Левенхет: Каменный берег

Владимир Калашник, 2023

Княжество – страна, ставшая домом для миллионов, наконец-то увидела долгожданный мир и вновь обрела своего законного правителя. Казалось бы, что одна из чёрных станиц истории этого мира осталась позади, и впереди Междумирье ожидает лишь счастливое будущее. Война в пустыне продолжается, и каких же проблем Ант может ожидать у себя в тылу? Какая напасть может свалиться на голову Лесного Королевства? Насколько сильным окажется удар старого врага Красной Империи? Все беды ещё далеки от завершения. Холодные земли, скрытые тенью великой Небесной гряды уже более тысячи лет остаются забытыми, никто не желает нарушать покой хозяев этих берегов. Но кто бы мог подумать, что именно там должна определиться судьба целого мира.

1 глава

«Возвращение»

***

Рассвет, солнце уже принялось одаривать этот мир первыми солнечными лучами, выводя его из мрака мириад рыдающих голосов, однако на берегу редко бывают дни, когда это становится заметно. Всё из-за вечных хмурых туч, что накрывают собой весь регион, находящийся в непосредственной близости к северным землям. Новый день абсолютно ничем не отличался от предыдущих, всё та же сырость, хмурое небо, холодный ветер и шторм, выплёскивающий беспокойные волны на величественный берег, растянувшийся на многие десятки километров и заполненный привычными для него камнями, вместо песка. Кто бы мог подумать, что ещё меньше часа назад по каменистому пляжу бесцельно бродили несчастные плакальщики, издавая свой душераздирающий рёв. Но всё было именно так, и так уж вышло, что всю ночь у этих сущностей были свои собственные зрители, что не испытывали перед ними страха и так и оставались незамеченными в своих укрытиях. Всё ради того, чтобы не пустить на берег гораздо опасного врага.

Тяжесть множества круглых мелких камней не доставляла Наоди никакого дискомфорта, воительнице общины свежевателей непозволительно проявлять слабость, тем более теперь, когда жуткая бессонная ночь закончилась и начались новые более сложные, но уже рутинные, испытания. Пара острых хаграков всё время была крепко сжималась в руках, также укрытых под камнями, Наоди расположила их таким образом, чтобы в любой момент быть готовой выскочить из-под тяжёлого твёрдого ковра и ринуться в бой, но пока что приходилось только наблюдать через щель за бушующими морскими волнами, что и были её главным объектом наблюдения. В своих видениях она отчётливо видела, как сотни кошмаров выходят на берег с морского дна, они стремятся пройти как можно дальше, уничтожить всякую чужеродную для них жизнь, они не ведают, что творят, а лишь выполняют прихоти своих тёмных господ, наблюдающих за этим миром сквозь завесу реальности. Наоди точно знала, что они придут, видения ещё ни разу не подводили её, и вся община прекрасно об этом знала. Где-то там, на морском дне, вот уже многие столетия находится разлом между Междумирьем и другой реальностью, из-за этого кошмары являются частыми гостями берега. Воины всех общин постоянно закаляются в бою с мерзкими тварями, но то, что пару дней назад увидела Наоди, не поддавалось никакому объяснению. Там, на дне, что-то случилось, кошмаров было слишком много, среди них прибывали даже такие, с которыми ни общине свежевателей, ни каким-либо другим ранее не приходилось сталкиваться. Сегодняшний день должен расставить всё на свои места и задать рамки для дальнейшего существования этих земель. Наоди чувствовала — они уже совсем рядом.

Уход плакальщиков в небытие стал для кошмаров сигналом для начала, они не стали выжидать слишком долго, поэтому не прошло и часа после начала рассвета, а бушующие волны уже выбросили на берег десятки разномастных тварей. Каждый кошмар выглядел по-своему, все они не очень похожи друг на друга, но поголовно имели самый отвратительный вид, какой нельзя встретить на просторах этого мира. Мясистая склизкая плоть тёмных грязных оттенков, для многих были характерны разномастные щупальца по всему телу. Что касается конечностей, так они и вовсе располагались по телу довольно странным образом, не так как у простых смертных существ, у многих и вовсе руки и ноги имелись в количестве более двух пар. Пасти присутствовали в разных местах их неестественных уродливых туш, глаза, или что-то похожее на них, Наоди заметила лишь у нескольких. Весь берег поглотили жуткие стоны и скуление, что разносили эти незваные существа. Их было слишком много, и когда их отвратительные неустойчивые лапы ступили на мокрые камни, стало ясно, что это ещё не конец. Кошмары продолжали прибывать на берег, но теперь из моря показывались твари гораздо крупнее тех, к которым привыкли воины свежевателей. Данные враги были чем-то новым для обывателей берега, подобные существа появлялись здесь крайне редко и уж точно не в таком количестве. Их огромные массивные тела уже выбрались на берег, они представляли из себя одну сплошную мерзкую массу с подобием множества конечностей и огромными пастями, способными разом проглотить сразу нескольких здоровых крыков. Стоны, что издавали эти твари, были поистине невыносимы и заставляли скривиться даже такую опытную воительницу как Наоди. Но и это был ещё не конец. Внезапно в сотне метрах от берега, среди волн, стало отчётливо различим тёмно-серый объект, что находился где-то под водой. Эта была чья-то плоть, она то вздымалась над волнами, то полностью скрывалась в море, пока в один момент не устремилась вверх, продемонстрировав своё величие. Колоссальных размеров щупальце, измазанное странной тёмной слизью, возвысилось над волнами на полсотни метров, а затем с оглушительным грохотом рухнуло на каменистую поверхность берега, сотрясая землю и раздавливая с десяток мелких тварей. Существо выбросило одну из своих конечностей на сушу и, наверняка, должно вскоре выкарабкаться полностью, Наоди боялась представить каких размеров может оказаться, невиданный до сегодняшнего дня, враг. Далее происходило необъяснимое: от нижней части гигантского щупальца принялись отделяться маленькие части, они вытягивались, образуя тысячи новых тонких щупалец, а те в свою очередь делились на ещё меньшие, и так продолжалось, пока все эти ростки словно паутина не стали разрастаться по всему берегу, проникая даже под камни. Остальные кошмары уже окончательно вышли на сушу и принялись продвигаться к роще, что распростёрлась вдоль всей береговой линии, в трёх сотнях метров от воды. Дальше медлить нельзя.

— Гаракх удагмо!!! — громкий боевой клич раздался где-то на берегу.

Весь берег будто бы взорвался, то тут, то там в стороны разлетелись каменные нагромождения, не успела эта насыпь упасть на землю, а среди этого дождя камней уже стояли десятки воинов свежевателей, держащих в руках свои парные хаграки, с которыми они моментально ринулись в бой. Наоди, прозванная своим народом «Всевидящая», получив всеобщий сигнал, также оттолкнулась руками от земли, сметая с себя каменное одеяло, её хаграки безумно желали кромсать плоть врагов, что бессовестно явились к порогу их дома, она не могла отказать им в этом удовольствии, поэтому уже ринулась к первому кошмару. На тварей никак не подействовал такой фактор внезапности, они вовсе не испытывали никак чувств, поэтому точно также бросились навстречу своей предполагаемой добыче, что явно уступала им количеством. Но пусть не думают, что воители свежевателей окажутся им по зубам. Воины, облачённые в одеяния из шкур животных, в защите из скрепленных вместе костей, а также носящие на головах черепа крыков, служащие им аналогом шлемов, ловко вклинились между чудовищами и начали кромсать их словно обычные мясные туши, подвешенные на разделочных столбах. Острые хаграки рубили щупальца, срубали подобия голов, а острыми костями, закреплёнными на запястьях, свежеватели ослепляли своих врагов, выкалывая им глаза. Зрелище было ужасным и захватывающим одновременно. Чего ещё может желать воитель, как не настоящей мясорубки, где они, даже не имея численного преимущества, могли показать свою абсолютную силу?

Округа наполнилась визжанием и громкими стонами кошмаров, твари продолжали падать один за другим, их тела со временем просто рассыпались в прах, и в мире исчезало любое напоминание об их присутствии, а свежеватели тем временем продолжали пробиваться вперёд, уклоняясь от любых атак вражеских существ. На вид хрупкая Наоди, имеющая небольшой рост, размахивала своими хаграками ничем не хуже мужчин, уже трое кошмаров лежали на камнях позади её, их тела больше походили на изрубленные куски мяса, постепенно рассыпающиеся в прах. Очередной кошмар оказался гораздо крупнее предыдущих, он был вдвое выше, имел червеобразные руки и голову-щупальце с невероятно широкой пастью. От него, как и от других, исходил еле заметный туманный тёмный след. Он попытался обхватить Наоди своей длинной рукой, но воительница успешным прыжком проскочила над склизкой конечностью, оказавшись позади твари, ей понадобилось лишь мгновение, чтобы одним из хаграков прорубить тонкую опорную ногу, повалив существо. Следующая серия точных ударов пришлась по голове, только после этого кошмар затих окончательно. Оборона берега малыми силами осуществлялась успешно, пока свежеватели не достигли более крупных кошмаров, именно здесь произошли первые проблемы. Среди воителей начались потери, гигантские твари просто давили их своими телами, некоторые даже совершали огромные прыжки, подобно сверчкам, здесь не спасала даже хвалёная реакция и скорость свежевателей. В дело пошёл тяжёлый песок. Воители доставали свои кожаные пращи и закрепляли в них крупные синие шарики, раскручивая оружие. Множество небольших снарядов полетели в тварей, в воздухе они внезапно вспыхивали и загорались тёмно-синим пламенем, что быстро распространялось по поверхности вражеских тел. Данный огонь приносил невыносимую боль любому кошмару, гиганты разразились таким криком, что Наоди захотелось инстинктивно закрыть свои уши, но расслабляться нельзя. Враги горели, пламя всё сильнее и сильнее поглощало их тела, некоторые из них искали спасения в море, но огонь продолжал гореть даже под водой. Бой вновь продолжился с преимуществом защитников.

Пока свежеватели изгоняли кошмаров назад в пучину, в это время гигантское щупальце, расположившееся на берегу, снова дало о себе знать. Тёмный туманный след начал исходить от него гораздо сильнее, нижняя часть давно пустила свои корни в землю и продолжала разрастаться подобно сорняку. В некоторых местах мелкие щупальца принялись вылезать из-под камней и обхватывать ноги свежевателей, блокируя их движения. Наоди видела, как сразу несколько её собратьев оказались обмотаны мерзкой паутиной, после чего безжалостные ужасы просто давили их своей массой. Воительница сунула лезвия своих хаграков в мешочки с тяжёлым песком, что располагались у неё по обе стороны бёдер, затем она совершила резкий взмах руками, и лезвия её оружия объяло то самое тёмно-синее пламя.

— Гаскур огадхара, таркха дагар! — воскликнула Наоди и ринулась к гигантскому щупальцу.

Десяток собратьев последовали её примеру, и уже через несколько секунд передняя часть щупальца была окружена свежевателями, в чьих руках ярко разгорались хаграки. Наоди вонзила своё оружие в серую склизкую плоть, она оказалась слишком мягкой, пламя вспыхнуло моментально, оставляя огненный след, принявшийся разрастаться по остальным участкам. Воители продолжали уродовать щупальце, разжигая его всё сильнее и сильнее, пока оно наконец не почувствовало угрозу. Тварь пыталась уйти от опасности, но уже слишком сильно приросла к берегу, камни по всему пляжу начали шевелиться, оно трепалось в агонии, а затем море разбушевалось, но это была не стихия. С десяток точно таких же щупалец вырвались из морской пучины в разных местах, существо ворочалось от боли, теперь все смогли увидеть его предположительные размеры. Данная туша вряд ли бы уместилась на всём этом участке берега. Щупальце всё-таки оторвалось от камней, оставив на суше куски своей грязной плоти, только после этого горящая конечность стремительно вернулась в море, в котором обнаружилось, что пламя от тяжёлого песка не собирается гаснуть. Тварь вновь взмыло щупальцем к небу, а затем резким рывком оторвало горящую плоть, метнув её обратно на берег. Свежеватели отпрянули в стороны, кусок плоти упал на землю и стал объектом пристального внимания воинов с расписанными черепами на головах, хоть бой с кошмарами всё ещё продолжался. Что-то не так, вот только что именно? Внезапно горящее щупальце принялось трепаться и даже подпрыгивать, все свежеватели отпрянули назад, готовя пращи с тяжёлым песком. Конец щупальца принялся вталкиваться внутрь, затем тоже самое начало происходить и с другой частью, оно как будто пожирало само себя, собиралось вывернуться наизнанку. Так и случилось, после чего перед воителями предстало максимально мерзкое существо, похожее на освежёванную серую плоть, измазанную чёрной слизью и имеющую висячую, словно гнилая шкура, пасть с чем-то похожим на клыки. В следующий момент у твари отросло три конечности, на которые она стала опираться для передвижения, но свежеватели не стали медлить и уже запустили в неё воспламеняющиеся снаряды. Пламя вновь принялось поглощать огромное тело, тварь пищала, а горящие участки плоти вновь принялись всасываться внутрь, из-за чего этот кошмар постепенно начал убавлять в размерах. Поняв, что свежеватели совсем скоро его сожгут, тварь сорвалась с места и побежала в сторону рощи, задавив пару воителей. Один из свежевателей с горящими хаграками смог запрыгнуть на это толстое тело, вцепившись лезвиями в плоть, где и продолжил держаться, распространяя пламя, пока, в конце концов, оно не поглотило и его, но своё дело он сделал, ведь плоть кошмара не могла справиться с обильно пытающим правым боком. Вскоре тварь всё-таки скрылась в роще, нельзя допустить того, чтобы она ушла.

— Каркхет, гаарк да рахагха! — Наоди обратилась к своим собратьям.

Свежеватели кивнули и отправились к своим собратьям, чтобы помочь прикончить остальных кошмаров, а Наоди ринулась следом за горящей тварью. На руках и лице воительницы возникли чёрные пятна, которые очень стремительно разрослись в крупные узоры, что обвивали её конечности, лоб и щёки, а в голове возникло очень знакомое чувство, будто бы её разум разделился надвое. Внутри присутствовала ещё одна личность, и уже через мгновение, Наоди смогла рассмотреть себя со стороны, с высоты птичьего полёта. Ей на плечо сел очень крупный ворон, она на бегу повернула голову, посмотрев в его жёлтые глаза, в его взгляде было что-то родное, что-то сродни тому чувству, когда смотришь на себя в зеркало. Птица издала громкое карканье и вновь взлетела в небеса, устремляясь в сторону рощи и осматривая её с высоты. Теперь Наоди видела всё то, что мог видеть её пернатый друг.

Оказавшись в роще среди высоких деревьев с густыми кронами тёмной листвы, Наоди сразу же заметила тёмное-синее пламя, оставшееся на одном из древесных стволов, а также глубокие прокопанные следы неуклюжего кошмара. Судя по всему, он побежал к возвышенности, на холм откуда открывался отличный вид на весь берег. Если кошмар решил передвигаться вдоль берега, то это хорошо, было бы хуже, если бы он избрал своим маршрутом путь до Небесной гряды. В этом случае всем общинам пришлось бы полностью прочёсывать колоссальных размеров лес перед горами. Наоди продолжала идти по следу, с высоты птичьего полёта пока ничего не было видно, густые кроны сильно мешали обзору, было бы неплохо если ворон сразу отправится к холму, где удастся осмотреть местность между стволами деревьев. Слишком тихо, тварь либо перестала издавать звуки, либо уже ушла слишком далеко, главное, чтобы она не направилась в сторону поселения общины, где на данный момент остаётся недостаточное количество воителей. Внезапно вороньи глаза заметили движение на склоне, что-то очень крупное бежало между деревьями. Наоди вновь сунула хаграки в тяжёлый песок и взмахом подожгла их лезвия, теперь нужно только определиться с месторасположением её и ворона, чтобы можно было вычислить кошмара. Делать этого не понадобилось, так как сзади она уже отчётливо слышала движущуюся тушу и чувствовала тряску земли. Она бежала слишком быстро, даже смогла обогнать ворона, что оказалось большой ошибкой. Обернувшись, Наоди увидела, что кошмар был уже очень близко, ей точно не убежать, поэтому она быстро прыгнула за дерево, ожидая удара. Туша врезалась в толстый деревянный ствол, мягкая склизкая плоть обволокла его, чуть ли не поглотив, но Наоди среагировала вовремя, перекатилась в сторону и нанесла несколько ударов хаграками, распространяя пламя. Кошмар уже успел адаптироваться к тяжёлому песку, продолжал поглощать своё тело, из-за чего оно всё больше растягивалось, заставляя лопаться кожу, и становилось меньше, но при этом существо не выматывалось и продолжало упрямо нападать. Наоди прекратила атаки и прыгнула за следующий ствол, продолжая наблюдать за кошмаром, он лишь последовал за ней, но дерево всё также оставалось преградой, тогда он, поняв это, решил обхватить его своими передними щупальцами, намереваясь зажать Наоди. Воительница в самый последний момент ушла от захвата, но затем случилось так, что мягкая склизкая плоть с невероятной лёгкостью сломала толстое дерево и опрокинуло его на жертву. Наоди не растерялась и ушла от траектории падения, но раздутая туша внезапно стала быстрее и смогла ударить воительницу, повалив на землю. Горящие хаграки всё также находились в руках, кошмар уже стоял слишком близко, поэтому Наоди метнула одно и второе своё оружие в его переднюю часть, вызывая мгновенное возгорание, но мерзкая туша втянула горящие участки плоти в себя вместе с хаграками.

