Возврат зла. Остросюжетная библиотека

Владимир Козлов

В книгу «ВОЗВРАТ ЗЛА» Владимира Козлова входят два остросюжетных романа.«СЕСТРА МОРФЕЯ» – где чудаковатая женщина с нестандартным воображением падает, постоянно в пропасть недоразумений, откуда она легко выбирается. Второй роман «ГОСПОДЬ» (ранее опубликованный) рассказывает о человеке, оказавшимся безвинно в тюрьме. Он не пал духом и начал бороться за свою свободу. После снятия с него обвинений, вернулся на прежнюю должность, где он узнает кто виноват в его аресте и каким финалом будет их жизненный путь. Книга содержит нецензурную брань.

ГОРШОК ВДРЕБЕЗГИ — ЦВЕТОК В ПЫЛИ

Платон на следующий день сидел на лавочке возле главного входа детского дома. Каждый ребёнок, проходивший мимо него, уважительно здоровался. Он ждал Людмилу Ивановну и смотрел на дорогу, которая вела к парадному входу, детского дома.

Она появилась в своём сарафане, тёмных очках и шляпе с большими полями, лежавшими на её плечах.

Увидав его на полпути, она ускорила шаг.

«Сейчас что — то будет» — подумал он.

Когтей она выпускать не стала, но вместо приветствия накинулась на него с нелицеприятным словом:

— Ты сволочь и обманщик Винт. Вчера мне голову забивал о биологических процессах, а сам влил в меня всякой бурды и исчез. А если бы я кони откинула в одиночестве? Что ты на это скажешь?

— Я не знал, что ты такая привередливая в натуральных продуктах. Если мёд — можно сказать пища богов, для тебя бурда, то не знаю, что тебе и сказать. Но мне известно, что продукция пчеловодства целебней твоей греческой валерьяны, которой ты меня напоила месяц назад.

— Выходит ты мне отомстил? — сняла она очки с носа, — а я думала, ты меня за вчерашнюю работу приласкаешь. Ты Серёжа провёл меня, как сопливую девчонку, — надула она губы.

— У меня и в мыслях не было мстить тебе, а вот ласкать красивых женщин я предпочитаю не на сломанном диване, а на ортопедической кровати. И это не каприз, а состояние моей души.

— Ну ладно, займём для ясности, — сказала она. — Я посмотрю на дальнейшее твоё поведение. Так и быть кровать я такую куплю, — после этого она заразительно засмеялась.

«Нет ну точно она чокнутая дама, — пронеслось у него в голове, — все права на меня хочет получить. Да она здесь мне прохода не даст. Зачем я её затравил огромным валютным вкладом и домиком на берегу моря? Если до полного упора буду работать в детском доме, то она мне прохода не будет давать. Теперь положение надо срочно исправлять. А, вот как, надо подумать?»

Он оторвался от своих мыслей и укоризненно посмотрел на неё. Она тут же прекратила хохотать и, сделав умный вид, сказала.

— Я за день выспалась вчера, а ночью думы всякие лезли. Думала, много про тебя. Я хорошо понимаю, что такие, как ты свои семьи не бросают. Ты, наверное, идеален во всём, тебя не с космоса, случайно, десантом скинули на землю?

Пришло время смеяться ему.

— Да я сын галактики! Приближённый к богу! Неужели не понятно? Так что бережно относись ко мне и с глупостями не приставай?

— Инжир тебе в зубы. Ты своей жизненной позицией открыл мне глаза на новую жизнь. Во всяком случае, со старой жизнью покончено, уж больно некачественная она у меня была. А теперь хочешь, отшить меня. И не жди. Кусочек ласки я у тебя в погожий денёк всё равно отниму.

— Эх, Людмила Ивановна, — встал он с лавки, — ты не женщина, а реакционный элемент, хотя и свой в доску. Положится на тебя можно!

