого сюда не пускать!
Жрецы в замешательстве от сурового взгляда правителя (по поверью, взгляд фараона мог испепелить человека) подобострастно поклонились и ушли. Оставшись в одиночестве, Птолемей посмотрел на каменное изваяние бородатого мужчины, облаченного в тунику и обутого в сандалии, и подумал о странном творении скульптора по заказу правителей из династии Птолемеев.
— О великий! — начал молитву Птолемей, совершая обряд воскурения и возлияния. — Ты отвечаешь за стабильность и непрерывность власти моей династии. Я принес жезл Сехем, чтобы твоя мудрость излилась на меня. Проявляя терпимость к верованиям туземцев, я продолжаю чувствовать их враждебность, а также злобность царедворцев. Мое положение неустойчиво. Как мне поступить — усилить репрессии или смириться? — вглядываясь в лицо божества, он ждал знака.
— Будь мужчиной! — вдруг раздался голос. — Ты бесхарактерный и изнеженный, а люди уважают сильных. Прими решение и жди неизбежного!
— Артавазд! — Птолемей узнал голос.
Из-за статуи божества с головой ибиса (бога мудрости Тота) вышел армянский царевич.
— О! — вскричал фараон. — Я уже потерял надежду увидеть тебя, единственного человека, на которого могу положиться!
— Меня и мою спутницу в твоем дворце пытались убить, но мы смогли уйти. — Артавазд привлек к себе Калестриду, обхватив ее за талию. Она пряталась за статуей богини Исиды, защитницы и покровительницы народа.
Птолемей был расстроен:
— Это все происки Трифаены. Я сам нахожусь в постоянном напряжении, не могу расслабиться ни днем, ни ночью, ожидая удара в спину. Моих врагов пока останавливает лишь страх перед гневом богов. Что же делать? — он смотрел на Артавазда с надеждой.
Армянский царевич объяснил:
— Нужно найти Свиток творца! Он хранится в подземелье этого храма. На этот счет есть точное указание богов.
Птолемей растерянно смотрел на него. Вступила в разговор Калестрида:
— Армянский царь Тигран общается с миром богов и духов. Я сама убедилась в этом, так что верь Артавазду.
Царевич сказал:
— Когда отец был в Египте, главный жрец Великого храма в Мемфисе Пшериниптах поведал ему о Свитке, чьи заклинания помогут извести нечисть в твоем царстве.
Амазонка дополнила слова друга:
— Царица Трифаена и главный судья знают о Свитке и тоже ищут его.
Птолемея осенило:
— Теперь понятно, почему в этом храме жрецы со всего Египта любят проводить свои собрания!
Артавазд вселил уверенность в фараона:
— Птолемей, Сехем укажет местонахождение свитка. Знать, значит уметь! Вперед!
Троица, прихватив масляные лампы, двинулась по наклонному пандусу в склеп, где был установлен саркофаг священного быка Аписа, земного воплощения бога Птаха.
Птолемей, осмотрев помещение, разочарованно произнес:
— В склепе нет дверей…
Артавазд обошел вокруг большого черного гранитного саркофага, отшлифованного с невероятным мастерством, и предложил:
— Давай откроем крышку саркофага!
Они навалились на крышку, та со скрипом сдвинулась.
Фараон воскликнул:
— Внутри лестница, уходящая вниз!
Артавазд помог забраться в саркофаг правителю Египта и амазонке, потом залез сам, и все трое, освещая дорогу факелами, спустились в подземелье. Они шли долго, и казалось, что туннель, прорытый в песчанике, никогда не закончится.
— Птолемей! — вдруг крикнула Калестрида. — Взгляни на свой жезл: камни стали светиться!
Фараон изумленно посмотрел на Сехем. Действительно, «глаза» — стеклянные камни, вделанные в бронзовый жезл, — светились тусклым красным светом.
Птолемей боязно молвил:
— Бог наблюдает за земной жизнью фараона…
— Мы идем в правильном направлении, — уверенно сказал Артавазд.
Вошли в ротонду с колоннами. Из нее ветвились два коридора. Двинулись в левый — «глаза» потухли, вернулись и пошли в правый — «глаза» загорелись. Птолемей нес жезл на вытянутой руке, поражаясь божественной силе, ведущей людей к открытию. Здесь, в катакомбах Серапеума, он испытывал восторг: бог передает ему свою волю! Фараона переполняло восхищение от происходящего. После своей смерти он, несомненно, присоединится к одной из звезд на небосклоне и станет бессмертным. Его путешествие в другую жизнь инициирует возрождение… если конечно никто не сотрет его имя на стенах храмов. Он написал свое имя иероглифами везде, во всех храмах, чтобы обрести вечную жизнь. В Египте верили: изображая предмет или имя, вдыхаешь в них жизнь, а сотри чье-то имя или напиши рядом иероглиф «зло», это помешает уйти в вечность.
Артавазд, заметив мечтательную задумчивость фараона, попросил:
— Сосредоточимся на цели нашего пути.
Они оказались в другой ротонде с колоннами. Коридор разветвлялся в три разные стороны. И вновь в одном из туннелей «глаза» на жезле ярко загорелись, помогая людям выбрать правильное направление.