Склизкая плоть всё-таки порвалась, видимо это был её предел, а из надрыва вылезло длинное тонко щупальце, напоминающее чёрный язык. Он принялся тянуться к лежащей Наоди. Она была на волосок от смерти, ворон был уже в пути, но мог не успеть, нужно срочно пытаться уходить самостоятельно, но тварь способна схватить её уже в ближайшую секунду. Она совершила глупость, направившись сюда в одиночку, во всём виновата её гордыня. Ворон ещё не успел опуститься ниже крон, чтобы вцепиться в чёрный язык, а Наоди уже заметила движение среди деревьев. Воитель свежевателей довольно крупного телосложения, облачённый в рогатый череп крыка на голове, высоким прыжком достиг середины ствола соседнего дерева, затем оттолкнулся от него ногой и оказался прямо верхом на кошмаре. Своими хаграками он принялся с невероятной скоростью рубить плоть существа в одном месте, заставляя его убрать язык и начать трястись и биться в судорогах, но при этом у него никак не получалось сбросить наглеца. Присмотревшись, Наоди смогла заметить ножны с мечом на спине у собрата и окончательно убедилась в личности своего спасителя. Когда в затылке кошмара уже образовалась приличных размеров рана, воитель выбросил свои хаграки и сунул в карман руку, высунув оттуда шарик тяжёлого песка, и резко бросил его в повреждённую плоть, заставляя воспламениться. Как только произошла вспышка пламени, свежеватель совершил прыжок вперёд, сделав кувырок в воздухе и приземлившись на землю, пока кошмар визжал и бился о стволы деревьев, из-за адской боли, вызванной синим пламенем, с которым он уже был не в силах справиться. Свежеватель не собирался давать ему передышки, он сразу же вынул меч из-за своей спины, лезвие засияло лазурными рунами, после чего воитель подскочил под неустойчивое тело кошмара, вонзил клинок в брюхо по самую рукоять и выдернул по направлению к себе, полностью вспоров переднюю его часть. Наконец-то визжание понемногу начало затихать, тварь перестала биться в конвульсиях и упала на землю, а ещё через несколько секунд его тело принялась потихоньку рассыпаться в прах.

Клинок со светящимися рунами вновь занял своё место в ножнах за спиной свежевателя, он отыскал свои хаграки и повесил на пояс, а затем взглядом отыскал Наоди. Воительница уже стояла на ногах и благодарно смотрела в бледные глаза своего спасителя, но в ответ получала лишь осуждение. Тут всё было понятно без слов. Нагрудная защита, сделанная из костей, имела сильные повреждения, это говорило о том, что свежеватель смог пережить на берегу сильный удар, также у него были оцарапаны некоторые кожаные полотна, развешанные по его одежде, полотна той самой кожи, что свежеватели сдирают со своих врагов и забирают в качестве трофея. Воитель перестал укоризненно разглядывать Наоди из глазниц своего шлема-черепа и отправился к обрыву, она последовала за ним. Отсюда и впрямь открывался прекрасный вид на берег, откуда им удалось рассмотреть недавнее место сражения. Свежеватели закончили уничтожать кошмаров, прах тварей уже был развеян холодным ветром, но гигантские щупальца всё ещё продолжали сотрясать море. Прошло ещё немного времени, прежде чем они окончательно скрылись в морской пучине, но каждый из защитников понимал, что это ещё не конец. Вдвоём они смотрели на берег и даже отсюда смогли разглядеть тела своих падших собратьев, которых выжившие начинали готовить к отправлению в поселение, где с ними будет проведён обряд прощания. Но сколько таких обрядов ещё будет впереди? Прежде ещё не случалось, чтобы такое количество воителей погибало в битве с порождениями чужой реальности. Что же будет с берегом дальше?

— Трангат ба ргут, — обратилась к воителю Наоди, — ренг гар таротгу магат…

— Ракха, Наоди, — хриплым голосом ответил ей воитель.

— Закарос…

— Ракха.

Ненадолго наступило молчание, вновь прерванное Наоди.

— Ругхатур дара, Закарос, ргут закха. Тарагхат да рогумат, бахра магат нуради? Огадхара мангат туд, окарид фанахри… Гаратхор да рогхи?

Немного пораздумав, воитель кивнул. Наоди ещё раз взглянула на берег, холодный морской ветер приятно обдувал её бледную кожу, так было гораздо проще сконцентрироваться. Она достала с пояса нож, выточенный из кости, и сделала себе глубокие порезы на обеих ладонях. Руки и лицо вновь обволокли чёрные узоры, струйки крови продолжали стекать вниз, пока не соединились с этими татуировками, после чего они постепенно стали принимать тёмно-красный цвет, а затем разрослись ещё сильнее. Бледные глаза Наоди стали совсем белые, тело немного затрясло, но при этом воительница была совсем спокойна, а её собрат так и не соизволил взглянуть на неё во время происходящего. Одинокий ворон, что кружил над их головами видел и чувствовал всё тоже самое, что и Наоди, он понимал, что мирное существование под этим небом закончилось, раз его хозяйка пришла к такому решению, а значит ему предстоит много работы, ведь даже обычная птица, имеющая крепкую связь с этим народом, не сможет остаться в стороне.

***

35 день Масата, 537 г., деревня гильдии, Княжество.

Всё повторяется. Уже который день утро начинается по одному и тому же сценарию, что крайне сказывалось на расшатанной психике. Виктор резко приподнялся на кровати в своей хижине, дыхание давалось ему с трудом, с лица обильно стекал пот, а сильная головная боль являлась своего рода вишенкой на торте. Создавалось впечатление, будто бы нашёлся другой мирван, который прямо сейчас пытался превратить его мозг в кипящее варево, стараясь взять наёмника под контроль. Солнечные лучи пробивались свозь ткань занавеса, прикрывающего маленькие оконные ставни. Скорее всего уже раннее утро, все нормальные существа в это время до сих пор спят, но Виктор понимал, что в его состоянии дальнейший сон категорически невозможен. Встав с кровати, он ощутил на себе неприятный приступ тошноты, голова закружилась гораздо сильнее, это заставило его быстро распахнуть двери комнаты и побежать в уборную, опираясь руками о стены. Оказавшись у таза с водой, наёмник сразу же полностью погрузился в неё с головой и простоял так некоторое время, пока не почувствовал, что ему и впрямь становится лучше. Он смотрел в небольшое заляпанное зеркало в деревянной рамке, висевшее напротив, выглядел Виктор и впрямь не очень хорошо, на этом сказывались бессонные ночи, начавшие одолевать его в последние десять дней. Так происходит каждое утро, из-за бессонницы он стал более раздражительным, более злым, но раньше с ним не происходило ничего подобного. Некий женский голос призывал его каждую ночь, он не понимал его, это была совершенно чуждая речь, но больше всего вопросов вызывали сны, в которых наёмник каждый раз оказывался на холодном берегу, из моря пребывали уродливые тёмные твари, с ними сражались некие воины с черепами на головах, но Виктор не был участником сражения, он лишь находился рядом в качестве бестелесной сущности и слушал тот самый женский голос. Кажется, он всё больше начинает понимать Марка и Беланду, что всё время бредят о своих кошмарах, являющихся явью.

Головокружение постепенно уходит, Виктор уже довольно долго стоит напротив зеркала, нужно бы заканчивать с этим и уходить, возможно удастся ещё хоть немного вздремнуть. Он набрал в ладони ещё воды, чтобы умыться, но затем заметил то, чего и боялся. Это происходит снова. В зеркале он видел, как на его лице появляются чёрные пятна, что постепенно начинали разрастаться в широкие узоры, охватывающие его левую щеку. Он посмотрел на свои руки, но они также уже были покрыты загадочными татуировками, за исключением искусственной левой конечности, начинавшейся от локтя. Чёрные узоры пульсировали, подобно кровеносным сосудам, то увеличивались, то уменьшались. От напряжения Виктора затрясло, лицо покраснело, а головная боль ударила с новой силой. Он схватился за деревянный таз, пытаясь унять страдания, ещё чуть-чуть и древесина раскрошится от его хватки. В этот раз татуировки задержались на его теле гораздо дольше. Что же это за чертовщина? И снова эта ярость, неконтролируемая злоба, жажда крови, с которой Виктору хотелось выйти наружу и отыскать себе жертву, но он сдерживался. Однако каждый раз сдерживаться приходилось всё труднее и труднее. В порыве злости он ударил кулаком левого протеза в зеркало, разбив его, потом сам того не заметил, как оказался на полу, упёршись спиной о стену. В правой руке находился осколок стекла, он уже был испачкан кровью, так Виктор думал, что сможет отвлечься от других чувств, но ничего не получилось. В конце концов, всё это не могло длиться вечность, в какой-то момент он заметил, что татуировки на руках исчезли, а, посмотрев в окровавленный осколок зеркала в своей руке, он также заметил отсутствие чёрных узоров на щеке. Всё закончилось. Ярость просто растворилась, также внезапно, как и пришла, теперь необходимо время, чтобы перевести дух. Как долго всё это ещё будет продолжаться? Стоило бы рассказать обо всём Декарну или Яи, кто-то из них, наверняка, сможет дать ответ на происходящее, но по какой-то причине Виктор не собирался ничего делать. Скорее всего его просто пугала эта сила, он надеялся, что рано или поздно она оставит его в покое, но ситуация только ухудшалась. Что будет, если загадочные татуировки появятся в тот момент, когда рядом будут находиться его друзья, или того хуже, Лайла? Он не хотел об этом думать. Виктор поднялся с пола, обратил внимание на вмятину в древесине, что осталась после его удара по зеркалу, затем отмыл кровь со своей руки и отправился назад в комнату, скоро гильдия заполнится наёмниками, в это время он уже должен находиться там. По какой-то причине, он не любил те дни, когда Декарн отсутствовал в деревне. Было слишком неспокойно.

***

35 день Масата, 537 г., город Кров, Княжество.

Гвардеец в серебристых расписных доспехах сделал легкое прикосновение к круглому изумрудному ампликату на стене, приводя заклинание в действие, и массивные зелёные двери начали бесшумно отворяться. Путь до третьего уровня дворца занял у Мейборна не так много времени, а ведь барон совершенно не имел желания спешить на зов княгини как двое других капитанов, находящихся на данный момент в столице. Он всё ещё не мог до конца принять ту правду, из-за которой ему теперь приходится подчиняться двенадцатилетней девчонке только из-за того, что в её жилах течёт кровь правящего рода. Тем не менее, у него есть обязательства перед народом и перед его воинами, поэтому стоит остудить свою пылающую гордыню и подчиняться приказам своей госпожи. Стражник взглядом проводил Мейборна в тёмный коридор, но сделал это лишь тогда, когда барон прошёл мимо, так как в данный момент никто в здравом уме не желал даже встречаться с ним взглядами. После восхождения на трон княгини Лайлы, суровый драконид стал ещё более раздражённый и вспыльчивый. Наконец, он добрался до просторного круглого помещения с белым пятиконечным столом посередине, на котором всё-также жила своей жизнью карта Междумирья, созданная при помощи иллюзий. В зале военного совета не было пусто, все ожидали только его. Он сразу же поймал на себе осуждающий взгляд рыжеволосой левейки Акфим, совсем недавно ставшей капитаном левейской гвардии.

— Вы опаздываете, капитан Мейборн, — Акфим была слишком высокомерна по отношению к Мейборну, пользуясь тем, что наконец стала равной своему недругу, — по-вашему это позволительно, заставлять свою княгиню ждать?

— Тебе мало того, что я явился на зов? — грубо ответил он и занял своё место за пятиконечным столом, рядом с капитаном княжеской гвардии, — Я исполняю свой долг, как от меня это требуется, и даже не вздумай обвинять меня в том, что я противлюсь воле правителя.

— Помнится мне, как во время последнего совета князя Леефа, вы, господин барон, воспротивились его приказу и не явились на приём.

— Немедленно прекратите! — голос маленькой княгини прозвучал довольно жёстко и нехарактерно для ребёнка, — Я созвала этот совет не для того, чтобы капитаны гвардий хватались за возможность выцарапать друг другу глаза!

Лайла находилась во главе стола, страже пришлось поставить перед ним небольшой табурет, чтобы княгиню, стоя на нём, было хорошо видно. Увы, но девочка не выделялась высоким ростом, собственно её это ни капли не смущало. Если ростом ей и не удалось выделиться на фоне присутствующих, то ей отлично удалось сделать это в плане внешнего вида, так как княгиня была облачена в свои стандартные одеяния в виде белоснежного платья, длинного зелёного плаща и небольшой серебряной короны на голове. Все остальные ограничились доспехами, подчёркивая тот факт, что это был именно военный совет, все за исключением суетливого медведя по имени Бурвин — нового магистра круга чародеев. Крэй Мунфи — капитан княжеской гвардии, за всё время нахождения в зале совета не проронил ни слова, даже стоящий по левую руку от него Мейборн, к которому он испытывал не меньше презрения чем Акфим, не смог разбудить в нём хоть какие-нибудь эмоции. Помимо капитанов, старшего магистра, княгини и немногочисленной стражи, за столом также присутствовало несколько высокопоставленных гвардейцев, в том числе и старший командир морской гвардии, молодой представитель народа зеленокожих существ.

— К капитану Кантополо, как я погляжу, претензий не имеется. — Мейборн посмотрел на члена морской гвардии, а затем перевёл взгляд на Акфим, — Собрание не такое уж и важное, или ты успела подружиться со старой портовой крысой? Что из двух верно, Акфим?

— Капитан Кантополо отправился в Большую Бухту готовить флот для войны с мертвецами, а вы, барон Мейборн, видимо не расслышали мою претензию? — вместо Акфим ему ответила Лайла, — Разве вы не поняли, что я не приемлю подобных конфликтов в моём присутствии?

— Прошу прощения, княгиня, — без каких-либо эмоций сказал Мейборн, не посмотрев в сторону Лайлы, — должно быть на моём поведении сказываются очевидные раздражающие факторы.

— У этих факторов имеется пара красных крыльев?

— Нет, они имеют лишь горы серебристого камня и упорядоченное волшебство в арсенале, — Мейборн посмотрел на высокого медведя в очках, — Этот шум во дворце может свести с ума любого.

— В таком случае я вас прекрасно понимаю, — вздохнула Лайла, — магистр Бурвин, сколько ещё кругу чародеев понадобится времени на восстановление второго уровня дворца.

— Прошу меня простить, княгиня, — прямоходящий медведь-чародей внезапно растерялся словно провинившийся ребёнок, — мои подчинённые трудятся изо всех сил, но разрушения были слишком сильны, к тому же мы медленно, но верно восстанавливаем защитные чары Атмоса Гринма. Представляете, они не смогли окончательно разрушиться в магическом пространстве, это феноменально! Быть может стоит привлечь строительные гильдии?

— Послушай, косолапый, — Мунфи наконец решил заговорить, но он был слишком раздражён, — тебя спросили сколько ещё будет длиться восстановление, так что ответь на поставленный вопрос.

— Что? — негативная речь Мунфи заставила магистра растеряться ещё сильнее, — Но я… Прошу прощения, думаю, что ещё дней пятнадцать и дворец вновь будет таким, каким мы его все помним.

— Никогда он больше не будет таким, каким мы его все помним, — недовольно буркнул Мунфи.

— Спасибо, магистр Бурвин, — своей улыбкой Лайла постаралась сделать так, чтобы чародей смог успокоиться, — и вам спасибо, капитан Мунфи, за ваши ценные комментарии, будьте уверены, что я их запомню. Теперь начнём… Скажу честно, я и сама не совсем знаю, что мы все услышим на этом совете. Для меня это было такой же неожиданностью, как и для вас.

— Княгиня, но ведь вы сами созвали всех нас, — удивилась Акфим.

— Меня попросили об этом. Этого господина вы все прекрасно знаете, дальше мы выслушаем то, что он нам скажет.