— Каков нахал, какой хамелеон! — покачала она головой, — во времена матриархата тебе кое — что точно бы отрубили. А сейчас пошли в актовый зал, представлять тебя детям будем с Людмилой Фёдоровной. Она мне сегодня звонила, сказала, что на сцену поставили теннисный стол. Будешь показывать им мастер — класс.

А с кем, — изумился он, — с тобой что — ли? Не могла мне перезвонить, я бы ветеранов пригласил для такого дела.

— А Янка не подойдёт?

— Это был бы вариант, — почесал он пальцем щеку, — но Янка ягоды ест и в речке купается.

— Ошибаешься, через десять минут она будет здесь. С этим братиком Валерой, достойного отдыха у неё там нет. Замучил вчера её за один день дворовыми работами, а дома посуда немытая. Вот она утром сегодня и сбежала оттуда.

Их беседу прервала Людмила Фёдоровна.

Из открытого окошка она окрикнула Людмилу Ивановну, как — бы не замечая Сергея Сергеевича, и велела следовать в актовый зал.

В зале было человек тридцать, включая и воспитателей. На сцене стоял один стул и старый стол для настольного тенниса, а на нём лежали две ракетки — по советским ценам они стоили рубль двадцать пять. Людмила Фёдоровна ходила уже по сцене, куда пригласила и Платона.

Перед тем как ему забраться туда Людмила Ивановна шепнула ему на ухо:

— В добрый путь, Платон! — после чего села на свободное место в первом ряду.

Он был спокоен и приветлив, разглядывая детей со сцены, выискивая глазами в основном малышей. Но в зале находились те дети, которых играть научить, можно было, но на результат надежд никаких не было. Настроение у него чуть упало. Когда в зале восстановилась тишина, слово взяла Людмила Фёдоровна. Она улыбалась и смотрела то на детей, то на Сергея Сергеевича.

— Ну, вот дети, ваши пожелания, наконец, то сбылись. Вы давно нас с директором одолевали открыть секцию настольного тенниса в детском доме. У нас были проблемы, тренера приходили, но они откровенно признавались, что с настольным теннисом плохо знакомы. Не хотелось вам вместо опытного тренера, подсовывать кота в мешке. А после посещения краеведческого музея Владимира Ивановича осенило, когда он увидал там портрет Сергея Сергеевича, — показала она ладонью на Винта. — Это очень, прекрасный тренер, он является основателем настольного тенниса в нашем городе. Множество его воспитанников уже работают тренерами, не только в нашем регионе, но и по городам России. Он создавал такие команды, которые громили в Пекине китайцев. Будем надеяться, что с таким тренером и вам в скором будущем придётся померяться силами с китайцами.

После этих слов у Платона, поплыли круги перед глазами. Ноги обмякли, и он чуть не упал со сцены, но выручила спинка стула, на которую он опёрся. В ушах на мгновенье, что — то перемкнуло, и голос её пропал.

«Да что же это такое творится, неужели все Людмилы похожи на Людку — Мутовку? — терзался от набежавшего конфуза. — Зачем так нагло врать детям? Китайцы непобедимы! И это известно всем, кто хоть чуточку интересуется спортом».

Очнулся он, когда она села на стул, на который опирался. Платон думал, что это бред уже окончен, но тут с места встала Людмила Ивановна и, повернувшись к залу, сказала:

— Вам детки очень повезло. У вас тренер будет не абы кто! Это легенда Советского и Российского спорта! Он Чемпион мира и Европы в прошлом! Неоднократный участник олимпийских игр, ему преклоняется вся мировая элита настольного тенниса!

Этого он вытерпеть уже не мог. Оторвавшись от спинки стула, он прервал её.

— Людмила Ивановна, — можно я поправку внесу в ваше выступление. Вы очень сильно превысили мои заслуги.

Но она не дала ему раскрыть перед присутствующей публикой свои «реалии», и продолжила:

— К тому же он до невероятности скромен. Не любит, когда его возносят до небес. Хотя не исключаю возможности, что он спустился к нам оттуда.