В приземистом колонном зале, где они оказались, стены были покрыты яркими рисунками и рельефами.
— Боги со стен смотрят на тебя, Птолемей. Поприветствуй их! — Артавазд с восхищением смотрел на творение древних мастеров.
Дальнейший путь преграждала стена с цветным рельефом по камню: бог Ра в короне, украшенной уреем, плывет на священной ладье, восседая на золотом троне. На носу солнечной ладьи, гордо вскинув головы, стоят две богини. В свите еще есть бог с головой ибиса, держащий развернутый папирусный свиток, а также бог с головой крокодила. На ладье примостилась обезьянка. Слева и справа от этого рельефа высечены стражники.
Ошеломленный Птолемей испуганно таращился на изображение:
— Мы у каменных врат… их охраняют два привратника…
Артавазд попробовал пофантазировать:
— Похоже, ладья подплыла к каменным вратам и остановилась.
Могущественный амулет Уаджет, делая мысли царевича ясными, позволял анализировать ситуацию в нужном направлении. Несомненно, чтобы неумолимые стражи пропустили ладью, нужно знать магическое заклинание или…
— Это врата бога Осириса, — обеспокоенно произнес Птолемей, — за ними царство мертвых Дуат.
— Не может быть! — с тревогой в голосе воскликнула Калестрида. — Просто очередные ворота в следующий зал, их нужно пройти… Смотри, глаза на жезле горят значительно ярче!
Фараон обреченно проговорил:
— Лучше повернуть назад…
Царевич ободрил его:
— Птолемей, боги привели нас сюда, потому что хотят твоей победы над врагами. Неужели отступим? Нет, только вперед!
Птолемей, не читавший священный папирус «Книга мертвых» (было недосуг), все же уяснил: заклинания нужно произносить наизусть, слово в слово, чтобы благополучно миновать все преграды. Еле слышно он пробормотал:
— Я даже не знаю имен привратников, стражей Дуата…
Артавазд успокоил молодого фараона:
— Тобой овладел мистический ужас. Это ничего.
Царевич сильно засомневался в способностях фараона, но выхода нет, нужно ему придать уверенности. Царь Египта так долго окружен религиозными сюжетами, что поверил в одушевленность предметов и событий. Соприкоснуться с богами — уникальный опыт, практически недоступный человеку. Только избранные, такие как царь Тигран, имеют возможность участвовать в слиянии сакральной власти и высших сил.
Поднимая дух товарища, Артавазд продолжал мотивировать его:
— Возьми себя в руки! Ты избран! Это просто очередное препятствие. Мы должны его преодолеть!
Птолемей, одолев суеверие, дал себя уговорить:
— Ну хорошо, что дальше?
— Всего лишь отгадать загадку, — сказала Калестрида.
Ворота закрыты, это ясно. Выдвигая идеи как открыть проход, друзья зажгли масляные светильники на треножниках в зале: в помещении стало светло. Птолемей ходил взад-вперед, нервно поглядывая на изображение ладьи с богами. Низкая самооценка сказалась на результатах его изысканий:
— Нет, разгадать это невозможно! Ничего не получится! Мне не суждено подняться до уровня богов…
В состоянии опустошения, подавленности и беспокойства ему обычно помогала игра на флейте. Недаром за ним закрепилось прозвище Флейтист. Вот и сейчас, теряя контроль над мыслями, египетский царь грустно смотрел на картину в камне. Чтобы успокоиться, он достал из кармана плаща флейту и заиграл. Звуки инструмента, высокие и гармоничные, обычно его успокаивали, заряжая позитивной энергией и очищая пространство вокруг от всего негативного. Звучала мелодия «Солнце пустыни». Он всегда ее наигрывал в минуты депрессии. Прислонившись к колонне, Птолемей случайно локтем задел небольшой выступ. Внезапно раздался щелчок, в полу открылся люк, и оттуда поднялся каменный столик с алебастровой доской-палеткой и фишками. Как ужаленный отскочив от колонны, фараон с опаской посмотрел на столик:
— Игра сенет?! Боги предлагают сыграть с ними в сенет?
Артавазда осенило:
— Игра сенет поможет открыть ворота! Уверен, в ней заключен тайный шифр.
Доска с клетками три на десять, и в каждой клетке — иероглифическое написание имени того или иного бога. Всего тридцать. Но фишек-то семь!
Вид Птолемея выражал безнадежность:
— Эту игру я знаю, ее изобрел бог Тот. Естественно, постичь замысел бога невозможно, тем более что здесь неполный набор: не хватает фишек и нет четырех палочек.
Калестрида с уважением посмотрела на царевича:
— Отгадывать загадки по части Артавазда. Птолемей, объясни, что изображено на стене.
Фараон грустно покачал головой, ведь вся египетская мифология — сплошная загадка. За четырнадцать лет на троне он кое-что уяснил: египетских богов также много, как звезд на небе. Разгадать загадку, значит, истолковать сцену на рельефе. Раздраженный и озадаченный Птолемей не понимал как все в сценке связано. Артавазд, взяв фишки в руку, уже приготовился расставлять их по нужным клеткам. Понятно, если правильно разместить фишки на доске, дверь откроется. Птолемей задумчиво взглянул на каменный рисунок, и вдруг начался мыслительный процесс малосведущего человека. Он обязан истолковать что видит!