Со стороны чёрного входа зала совета послышались чьи-то шаги, привлекая всеобщее внимание, а затем из темноты дверного прохода вышел старик в синей чародейской мантии, в руке у него находилась трубка, которую он раскуривал в данный момент. Мейборн скривился. Декарн Лорно, улыбаясь и поглаживая свою заострённую седую бородку, медленно шагал к столу, а затем следом за ним вышел ещё один гость, неизвестный никому человек. Он одет в чёрный челокский камзол, на голове почти не имелось волос, он был практически лысым, а взгляд и лицо не выражали эмоций. Оказавшись рядом, он принялся оценивающим взглядом изучать присутствующих, казалось, что он видит каждого насквозь, чем вызывал всеобщее молчаливое недовольство. Только лишь магистр Бурвин с интересом наблюдал за человеком, то расширяя глаза от непонимания, то щурясь от подозрения.

— «Избавься от своей дурной привычки скрывать искру», — Декарн отправил своему спутнику магическое сообщение, — «Я понимаю, что Азатифий хорошо тебя обучил, но магистр Бурвин не так прост, как кажется на первый взгляд. Он чувствует магическую икру внутри тебя, так что не создавай лишних поводов для подозрений».

— «Я это учту».

— «Я тоже», — у обоих в головах прозвучал застенчивый голос Бурвина.

— «Магистр, как же вам не стыдно перехватывать чужие сообщения», — усмехнулся Декарн.

— «Прошу прощения, просто нужно было убедиться, что всё в порядке».

— Что он здесь делает? — Мейборн по-прежнему пилил Декарна недовольным взглядом.

— Он здесь с моего разрешения, барон, — ответила ему Лайла, — неужели у вас есть претензии?

— Есть, но они вряд ли будут кому-то интересны.

— Совершенно верно… Господа, позвольте представить вам Декарна Лорно, некоторые из вас хорошо знакомы с ним. Он бы не стал просто так просить меня о подобном совете. Имеется серьёзная причина.

— Я благодарю вас за оказанную услугу, княгиня, — старик улыбнулся и сделал небольшой поклон головой, — причина и впрямь серьёзная, и совсем скоро вы узнаете, что данная проблема уже коснулась Княжества и некоторых других государств и вскоре коснётся всех остальных. Я прибыл во дворец не один, со мной пришёл мой новый товарищ, искусный чародей по имени Клафф.

— Слишком суровый у него взгляд, — Мунфи всё также недовольно осматривал человека, — он случаем не из шайки выживших мирванов? Больно уж похож.

— Нет, капитан Мунфи, он не из клана Мирван… Клафф — боевой чародей антийской армии.

Данное заявление послужило всплеском всеобщего гнева командиров, находящихся в зале совета, в особенности Мейборна, который испытывает «особенную» любовь к народу Клаффа. Казалось ещё совсем чуть-чуть и драконид вспылит, оставив очередную трещину на белоснежном столе, но всё же сдержался, так как очень не хотел выслушивать претензии и недовольство малолетней девчонки. Собственно говоря, именно из-за присутствия Лайлы никто так и не решился открыть рта, но девочка решила окончательно пресечь любое возмущение.

— Мы не звери, и не дикари, чтобы накидываться на кого бы то ни было, только из-за первичных суждений о нём. Напоминаю, что мы собрались для того, чтобы выслушать, и никто не покинет этот зал, пока условия не будут выполнены. Продолжайте, Декарн.

— Благодарю, княгиня. Клафф действительно является антийским чародеем, более того, он выполнял задания генеральского штаба в некоторых странах нашего мира, добывал сведения и убивал того, на кого укажут. Члены моей гильдии тоже пострадали от его действий, поэтому не думайте, что я испытываю к нему симпатию. Но то, с чем он явился ко мне, заставило забыть о прошлых обидах. Речь пойдёт о нападении антийской авиации на Челок в конце прошлого света. Клафф, поведай нам всем о том, что произошло.

Клафф не сразу взял слово, некоторое время он всё ещё играл в «злобные взгляды» с Мейборном и Мунфи, пока окончательно не принял решение игнорировать двух капитанов, отдав своё предпочтение заинтересованным Акфим и Бурвину.

— Декарн детально поведал мне о катастрофе, что произошла в Княжестве во время света Нура, — начал свою речь Клафф, — вы столкнулись с чудовищами из другого измерения. С точно такими же мне довелось столкнуться в Челоке.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Акфим.

— Не Ант стоял за нападением на Челок. Это сделали те же существа, что и убили вашего прошлого князя.

— Насколько мне известно, на Челок совершили налёт антийские аэропланы, — взял слово Мейборн, — те самые проклятые людские аэропланы с пулемётами и бомбами. Это изобретения твоей поганой страны, антиец, это невозможно скрыть или оправдать. Антийский дирижабль всё время находился рядом с городом…

— На это и был расчёт, — перебил его Клафф, — незримый враг хотел, чтобы все решили, что Ант стоит за нападением. Кто-то решил втянуть в войну ОГМ и ему это удалось.

— Келебрайн Досс вместе с другими наблюдателями уже отправил первую волну наёмников Челока в Ксфирские ущелья на помощь союзной армии, — кивнул Декарн.

— За штурвалами тех аэропланов находились не люди, — продолжил Клафф, — я был там, в тот самый день, и помогал жителям спасаться от пуль и взрывов, и один аэроплан мне удалось сбить… Я видел то существо, что смотрело на меня своими тёмными безжизненными глазами. Кто-то заставил его действовать против своей воли, прирастил его конечности к рычагу управления и пустил в ход против жителей города.

— Защитникам Цитадели удалось сбить несколько летательных аппаратов, — сказал Декарн, — все они были сильно повреждены, но никаких следов крови, кусков плоти или наличия самих пилотов.

— Ты сказал, что видел одно из существ своими глазами, — Акфим обратилась к Клаффу, — ты сражался с ним? Можешь сказать больше?

— Когда оно оторвало свои конечности от штурвала и кинулось на меня, я первым же делом атаковал его заклинанием, но оно прошло насквозь. Магия будто бы игнорирует их существование. Когда существо удалось убить — оно просто рассыпалось в прах. Местный священник Церкви Света погиб в схватке с одним из них, но перед этим смог нанести ему повреждения светлой магией. Похоже, только она способна воздействовать на них.

— Всё сходится, — тихо произнесла задумчивая Акфим.

— Чушь, — усмехнулся Мейборн, — я не доверяю ни антийцу, ни Лорно, к тому же, кто может дать уверенность в том, что они не в сговоре? Всё это антиец мог узнать от чародея… Я вижу вас насквозь, ты, Лорно, и раньше был не в восторге от того, что Княжество ввязалось в войну, но для чего ты пытаешься оправдать Ант? Люди стоят за нападением на Челок, это очевидно, и ваши безосновательные речи не могут ничего изменить.

— Как бы это странно не звучало, но я согласен с Мейборном, — спокойно сказал Мунфи, — нельзя верить лишь словам, даже если вы, княгиня, испытываете симпатию к гильдии старика.

Декарн выставил свои руки вперёд, затем резко встряхнул их, и заклинание незримого кармана мгновенно выплюнуло в его ладони две небольших склянки, на одной из которых была крупная печать шестиконечной звезды ОГМ. В обеих склянках находилось небольшое количество некоего черного порошка.

— В моих руках находится две склянки с идентичными материалами. Один собран кругом чародеев в Княжестве, а именно в тронном зале, после трагедии. Второй собран монахами челокской церкви на месте гибели их главного хранителя, на сосуде стоит печать наблюдателей ОГМ, которые заверили её подлинность и отправили в мою гильдию. Спасибо нашему наблюдателю — Алайди Кринго. Оба вещества являются остатками тех самых существ, капитан Акфим должна прекрасно помнить, что они рассыпались в прах. Круг чародеев может подтвердить мои слова, взяв сосуды на изучение. Но и это ещё не всё.

Следуя примеру Декарна, Клафф также воспользовался заклинанием незримого кармана и в его руках оказался продолговатый предмет, разрушенный на конце, где представлял собой застывшую тёмную субстанцию.

— Это также пришло из Челока, — сказал Клафф, — рычаг управления одного из сбитых аэропланов, он был единым целым с конечностями того существа. Остатки данной субстанции являлись связующим звеном. Вряд ли такое могло произойти от повреждений магией хаоса.

Клафф молча передал рычаг магистру Бурвину. Медведь суетливо снял свои очки, положил переданную вещь на стол и прикрыл лапой свой правый глаз, изучая рычаг магическим зрением. Так он простоял почти минуту, а его звериная морда стала источником большого количества эмоций, что он испытывал, глядя на остатки субстанции.

— Это… Всё это… Ничего не понимаю. Я уже видел нечто похожее, когда изучал место смерти капитана Завуалы… Данная субстанция будто бы «вымазывает» магические потоки, даже сейчас, те, что находятся в пространстве. Я не могу сказать, что это не магическая вещь, но также не могу утверждать и обратное.

— Стоит признать, Акфим, — Декарн обратился к левейке, — Мейборн и впрямь не виноват в смерти Завуалы, скорее всего с ним разобрались покровители Крикса, когда капитан слишком близко подобрался к разгадке. Вы все слышали Бурвина, сила, что осталась на штурвале, связана с тем, что творилось здесь.

Далее Декарн сунул в мантию руку и вытащил оттуда кипу бумаг, также скреплённых печатью ОГМ, он положил её на стол, пододвинув к Акфим, которая, сломав печать, принялась изучать записи.

— Это заключение челокского коронера и показания монахов о смерти хранителя Кахарэ, — объяснил Декарн, — существо оторвало бедолаге руки, когда он выбежал на улицу, отреагировав на падение одного из аэропланов. Антийские пилоты вряд ли на такое способны. Там всё подробно описано, а в конце предоставлены показания мальчика по имени Бермонт и девушки Элины, которые стали свидетелями произошедшего и, если кто-то хочет настоять, то они смогут дать свои показания с глазу на глаз… Надеюсь, что хоть кого-то из вас нам удалось убедить. Увы, это всё, что у нас есть.

— Допустим то, о чём вы оба говорите, правда, — Акфим отложила записи в сторону и посмотрела на Декарна, — я не совсем понимаю, чего вы хотите этим добиться. Признать Ант невиновным в нападении на Челок? Вряд ли это хоть немного очистит репутацию страны людей, да и ОГМ вряд ли устроят такие доказательства.

— Наши планы куда более глобальнее, — улыбнулся Декарн, — мы хотим остановить войну.

— Что ты сказал, старик?! — не выдержал Мейборн.

— Барон Мейборн, — осуждающе посмотрела на него Лайла.

— Я не собираюсь сдерживаться, княгиня! Старик сошёл с ума! Стоя здесь, пытается оправдать антийцев, выставить их жертвами великого заговора и остановить войну! Всё это именно в тот момент, когда флот Кшкалахаса уже находится в Силивуде, а ОГМ высылает в пустыню свои силы! Он что-то задумал, он, как и всегда, ведёт свою собственную игру, и на этот раз решил подыграть антийцам!

— Я прошу вас помолчать, барон Мейборн, — жёстко настояла Лайла, — я дам вам слово тогда, когда посчитаю нужным. Ваша вспыльчивость мешает всему процессу совета.

— Потакаете ему? Уведёте ударную гвардию из пустыни — союзным войскам придёт конец. Уговорите все стороны остановить войну — антийцы ударят нам в спину. У людей нет чести, они не будут драться по правилам, они используют свои лживые речи, чтобы заверить вас в своей преданности общему делу, а затем, не моргнув, перережут глотки своим новоиспечённым союзникам. Антийцам нельзя доверять.

— Ты прав, — ко всеобщему удивлению данные слова принадлежали хладнокровному Клаффу, — моему народу нельзя доверять. Каждый антиец взращивался в ненависти ко всем остальным народам, нас учили винить всех вас за то, что мы живём на засушливом куске мира, пока многие государства наслаждаются обширными благами своих плодородных земель. Нас учили ненавидеть за то, что вы возвышаете магию, а не собственные силы. Антийцы уверены в своём превосходстве над остальными, а потому они желают продемонстрировать это любыми способами, дожидаясь такой возможности. Пилимы, алькары, лоэра, аберфолы и другие для антийцев — ничто, смерть любого из них — это сущая мелочь, здесь не будут действовать понятия чести… Так что ты прав, Анту нельзя доверять. Но это известно не только тебе. Тот, кто использует конфликт в своих интересах, разжигая всё более масштабную войну, преследует цели ослабить Междумирье, а затем нанести удар. Мы не знаем о его мотивах, но это уже начинает происходить. Сначала Княжество, потом Челок, дальше может быть что угодно. Вот почему войну нужно остановить.

— Я уже достаточно наслышана об Анте, — Лайла заметно погрустнела, — они готовились к этой войне уже давно, генералы людей одержимы идеей господства над миром. Думаете, они остановятся?

— Нет, — уверенно ответил Клафф, — лорд-генерал Драус Акефорн непременно использует предложенное перемирие для коварного плана, так что не стоит надеяться на его честность. Но на этот счёт у нас уже имеется план. Генерал Саомир Фурм — командующий армией Центрального Анта, ему можно доверять, большинство солдат уважают его, а также он имеет абсолютную поддержку у чародеев.

— Думаете, у него получится уговорить остальных прекратить бессмысленную бойню и вернуться в свою страну?

— Есть другой метод, княгиня.

— И он вас послушает?

— Он мой друг.

В зале воцарилась тишина.

— Я услышала достаточно, — прервала молчание Лайла, — в ваших словах и словах Декарна нет лжи, мне приходилось долгое время общаться с этим человеком, чтобы понять его суть. Он правда хочет остановить нечто страшное, но и я не наивная девочка на троне. Одна лишь воля Княжества не исправит ситуацию, другие страны не знают того, что знаем мы, а потому воспримут данную информацию слишком враждебно. Они должны узнать. Клафф, я обещаю вам, что созову совет всех союзных государств, участвующих в войне, для обсуждения всей этой ситуации. Вы сможете нести ответ перед другими правителями или их послами?

Клафф кивнул.

— Княгиня, — Мейборн не собирался успокаиваться, — я прошу вас не делать необдуманных…

— Я всё сказала, барон. Желаете обсудить со мной моё решение, тогда дождитесь личной аудиенции… На этом предлагаю закончить совет, вы все свободны.

***

Последний гвардейский командир покинул зал совета, после чего Лайла в сопровождении четырёх стражников и магистра Бурвина получила возможность отправиться в свои покои, так как уже обсудила со всеми своё решение и другие насущные проблемы, с каждым индивидуально. Обделённым остался только Мейборн, терпеливо дожидающийся свою княгиню у коридора, ведущего к выходу из зала совета. Лайла и сопровождающие направлялись именно туда, и когда девочка заметила недовольного барона, то на её лице сразу же возникла гримаса раздражения, но это ни капли не смутило огромного драконида.

— Решили окончательно испортить мне настроение, барон?

— Вы совершаете ошибку.

— Я это уже слышала…

— И я не перестану вам это повторять, — тон Мейборна стал ещё грубее, — Лорно пользуется вашим доверием, у него свои интересы в прекращении войны.

— Я хорошо знаю Декарна.

— Но я знаю его гораздо дольше вашего. Вам многое неизвестно об этом чародее. Многие могут поведать вам о грязных тайнах этого старика, в том числе верховный наблюдатель Келебрайн Досс, который на дух его не переносит…

— Мне не интересны чужие сплетни, я привыкла полагаться на собственные наблюдения. Прошу меня простить, барон, но я устала и хочу поскорее добраться до своих покоев.

— Я прошёл уже много сражений и знаю правила войны. Не играйте с врагами, княгиня.

— Я не собираюсь полагаться исключительно на ваше мнение, мне интересно рассмотреть все точки зрения данного конфликта, в том числе и как его видят другие капитаны. Считайте, что ваше мнение я уже услышала. Теперь попрошу вас не преграждать мне путь.

Мейборн кипел от ярости, он даже не мог унять свою дрожь, из-за чего Лайле приходилось смотреть на всё это, но взгляд девочки был слишком суров, она даже не думала нервничать. Барон сделал усилие и всё-таки отошёл в сторону, пропуская Лайлу со стражей и магистра Бурвина в тёмный коридор. Похоже из всех ему удалось вызвать страх лишь у суетливого медведя, что был с ним одного роста. Ещё ни один из двух предыдущих князей не смел так грубо разговаривать с Мейборном и втаптывать его мнение в грязь. Проклятая девчонка, ещё пара таких разговоров и он точно раздавит её своей ногой. Мейборн смог успокоиться, похоже дальше будет только хуже, поэтому необходимо набираться терпения. Высокомерная княгиня ещё узнает с кем она связалась.

***

36 день Масата, 537 г., город Шитра, Красная Империя.