Людмила Федоровна, не подымаясь со стула, повернулась в его сторону и пристально посмотрела на него, будто выискивая нимб над головой. А Людмила Ивановна в это время вытащила с кармана сарафана белый целлулоидный мяч и махнула рукой своей дочери, которая появилась в зале две минуты назад.

— Сейчас вы наглядно убедитесь в его мастерстве.

Он вам покажет мастер — класс со своей воспитанницей, которая у него занимается всего лишь два месяца.

…Яна прошла на сцену со своей ракеткой и поздоровалась с Людмилой Фёдоровной и своим тренером. Яна не подвела его и выполняла без ошибок все указания, которые он ей давал. После десятиминутной разнообразной игры им все дружно захлопали, и сцену обступили дети желающие записываться в секцию. Некоторые рвались к столу и старались повторить элементы, которые им только что показывали. Запись вела Людмила Ивановна, и каждому ребёнку она давала напутствие.

Вскоре воспитатели забрали всех детей на работу. В зале остались только две Людмилы, Яна и Платон.

— Как дети оживились, когда увидали вашу игру, — без ложности сказала Людмила Фёдоровна, — я не соображаю в этом ничего, но мне тоже очень понравилось. Вы хоть довольны Сергей Сергеевич, своим выступлением? — ласково посмотрела она на него.

В это время, раздался звук падающего предмета, после чего Людмила Ивановна залезла под стол.

— Что — то потеряли Людмила Ивановна? — спросила Людмила Фёдоровна.

— Авторучка куда — то закатилась, — не вылезая оттуда, проворчала она.

— Лучше бы ты дурость свою потеряла, — повышенным тоном заявил Платон.

Он был не в себе и зло сверкал глазами.

Янка неожиданно хихикнула и похлопала в ладоши.

— Ты где научилась незаслуженно раздавать Чемпионские титулы? — не переставал возмущаться он. — Какие Олимпийские игры? Я кроме стран СНГ нигде не бывал и то в Советское время. Это ты про свои сковородки можешь заливать клиентам что хочешь, а меня не касайся.

Он повернулся к Людмиле Фёдоровне.

— И вы тоже хороши. Китайцев с Пекином приплели. Китайцы пока непобедимы. Откуда вы почерпнули такую информацию? Или тоже сковородками торгуете? Дети сейчас заглянут в интернет и поймут, что тренер у них мифический.

У Людмилы Фёдоровны от неожиданности пропал дар речи. Она не могла понять, при чём тут сковородки? Но из слов Платона поняла, что Шабанова неверно зачислила его в легендарную личность. А значит и про Китай она выдумывала им вместе с директором.

Гордеева сжала губы и словно лазером прожгла своими глазами, ложного информатора, которая не думала покидать своего укрытия.

— Как не красиво Людмила Ивановна вы поступили. Не ужели трудно понять, что своими выдумками подставили меня и Сергея Сергеевича.

— А, — а, — я, — я, — не нарочно. Бывает ложь во спасение, и бывает ложь ритуальная. Глядишь Сергею Сергеевичу, удача подмигнёт здесь. Вот меня чуток и повело в сторону. Моя ложь — экспромт, — только из благих намерений.

— Удача за тем, кто работать любит и может, а ты сиди здесь или сковородками иди, торгуй, — выразительно сказал он ей.

Ему хотелось рассмеяться, строгость его была напускная, но она позволит теперь, как он думал соблюдать дистанцию между ним и Людмилой Ивановной.

Он вышел из зала, следом за ним последовала Людмила Фёдоровна.

— Сергей Сергеевич, — окликнула она его.

Он остановился и повернулся к ней.

Приблизившись к нему, она вскинула голову.

Руки её скользнули к его груди и начали крутить пуговицу на рубашке.

— Вы уж простите меня Сергей Сергеевич, я не думала, что она такая выдумщица. Это же надо придумать вам заграничную спортивную хронологию. Вы же знаете её давно, зачем тогда прислали к нам работать?