Мифы в жизни египтян играют огромную роль: от богов зависит все, в том числе судьба человека. Итак, на троне сидит солнечный бог Ра. Это точно. На палетке есть его клетка. Птолемей указал, а Артавазд поставил на клетку фишку. Божество с головой крокодила — это Себек, бог воды и разлива Нила, а с головой ибиса — бог Тот, создавший мир всего лишь одним своим словом. Их иероглифы имеются на доске. На нужные клетки были поставлены фишки. На носу ладьи стоит Хатхор — привлекательная женщина с рогами и солнечным диском между ними. На клетку с иероглифом Хатхор Артавазд поставил фишку. Женская фигура с головой львицы — богиня войны и палящего солнца Сохмет. Нашлось на игральной доске место и для нее.
— А обезьянка? — нетерпеливо спросила Калестрида.
Птолемей задумался и вдруг воскликнул:
— Постойте! Это сценка на стене напоминает мне миф о разливе Нила. Часто его слышал, да и сам пересказывал маленьким дочерям Беренике и Клеопатре.
У Калестриды появилась надежда:
— Птолемей! Возможно, в мифе и заключена разгадка шифра… Рассказывай, не тяни!
— Сказки и мифы я очень люблю…
Фараон говорил, а в головах друзей рождалась цепочка ассоциаций. Миф о разливе Нила повествовал о ссоре между Тефнут (богиня дождя и плодородия) и ее отцом Ра. На Египет вдруг обрушились засуха и мор. Причина: земледельцы в храмах благодарили не Тефнут, а Ра за свет и тепло, которое он дарит земле. Богиня обиделась. Если бы не ее дожди, зерно, брошенное в землю, не проросло бы! Обратившись в львицу, она покинула Египет и бродила по нубийской пустыне, в ярости убивая людей. Сухая жара в царстве сделалась невыносимой. За любимой дочерью Ра послал бога мудрости и письма Тота. Этот бог славился хитростью и ловкостью. Обратившись в павиана, он отправился в Нубию, нашел богиню и, встретив недружелюбие, стал уговаривать ее вернуться. Тефнут, не желая слушать, сказала: «Уходи, или растерзаю в клочья». Бог Тот понял, что разумные доводы бесполезны, и, подумав: «Сильный часто бывает глупым. Применю-ка лесть против острых когтей», сказал вслух:
— Ты самая могущественная из богинь, а боишься меня, слабую обезьяну.
— Почему ты решил, что я тебя боюсь? — удивилась львица.
Бог в обличье павиана ответил:
— Маленького скорпиона боятся все. Его либо убивают, либо люди от него убегают. А лев никого не боится, ему не нужно кого-то убивать, чтобы доказать свое могущество. Убивает тот, кто боится!
— Я не боюсь тебя, обезьяна. Я могущественная и отважная!
— Зачем же ты охотишься? Если вернешься, люди будут приносить тебе богатые жертвы: антилоп, козлов и прочую дичь… Хаос царит в долине Нила, а в твоих храмах не устраивают торжеств…
Львица подумала и сказала:
— Не ты заставил меня вернуться, я так решила сама!
Красивые девушки с тамбуринами (барабаны) и систрами (погремушки с колокольчиками) в руках вышли ее встречать. Омывшись в священном озере, превратилась львица в богиню Тефнут. Ра заключил ее в объятия. С приходом богини кончилась засуха.
Завершив повествование, Птолемей озадаченно посмотрел на царевича и амазонку. На их лицах отразилось: все это очень интересно, но мы ничего не поняли.
Калестрида спросила:
— Обезьянка, та что на фреске, — это павиан, который в то же время бог Тот, так?
— Да.
Артавазд в упор смотрел на фараона:
— Разлив Нила — это возвращение Тефнут. Ранее она перевоплотилась в львицу Сохмет, так?
— Ну да! Она еще может перевоплощаться в Хатхор, богиню с рогами, и в Уаджит, богиню-кобру.
Уаджит — божественное око Ра, на рельефе она на лбу Ра.
— Очень заковыристо, — заключил царевич. — Получается, на этом рисунке Тефнут в трех обличьях?
— Ну да, — простодушно сказал Птолемей. — В божественном мире своя логика и смыслы.
Артавазд переставил фишки. Три фишки он передвинул на клетку Тефнут. С мудрым Тотом тоже не все ясно: то он ибис, то павиан. Не успел сын армянского царя поставить две фишки на клетку Тота и одну на крокодила, как раздался скрежет камня о камень, и тяжелая плита в стене, вся исписанная иероглифами, сдвинулась с места и ушла куда-то вглубь. Проход для людей в следующий зал открылся.
Царевич устало молвил:
— Недаром бог Тот на рельефе с папирусным свитком. Мы найдем что ищем!
Идемте!
Артавазд с друзьями, освещая путь факелом, первым вошел в следующий зал.
