Возврат зла. Остросюжетная библиотека

Владимир Козлов

В книгу «ВОЗВРАТ ЗЛА» Владимира Козлова входят два остросюжетных романа.«СЕСТРА МОРФЕЯ» – где чудаковатая женщина с нестандартным воображением падает, постоянно в пропасть недоразумений, откуда она легко выбирается. Второй роман «ГОСПОДЬ» (ранее опубликованный) рассказывает о человеке, оказавшимся безвинно в тюрьме. Он не пал духом и начал бороться за свою свободу. После снятия с него обвинений, вернулся на прежнюю должность, где он узнает кто виноват в его аресте и каким финалом будет их жизненный путь. Книга содержит нецензурную брань.

КУРС НА ЛОНДОН

В двух комнатной квартире на четвёртом этаже жила мать одиночка со своей тринадцатилетней дочерью. Звали женщину Людмила Ивановна, дочку Яна.

Яна не по возрасту была высокой и худой девочкой. Мать же женщина бальзаковского возраста, напротив, была среднего роста и статной, но когда она приводила своё тело в движение при помощи ног, то стать её тут же пропадала. Её походка, делала Людмилу Ивановну похожей на хоккеиста, рвущегося с клюшкой к шайбе. Она хорошо знала об этом изъяне, но работать над собой ей было просто лень. Она надеялась найти себе жениха богатого и, который полюбит её, не за походку, а за привлекательную внешность. А может даже за талант, который она по сей день искала в себе в различных направлениях. Где она только не участвовала, но нигде долго не задерживалась. Пробовала себя и в сольном пении, и в народном драматическом театре, никто из руководителей не соизволил обратить внимание на её таланте. Тогда она решила отдаться изобразительному самообразованию. Свою первую картину, которую она назвала «Космический попугай» написанную маслом, она одела в английский багет и повесила на стену в гостиной. И всем гостям говорила, что это её кисти работа. Она преподносила её, как шедевр современной эпохи и гордилась ей. Хотя справедливости ради говоря, эта картина больше выражала мировоззрение не совсем нормального человека. Разноцветный и толстый попугай имел голову совы, а хвост позаимствован у павлина. Называла Людмила Ивановна свою мазню, «Космический попугай». Дочка не раз просила мать спрятать картину в лоджию, но Людмила Ивановна каждый раз говорила:

— Пускай пока висит, — сказала она дочери, — поеду в Англию, я её там продам за большие деньги.

— А как же твой «Путь» — сборник стихов? — поинтересовалась дочь. — Ты же ещё год назад хотела издать его в популярном издательстве.

— Чтобы здесь в России опубликовать, нужны деньги и немалые, а у нас их нет. А вот в Англии русское искусство ценят и не дёшево. Поэтому я прицел взяла на Лондон.

Деньги для Людмилы Ивановны были главным критерием в жизни. Так как у неё их вечно не было. Вернее сказать, деньги были, но она не могла экономически правильно ими управлять. Она свою и так небольшую зарплату ухала за три дня, а потом до следующей получки сидели с дочкой на одной картошке, которую им привозил её отец из посёлка. Была ещё богомольная женщина с соседнего подъезда Анна Дмитриевна, которая нередко несла им кастрюлями не первой свежести супа и различные гарниры. Мама с дочкой не обращали на такие мелочи внимание и за один присест всё уничтожали, не забывая поблагодарить бога и конечно милосердную женщину с соседнего подъезда. Сама Людмила Ивановна проработала во многих средних школах города преподавателем по физкультуре, но нигде долго не задерживалась. И что самое отвратительным было в её перемене рабочих мест, это то, что она, покидая школу после своей трудовой деятельности, забирала с собой и дочь. Так, что стаж у них был одинаковый, только у мамы трудовой, а у дочери школьный стаж. После каждой перемены работы, Людмила Ивановна убеждала дочь, что теперь они жизнь начнут с нового богатого листа. И что она обязательно возьмёт подработку в качестве тренера в детской спортивной школе. Но, увы, никто с ней длительного трудового договора заключать не желал. Ей предлагали работу в супермаркетах и гипермаркетах уборщицей, рядом с её домом и приличным заработком, но она считала ниже своего достоинства работать поломойкой имея диплом педагога на руках.

…Время было ещё мало, но за окнами было темно. Они сидели в полумраке, экономя деньги на киловаттах. Когда они совершали прогулки по квартире, то зажигали церковную свечку. Благо дело опять же спасибо Анне Дмитриевне, со свечами у них проблем не было. Людмила Ивановна от зажигалки запалила свечку и поставила её на окно:

— Всё дочка наконец — то пришёл трындец нашим страданиям, — сказала мать своей тринадцатилетней дочери. — Со школами покончено, я сейчас устроилась в элитный клуб заместителем директора. Новый директор обещал мне платить по восемнадцать тысяч, и работа мне нравится. Свободы много и совсем рядом с домом, а это значит, транспортные расходы вычеркнем из нашего бюджета.

— Так что прикажешь мне теперь знания постигать там? — подковырнула дочь маму.

Мама не обозлилась за бесцеремонную реплику дочери, только насупилась

— А. — а, — а. — Я. — я. — я, — протянула она, — а это мысль. Знания ты будешь получать в тридцать третьей школе, а у нас будешь заниматься настольным теннисом. Я тебя отдам хорошему тренеру. Я его правда ещё не видела. Он из цапель настоящих лебедей может делать, так мне мой новый директор сказал.

— Мам я, что на цаплю похожа? — обиделась Яна.

— Да нет, что ты, это я так образно. Ты у меня самая умная и красивая! Но ты не знаешь, что настольный теннис — это игра лордов. А нам с тобой в недалёком будущем предстоит поездка в Лондон. Глядишь через тебя, я возможно там лорда окольцую или на крайний случай сквайра.

— Мам, а где ты деньги возьмёшь на Англию, — спросила дочь.

Людмила Ивановна встала с дивана и, подойдя к окну, задула свечу:

— Где, где, — дом мамин продам, вот где! Пошли спать.

— Что — то мама я тебя плохо понимать стала в последнее время, — раздался в кромешной темноте голос дочери. — Ты в прошлом году курс брала на Венесуэлу, в этом году в Лондон, а на деле мы даже по городу вдоволь наездиться не можем, потому что денег на проезд никогда нет.

— Тебе понимать и не надо. Понимала, ещё не выросла, — ответила дочери мать.