— Я её знаю ровно три месяца. А прислал, потому что выполнял вашу просьбу. Вы же говорили, что у вас острая необходимость в спортивных работниках. Какой она работник мне неизвестно, но на наборе в клубе, откуда месяц назад я ушёл, она показала себя на пять с плюсом.

— Вы обязательный мужчина, спасибо вам! Не забыли моей просьбы. Людмила Ивановна излишне инициативна, а когда дело доходит до внедрения её предложений, она бесследно исчезает. Она же сейчас не своими обязанностями занимается, а смотрит за группой взрослых ребят, которые у нас работают всё лето и получают за это зарплату, через центр занятости. Мы её не напрягаем, даём ей освоиться, а она пообедает и только её и видели. Вы уж поговорите с ней, чтобы она свою дисциплину подтянула. Директор если выйдет с отпуска и заметит за ней нерадивость к работе, уволит её и непросто так, а с огромным треском! И с ребятами панибратство пускай отставит. Чудить с ними нельзя, а то после плакать будет.

Он покосился на её пальцы, теребившие его пуговицу. На этот раз она руку не отдёрнула, как это было у него дома, а только сказала:

— Привычка и ничего с собой поделать не могу.

— Если она доставляет вам удовольствие, то вашему визави вдвойне это приятно, — ответил он. — Хорошие привычки — это не порок, а услада для души. И в следующий раз не извиняйтесь. А Людмила Ивановна моя бывшая коллега, с которой я отработал всего месяц. И я не уверен, что чем — то воздействую на неё. Но знаю, что на неё обижаться нельзя. Она не от мира сего и думаю, ей тяжко придётся с детьми. Но зато нам с ней будет всем весело. А девочка, которая показывала мастер — класс, её дочь Яна. Она будет заниматься здесь, и выступать под флагом детского дома.

— Совсем, замечательно! — убрала на этот раз она руку с его груди. — Может, при дочери она будет вести себя по — иному. А вам нужно пройтись по спортивным магазинам, посмотреть, что потребуется для полноценных тренировок, и выписывайте счёт по безналичной оплате. Наши реквизиты возьмёте у секретаря. Директор выделил на теннис восемьдесят тысяч. Хватит этой суммы? —

— Вполне, — обнял он её от радости.

Она не оттолкнула его, — она просто замерла. Её глаза встретились в этот миг с выходящей из зала Людмилой Ивановной и её дочкой.

— Ещё как хватит, — радовался он, не замечая позади себя свою коллегу. — На эти деньги мы и столы купим и весь остальной инвентарь.

— Складывать, найдёшь куда? — послышался позади ревностный голос Людмилы Ивановны.

Он тут же освободил Людмилу Фёдоровну из своих объятий, и развернувшись на сто восемьдесят градусов, сказал:

— У тебя комнатку попрошу, — и пошёл к секретарю за реквизитами.

В приподнятом настроении Сергей Сергеевич вышел из детского дома. Задержавшись около парадного входа, он открыл папку и положил туда лист с реквизитами. В это время у него над головой что — то пролетело и ударилось об асфальт. Он не напугался, от внезапности, но посмотрел на предмет свалившийся сверху. Там лежал горшок в дребезги и жёлтый цветок, валявшийся в пыли. Он задрал голову. На втором этаже было открыто окно.

«Либо ветром сдуло, либо Людмила Ивановна прибегла к тяжёлой артиллерии — подумал он. — Кроме неё, Гордеевой и секретаря на этаже никого нет».

По его логическому раскладу выходило так:

— Гордеева не позволит, — секретарь побоится, — остаётся Людмила Ивановна — диаметрально противоположная женщина, от которой ждать можно было, чего угодно. Он тогда не знал, что в кабинете директора строители производили капитальный ремонт. И только чуть позже, на день учителя, он точно узнает, откуда летел горшок.