Красавчик Роб. Семейно-романтическая драма

Галина Клюс

Красавчик Роб – это семейно-романтическая драма. Молодые люди, сестра и три ее брата переезжают из деревни в крупный город, где ожидают их драматические события. В центре – главный герой старший брат Роберт, который пошел по легкому пути. При помощи женщин и интриг он хочет построить свою карьеру, но в итоге его постигают неудачи. Трагедии преследуют наших героев, ничего не добившись, они возвращаются обратно в деревню, где ждал их потухший домашний очаг.

Глава тринадцатая

Надо сказать, что, заявляя об этом, Ирина Константиновна ещё толком не знала, с какой стороны к данному вопросу подступить. Дело в том, что область книгоиздания для неё всё равно, что тёмный лес, где она, извиняюсь, ни бельмеса не смыслила. Литераторов в её окружении не было, сама она, кроме Анны Карениной, да и то в школе, ничего не прочла. То есть на этом поприще она чувствовала себя, прошу прощения, как корова на льду, но об этом, как говорится, держала язык за зубами, а посему выдавала себя за человека, явно знающего толк в литературе.

Сейчас — какая удача — ей подвернулся случай: доказать и Роберту, и самой себе, что невозможное становится вполне возможным, когда за него берётся такая сильная и энергичная женщина, как она.

Будучи в азартном состоянии Ирина Константиновна на следующий же день нанесла визит своему супругу — в это время он был на работе и распекал своих подчинённых. Заметив жену, Вадим тотчас подобрел, и его жирное, в широких складках лицо мгновенно расплылось в улыбке.

— Ты что-то хотела, дорогая? — робко спросил он, пытаясь её обнять, благо в кабинете уже никого не было.

Преодолевая отвращение, Ирина нехотя подставила ему щеку для поцелуя, как бы невзначай похвалила его, что сегодня он прекрасно выглядит, и сразу же, как говорится, стала брать быка за рога.

— Вадимчик, надо срочно помочь одному очень хорошему человеку, — защебетала она, присаживаясь в кресло. — Да ты его прекрасно знаешь — я говорю о нашем Роберте. Представляешь, как ему, бедняжке, не везёт. Сочинил прекрасный роман, я его прочитала, но везде его отвергают, не читая. Ужас какой! Вот скажи мне: разве мы не должны помогать одарённым людям?

Ошалевший от напора супруги Аблов в знак согласия мотнул лысой, блестевшей от испарины головой.

— Ты немедленно должен всё разузнать, — уже в приказном тоне бросила она и, величественно держа голову, выплыла из кабинета.

Буквально дня через три выяснилось, что в деле продвижения романа никаких копьев, слава Богу, ломать не пришлось. Всё решилось довольно банально, то есть господину Аблову, чтобы угодить супруге, достаточно было хорошенько потрясти кошельком перед издателями.

Итак, Ирина могла теперь спокойно подвести итоги. Два пункта из её плана можно уже не считать. Судите сами: престижная работа для Роберта, когда он сам был бы начальником и чувствовал себя независимо, считай, была уже в кармане. Супруг с пафосом заверил её, что по этой части всё будет в порядке. Вот и с романом новоявленного писателя, как выяснилось, нет уже препятствий. Остался самый приятный и волнующий пунктик: путешествие по странам, правда, она с ним на эту тему ещё не толковала. Ну да разве мало-мальски уважающий себя человек откажется от столь заманчивого предложения! В предвкушении этого события, когда, как она полагала, они ещё больше сблизятся и чувства романтические, вполне возможно, перейдут на более высшую стадию, у Ирины раздувались ноздри, как меха в горнах.

Все расчёты этой мудрой женщины оказались верными. Она лишь заикнулась насчёт путешествия, как Роберт, у которого не угас ещё любовный пыл к ней, с восторгом подхватил эту идею. И, надо сказать, его уже совсем не смущал тот факт, что сам он ровным счётом ничего не будет оплачивать — это было уже само собой разумеющееся.

О предстоящей поездке родным Роберта ничего не было известно: ему, честно говоря, было как-то неудобно разглашать о своей личной жизни; единственным человеком, которому он решил всё рассказать, как вы, наверное, догадываетесь, была Диана Агаева. Встретились наши любовники всё в том же «райском уголке». За неделю, пока они не виделись, у его подруги по части пристрастий были кое — какие изменения. Например, она уже несколько отмежевалась от своих любимых партий, которые она фактически спонсировала. Теперь всю свою неисчерпаемую энергию Диана направляла в помощь обездоленным людям, у которых в силу разных обстоятельств не было, как говорится, ни кола, ни двора, и они фактически оказались на обочине жизни.