Наконец-то этот момент настал, Аионэ Яио радостно шагал на вымощенной дороге своего родного города, разлука с которым длилась почти два света с тех самых пор, как новоиспечённый генерал северной имперской армии, Аионэ, возглавил войско в походе к Царству Болот. Возвращение в Шитру произошло бы гораздо раньше, если бы алькарский король Грыкхар Белгардский не решил обвести империю вокруг пальца и не напасть на своего старого врага в лице Княжества. Имперское войско во главе с верховным генералом Каю Ао — старшим сыном самого императора Фэя, выполнило своё предназначение. Разгорающаяся война была вовремя остановлена. Княжество и Алькарское Королевство заключили мир, и только тогда, когда империя убедилась, что дальнейшего конфликта не состоится, воины величайшего государства получили возможность отправиться домой. Спустя некоторое время пребывания в Шаркае, нескольких собраний генералов и аудиенций у императора, Аионэ наконец прошёл через клафировые врата, соединяющие имперские города магическим мостом, и уже направлялся домой на долгожданную встречу со своей семьёй.

Дорога к дому оказалась не такой уж и лёгкой, за десять минут генералу удалось миновать всего пару кварталов, застроенных деревянными имперскими домиками красного цвета, всё в излюбленном имперском стиле, от которого Аионэ уже успел отвыкнуть. Дело в том, что ему навстречу постоянно бросались местные жители, каждый считал своим долгом поприветствовать бывшего командира гарнизона Шитры, который обратно вернулся уже с титулом генерала всей северной армии. Небольшой городок имел довольно-таки многочисленное население, большей частью которого само-собой были пилимы, а здоровые рогги способствовали скорому возвращению генерала домой, разгоняя толпу размерами своих тел. И вот настал тот момент, когда Аионэ добрался до порога своего дома, находящегося немного севернее штаба гарнизона, откуда генерал всегда мог быстро добраться до места службы. Красные лампы всё также висели на концах изогнутой крыши, на опорных колоннах чёрными красками изображены символы империи: рыбы и драконы. Здесь ничего не изменилось. Его жена и дети, наверняка, в данный момент не ожидают возвращения главы семьи, поэтому он пытался представить их реакцию. Ждать больше нельзя, ведь его и так уже заждались. Белокожая рука взялась за дверную ручку и со скрипом отворила деревянную дверь, нагло выдавшую факт его возвращения.

— Неужели меня никто не собирается встречать? — громко воскликнул Аионэ, — Я вернулся.

Никакого ответа не последовало.

— Эй, дома кто-нибудь есть? Это я, Аионэ. Аяима, дети!

Ответа по-прежнему не было, даже звук быстрых шагов не раздался из комнат. Возможно Аяима вместе с детьми ушли на рынок, но почему не заперли дверь? С отсутствием преступности в городе дела обстоят хорошо, но всё же осторожность никогда не помешает, тем более Аияма всегда опасалась подобного и даже, находясь дома, запирала двери на ключ. На тёмном полу неосвещённого дома Аионэ увидел три пары деревянных сандалий, стоящих прямо перед выходом. Из дома никто не уходил. Генерал снял обувь, ступая на деревянный пол своими белоснежными носками, скинул чёрный плащ и отправился вперёд по коридору, открывая раздвижные двери и проверяя комнаты. Всё было на своих местах, кровати застелены, а на полу разбросаны игрушки. Он собирался войти в свою комнату, но внезапно его внимание обратилось на пол в конце коридора, где свет, выходящий из окон кухни, освещал длинный след крови. Только сейчас Аионэ заметил, что данный след вёл от одной из комнат прямиком на кухню. Сердце резко заколотилось, у генерала сбилось дыхание, он предполагал худшее. Медленным шагом от отравился в нужное помещение, боясь увидеть там то, что не желал увидеть больше всего в жизни. На кухне всё было целым, никакого погрома, лишь всё тот же след из крови, ведущий к противоположной части помещения. Там, на деревянном стуле, сидела маленькая пилимская девочка, чёрные рожки которой только начинали прорастать среди светлых волос. Она была вся заплаканная, но рыдать дальше сил уже не имелось, её сильно трясло то ли от страха, то ли от боли. Кровавая лужа растекалась под её стулом. Аионэ пришёл в ужас. Это была его дочь — Еиоко.

— С возвращением, командующий Аионэ Яио, — весёлый мужской голос прозвучал со стороны выхода на задний двор, а затем на кухне появился незнакомец, — ой, прошу простить меня за мою глупость, вы ведь теперь генерал северной имперской армии.

Это был человек, очень на него похож, за исключением глаз, они имели неестественно яркий голубой цвет, буквально сияли на его лице. Незнакомец одет в чёрную одежду с кожаными обшивками и плащом, его волосы были необычного пепельного цвета, короткие, почти стоящие дыбом, за спиной находились ножны с мечом. Он не спешил доставать оружие, неужели не воспринимает Аионэ как угрозу? Вместо этого он держал в руке небольшую коробочку с сахарными сливами, точно такими же, какие всегда находились в доме Аионэ, их обожала вся его семья. Незнакомец продолжал ухмыляться и жевать сладости, вёл себя так, будто бы Аионэ явился к нему в гости, а не наоборот. Это вывело генерала из себя, он уже схватился за рукоять своего клинка, намереваясь атаковать врага, но тот оказался рядом с его дочерью и опёрся локтём о её голову. Вся злость будто бы ушла из Аионэ, на её место пришёл страх. Пилим так и застыл на месте, держась за свой клинок и испуганными глазами смотря на свою хныкающую дочь.

— Я бы на твоём месте хорошенько подумал о последствиях, — всё таким же довольным голосом сказал незнакомец, — мне достаточно сделать всего лишь одно ловкое движение и пол будет испачкан гораздо хуже.

Девочку затрясло ещё сильнее, она закрыла глаза и тихо застонала. Аионэ немедленно отпустил свой клинок и убрал руки в стороны, показывая незнакомцу, что он не собирается нападать.

— Я всё понял, — испуганно сказал Аионэ, — я сделаю всё, что ты скажешь, только пожалуйста не тронь мою дочь.

— Извини, генерал, но я её уже потрогал, — он погладил девочку по голове, — и не один раз. Но я думаю, мы замнём с тобой моё грубое упущение. Кстати говоря, должен признать, что твоя дочь имеет волю настоящего воина, мне пришлось очень постараться прежде чем удалось её сломать. Сразу видно, дочь генерала. Чего нельзя сказать о других представителях твоего семейства… Знаешь, всё-таки твоя жена держалась молодцом, почти не проронила ни крика прежде чем пришлось с ней заканчивать. Не могу сказать того же о твоём сыне. Он ведь старше твоей дочурки, да? Ха, визжал так, что я чуть не оглох.

Мир будто бы рухнул в одно мгновение, потерял все те краски, которые долгие годы дарили Аионэ счастье и умиротворение. Где-то внутри он всё ещё отказывался верить словам незнакомца, но генерал давно научился определять лжецов. Он не врал. В отчаянии пилим потерял дар речи, упал на колени и продолжал смотреть в заплаканные глаза своей дочери, надеясь отыскать в них хоть какую-то правду. И он её отыскал.

— Ну хватит, — незнакомец закинул себе в рот очередную сливу, и подошёл к Аионэ ближе на несколько метров, — генерал не должен стоять на коленях, подумай о чести всей имперской армии.

Но Аионэ продолжал молчать.

— Эй, генерал, мне это начинает надоедать. Не стоит выводить меня из себя, просто пользуйся моментом, пока я всё ещё в приподнятом настроении. Ты подумал какого мне будет лишить тебя всех твоих родных? Я ведь не чудовище, нет, и не злодей, чтобы поступать так подло. Уяснил? Может теперь, когда ты узнал меня чуточку ближе, мы продолжим наш диалог.

— Где они? — безжизненным голосом спросил Аионэ.

— Они?

— Где мои жена и сын?

— Ах да, — незнакомец изобразил задумчивый вид, — я знаю ваши традиции, поэтому любезно расположил их в подвале, так что в любой момент можешь с ними проститься. Вот видишь, я не чудовище, как ты мог подумать. Правда сейчас они находятся немного в разобранном виде. Считай, что это издержки ремесла.

— Что тебе нужно?

— Ну чего ты заладил «что нужно, что нужно?», я не хочу, чтобы это было каким-то шантажом, мне это не нравится, — он снова вернулся к маленькой Еиоко и принялся гладить её волосы, — поэтому я всего лишь хочу стать твоим другом. Твоя малютка Еиоко — это мой жест доброй воли, который станет основой для наших с тобой будущих отношений. Поэтому я повторяю ещё раз: я не злодей. Злодеи стараются принести окружающим максимальное количество бед, чего нельзя сказать обо мне. Ты согласен?

Он и впрямь ждал ответа Аионэ, продолжая показательно гладить волосы его дочери и широко улыбаться. Аионэ лишь кивнул.

— Чудно! — воскликнул незнакомец, — Значит, у нас всё-таки есть шансы стать хорошими друзьями! Вот теперь, когда все формальности соблюдены, пришло время представиться, твоего нового лучшего друга зовут Исидор, с тобой и твоей замечательной семьёй я уже знаком, так что теперь мы можем начинать нашу многообещающую дружбу.

Исидор вновь подошёл к Аионэ и присел на корточки, протягивая ему свою раскрытую ладонь. Он всё также улыбался и пребывал в приподнятом настроении, Аионэ смотрел в его яркие голубые глаза и испытывал запредельную ненависть. Генерал жаждал крови. Враг очень близко, стоит только выхватить свой клинок и зарубить этого самодовольного ублюдка, но у Аионэ было предчувствие, что ничего из этого не выйдет. Даже сейчас Исидор одной лишь улыбкой вселял страх не хуже любого плакальщика. Аионэ не мог позволить рисковать своей дочерью, она — единственное, что у него осталось. Рука пилима вместо рукояти клинка потянулась к протянутой ладони Исидора, и они обменялись рукопожатием.

— Просто замечательно, — ещё шире заулыбался Исидор, — ты не представляешь, как я сейчас рад. Если честно, то у меня уже лет сто не было друзей, поэтому я немного отвык от этого чувства. Знаешь, друг, я не очень люблю, когда на меня смотрят такими злыми глазами, это сразу же заставляет меня быть похожим на моё окружение. Ты же не хочешь, чтобы я стал злым? Улыбнись.

С трудом и позором, но Аионэ всё-таки выдавил из себя нечто похожее на улыбку. Никогда ещё он не испытывал подобного унижения.

— Ладно, на первый раз и так сойдёт, — Исидор встал в полный рост и продолжил есть сливы, глядя на Аионэ, — раз уж мы теперь друзья, то я хочу попросить тебя об одной дружеской услуге. Даже не так, ты должен вернуть мне должок. Пока что я оставляю дочь её отцу, но пусть он не думает, что сможет обезопасить её и тем самым избавиться от нашей дружбы. Ты ведь уже усвоил урок, что не нужно делать глупости? Я дал тебе возможность дорожить тем, что у тебя осталось, а взамен ты поможешь мне. Совсем скоро наступит день, когда другие мои хорошие друзья захотят воспользоваться клафировыми вратами, чтобы пройти в Шаркай. Назовём это обычной прогулкой. Так вот, в тот самый нужный день, ты, дорогой мой друг, должен провести нас через эти врата, после чего можешь считать, что долг оплачен… Мы друг друга поняли?

Аионэ кивнул.

— И снова замечательно. Ну что ж, думаю мне пора идти, тебе ещё нужно здесь прибраться, так что оставляю вас с дочерью наедине. И помни, Аионэ, без глупостей, тебе ещё осталось чем дорожить.

Исидор прошёл мимо Аионэ и по тёмному коридору медленно продолжил движение к выходу из дома. Вскоре раздался звук закрывающихся дверей, и все эмоции вновь вернулись к Аионэ. Ему хотелось зарыдать, от злости разгромить всё, что есть в его доме, но он вовремя вспомнил про Еиоко. Генерал быстро поднялся на ноги, подбежал к своей дочери и крепко обнял её, но она внезапно закричала и начала плакать. Аионэ посмотрел на свои ладони, они полностью были в крови, после чего он обратил внимание на спину девочки. Её платье разорвано, а на спине практически не осталось живого места, вся плоть плотно покрыта ранами, оставшимися от острого лезвия. Было страшно представить, что ей довелось пережить.

***

35 день Масата, 537 г., деревня гильдии, Княжество.

Загадочный тёмный подвал Декарна Лорно, расположенный прямо под его гильдией, был объектом пристального интереса многих выдающихся чародеев, что были знакомы со стариком, но редко кто имел шансы попасть сюда. Верховный наблюдатель Княжества — Алайди Кринго, уже не раз посещал это мрачное место, особенно в текущем свете Масата, так как здесь и впрямь имелось на что посмотреть. Помимо загадочной круглой двери, защищённой сложными упорядоченными чарами, здесь также имелся не менее интересный экземпляр, против собственной воли прикованный стальными цепями к каменному столбу. Множественные фиолетовые щупальца Алайди Кринго, играющие роль его волос, постоянно шевелились в непосредственной близости к потусторонней твари, их кончики, как и его глаза, светились лазурным светом, изучая существо своими магическими способностями. Как всегда, всё глухо. Никакая магия не реагирует на безглазое бледнокожее создание, оставляющее за собой при движении тёмные туманные следы. Но всё же чародеям удалось кое-что нащупать.

Декарн и Алайди уже целый час находились в подземелье, ставя свои очередные эксперименты над чудовищем, потерявшем свою руку в последней схватке. Рядом с ними стоял широкий стол, захламленный различными склянками с разноцветными зельями, магическими кристаллами и прочим ингредиентами. По правую руку от Декарна находилось небольшое блюдце с горкой золотого песка, вокруг которого на невысоких стойках располагались четыре жёлтых кристаллов асфирида, являющихся самой настоящей редкостью в этом мире. Здесь явно не обошлось без высшей магии. Асфириды перестали светиться, Декарн взял щепотку золотой пыли и посыпал её на скованное существо. Тварь испытала дикую боль, раскрыла свою широкую пасть и начала визжать с невероятной силой звука, к которой чародеи уже успели привыкнуть. Она пыталась вырваться из цепей, золотая пыль оставила на бледной коже сильные ожоги. Довольный результатом, Декарн при помощи телекинеза пересыпал золотую пыль в подготовленную для этого небольшую позолоченную сферу, способную уместиться в ладонь, бросил туда маленький осколок клафира, после чего Алайди плотно запечатал отверстие расплавленным железом. Далее чародей переложил золотую сферу к остальным таким же, которых насчитывалось двадцать две.

— Ну вот и всё, — с обидой вздохнул Алайди, — все запасы золонтия, которые у нас были, мы потратили на эти сферы.

— Поверь мне, оно того стоило. Смотри на это с другого угла, мы ведь нашли оружие, способное нанести вред силе неизвестного измерения. Золотний сам по себе приносил боль этому существу за счёт волшебства света внутри, но мы смогли сделать так, чтобы его сила возросла в десятки раз.

— Вот только на это ушла почти сотня попыток, — всё также расстроенно сказал Алайди.

— Не переживай, на Нутаге золонтия полным-полно.

— Ага, вот только, чтобы его заполучить придётся вновь отыскивать пилигримов, побывавших в пустыне золотых песков. Ладно тебе на свои запасы плевать, но ты ведь вынудил меня пожертвовать и моими тоже. Совесть не мучает, старый ты чёрт?

— Абсолютно, — усмехнулся Декарн, — кроме того, удалось выявить ещё одну их слабость помимо светлого волшебства.

Старик потянулся рукой к единственной горящей свече на столе, свет которой явно проигрывал парочке заклинаний светлячков, кружившихся у потолка, а затем поднёс её к руке чудовища. Оно принялось жутко кричать, ещё гораздо сильнее чем от золонтиевого песка, расщеплявшего ему кожу, но это скорее был крик от страха, ведь пламя свечи не оставляло каких-либо повреждений.

— Интересно, не так ли? Они совершенно не реагируют на пламя, созданное при помощи магии, но обычного природного огня боятся словно дьявола. Нужно бы разобраться в этой ситуации гораздо детальнее.

— Разбирайся в этом сколько душе угодно, — махнул рукой Алайди, — но уже без меня. Я и так достаточно долго засиделся в Княжестве и в твоём невероятном подземелье.

— Уже уходишь? В тот момент, когда начинается всё самое интересное?

— Не забывай, что ОГМ объявило войну Анту, все верховные наблюдатели должны пребыть в Челок. Я в особенности.

— Это ещё почему?

— И ты ещё спрашиваешь? — от удивления широкие светящиеся глаза Алайди стали ещё больше, — Кто уговорил меня передать все ресурсы и лицензию гильдии Крикса идиоту Азаху? Келебрайн ждёт от меня разъяснений по этому вопросу, а это лучше делать с глазу на глаз. Ты ведь хорошо знаешь этого тирана.

— Ну да, — усмехнулся Декарн, — он не любит магические сообщения. Есть у меня один знакомый драконид, такой же злобный, как Келебрайн, вот только размерами втрое больше. Не зря всё-таки драконы сбрасывают этих недоношенных со своих хребтов. Только на нервы будут действовать… Есть новости от Мифисфары?

— Я уже давненько не связывался с ней, должно быть ей есть чем заняться в Лесном Королевстве. — внезапно Алайди широко открыл рот, вспомнив что-то очень интересное, поэтому Декарн уже приготовился его внимательно слушать, — Хочешь расскажу тебе кое-что интересное?

— По-твоему, я могу дать отрицательный ответ? Или же ты хочешь, чтобы я тебя уговаривал?

— Моё дело — возбудить в тебе интерес, — подозрительно заулыбался Алайди.

— Вот же наглец, — трубка внезапно оказалась в руке Декарна, и он принялся её раскуривать, — разве что только чуть-чуть. Прошу тебя, о великий верховный наблюдатель Цитадели, поведай мне столь увлекательные новости.

— Ну ладно, ты умеешь уговорить, старый пёс. На самом деле здесь нет ничего увлекательного, просто это показалось мне интересным. Я получаю некоторые сведения от своих информаторов из Лесного Королевства.

— Серьёзно?

— Да, только Мифисфаре не говори. Она будет в ярости, если узнает, что у меня есть уши на её территории. Так вот, они сообщают о том, что в последнее время в Стальноградье призывают всех местных аберфольских мастеров для создания протезов.

— И что с того? — не удивился Декарн, — Междумирье — неспокойная территория, каждый день кого-то убивают, кто-то теряет свои конечности, и поданные Лесного Королевства не являются исключением.

— На твоём месте я бы подумал точно также, если бы не одно «но». Это личное распоряжение самих лесных владык, именно они заинтересованы в протезах. Руки, ноги, отдельные части тела, даже прошёлся слушок, что один из мастеров изготовил протезированную челюсть. Такое ощущение, что лесные владыки собирают кого-то по кусочкам. Признай, что это довольно странно.

— Действительно странно, — задумался Декарн, — нужно будет связаться с Мифисфарой, может она что-нибудь знает об этом.

Внезапно их внимание привлёк звук пузырей, доносящийся из другого конца подземелья, где находился большой стеклянный сосуд, наполненный зелёной жидкостью с человеком внутри. Он сделал ещё несколько движений, после чего вновь стал бездвижен и больше походил на обычный труп.

— Не думал наконец-таки вытащить его оттуда? — внезапно Алайди стал более серьёзен.

— Вряд ли он готов. Да и к тому же время ещё не пришло, мне будет спокойнее, если он ещё немного побудет в таком состоянии.

— Тебе виднее. Мне действительно пора, Декарн, воздушное судно совсем скоро отправится из Крова в Челок, мне хотелось бы добраться на юг быстро, а не терять кучу времени, пересекая весь Ночной Путь.

— Конечно, Алайди, я тебя не держу. Рад был тебя видеть, друг… Пойдём я тебя провожу, затем пойду в башню, меня там уже ждут.

***

Первая половина дня была уже позади, но Виктор только сейчас решился выйти из своего дома после того, как заперся там от всех остальных, начавших стекаться в гильдию утром. Головная боль уже прошла, загадочные татуировки более на проявлялись на его теле, но вот неутолимая ярость никуда от него не делась. Его раздражало буквально всё и все, он с трудом сдерживался чтобы не наброситься на кого-нибудь с оскорблениями и проклятиями, чтобы хоть как-то утолить свою ярость, а потому просто решил скрыться от лишних глаз, пока всё не успокоится. Но теперь Декарн настойчиво просит его посетить башню, старик начинает догадываться о состоянии Виктора, так как отправил к нему Ораду, на которую наёмник точно не решится сорваться. Миновав общий зал и проигнорировав всех присутствующих, за исключением антийского пилота Дасберта, который продолжал кровожадно уничтожать запасы алкоголя Сантилия в баре, он поднялся наверх и уже стоял перед дверью башни чародея. Декарн, как и всегда, сидел в своём роскошном танталийском кресле в лучах солнца, пробивающихся сквозь круглое окно, озаряя всю мрачную атмосферу уютного кабинета, и курил излюбленную трубку. Он встретил Виктора довольно глупой улыбкой, не переставая курить табак.

— Приветствую, мой нелюдимый друг, — обратился к нему Декарн, — если не ошибаюсь, то я не видел тебя уже трое суток, несмотря на то, что мы всегда находимся в нашей дружной деревушке.

— Не знал, что ты уже вернулся.

— Я вернулся ещё в полдень, а затем довольно долго просидел в подземелье. Ты совсем не знаешь, что творится в гильдии… Плохо выглядишь.

— Ты по делу меня позвал или просто позлорадствовать?

— Нет, просто, как я уже сказал, ты единственный кто не знает, что творится в гильдии. У нас произошли некоторые изменения, поэтому я лично решил познакомить тебя с ними… Хотя, ты уже и так с ней знаком.

Декарн указал кивком за спину Виктора, туда, где возле входа находилось гостевое кресло. Обернувшись, он удивился. В кресле сидела молодая девушка со светлыми волосами, заплетёнными в короткий хвост, и голубыми глазами, чем была очень похожа на Лайлу. Эти безразличные ко всему глаза Виктор хорошо помнил. Энсфи. На этот раз она была не в привычных доспехах княжеской гвардии, а в самых простых кожаных штанах и рубашке с жилетом, на поясе закреплены ножны с коротким клинком. Она, как и в прошлый раз, изучала Виктора подозрительным взглядом, что мгновенно начало действовать наёмнику на нервы.

— А она что здесь делает? — задал он вопрос Декарну.

— Приятно знать, что ты меня не забыл, — сказала Энсфи и на её лице появилась еле заметная ухмылка.

— Я разговариваю с ним, а не с тобой.

— Повежливее, Виктор, — сказал ему Декарн, — всё-таки Энсфи наш новый товарищ, и отношение к ней должно быть подобающим.

— Чего?

Наёмник вновь обернулся, посмотрев на довольную Энсфи, и только сейчас заметил серебряное кольцо у неё на пальце, точно такое же, как у каждого наёмника гильдии, но только с тёмно-жёлтым самоцветом. Он с недовольством посмотрел на своё кольцо с синим камнем, а затем одарил Декарна неодобрительным взглядом.

— Тебе мало тех игрушек, что и так греются на наших руках? Она хоть в курсе, что одела на свой палец?

— В курсе, — ответила Энсфи, — иначе, я бы на это не согласилась.

— Просто замечательно, — фальшиво улыбнулся Виктор, — это же в корне меняет дело. Помнится, в последнюю нашу встречу, тебя назначили старшим командиром княжеской гвардии, так неужели тебе не приглянулось это шикарное место? А ведь ты говорила, что желаешь приносить пользу в бою, там, где ты будешь нужнее всего.

— Именно поэтому я здесь. Это то самое место, где я и мои способности действительно будут нужны. Я покинула княжескую гвардию, как только получила приглашение от Декарна.

— Если честно я долго не решался на это, — усмехнулся старик, — думал ты слушать меня не захочешь. Однако твой ответ превзошёл все мои ожидания…

— Вот и отлично, — перебил его Виктор и развернулся к двери, — дальше раскидывайтесь друг с другом любезностями, а я, пожалуй, пойду к себе.

— Стой, — голос Декарна прозвучал довольно жёстко.

Виктор уже собирался было уйти, но решил отпустить дверную ручку, так как старый чародей очень редко разговаривал с ним подобным тоном. Обернувшись, наёмник и впрямь увидел Декарна, ставшим довольно серьёзным.

— Что происходит? — спросил чародей.

— О чём ты?

— В последнее время ты стал сам не свой. Большую часть времени проводишь в своём доме, запершись на замок, перестал общаться с остальными, стал более раздражительным. Ко мне уже подходила Элина, высказывая свои опасения по поводу того, что внезапно ты перестал идти с ней на контакт.

— Какого чёрта именно она за меня переживает?

— Все видят, что вы стали с ней близки, и мы оба знаем по какой причине.

— Она просто надумала всякого…

— И Лайла тоже?

Виктор замолчал.

— Сегодня она прямо-таки атаковала меня расспросами о тебе, княгиня беспокоится о происходящем. Когда ты в последний раз навещал её во дворце?

— Давно, — виновато сказал Виктор.

— Вот именно, что давно… Она твоя дочь, Виктор, и ты обязан уделять ей внимание, особенно в такой сложный для неё период.

— Габриал постоянно находится рядом с ней, так что ей вряд ли что-то угрожает.

— Я говорю не про защиту, а про банальную поддержку… Я ведь помню те времена, когда ты уже был в похожем состоянии. Тогда я отыскал злобного, покалеченного мирвана с необычными светящимися глазами и смог дать ему цель в жизни. Хочешь, чтобы все мои усилия оказались напрасны? Хочешь вернуться к прошлому?

— Нет, — недовольно ответил Виктор.

— Тогда возвращайся в привычное для себя течение. Наладь со всеми отношения, но самое главное — навести дочь.

— Я могу идти?

Декарн кивнул, и Виктор, не задерживаясь, сразу же покинул башню, отправляясь вниз. По взгляду Энсфи старик заметил изменения в её отношении к Виктору, она более не смотрела на наёмника с нескрываемым высокомерием, напротив, она стала гораздо загадочней.

— У меня есть кое-какие догадки.

— Просто догадки?

— Мне нужно время чтобы всё проверить и обдумать.

— Расскажешь мне? — Декарн смотрел на неё с жалобным видом.

— Чуть позже.

***

Неужели всё закончилось, весь тот долгий и сложный путь, что им довелось преодолеть? Все те раны, смрадная жара и жуткий холод, все эти трудности, через которые пришлось пройти не были зря, их отряд нашёл то, что и искал, и смог вернуться туда, откуда и начинался весь этот путь. Марк радовался словно ребёнок, когда увидел главное здание гильдии на горизонте, расположенное возле опушки небольшого леса, в котором он, казалось ещё совсем недавно, охотился на оленей. И вот деревня находится так близко, что он уже мог отчётливо расслышать различные звуки, доносящиеся оттуда. Они вернулись домой. Не терпится поскорее попасть в гильдию и досыта наесться вкуснейших блюд, которых ему так не хватало в последнее время.

— Неужели нас никто так и не встретит? — пожаловался Сантилий, — Хочу признаться, что уже устал в одиночку тащить за собой носилки.

Синеволосому наёмнику вот уже шесть дней приходилось без какой-либо помощи волочить за собой по земле деревянные носилки, на которых по-прежнему без сознания лежал Фимало, вся грудь которого сильно пострадала от мощнейшего тёмного заклинания демона Шаримара. Сейчас он всё также представлял из себя обгоревшее бледное тело, не прекращал тяжело дышать, заливаясь потом, и ни разу не пришёл в себя. Сантилий старался как мог, тянул носилки с утра до вечера, не обращая внимая на усталость и затёкшие пальцы, ведь Фиму нужно было доставить в гильдию как можно скорее, чтобы Милона смогла заняться им. Бракас, несмотря на введённую ему кровь Минаса, чувствовал себя нехорошо, хоть и не показывал виду. Его плечо по-прежнему болело, всему виной тёмное происхождение той самой гончей, чьи челюсти буквально разорвали ему плечо с ключицей. Помимо этого, он не переставал ворчать о том, что утратил свою излюбленную зачарованную секиру. Луя после схватки с тёмный магом лишилась трёх пальцев на левой руке. Кроме того, Марк заметил, что с тех пор она заметно изменилась, стала более закрытой и ему больше не доводилось видеть её привычной улыбки. Больше всего возвращению радовалась Малия, она всё предвкушала тот самый момент, когда наконец встретится со своей младшей сестрой. С тех пор, как в одной из деревень они узнали об окончании войны и мире с алькарами, исхудка стала самым счастливым членом их небольшого отряда, так как всё прошлое время сильно переживала за судьбу Орады, если бы чернокожие громилы добрались бы до гильдии. Минас утверждал, что хорошее настроение как нельзя для неё кстати, ведь печаль об утрате своего учителя могла навредить беременности. На данный момент живот Малии стал уже слишком заметен, она часто чувствовала недомогание и усталость, из-за чего каждый раз приходилось останавливаться, но девушка всегда настаивала на том, чтобы продолжить путь. Благо, что Минас, имеющий необходимые познания в медицине, постоянно находился рядом с ней и оказывал любую помощь. На плечи же Марка перекладывались обязанности Фимы, он воссоздавал запасы питьевой воды, создавал земляные укрытия и шалаши от непогоды и для ночлега, а также помогал Сантилию в готовке пищи. Жаль, что он так и не успел освоить заклинание магического сообщения, поэтому гильдия так ни разу и не получила от них никаких вестей, и никто явно не ожидает увидеть их сегодня в деревне.

— Хватит ныть, синевласка, — Бракас ответил Сантилию, разминая своё многострадальное плечо, — тебя сраная гончая не грызла, словно долбаный кусок мяса, так что отрабатывай свою целостность до последнего!

— Не грызла гончая говоришь? Зато меня прожгло насквозь заклинание проклятого чернокнижника, а после этого никто не выживает.

— Ну ты же выжил, так что заткнись и иди молча, осталось недолго. Бери пример с нашего антийца, ни разу не пожаловался, что на него не похоже. Должен признать, что он даже перестал меня бесить… То-то я думаю, почему мне стало так скучно. Иди сюда, дубина, мне внезапно захотелось тебя обнять.

— Может не надо? — сказал Марк.

— Быстро тащи сюда свой трусливый зад! — в своей былой манере зарычал Бракас.

Марк, дабы под конец пути не разозлить наёмника, послушно подошёл к нему, но Бракас ограничился лишь коротким обниманием своей целой рукой, после чего отпихнул от себя Марка.

— С тебя достаточно, хорошего понемногу. Мало ли ещё привыкнешь и поселишься в моём доме.

— И всё-таки почему нас не встречают? — не успокаивался Сантилий, — Неужели тёмные гильдии перестали тревожить деревню, и Декарн решил снять дозор?

— Скоро мы это выясним, — Бракас зашагал ещё быстрее и подтолкнул вперёд Марка.

Долгожданная главная улица на удивление встретила их пустотой и относительной тишиной, не считая звука ударов, доносящихся от ближайшего к гильдии дома. Кто-то явно занимался рубкой дров. День уже близился к концу, ещё немного и солнце начнёт садиться, поэтому немногочисленные жители и разбрелись по своим жилищам, либо собрались на ежедневные вечерние посиделки в главном здании. Отряд наконец-то очутился посреди улицы, миновав обветшалый забор, и перед наёмниками показался первый их товарищ, что удостоился чести встречать долгожданных друзей. Вот только никто не узнал в нём никакого товарища. Мужчина крепкого телосложения в бежевой антийской майке орудовал топором, рубя дрова, и пока что не обращал никакого внимания на наёмников. Когда этот лысый незнакомец наконец повернулся в их сторону, не выпуская топор из рук, то Марка чуть было не хватил удар. Это был он. Тот самый антийский чародей, преследовавший его из Анта и чуть не убивший его вместе с Шилой. Нет никаких сомнений, Марк навсегда запомнил это безэмоциональное лицо. Похоже, что чародей тоже узнал его, но не испытывал какого-либо удивления. Марк запаниковал, он сразу же попятился назад, формируя в ладони огненное заклинание. Казалось, что сейчас лысый чародей в момент парализует его одним из своих заклятий, но похоже, что Марк был ему абсолютно неинтересен, он даже не собирался воспринимать мальчишку всерьёз.

— Марк, что стряслось? — спросил у него Сантилий.

— Это он, — паника не отпускала Марка, и он по-прежнему не рассеивал заклинание в своей руке.

— Ты его знаешь?

— Это тот самый говнюк, что напал на нас у Сифских пещер, — Бракас тоже был удивлён и в то же время настроен крайне агрессивно, — земляк Асторна и нашего любителя ночных прогулок.

Чародей Клафф, так и не зациклив на них своего внимания, разрубил пополам ещё одно брёвнышко, после чего взял в руки корзину с дровами и просто отправился ко входу в гильдию. Такое поведение Марк посчитал возмутительным, он никак не мог понять, что здесь происходит. Когда антийский чародей уже почти оказался у порога здания, то дверь медленно открылась и на улицу вышел молодой парень с яркими голубыми глазами и серебристой гардой меча в виде двух драконьих голов у себя за спиной. На этот раз они узнали знакомое лицо. Это был Яи. По его мимике было видно, что он никак не ожидал увидеть их здесь.

— Вот так новости! — воскликнул он, — Вернулись, живые!