— Ты знаешь, дорогой, — мило тараторила она, разливая чай по крошечным с затейливой каёмочкой кружечкам, — я совершенно не знала, что у нас так много людей, нуждающихся в срочной помощи. Конечно, у меня самой больших средств нет, но зато есть немало обеспеченных людей, которые так или иначе откликнулись на моё предложение. Кое-что у меня набралось, теперь я могу помочь тем, которые особенно остро нуждаются в деньгах.

Всё это она выпалила залпом, а затем, весело напевая что-то себе под нос, выключила свет и стала шуршать нижним бельём, и вот уже её миниатюрная фигурка, похожая на скульптуру, вылепленную талантливым мастером, нырнула в постель, и она, свернувшись, клубочком, по привычке припала к его плечу.

Откровенно говоря, Роберт слушал излияния Дианы с каким-то скептицизмом, Он поражался её наивности и доверчивости, у него создалось такое впечатление, что она будто девочка, совершенно не знающая жизни. Эта её неопределённость и непоследовательность вызывали по меньшей мере досаду и недоумение. Во-первых, она, не закончив одного дела, бралась за другое, разочаровавшись во втором — принималась за третье. А, во-вторых, сколько раз она сама ему признавалась, что никому в итоге её помощь не пошла на пользу. Многие её просто-напросто обманывали и полученные средства использовали совсем не по назначению. И потом, зачем она при передаче денег привлекает незнакомых посредников, кои её бессовестным образом надувают, ибо купюры присваивают себе. Однако ей всё нет урока.

Сегодняшняя ночь была последней, так как через три дня они с Ириной уже будут в пути. Зная, что Диана сильно расстроится по этому поводу, он всё равно ничего не стал от неё скрывать, добавив, разводя руками, что и рад бы отказаться от путешествия, да ведь от этого зависит его карьера.

— Грустно осознавать, что тебя, как овечку, так быстро связали по рукам и ногам, — с горечью промолвила Диана и всплакнула из-за предстоящей разлуки.

— Ну вот опять двадцать пять! — рассерженно сказал Роберт, потянувшись за сигаретой. — А я ведь мог ничего тебе не говорить и потом, не ты ли сама мне вдувала в уши, что Ирина поможет мне продвинуться как — то по части карьеры. В свою очередь, и я должен что-то для неё делать. Думаешь, мне так уж охота куда-то волочиться, но раз ей приспичило, разве мог я отказаться! Между прочим, она обещала помочь выпустить мой роман, помнишь, я тебе говорил о нём.

Понимая, что она сама заварила эту кашу, Диана вытерла слёзы, обняла его и примиряюще сказала:

— Конечно, я помню, ты классно написал этот роман и, кстати, главный герой немножко напоминает тебя.

— Досадно, что это так, — со вздохом произнёс Роберт, — я как будто предчувствовал, что и со мной может произойти такая же история.

Когда они уже прощались, Диана повисла на его шее, как почки виснут на ветках, и никак не могла отлепиться, пока он сам не развёл её руки в разные стороны. Он ушёл от неё в потёмках, дабы хорошенько отоспаться перед завтрашней ответственной миссией. Остаётся добавить, что, когда за ним закрылась дверь, у Дианы больно сжалось сердце от какого-то нехорошего предчувствия. Что-то ей подсказывало, что она безвозвратно теряет любимого человека.

«Но ведь я сама толкала его на эти дурацкие авантюры, — упрекала она себя, — а так, голубушка, не бывает, что и волки были бы сыты, и овцы целы».

…Два месяца путешествовали Самолётова и Роберт: они побывали в Греции и в Турции, хотели ещё кое-куда завернуть, но в последний момент вдруг раздумали: откровенно говоря, Ирине уже не терпелось ознакомиться с результатами задуманного плана, тем более её покорный служака муж довольным голосом проинформировал по телефону, что всё сделано так, как она велела.

Между тем с Робертом произошло то, что в сущности и должно было произойти. Он возвращался в какой-то степени другим человеком. После близости с любимой женщиной (она, кстати, произошла в первые дни отдыха) взор у него стал твёрже и увереннее, как у человека, долго плутавшего по канавам и вдруг вышедшего на ровную местность. Робость и неуверенность, с коими он ранее посматривал на Ирину, теперь будто испарились, наоборот он смотрел на неё теперь победно, и то и дело смело брал за руку и даже целовал прилюдно.

Ирина тоже почувствовала разницу в их отношениях и главным образом с его стороны, но странное дело, ей это весьма понравилось. Она давно мечтала хоть изредка чувствовать себя слабой женщиной возле брутального молодого человека.