— Ну почти, — смутился Бракас.

— Эй, народ, — Яи громко выкрикнул в открытую дверь, пропуская туда Клаффа с дровами, — все бегом наружу! Блудные дети наконец-то вернулись!

Признаться честно — Марк уже успел соскучиться по тем самым людям, которые в какой-то степени стали ему семьёй, а потому на одну секунду даже забыл о шокирующей встрече с лысым чародеем, и на его лице возникла мимолётная улыбка, когда из здания и ближайших домов начали выходить их друзья. Никто и впрямь не ожидал их возвращения в этот день, наверняка, они предполагали худшее, так как Фимало уже давно не имел возможности отвечать на магические сообщения. Через всю толпу, расталкивая людей в стороны, с порога уже спускалась младшая исхудка Орада, на чьих глазах моментально выступили слёзы счастья, когда она увидела свою сестру, встречи с которой ждала всё это время. Малия, также не сдержав слёзы, бросилась к ней навстречу, младшая сестра чуть было не сбила её с ног, заключив в крепкие объятия, упав коленями на траву, и продолжала рыдать. Эта разлука сильно сказалась на хрупком рассудке Орады, но сёстры снова воссоединились, и теперь ни одна из них не оставит другую в одиночестве. Марк отвлёкся лишь ненадолго, наблюдая за встречей сестёр-исхудок, а когда обернулся — рядом с Бракасом уже стояло всё его семейство. Дьявольская малютка Куся уже висела на его плечах и счастливо хохотала, радуясь возвращению отца, в то время как Килли не сдержала в своих глазах нескольких слезинок, но отвернулась, чтобы не рушить перед мужем свой образ строгой супруги. Прошло ещё совсем немного времени, и наёмники уже полностью окружили возвратившийся отряд, каждый считал своим долгом обнять товарищей, ведь некоторые уже, наверняка, успели поставить на них точку.

— Помнится мне, что гильдию вы покидали с головой нагруженные вещами и оружием, — стоявший впереди всех, Каил-Бони сразу же принялся с ехидной улыбкой искать повод поддеть товарищей, — неужели так быстро убегали с севера, что успели всё растерять по дороге. Пожалуй, Декарн должен выставить небольшой счёт за вашу крайнюю безответственность.

— Я по тебе даже не соскучился, говнюк, — радостно поприветствовал его Бракас, после чего нахмурился и указал пальцем в сторону гильдии, — для начала объясните мне, что та лысая змеюка здесь забыла?

— Здесь многое произошло сразу после того, как вы покинули гильдию, — ответил ему спокойный Даркли, правая часть лица и правая ладонь которого представляли собой шрам, оставшийся от тёмного огня, — долго объяснять, просто пока знайте, что у нас заключён мир.

— Твою мать, Даркли, что с твоей рожей? Дрова закончились, и ты решил растопить ею печь?

— Говорю же, многое произошло.

Со стороны порога послышался очень громкий кашель, явно усиленный волшебством для привлечения внимания. Перед входом стоял Декарн, как всегда, не расстающийся со своей курительной трубкой, ставшей частью его неподражаемого образа. Старик недолго рассматривал своих вернувшихся подчинённых, а затем расплылся в широкой улыбке.

— Вы словно колония муравьёв, загородили мне весь обзор. Ну-ка, расступились в стороны, я должен лично убедиться, что мои сорванцы вернулись в целости и сохранности.

— Как бы не так, — прозвучал голос Сантилия.

Наёмник протащил носилки с Фимало к самому порогу гильдии по образовавшему коридору и аккуратно положил их на траву. Улыбка сразу же сошла с лица старика, всеобщее ликование затихло. Жуткий внешний вид Фимало не предвещал ничего хорошего, он был похож на умирающего от лихорадки человека. Из толпы вышла стройная светловолосая девушка в белой рубашке, это была Милона, она сразу же принялась водить по ранениям Фимы своей ладошкой, сияющей чарами светлого волшебства, но не для того, чтобы исцелить плоть, а чтобы просто проанализировать природу повреждений. Марк и Сантилий обратили внимание на незнакомого мальчишку лет двенадцати, стоявшего рядом с ней и внимательно наблюдающего за её действиями. Не прошло и секунды, как у носилок Фимало на коленях уже стояла Дэни. Ей всё-таки удалось вернуть лёгкую полноту своего тела с тех пор, как отряд отправился на север, тогда она больше была похожа на живой скелет. На девушке не было лица, состояние чародея сильно шокировало её, было видно, что она переживает за него больше всех остальных.

— Это последствия тёмного волшебства, верно? — сказал тот самый незнакомый мальчишка, — Упорядоченное волшебство здесь будет бессильно. Лучше воспользоваться зельями Ильвы, тонизирующими магическое состояние искры, и золонтиевым порошком. Или же подвергать повреждения постоянному воздействию ваших чар.

— Молодец, Бермонт, — похвалила его Милона, закончив осматривать раны Фимало, — ты всё сказал верно, это тёмное волшебство. Но я ещё никогда не видела настолько сильных ран… Такое ощущение, что его искра просто разбита и сейчас пребывает в состоянии сна.

В этот момент, Дэни, крепко сжимая руку Фимало, обратила внимание на кольцо с защитным ампликатом, которое она подарила ему перед уходом. Изумрудный камень был разбит, в нём более не осталось созидательного волшебства.

— Амулет разбит, — тихо произнесла Дэни, — как это возможно? Я создала очень сильное защитное заклинание.

— Оно его и спасло, — ответил Сантилий.

— Что с ним произошло? — спросил Декарн.

— Поверь, старик, нам есть что рассказать… Марк нашёл то, что искал, но ситуация оказалась куда серьёзнее чем мы думали.

— Насколько серьёзнее?

— Боюсь, что скоро у войны на юге появится серьёзная конкуренция.

— Ясно, — задумчиво кивнул Декарн, — теперь понятно, почему вы не отвечали на мои магические сообщения. У меня были предположения, что Фимало попал в беду, поэтому в последние сообщения я вкладывал память об искре Марка.

— Я получал ваши сообщения, — начал объясняться Марк, — но мне так и не удалось освоить подобное заклинание. Прошу меня простить.

— Ещё наверстаешь, юноша, — сказал ему Декарн, после чего его внимание вновь сосредоточилось на Фимало, — живо отнесите его в лазарет. Милона, Ильва, ни на шаг от него не отходите, пока хотя бы вернёте ему более-менее здоровый внешний вид.

Антийский стрелок Асторн и лучник со стальным лицом и искусственным устройством дыхания, Имперец, подошли к носилкам, подняли их с травы и понесли в гильдию на второй этаж, где располагался лазарет. Дэни не отходила от Фимы ни на шаг, всё время держала за руку, раньше Марк никогда не замечал, что девушка так сильно к нему привязана. Следом за ними внутрь отправились Ильва и Милона вместе со своим, не весть откуда взявшимся, учеником, оставляя всех остальных в подавленном состоянии, что быстро пришло на смену всеобщей радости от возвращения друзей с севера. Пока Луя смотрела вслед уходящим носилкам Фимало, она неожиданно почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо, из-за чего она слегка вздрогнула. Виктор незаметно подобрался сзади, она увидела, что на его лице нет особой радости, но по светящимся глазам и так стало ясно, что он рад снова видеть свою названную сестру.

— За этот год ты уже дважды возвращалась в гильдию.

— Поэтому ты и не успел по мне соскучиться?

Наёмник обратил внимание на то, что с рыжеволосой девушкой творится что-то неладное. Вечное жизнерадостное настроение и улыбка больше не украшали её.

— Что-то не так, — сделал заключение Виктор.

— С чего ты взял?

— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты сама не своя.

— Тоже самое я могу сказать и о тебе… Всё хорошо, правда. Просто этот путь всех нас слишком утомил, да и к тому же эта ситуация с Фимой… Он чуть не погиб. Мне просто нужно отдохнуть.

Он взял её за перемотанную левую руку и принялся рассматривать рану, из-за которой у неё остались только мизинец и безымянный палец. Луя лишь опустила голову.

— Когда ты уходила — я просил тебя быть аккуратнее и не играть со своим любопытством. Я конечно знал, что ты вряд ли воспримешь мои слова всерьёз, но такого я точно не ожидал.

— Что произошло — то произошло. Хватит обращаться со мной словно с маленькой девочкой, — она вырвала покалеченную руку из его хватки.

Она сама того не ожидала, но подобное грубое действие вызвало у Виктора заметный гнев, его даже немного встряхнуло от злости. Луя, всё также сурово смотря на него, немного попятилась назад, особенно когда заметила, что он сжал свои кулаки. В этот момент между ними влезла невысокая светловолосая девушка, взяв Виктора за руки.

— Ты опять за своё? — обеспокоенно спросила она, глядя на него своими зелёными глазами, — Что с тобой творится в последнее время?

— Всё нормально, мы просто разговаривали! — повысил он на неё голос, но девушка даже не думала пугаться.

— Я всё видела и слышала. Это ведь твоя сестра, верно? Вы не виделись долгое время, так что возьми себя в руки.

Наёмник не осмелился вступать с ней в дальнейшую перепалку или просто не хотел этого, он лишь надулся и отошёл в сторону, подальше от всех остальных. Неизвестная девушка лишь облегчённо, но в то же время печально, вздохнула и повернулась к Луе. Наёмница заметила её поразительное сходство с покойной Виэной. Она грустно улыбнулась и протянула свою маленькую ладошку.

— Я Элина, мы с друзьями здесь совсем недавно… Ты не злись на него, он в последнее время ведёт себя странно.

— Луя, — представилась она и ответила на рукопожатие своей целой рукой, — я тоже хороша… Привыкла ведь к его нравоучениям, так что могла отреагировать мягче.

Столпотворение во дворе даже не собиралось рассеиваться, с приветствиями уже было покончено, теперь их принялись доставать различными расспросами. В сторонке Марк увидел парочку убийц: Жака и Наку, они, как и всегда, сохраняли хладнокровие и наблюдали за всем, не принимая личного участия. Любительница чёрных одеяний — Беланда, всё также выглядела нездорово, но всё-таки целительный амулет Декарна продолжал творить чудеса и сохранял девушке психическое и душевное спокойствие. Среди собравшихся не было видно розовокожей молчаливой Скафки, видимо она даже не собирается уделять никому своего внимания и просто не вышла наружу. Народ немного расступился, чтобы пропустить передвижное деревянное кресло, предназначенное для вечно довольной и жизнерадостной Айсы, которую, как и всегда, сопровождал Шимей. Марк уже привык к тому, что наёмник не выделяется многословностью, но тот всё же сделал приветственный кивок мальчишке, на что он ответил взаимностью. Айса же в свою очередь немедленно решила поболтать со своей подругой Луей, поэтому Шимей покорно направил кресло в сторону рыжеволосой наёмницы. Странным было то, что за время их отсутствия, в гильдии прибавилось достаточное количество новых лиц. Сантилий стоял у порога и разговаривал с оборотнем Фридасом, также известным как Граф Фридасский, как вдруг почувствовал сильный удар в поясницу и схватился рукой за пострадавшее место. Развернувшись, он увидел перед собой злобно улыбающуюся пухлощёкую девчонку примерно пятнадцати лет, с яркими тёмно-зелёными глазами и неопрятными светлыми волосами, обрезанными до плеч. Злость Сантилия вскоре сменилась на удивление.

— Не понял, — помотал головой наёмник, — Фарти? Ты чего здесь забыла, мелкая?

— Привет, братец, — засмеялась она, — всё хуже и хуже держишь удар. Раньше моё присутствие мог учуять заранее. Ну что ж, похоже придётся снова за тебя взяться.

— Можно поговорить с кем-нибудь, кто уже преодолел отметку выше детского возраста? — Сантилий громко обратился ко всем остальным, — Как эта нахалка оказалась в деревне?

— Ну-ка поприветствуй меня, как полагается! — Фарти сильно ударила его твёрдой частью ботинка по голени, — Неужели твои хорошие манеры ограничиваются на моей персоне?

Наёмник не стал терпеть выходки девчонки, поэтому обхватил её одной рукой за шею, а второй принялся больно тянуть за её неухоженную шевелюру.

— Хватит издеваться над детьми, Сантилий, — обратился к нему Бракас, — я, например, очень даже рад видеть нашу мелкую невоспитанную выскочку.

— Заткнись, стрёмная морда! — буркнула на него Фарти.

— Я передумал, — Бракас спокойно махнул рукой в её сторону, — раздави ей башку, синевласка. Всё равно не умрёт.

Как только Сантилий принялся душить её сильнее, Фарти раскрыла ладонь, в которой начали скапливаться упорядоченные магические потоки, а ещё через мгновение под ней образовался небольшой водоворот портала. Она укусила Сантилия за руку, заставляя отпустить её, и провалилась в заклинание, рассевшееся следом. Через пару секунд она показалась у входа в гильдию, опёрлась плечом о дверной косяк и, скрестив руки на груди, показала Сантилию язык.

— Между прочим, — начала говорить Фарти, — если бы не я, то кое-какие важные вести никогда бы не достигли Княжества, и дела у всех нас могли бы в дальнейшем сложиться очень печально. А ты на меня сразу с кулаками кидаешься, братец.

— Я кидаюсь?! — недоумевал Сантилий.

— Закрыли тему. Привет, Минас, а ты подрос за то время, пока я отсутствовала, — её слова адресовались златовласому молодому наёмнику.

— Скажешь тоже, — засмущался он, — мне кажется, что я уже давно перестал расти. Я тоже рад твоему возвращению, Фарти.

— Этот сопляк вам хоть пригодился? — грубый и немного страшноватый голос полуликого Тайфора, Марк узнал сразу.

Наёмник, как всегда, закован в лёгкие алькарские доспехи, вот только теперь перекрашенные в тёмный цвет, стоял позади Марка, пялясь на Минаса взглядом своего единственного глаза, что не скрывала его стальная маска, служащая прикрытием ужасных шрамов лица. Вечно квакающий и ползающий алькарский пёс по кличке Подонок, откуда ни возьмись, оказался у ног Марка, принявшись наматывать вокруг мальчишки круги и пачкать его штаны слюной от гигантского языка, торчащего из широченной пасти. Марк заметил большой шрам на его боку, которого раньше там точно не было.

— Подонок, блин, — покачал головой Тайфор, — сколько раз тебе повторять, ты безжалостный убийца, а не дворовой слюнтяй. Живо отойди от этой антийской падали!

— Здравствуй, Тайфор, — поприветствовал его Марк, но подобное дружелюбие заставило Тайфора отнестись к мальчишке с подозрением.

— Только не говори, что соскучился, ни то меня стошнит.

— Тогда не буду.

— То-то же… Ну хоть живые остались.

— Ты решил выбросить свои старые завонявшиеся доспехи, Тайфор? — усмехнулся Бракас, — Я тебе давно говорил это сделать, но ты меня не слушал.

— Наш вечно молодой друг в последние дни щеголял по гильдии практически с голым задом, — сказал Каил-Бони, — этот профессиональный головорез с многолетним опытом работы умудрился не только испортить свои доспехи, но и потерять излюбленный протез руки.

— Пока ты просиживал свою задницу в гильдии, Бони, я бился с алькарами у Нумны, которые, на минуточку, числом превосходили наше войско в шесть раз. — Тайфор дал грубый ответ Каилу, — В общем-то, от того доспеха и впрямь пришлось избавиться, здесь не нашлось хороших мастеров по работе с алькарской сталью. Но зато княгиня подарила мне новые из княжеской коллекции. Чёрный мне даже к лицу. Ну и новый протез пришёл из Лумры только несколько дней назад.

— Слышали бы вы как он визжал, когда Даркли приделывал его к телу, — не успокаивался Каил.

— Лучше заткнись, Бони, пока я ещё сдерживаюсь. — Тайфор неожиданно успокоился и посмотрел на Марка, — В общем-то есть ещё кое-кто, кто до сих пор не решился показаться на глаза… Хватит прятаться за моей спиной, выходи.

Только сейчас Марк заметил, что позади Тайфора присутствовал кто-то ещё, худой и достаточно низкий, хватало как раз для того, чтобы полностью скрыться за наёмником. Тайфор схватил застенчивого гостя за плечо и вывел у себя из-за спины. Это было поистине настоящим сюрпризом для Марка. Серокожая девушка в чёрном комбинезоне и белой маске с тёмными пустыми глазницами, на которой было изображено лицо. Та самая маска, защищающая всех присутствующих от неминуемой смерти, была полностью восстановлена, на ней не было ни единой трещины. Шила вела себя крайне застенчиво, что не было на неё похоже, она так и не решалась посмотреть на Марка, даже зная, что он всё равно не видит её лица, и только лишь нервно перебирала пальцами своей верхней пары рук. Мальчишка не сдержал улыбки и сразу же бросился к ней, заключив Шилу в объятия. Ещё никто и никогда не удостаивался от него такой чести. Он сам не знал, что на него нашло, но даже не собирался отпускать свою подругу.

— Шила, — наконец она услышала от него слова, — ты жива.

— По сути, да, — у неё был всё такой же невероятно нежный женский голос.

— Как же я рад… Я ведь думал, что ты погибла, но ты выжила и никак не приходила в себя… Я постоянно говорил с тобой, пока ты была прикована к кровати, надеялся, что ты услышишь и поскорее очнёшься. Видимо я не дождался совсем немного времени.

— То есть, ты на меня не злишься? — с удивлением спросила Шила.

— Что? — посмотрел на неё Марк, — С чего вдруг я должен на тебя злиться? Ты ведь защищала меня.

— Ага, но ты ведь говорил мне уходить, но я тебя не слушала. Ты был такой злобный в тот момент, так сильно кричал. Я думала, что ты дуешься на меня.

— Ты совсем ненормальная… — Марк смог вовремя остановиться и улыбнулся, — хотя, это же ты. Я уже успел отвыкнуть от твоих странностей. Нет, Шила, я на тебя не дуюсь, наоборот, очень рад снова видеть тебя в здравии.

— Правда?! — воодушевилась она, — Ну тогда!

На этот раз в её объятиях утонул Марк, она так сильно обхватила его своими конечностями, что чуть не оторвала его ноги от земли, при этом издавая звуки очень похожие на кошачье мяуканье. Всё это заставило Марка смутиться.

— Ну всё, Шила, хватит, это лишнее… Погоди, что-то не так… Где твоя рука?

Она отпустила его, и тогда Марк увидел, что на месте нижней левой руки находится лишь короткий обрубок, на который было натянуто что-то вроде чёрного кожаного чехла.

— Ты про это? — указала она пальцем другой руки на обрубок, — Ха, по сути, это пустяк. Легко отделалась. За убийство прошлого алькарского короля Грыкхар Белгардский имел полное право съесть меня живьём. Хотя, ликов ещё никто никогда не ел. Интересно, а мы вкусные? — серьёзно задумалась Шила.

— Погоди-погоди, чудо ты трёхрукое, — привлёк её внимание Сантилий, — что ты только что сказала? За что Грыкхар имел право тебя сожрать?

— Ах, да, — Тайфор изобразил виноватый вид, — прошу прощения, нужно было представить её как подобает. Перед вами Шила, тот самый лик, устроивший вечер смерти алькарам Белгарда девять лет назад.

У Сантилия, Марка, Бракаса и остальных из вернувшихся отвисли челюсти от услышанного. Марк и подумать не мог, что Шила была способна на нечто подобное с её-то характером наивного ребёнка. Что же здесь творилось, пока их не было?

— Ошибки прошлого, — весело заявила Шила и развела все три руки в стороны, — кстати, Марк, не советую сильно привыкать ко мне. Вполне вероятно, что совсем скоро меня всё-таки убьют, ведь со дня на день должны начаться поединки алькаров и ликов.

— И ты так просто говоришь об этом? — возмутился Марк.

— Не нуди, будет весело.

— Что значит «весело»?! Хотя, у кого я это спрашиваю… Давай пока оставим эту тему, мне нужно собрать всё в голове. И всё-таки объясните мне, что тот лысый чародей делает в гильдии? Шила, он же чуть не убил тебя в тот раз.

— Я помню, — закивала она, — по сути, это тоже ошибки прошлого, но на этот раз его, а не мои. Кстати, его зовут Клафф, и, по сути, он очень хороший человек.

— Нет, не хороший, — замотал головой Тайфор.

— Мне кажется, что мы с ним даже немного подружились.

— Нет, не подружились, — снова замотал головой Тайфор.

— Тебе тоже стоит с ним поговорить и забыть все обиды.

— Шила, — Марк внезапно стал очень жёстким, — этот человек виновен в смерти моего дедушки, из-за него убили Тарма и его родителей, именно он взорвал корабль с невинными моряками на борту. Он превратил мою жизнь в ад, стал тем, кто первым пустил кровь моему существованию, а затем чуть не убил меня и тебя в придачу… О каком прощении обид ты сейчас пытаешься мне говорить?

Даже Шила не нашла ответа на этот вопрос, хотя по ней было видно, что она упорно искала его, но их разговор всё-таки прервал Декарн.

— Мы уже задержались здесь, друзья. Пойдёмте внутрь, у нас будет долгий разговор. Сантилий, ты даже не представляешь с каким нетерпением мы все тебя ждали. Еда, что готовили другие непризнанные повара, не идёт ни в какое сравнение с твоей готовкой.

— То-то же, — возгордился Сантилий, поднимаясь по ступенькам, — всё-таки я оказался прав. Кстати, Граф, тебе привет от Грески.

— Греска, — улыбнувшись переспросил Граф, — вы были у Грески? Как она… выглядит?

— Всё такая же красотка, какой ты её и запомнил. Оборотни ведь не стареют. Чувствует себя прекрасно, но обстоятельства заставляют её задуматься о смене места жительства. — как только Сантилий зашёл в здание — оттуда прозвучал его недовольный голос, — Это что ещё за хмырь хозяйничает в моём баре?!

— Это Дасберт, — ответил ему Декарн, — у вас ещё будет время познакомиться. Обещаю, ты будешь в восторге, а пока что пойдёмте все внутрь.

— Как же здорово, что ты вернулся, — Шила подхватила Марка под руку и быстрым шагом повела его в гильдию, — я могу рассказать тебе ещё столько всего интересного…

Казалось, что здесь собрались все постоянные и временные жители деревушки, но это было не так. Сработало некое чувство, что до этого момента дремало беспробудным сном, но нашёлся тот умелец, что смог его пробудить. Марк выдернул свою руку из хватки Шилы и оттолкнул лика в сторону, быстро достав свой короткий клинок из ножен. Всё это случилось настолько быстро, что он и сам не успел понять, что же произошло, но теперь на данный момент лезвие его клинка столкнулось в противостоянии с мечом, состоявшем из красного сарфитового металла. Прямо перед ним стоял самый настоящий мертвец, вроде подлого капитана Бариборы, вот только у этого кости были бледно-зелёного цвета, на череп накинут серый капюшон от старого плаща, а сам скелет был облачён в красные выцветшие доспехи, сделанные из того же материала, что и его меч. Неужели опять те самые «скрытые» таланты спасли Марку жизнь? На этом мертвец не остановился, он снова замахнулся своим мечом, и от последующего удара Марк свалился на одно колено, затем враг ударил мальчишку всем корпусом своего тела, надеясь повалить на землю. Марк сделал перекат через спину и спустя мгновение снова стоял на ногах в боевой стойке, выставив клинок перед собой. Мертвец не заставил себя ждать. Бракас попытался было наброситься на него со спины, но враг успел выставить перед ним, закованную в красный металл, руку, уперев её в грудь наёмнику, а потом, заметив следы ранения на плече, ударил рукоятью меча в то место.

— Галтрис, что ты творишь?! — крикнул Яи.

Пока Бракас падал на землю, корчась от боли, и Килли мигом бросилась к своему супругу, Каил-Бони в этот момент уже достал меч и собирался вступить в схватку с мертвецом, но внезапно прозвучал громкий и требовательный голос Декарна.

— Никому не вмешиваться! Всем отойти от них!

Марк не мог поверить своим ушам, но похоже старик не шутил. Мертвец снова пошёл в атаку, размахивал своим мечом очень свирепо и беспощадно, при этом всё делал очень расчётливо, каждый его удар был продуман и за каждым следовала контратака. Неизвестно как именно, но Марку удалось отразить каждую атаку, хоть сила мертвеца намного превосходила силу мальчишки, и чтобы устоять на ногах приходилось предпринимать усилия. Поняв, что обычные удары меча не приносят каких-либо преимуществ, мертвец вновь набросился на Марка всем своим телом, мальчишка пригнулся и вонзил свой клинок в красный доспех, пробив его насквозь, но, увы, таким приёмом мертвеца не убить, лезвие просто прошло между костями. Тем временем, враг навалился на него всем телом, и Марк всё же оказался на траве прямо под мертвецом.

— Декарн, пожалуйста остановите его! — ещё немного и Малия точно начнёт рыдать, рядом с ней находилась Орада и Луя, успокаивающие девушку.

— Я сказал нет! — жёстко ответил Декарн.

Бой продолжался. Мертвец выставил над Марком свой меч и уже собирался пронзить его грудь, но Марку хватило пары секунд, чтобы схватиться за рукоять своего клинка, выдернуть его из вражеского доспеха, и подставить плоскую часть лезвия под остриё, направленное в него. Руки Марка упёрлись в его клинок, кончик вражеского оружия постоянно гулял по стальной поверхности, мертвецу стоит сделать одно резкое движение в сторону и тогда настанет конец. Снова возвращение в ту белую пустыню. Этого ждать нельзя. Марк немного нагнул свой клинок, и вражеский меч съехал в сторону и уткнулся в землю рядом с головой мальчишки, после чего он схватил мертвеца руками за верхнюю часть нагрудника и резким движение подтянул к себе, чтобы в дальнейшем было проще перекатиться. Так и случилось. Марку пришлось приложить большие усилия, чтобы перевалить это тяжёлое костяное тело в доспехах, но всё же он оказался сверху, и как только это произошло, он вскочил на ноги, держа в руках свой клинок. Противник успел лишь подняться на колени и потянуться к своему мечу, но Марк ударом ноги отбросил вражеское оружие и сразу же приставил остриё к зелёному черепу. Поверженный мертвец стоял на коленях, теперь его судьба находилась в руках пятнадцатилетнего антийского мальчишки.

Только теперь, когда бой закончился, к Марку вновь вернулось понимание, а точнее полное его отсутствие. Как это могло произойти вновь, да ещё и с таким противником? Осмотревшись по сторонам, Марк увидел два десятка ошарашенных лиц, что в недоумении уставились на мальчишку. Они хорошо знали его, знали на что он способен и на что неспособен, поэтому никак не могли поверить своим глазам. Внезапно на него накатил страх. Короткий клинок всё также держался у черепа мертвеца, Марк не знал, что ему делать дальше, но внезапно враг начал негромко хохотать. Этот жуткий смех только усилил страх.

— Неплохо Дотрас тебя обучил, — прозвучало из уст мертвеца.

Марк снова пришёл в растерянность.

— Что? Откуда ты знаешь это имя?

— Я знаю многое, щенок. Поэтому я здесь. У нас с тобой имеется одна общая знакомая.

***

Внутри здания гильдии было довольно-таки жарко, Марк и остальные из вернувшегося отряда уже успели отвыкнуть от такого тепла, но эту приятную атмосферу не сможет испортить никакой дискомфорт и даже последние внезапные события. Горящие дрова в камине постоянно потрескивали, пламя раздувалось всё сильнее, и Сантилий уже подвесил туда объёмный котёл, готовя долгожданный сытный ужин из сочной карликовой говядины с овощами и травами. Марк наконец увидел Скафку, девушка с розовой кожей всё это время находилась в гильдии и сидела на том самом месте, где он встретил её в первый раз, и читала книгу, будто бы с тех времён ничего не изменилось. Казалось, что она была единственной, кто не проявлял никакого интереса к произошедшему. Все жители деревушки молча сидели в общем зале, кто-то занял места на диванах и за маленькими столиками, кто-то за длинным обеденным столом, дожидаясь еды от Сантилия. Декарн, как всегда, восседал на своём роскошном танталийском кресле во главе стола и покуривал трубку, глядя в противоположный край, где расположился мертвец по имени Галтрис. Мёртвый аберфол нагло закинул ноги на стол и изредка глотал белое княжеское вино из бутылки, которую Декарн зачаровал магией смерти, чтобы их вынужденному гостю удалось распробовать вкус этого излюбленного напитка аберфолов. Всё это время антийский чародей Клафф сидел на нижних ступеньках лестницы и не отрывал глаз от Марка. В его взгляде мальчишка не мог разглядеть ни интереса, ни ненависти, ни чего-либо ещё. Не было никаких эмоций. Изредка Марк набирался смелости и бросал на чародея злобный презрительный взгляд, но это никак не действовало на Клаффа, он всё время продолжал смотреть. Что же он забыл в этой гильдии, быть может снова думает как похитить Марка? Лучше оставить этот вопрос на потом, а сейчас полностью сконцентрироваться на Галтрисе.

— И всё же смерть — это самое загадочное явление, не так ли? — после долгого молчания заговорил аберфол, — Кто-то считает, что там, за завесой жизни, нас ожидает дивный новый мир, в котором праведники смогут провести вечность. Грешников ожидает иной мир, наполненный лишь страданиями. Но есть и те, чьи понятия смерти кардинально отличаются от подобных религиозных теорий, они считают, что есть только жизнь, а после неё существует лишь пустота. Абсолютное ничто, частью которого обречено стать бесчисленное количество существ… Смерть — это загадка, и здесь, в Междумирье, её природа становится ещё загадочней.

— И каков же твой взгляд на смерть? — спросил у него Марк.

— Задаёшь такие вопросы ожившей груде костей? — усмехнулся мертвец, — Я побывал в той самой пустоте, которую нам обещают уста неверующих, стал частью её и в какой-то момент освободился о тех ужасных оков… Страшное место, и уж лучше смертным верить в более приятную кончину, чем каждый день, каждое мгновение ожидать то, что должно случиться.

— Значит, никакого загробного мира не существует? — испуганно спросила Айса.

— Я этого не говорил, — Галтрис снова принялся выливать содержимое бутылки в свою челюсть.

— Ты же сказал, что побывал в небытие, — Марк решил докопаться до истины, — но ничего не говорил о загробном мире.

— Просто моё время ещё не пришло, я был обречён на возвращение в мир смертных. К тому же, я не совсем обычная смертная душа, — его пустые глазницы вдруг посмотрели на Марка, — как и ты, пацан. Мы оба знаем какое нечто может ожидать нас по ту сторону жизни, но даже наши знания слишком ограничены смертным разумом. Та белая пустыня, холодный гибельный луч, взымающийся до зеленеющих небес, всё это лишь маленькие кусочки того, что раскрывает ответ на вопрос: что же такое смерть?

— Откуда ты всё это знаешь? Кто ты вообще такой?

— Разве не очевидно? — удивился Галтрис, — Другой бы уже понял… Ещё задолго до твоего рождения я был излюбленный объектом для издевательств нашей голубоглазой подруги вместо тебя. Я — это ты, Марк.

Такого поворота событий не ожидал никто из присутствующих. Декарн и раньше рассказывал о том, что были существа, обладающие такими же силами, как и Марк, но прямо сейчас перед ними присутствует один из них собственной персоной. Мертвец не вызывал признаков того, что он лжец, он говорил слишком убедительно, никто не мог знать о том, что Галтрис уже успел поведать.

— Ты был таким же, как и я? — переспросил Марк.

— Хочешь, чтобы я повторил это дважды? Да, я был такой же, как и ты. Не могу сосчитать сколько раз вражеские мечи и заклинания обрывали мою жизнь, но каждый раз я попадал в эту проклятую пустыню, откуда меня ожидал только один путь — обратно, в плен смертного тела.

— Но всё-таки ты умер. — Декарн решил вмешаться в разговор, — Как это произошло?

— Я был слишком упрямым питомцем. Так меня называла та голубоглазая дрянь, побери её Глор. Эти постоянные требования, угрозы и бессонные ночи однажды окончательно мне надоели, и я решил использовать свои особенности в личных целях. Галтрис Сивый из Файферсвиля, воин Ордена Живого Света стал широко известен на своей родине, и даже его величеств — царь Бэрлис Высокий удостаивал меня своей аудиенцией. Меня прозвали «дитя смерти», из-за того, что за бесчисленное количество сражений никто так и не смог оставить на мне ни единого шрама… Я мог прославиться на весь мир, я жаждал этого. Но затем наступил крах всего.

— Мёртвая война, — предположил Декарн.

— Четыреста тридцать девятый год, третий раз Мертвоземье решило вонзить свои костяные руки в мою родину, но на этот раз никто не мог представить какими могут оказаться масштабы. Мёртвые короли — братья Дугас Чернокнижник и Фогас Осквернённый захватили власть в Чёрном Городе и смогли разжечь в мертвецах такую ненависть ко всему живому, чего не смог добиться даже сам Ишкарн Жнец во времена первой войны. Их удар был ужасен, нам на помощь прибыли боевые братья афы из Ливри, но даже этих сил оказалось недостаточно. Я сражался храбро, убивал мертвецов десятками, но даже не думал отступать, а затем один удачливый лучник смог поразить меня стрелой… На этом всё и закончилось. Я просто умер, но теперь уже в последний раз. Дальше была лишь пустота.

— Почему так произошло? — спросил Марк, — Неужели и меня ожидает нечто подобное?

— Голубоглазой дряни нужны были результаты, я их не приносил. Таким образом она просто от меня избавилась. — в следующий момент Галтрис обратился ко всем наёмникам, — Чем закончилась третья война? Я слышал, что Царство Просторов победило, но какова была цена?

— Так ты до сих пор не знаешь подробностей? — спросил Тайфор.

— Вряд ли в Аратбии нашёлся бы кто-то, кто захотел бы общаться со мной.

— Мёртвые короли Дугас и Фогас смогли разбить войска многих аберфольских орденов, — рассказывал Декарн, — мертвецы добрались до Симоны и началась долгая осада, которая продлилась целый свет, пока ордена собирали войска и наёмные гильдии. В результате нежити дали финальный бой под стенами Симоны, но в какой-то момент врагам удалось прорваться в город. Братья Дугас и Фогас убили царя Бэрлиса Высокого, но пали в схватке с его сыном Рафилисом. Остатки мертвецов лишились лидеров и были разбиты.

— Рафилис, — задумался Галтрис, — этот сопляк смог одолеть таких грозных врагов, как Дугас и Фогас?

— После этой схватки его стали считать величайшим воином Царства Просторов за всю историю. Он погиб незадолго до начала четвёртой войны, сейчас на престоле восседает Фатейдис Просветлённый, новый избранник правящего Ордена Звёздного Клинка.

— Ясно, — кивнул Галтрис.

— А мне вот ничего не ясно, — потребовал к себе внимания Марк, — я до сих пор не понимаю чего добивается та голубоглазая женщина, почему я не могу умереть, и откуда появились навыки фехтования. Кто такой этот Дотрас, что снится мне по ночам?

— Меня тоже интересует вопрос, как мальчишка научился так здорово махать клинком, — Сантилий поставил на барную стойку небольшую кастрюлю и с пренебрежением отодвинул полусонного пилота Дасберта, который делал вид что слушал слова мертвеца.

— Как ты думаешь, почему она ничего не рассказывает тебе? — Галтрис обратился к Марку.

— Потому что ей нравится надо мной издеваться, для неё это всего лишь игра, она сама так говорила.

— По-другому она общаться не умеет, её высокомерие и нетерпеливость играют в общении с такими, как мы, решающую роль. Но она и впрямь не может рассказать тебе всего.

— Но почему?! — не сдержался Марк.

— Потому что в этом случае всё окажется напрасным! — Галтрис резко встал со стула и ударил кулаком по столу, заставив Марка вжаться в своё место, — Когда она воскресила меня, то поведала всю истину… Всё, услышанное тобой, обязательно дойдёт до иного сознания, и тогда произойдёт катастрофа. Вновь придётся всё начинать сначала, на твоё место придёт другой, но теперь даже на это нет времени. Ты был на севере и видел, что там ожидает своего часа. Шаримар начал действовать, а значит время играет против нас.

— Всё, услышанное мной, дойдёт до иного сознания? — переспросил Марк, — Что я должен был понять из этого? Ты ведь говоришь про Дотраса, да? Он услышит?

— Дотрас теперь часть тебя, так уж случилось, что у вас с ним одинаковая природа, ваши разумы объединены в одну паутину, которой даже время оказалось не помехой. Пользуйся этим пока есть возможность, тебе это точно пригодится, но, опять же-таки, большего я сказать тебе не могу. Придёт время, и истина откроется. Меня вернули к жизни не просто так, я должен провести тебя через всё то, через что не смог пройти сам. Ты ведь поглотил мёртвую душу?

— Да, — кивнул Марк.

— Значит, твоё обучение начнётся уже завтра. Ты должен окончательно обуздать её силу и стать с ней единым целым, только тогда можно будет начинать делать следующий шаг.

— И что же это за шаг?

— Я не знаю. Мёртвая душа была не единственным артефактом в своём роде, будут ещё, и каждый из них нужно сначала отыскать. Но это уже не наша работа. Нам остаётся лишь ждать указаний. — Галтрис сел обратно на стул и снова взял бутылку с вином, — отдыхай, Марк, набивай себе желудок, попытайся поспать подольше, ведь завтра ты забудешь обо всех развлечениях.

— Неужели открывшаяся тебе истина оказалась настолько ужасна?

— Иначе меня бы здесь не было.

***

36 день Масата, 537 г., Царские пески, Ливрийский Савихат.

Ну вот и всё, судный день Ливрийского Савихата настал, отступать более некуда, помощи ждать более не имеет смысла, вскоре последняя кровь прольётся на этой земле. Старший наследный принц — Аноахарэ из рода Сатти смотрел на вид удаляющейся столицы, где кроме его престарелого отца — великого правителя Синафи, гарнизона, а также женщин и детей не осталось больше никого, кто бы мог дать отпор захватчикам. Величественные остроконечные башни Сивры, а также её самые высокие в мире крепостные стены, за которыми продолжает возвышаться главный дворец, даже с такого расстояния были хорошо различимы. С первого взгляда можно подумать, что Сивра сделана из золота, но это лишь необъяснимый мираж, который рассеивается при приближении к городу. Войско Афов, подобно десятку тёмно-синих ковров, растянулось на большое расстояние, воины и всадники на скапи шагали по обширным песчаным полям, покрытых маленькими сухими деревцами, на которых росли ливрийские ягоды — крупные сладковатые плоды, урожай которых местные жители должны были собрать в ближайшие дни, но теперь они вынуждены погибнуть под ногами защитников города. Десять тысяч пустынных воинов — всё, что наследным принцам удалось собрать в Сивре и Растительной полосе на сервере. Почти половина из них только недавно взяла в руки оружие и теперь вынуждена отдать свою жизнь ради призрачного шанса на победу. Высоко в небе за войском следовал небольшой воздушный флот из одиннадцати кораблей, это была единственная значимая сила против антийской армии. Четыре огромных гиганта, сделанных из тёмной древесины деревьев Силивуда, подвешенные на белоснежной воздушной ёмкости, наполненной летательной пыльцой, это всё, что осталось от воздушного флота Ливрийского Савихата, в том числе и десяток винтовых аэропланов, подвешенных на этих конструкциях. Большую же часть флота составляли корабли Царства Просторов, они были настоящим произведением магического искусства, не чета суднам пустынников, и представляли собой грозную разрушительную мощь. Позолоченные воздушные корабли даже не имели наполненной ёмкости для пыльцы, их задние крылья, расположенные сверху и снизу задней части, постоянно сверкали синим цветом от работы магических тейколдовых двигателей, и именно они удерживали столь грозную конструкцию в воздухе. Пыльца располагается внутри судна, заключённая в крупные магические кристаллы — тейколд, месторождения которых находится в водах Руки демона. Эти кристаллы способны усиливать любое заклинание, а потому корабли летают с большой скоростью и удерживаются в воздухе, стоит лишь вовремя засыпать пыльцу в кристаллический двигатель. Аэропланы царства также летают за счёт тейколдовых двигателей, куда засыпается пыльца, их можно запросто перепутать с гигантскими золотыми птицами, оставляющих за собой синие магические следы. Летают они гораздо быстрее аэропланов Савихата, а потому пилоты аберфолов даже сейчас осматривали местность далеко впереди, разведывая дальнейший путь. Аноахарэ очень надеялся на то, что подобная мощь в воздухе сможет сыграть ключевую роль в сражении.

С наступлением света Масата, антийцы всё-таки сумели разведать безопасные тропы и преодолеть территорию Проклятых песков, после чего в восточную часть пустыни принялись перебрасывать крупные подкрепления, а также танки и авиацию. Все усилия, что предпринимались для зашиты восточных берегов и Растительной полосы на севере, оказались напрасны. Над Сиврой нависла небывалая угроза. Первоначально воины Савихата пытались заблокировать антийцев в том узком коридоре, что выводил их из Проклятых песков, но афы были оттеснены более крупными силами. Люди не считались с потерями, а потому вскоре рассредоточились по всей протяжённости границы, и пустынники приняли решение отступить к столице. План союзников провалился, Княжество, Царство Просторов и Поднебесное смогли зайти в Ксфирские ущелья с запада и, при поддержке местного народа песочников, вытеснить оттуда антийских солдат. Они уже собирались нанести удар в тыл наступающей на Сивру группировке, но сами получили неожиданный удар в спину. Антийская армия отрезала пути снабжения союзников на западе, вокруг ущелий создана сильнейшая оборона, на которую была задействована половина людей в пустыне, после чего около двадцати тысяч воинов оказались заперты в скалистой песчаной местности. Прибывший из Кшкалахаса флот с войском зоронгов, а также армия наёмников ОГМ на западе вскоре должны прорвать блокаду антийцев и освободить союзное войско, но у Ливрийского Савихата более не оставалось времени, а потому правителю Синафи пришлось принять непростое решение. Можно было бы занять город и держать оборону в нём, высочайшие крепостные стены смогут выстоять, но все понимали, что допустить осаду Сивры нельзя. Антийцы шли не порабощать их народ, они шли не захватывать их города, они шли сюда только для того, чтобы уничтожить упрямых нелюдей. Как только люди окажутся перед столицей — сразу же начнётся обстрел, тысячи разрывных снарядов полетят на город, афы будут гибнуть каждую минуту. Нога первого антийского солдата ступит на улицы Сивры только тогда, когда от столицы не останется ничего и никого, а потому бой им нужно дать на открытой местности. Безнадёжный последний бой, направленный только на то, чтобы нанести антийцам как можно больше урона.

Аноахарэ восседал на своём скапи и двигался во главе войска, двое его младших братьев: Сомфи и Суильни следовали за ним позади. Сегодня правящий род Сатти сократится ровно наполовину. Их брат Шахирэ до сих пор находится в Скфирских ущельях, они давно не получали от него магических сообщений. Младший брат Гифирэ сейчас на юге возглавляет флот, что постоянно следит за антийскими кораблями, ищущими момент прорваться к столице, но пока что на это не решались. Нотрэ на данный момент возглавляет оборону Растительной полосы на севере, вскоре он присоединится к войску зоронгов. Создатель даровал царю Синафи большое потомство сыновей, как и положено правителю афов, это считалось необходимым признаком и условием правления, а также благословлением Богов. Каждый наследный принц получил от отца во владения пустынную крепость с землями Савихата, за которые он несёт ответственность, будучи их правителем, они исправно собирали урожай ливрийских ягод, охотились на гигантских скорпионов и обучали молодых воинов, но всё это закончилось крахом. Смыть свой позор можно только кровью, именно поэтому трое братьев шли в свой последний бой, не страшась смерти. Прямо за братьями рода Сатти двигался крупный кавалерийский отряд Мишмар Хамелек — элитная стража царя, все вооружены белыми сверкающими под солнцем клинками, дошедшими до их рук от первых воинов этого братства. Здесь находились все триста двадцать два воина Мишмар Хамелек, за исключением одного утерянного клинка. В их числе и сам Аноахарэ, на чьём поясе также красовался белый сверкающий ятагар. С тех пор, как он поднял его с тела убитого Мишмар Хамелек после того сражения, в котором он получил свой шрам от переносицы до середины груди, он так и не передал оружие его в замок Сивры, так как постоянно находился на передовой. Увидев священное оружие у старшего принца, воины Мишмар Хамелек ничего не сказали ни ему, ни его отцу. Они признали в нём своего брата, а потому сейчас шли вслед за ним, в свой последний бой, после которого священные клинки афов попадут в руки людей, либо будут на многие годы похоронены в песках.

Столица окончательно скрылась из вида, её золотой блеск более не радовал глаза афских воинов, а значит, что совсем скоро начнётся бойня. Антийцы, наверняка, уже прекрасно знают о приближении врага, так что артиллерийского обстрела стоит ожидать с минуты на минуту, далее необходимо ринуться в бой, и если хотя бы половина воинов достигнет антийских позиций — всё было не зря. Сегодняшний день обещал быть слишком скорбным, иначе нельзя объяснить эти невыносимо унылые тучи, нависшие над пустыней. Солнце отказывалось светить в этот день. Внезапно на песчаном горизонте показался отряд из нескольких всадников. Аноахарэ достал из плаща свою раздвижную подзорную трубу и посмотрел в нужном направлении и сразу же разглядел красные аберфольские доспехи.

— Сомфи, — обратился он к среднему брату, — останови войско.

— Что там, брат? — спросил Суильни.

— Дифис Алый со своим разведывательным отрядом.

Сомфи послушно схватил рог, висящий на поясе, и дунул в него с такой силой, что его звериные длинные уши, расставленные в стороны, непроизвольно затряслись. Воины Ливрийского Савихата прекратили движение, воздушные корабли принялись замедлять ход. Совсем скоро аберфольские всадники на пустынных скапи добрались до войска, их было шестеро, и все они на удивление выглядели слишком спокойно.

— Принц Аноахарэ, — поприветствовал его аберфол.

— Дифис. Рад, что вы всё ещё целы, остальные воины ордена Алого Пламени сейчас находятся на кораблях. В чём дело? Зачем потребовалось останавливать войско? Нас могут начать обстреливать в любую секунду.

— Нас никто не будет обстреливать, Аноахарэ, — из-за красной маски, из-под которой виднелись лишь глаза и рот, сложно было понять какие эмоции испытывает Дифис, — ваши воины только зря испортили часть хорошего урожая ливрийских ягод своим маршем.

— О чём ты говоришь?

— Сражения не будет. Проще показать, чем объяснить. По правде говоря, я и сам не понимаю, что происходит. Пусть войско остаётся на месте, возьмите с собой только всадников и отправляйтесь за мной.

***

Спустя десять минут скачки по открытым пескам, кавалерийский отряд во главе с Аноахарэ достигнул хорошо укреплённых позиций антийской армии. Хорошо укреплённых, но брошенных позиций. В песках антийцы успели вырыть глубокие окопы, уходящие вдаль по всей протяжённости данной оборонительной линии, а за ними находилась расчищенная обширная местность. Здесь всё ещё оставались прямоугольные следы от множества палаток, которые ещё не успели замести пески, то тут, тот там лежали нагромождения из мешков, набитых тем же самым песком, а также огромное количество ящиков и пустых артиллерийских гильз, оставшихся после последних обстрелов. Перед окопами находились более углублённые области для расположения танков и дальнобойных пушек, возле них видны следы от передвижения этих сверхтяжёлых железных машин. Люди оставили после себя много мусора, повсюду валялись пустые консервные банки, создаваемые в Анте.

Оказавшись на месте этого бывшего лагеря, Аноахарэ постоянно ожидал внезапного удара, ведь это, наверняка, может оказаться очередным хитрым планом Анта. Всадники и воины Мишмар Хамелек бродили по округе, но не нашли ничего, что могло бы указывать на ловушку, антийцы даже не стали минировать свой бывший лагерь. Аноахарэ вместе с братьями ходил вдоль второй линии окопов, пока не достиг крупного выкопанного пространства, где их уже ожидали аберфольские воины во главе с Дифисом. В окопе лежало пять трупов антийских солдат, они погибли от стрел, похоже, что это была работа отряда Дифиса.

— Мы намеревались зайти им в тыл и разведать обстановку, возможно даже провести диверсию, — начал объяснять Дифис, — мы очень удивились, когда обнаружили здесь пустой лагерь. Кроме их, — он указал на убитых солдат, — здесь больше никого не было. Похоже, что антийцы увели свою армию и оставили здесь нескольких наблюдателей с лошадями, чтобы они вовремя могли сообщить командирам о передвижении нашего войска.

Аноахарэ подошёл к одному из тел и, нагнувшись, осмотрел его куртку, найдя в ней свёрнутый листок. Это оказалась карта местности, на ней красным цветом был отмечен маршрут, по которому можно преодолеть Проклятые пески. Похоже, что Дифис прав, эти наблюдатели должны были догнать остальных солдат и оповестить о действиях афов, но разведчики аберфолов нарушили их планы.

— Но зачем антийцам уходить на запад? — недоумевал принц Суильни, — Наши союзники блокированы в ущельях, а наше десятитысячное войско в жизни не смогло бы разбить стотысячную армию людей. Победа находилась у них в руках, но они просто взяли и ушли.

— И сделали это довольно небрежно, — Дифис оценивающе осмотрел округу, — сразу видно, что очень спешили.

— Это уже не важно, — задумчиво сказал Аноахарэ, — главное, что Создатель и другие Боги всё же на нашей стороне, а значит, этот день не будет для нас последним. Могу сказать только одно: что-то их заставило принять такое решение.

Наследный принц смотрел на множественные следы, оставшиеся от десятков тысяч ног, истоптавших эту местность до неузнаваемости. Всё указывало на то, что антийцы покинули Царские пески и отправились прочь за территорию Проклятых песков. Теперь предстоит узнать, что же произошло на западе.